Где сердце

Мейстер Сэмвелл ворвался в её комнату, тяжело дыша, звеня цепями. Арья и Джон повернулись к нему, и он поклонился, насколько позволяли его габариты, прежде чем укоризненно посмотреть на Джона. — Простите меня, ваше величество, но вам немедленно нужно выйти, — сказал Сэмвелл со страхом в глазах. — Несколько одичалых дерутся с наёмниками во дворе. Я думаю, они пили, а вы пробыли здесь всю ночь. Джон вздохнул и взглянул на Арью. Она мало что смогла прочесть на его застывшем лице, но в его глазах было что-то извиняющееся, прежде чем он кивнул и ушёл, а Призрак последовал за ним по пятам. Это была третья ночь подряд, когда Джон оставался рядом с Арьей на всю ночь. Бран часто навещал её, как и Рикон, но Джон всегда оставался дольше всех, сохраняя молчаливое бдение. Можно было подумать, её настигнет опасность, как только он уйдёт. Часть её хотела напомнить Джону, что она уже не ребенок, а он всё ещё король, и у него есть обязанности. Гораздо более настойчивая часть её просто хотела насладиться его молчаливым обществом, прежде чем его утащат на неизбежные заседания совета. В последнее время ему приходилось посещать множество встреч. Знаменосцы Старка были взбешены тем, что Джон до сих пор не отрекся от престола в пользу одного из своих кузенов, особенно после того, как выяснилось, что он больше дракон, чем волк. Они не понимали или не хотели понимать, как всё усложнилось. Вороны летали туда-сюда из Винтерфелла в Долину, пока Арья всё ещё была без сознания, и они формировали план. По крайней мере, так Арье сказали. Она не участвовала в принятии решения, и осознание этого раздражало. Ещё больше её ранило то, что узнала она обо этом лишь от самого младшего из братьев. Возможно, она была не столь политически подкована, как её родные, но Арья не была глупой. Бран был первым, кто почувствовал её недовольство. Он извинился перед ней и ответил на её вопросы, но этого было недостаточно, чтобы охладить её гнев. Бран, должно быть, рассказал об этом Джону, потому что, когда он пришёл к ней той ночью, он выглядел огорчённым. Даже тогда ей пришлось надавить на него, чтобы узнать, что произошло. Она знала, что какая-то часть его всё ещё видела в ней ребенка. Как будто его глаза отказывались видеть её такой, какой она была сейчас. Рикон, Бран и Джон пролили свет на то, о чём они договорились, пока Арья была без сознания. Бран написал Сансе, и Джон встретился с членами королевского совета, и Рикон сказал ей, что после разговора с Виманом Мандерли и Хоулендом Ридом, их самыми доверенными членами совета, они согласились, что преклонить колено перед королевой Таргариенов в обмен на обещание, что Север по-прежнему будет независим от Железного Трона, было самым мудрым выбором. Дейнерис Таргариен захватывала своё королевство пламенем и кровью, а Север пролил достаточно крови. И всё же им предстояло решить, кто будет правящим принцем... или принцессой. Они не могли передать власть Сансе, она всё ещё была замужем за лордом Тирионом, и, несмотря на его помощь во время войны против Иных, никто не хотел, чтобы Ланнистер правил Севером. Конечно, браки могут быть расторгнуты, и Арья искренне надеялась, что брак её сестры скоро будет расторгнут, но Арья опасалась, что имя Ланнистер всегда будет связано с Сансой. Бран, Рикон или Арья были бы решением, которое они должны были принять, и любой выбор вызвал бы негативную реакцию. Бран был калекой, Рикон был воспитан дикарями, а Арья была женщиной. Не помогло и то, что со времён войны по Винтерфеллу и остальному Северу ходили слухи, передаваемые из уст в уста, что Старки были зверолюдьми — оборотнями. Кого бы ни выбрали, обязательно найдутся недовольные. Политика Севера была совсем не такой, как на юге с играми ряженых, в которые они играли, но знаменосцы должны были видеть, что каждый вариант был рассмотрен, прежде чем выбор будет сделан. Им пришлось ждать Сансу. Ещё одно испытание, которое предстоит пережить Арье. Слишком много эмоций захлестнуло её при мысли о Сансе. Самой громкой было даже не чувство: это было воспоминание. Воспоминание о Сансе, стоящей на коленях, кричащей и плачущей, воспоминание о толпе, глумящейся и смеющейся, воспоминание о том, как отец покинул её навсегда. Сансе потребовалось две луны, чтобы добраться до Винтерфелла. К тому времени, не без помощи мейстера Сэмвелла, Арья пошла на поправку. Она могла стоять и ходить, и если не напрягалась, то могла даже держать свой меч в руке, должным образом сбалансированно, без какой-либо боли. Но Арья та и не приветствовала свою сестру у ворот, как подобало. Она изобразила усталость, не зная, что делать. Она чувствовала себя слабой, глупой маленькой девочкой, но не могла встретиться с Сансой лицом к лицу перед всеми. Она не знала, будет ли та смеяться, или заплачет, или закричит, или, что ещё хуже, вообще ничего не будет делать. Было вполне уместно, что место, где она воссоединилась с сестрой, которую не видела много лет, находилось в крипте, где покоился их отец. Санса послала служанку по имени Лин позвать её через два дня после прибытия в Винтерфелл. Арья последовала за темноволосой служанкой в крипту, одетая только в серый халат. У неё не было времени найти халат, поэтому взгляды мужчин во дворе скользили по ней, пока она спешила по мосту. Лин не хотела спускаться за ней по ступенькам, поэтому Арья спустилась сама. От пребывания в этом месте у неё по коже побежали мурашки, но она была Старком; она не могла найти в себе силы так же бояться склепов, как в детстве. Она сама несколько раз посещала склепы с тех пор, как вернулась в Винтерфелл, чтобы навестить отца и принести ему цветы. Она взглянула на каменные статуи лордов и королей Винтерфелла с мечами в руках. Бран мог назвать почти все из них с первого взгляда, какими бы многочисленными они ни были. Чем дальше Арья шла, тем больше замечала мягкий свет. Когда она приблизилась к статуе своего отца, то поняла почему. На полу горела свеча из драконьего стекла, от не` исходил странный свет. Он отбрасывал призрачный свет на статую отца. Это также придавало Сансе неземной оттенок. Из-за этого рыжий цвет её волос казался глубже, глаза — голубее, а черты лица — мягче. Арья не хотела знать, что свет обсидиана сделал с её собственным лицом. Прошло много лет с тех пор, как она в последний раз видела свою сестру, и Санса стала намного красивее, чем была в детстве. Она всё ещё была стройной, но с высокой грудью. Теперь она была женщиной. Она была очень похожа на их мать, но ещё красивее, если это вообще возможно. Красивая. Она выглядела совсем не так, как Арья, с её короткими крысино-коричневыми волосами, которые едва касались плеч, с её вытянутым скорбным лицом и детским телом. Арья выбросила эту мысль из головы. Чувствовать себя неполноценной рядом с Сансой было нежелательно после стольких лет, но для неё в этом нет ничего нового. — У Джона был каменщик, которому он доверил сделать статуи Робба и отца. Каменщик Брайар хорошо знал их обоих, по словам Джона. Его жена была пекаркой, и отец с Роббом часто останавливались у её лавки, когда проезжали мимо рыночной площади. Брайар хорошо запечатлел и отца, и Робба, насколько могла судить Арья. — Он выглядит совсем другим, — сказала Санса, не сводя глаз с их лорда-отца. Арье стало интересно, видят ли они с Сансой вещи по-разному. Возможно, это было потому, что лицо отца было таким неподвижным. Он остался лордом даже после смерти. — Когда я видела его в последний раз… — голос Сансы стал хриплым. — Тебе не нужно терзать себя воспоминаниями, — сказала Арья. Она выругалась про себя, когда её собственный голос задрожал; горе сделало её такой же слабой, какой она была раньше. — Мне ли не знать, каким он был в тот день. Санса испуганно посмотрела на неё. — Ты была… там… где… я не... — В толпе, — ответила Арья. Она вспомнила, как Санса стояла рядом с королевой с выражением надежды на лице, когда они вытаскивали Эддарда Старка, связанного и перепачканного как обычный вор, но всё равно её отца. В какой-то миг она понадеялась, что старые боги спасут его, но все её надежды рухнули. Тогда она была зелёной как трава девочкой. Санса, казалось, не знала, что на это сказать. Она смотрела на Арью, прежде чем снова повернуться к отцу. — Толпа. — Арья услышала гнев в голосе своей сестры. — Я никогда не думала, что могу ненавидеть столько людей одновременно. — Как легко ненавидеть, когда есть люди, заслуживающие ненависти, — сказала Арья. — Я позволила ненависти поглотить меня больше, чем следовало. — Я слышала, — сказала Санса с упрёком в голосе. — Я слышала, что ты сражалась на войне и была ранена. — Так и есть. — Королева Дейнерис рассказала мне о пророчествах какой-то ведьмы о твоей необходимости в той битве, как и Бран и мой лорд-муж. Арья фыркнула. Некоторые вещи никогда не меняются. Она знала, к чему это приведёт. Санса снова посмотрела на неё. — Но ты всё ещё леди и должна помнить, что... — Я не леди Санса, — коротко ответила она. — Сомневаюсь, что когда-либо была. — Я не хотела затевать с тобой ссору. Ты моя сестра, и сейчас это значит для меня нечто большее, чем когда-либо прежде. Но ты должна знать, что тебе не место на поле боя. — Я защищала наш дом, — тихо сказала Арья. У неё так давно не было место, которое можно было назвать домом. — Я не хочу продолжать этот разговор, Санса. Арья скрестила руки на груди, и Санса бросила на неё нетерпеливый взгляд, но не стала настаивать.  — Что случилось с Мизинцем? — спросила Арья, пытаясь направить их разговор в более спокойное русло. — Его не было с остальной частью твоей свиты. Я слышала, он тебя опекал. — Он выпал из Лунной двери незадолго до моего ухода, — ответила Санса без особых эмоций в голосе. — Это было прискорбно. Арье не нужно было ничего, кроме её глаз, чтобы понять, что лорду Бейлишу помогли выпасть из Лунной двери. Возможно, у них осталось куда меньше мирных тем для разговора. — Мой лорд-муж сказал мне, что ты избегаешь королевы. Джон преклонил перед ней колено, как и Бран, как и я. Даже Рикон. Ты остаешься единственной из Старков, что этого не сделал, — сказала Санса, подтверждая таким образом точку зрения Арьи. — Это начинает её злить. Она воспримет это как оскорбление. У Арьи чуть не вырвался ответ, но… — Почему ты продолжаешь называть лорда Тириона своим мужем. Он Ланнистер. — Ланнистер, с которым я связала свою жизнь на глазах у богов и людей, — напомнила ей Санса. — Браки могут быть расторгнуты, — настаивала Арья. — Если попросишь Джона или королеву драконов, они могли бы… — Я принцесса Севера и как жена лорда Тириона, я также леди Кастерли-Рок и жена десницы. — Лёгкая улыбка заиграла на губах Сансы. — Во всем Вестеросе найдется немного женщин могущественнее меня. — Этого ты хочешь? — Арья не смогла бы быть более сбитой с толку, даже если бы попыталась. — Власти? Санса, которую она знала, всегда хотела, чтобы её жизнь была такой же красивой и сладостной, как песня. Она хотела мужа, который был бы таким же галантным и храбрым, как и красивым. Хотя никто не мог отрицать храбрость Беса, ничем иным, о чём молилась Санса, он не обладал. — Да, власть, и семью, — ответила она, прежде чем её тон снова стал раздражённым. — Разве ты этого не хочешь? Она хотела. Действительно хотела. Арья никогда не стремилась к власти, но хорошо познала на себе, что сулит её нехватка. Они с Сансой всегда были непохожи друг на друга как сёстры, но она никогда не думала, что ей будет так грустно узнать, что они разделяют это желание. Когда Арья посмотрела на прекрасное лицо своей сестры, она начала задаваться вопросом, что ещё украли у них годы, помимо детской невинности и глупых мечтаний. — Ты же знаешь, если я поговорю с королевой, то буду сражаться в её войне с мечом в руке, — предупредила она. Рыжие волосы коснулись её щёк, а мягкие руки крепче обняли за плечи, когда Санса притянула её в удушающие объятия. — Арья, ты не должна думать, что я осуждаю тебя. Судить тебя должен отец, а не я. Я просто не… я не могу понять, как ты можешь сделать свою жизнь тяжелее, чем она должна быть. Скоро между нами воцарится мир. Разве ты не хочешь мира? Арья действительно хотела мира, она могла это признать, но она не знала, что будет делать, когда он наступит. Борьба со всем и вся было единственным, что она знала столько лет. — Поговори с королевой Дейнерис, сестра, и сделай это как можно скорее, пока она не разозлилась ещё больше. Она знала, что Санса права, но даже в этом случае Арья избегала драконьей королевы. Она знала, что у неё и её семьи есть долг, который необходимо было выплатить. Рассветная война была важна для королевы, она доказала, что хотела мира в Семи Королевствах, но её помощь не была безвозмездной. У нее были Безупречные, Мартеллы из Солнечного Копья, лорды Речных земель, Грейджои их Пайка, Тайреллы из Хайгардена, и даже лорды Долины собрали все свои знамёна, присягнув ей на верность, за несколько лун до того, как королева драконов высадилась в Вестеросе, но они ещё не все целиком оправились от войны. Ей необходимо было заручиться поддержкой Севера, чтобы уверенно отправиться на юг. Арья знала это, как и все. Джон был готов сделать всё возможное, чтобы помочь ей, Брану и Арье тоже. Арья подумала о том, что сказала Санса, но легче ей от этого не стало. Она провела так много времени в беспомощности, что настоящая власть казалась заманчивой. Для Арьи проблема заключалась не в помощи Дейнерис. Арья отдала бы всё, чтобы увидеть Серсею Ланнистер мёртвой и истекающей кровью. Она не забыла свою ненависть к ужасной королеве. Было бы лучше, если бы королевством правила Дейенерис. Вестерос пережил безумного короля в Эйрисе, пьяного развратника в Роберте, безумного короля в Джоффри и ещё более безумную королеву в Серсее. Простой народ нуждался в хорошем, сильном лидере, который заботился бы об их благополучии, а королевство нуждалось в мире. Тем не менее при мысли ещё раз отправиться на Юг... Каждый раз, когда Арья думала об этом, она чувствовала неприятный укол страха. Она была Старком из Винтерфелла. Никого из Старков на Юге не ждало ничего хорошего; только смерть и только страдание. Её дедушка, тётя и дядя, а также её отец, брат и мать — все усвоили этот урок слишком поздно, поплатившись своими жизнями. Как она могла позволить своей семье пережить этот урок снова? На следующее утро она рано вышла из своих покоев вместе с Нимерией, чтобы отправиться в богорощу. Она поспешно облачилась в бесформенное шерстяное коричневое платье, которое привезла из Браавоса. Сегодня она будет неприметной. Ей нужно было провести немного времени со старыми богами. Многоликий всё ещё был в её сердце, когда она проснулась, и сегодня хотела смыть его из себя чёрными водами источников. Чего она не ожидала, так это увидеть саму серебряную королеву, Дейнерис Таргариен, сидящую под сердце-деревом и ожидающую её. На ней было красное шёлковое платье с чёрными кружевными рукавами и чёрная цепочка с украшенным драгоценными камнями трёхглавым драконом в центре. Её волосы, хотя и были такими же короткими, как у Арьи, были затейливо уложены. Она встала, когда увидела приближающуюся Арью. Арья была немного раздражена, узнав, что её общение с богами будет отложено, но она знала, что это произойдет. Санса предупредила её, и она не могла избегать этого вечно. Нимерия уставилась на Дейенерис своими золотистыми глазами, но королева не выглядела испуганной. Когда Дейнерис поняла, что Арья не собирается заговаривать первой, она начала: — Я никогда раньше не видела богорощи. По рассказам моего брата, это было светлое, воздушное место с деревьями и благоухающими цветами. Дейенерис повернулась к страшному сердцу-дереву. Так вот как она хотела начать этот разговор. Тогда Арья могла подыграть. Она повернулась к дереву. Пребывание в богороще всегда придавало ей сил. — Полагаю, на юге они такие. На Севере всё иначе, — непринужденно сказала Арья. — Здесь люди поклоняются старым богам? — Так ты следуешь старым богам? — В её глазах появился любопытный блеск. — Иногда да. Они единственные, кто когда-либо слышал меня, кто когда-либо давал мне что-либо; меч, волков, даже моё имя, — призналась Арья. — Таргариены стали поклоняться Семерым после завоевания, а до этого открыто поклонялись древним валирийским богм, — сказала Дейнерис. — Магистр, которого я когда-то знала, сказал мне, что боги отличаются от людей тем, что не разбрасываются пустыми обещаниями. — Иногда это действительно бывает в наших интересах. — Не сомневаюсь. Это была дешевая колкость, но Арья всё равно ответила. — Что вы имеете в виду, ваше величество? — невинно спросила она. — Я думаю, вы знаете, Арья Старк. — Дейенерис скрестила руки на груди. — Джон — мой племянник, и он утверждал, что вам можно доверять, но, если вы намерены отказаться от обещанной верности, тогда мне придётся причислить вас к своим врагам, — сказала Дейнерис, глядя на неё жёстким взглядом. — Вы видели моих драконов, миледи. Я уверена, вы знаете, как я расправляюсь со своими врагами. Лицо Арьи оставалось непроницаемым, спокойным, как стоячая вода, но внутри неё всё горело. Она реагировала на угрозы так же хорошо, как и на приказы. И на то, что её честь была поставлена под сомнение...  Нимерия оскалила зубы и издала низкое рычание, предупреждая. Дейнерис настороженно посмотрела на волчицу, но, к её чести, она не отступила и не сделала ни шагу назад. Арья всё ещё кипела от злости. Правда, с годами её чувство чести пошатнулось, но в глубине души она по-прежнему оставалась дочерью Старков и Талли. — Я не беру назад своё слово и не расплачиваюсь фальшивыми монетами. Моя семья обещала помочь вам, и мы поможем. Мы Старки, ваше величество. Наши обещания никогда не выполняются впустую. — Старки однажды преклонили колено перед Железным Троном только затем, чтобы стать предателями и начать восстание с помощью узурпатора. Нимерия зарычала в ответ на её бурные эмоции. Арья запустила пальцы в мех за ухом своей волчицы. Если бы Нимерия собиралась реагировать на каждую эмоцию, которую Арья не позволила бы показать, ей пришлось бы попытаться успокоить её заранее. — Дом Таргариен и дом Старк к тому времени стали врагами тогда, и не без причины, — напомнила Арья. — Оба наших дома понесли из-за этого много потерь. На тонких чертах лица королевы появилась морщинка. — Некоторые из нас потеряли куда больше, чем другие. — Смерть пришла за обеими нашими семьями, — сказала Арья, упрямая, как всегда. — Мы все понесли потери. — И всё же никто в вашей семье не умер от предательства, — заявила Дейнерис. Арье потребовались все силы, чтобы не разразиться истерическим смехом.  — Мы сполна вкусили этого блюда, можете быть уверены. Что-то промелькнуло на лице Дейнерис слишком быстро, чтобы Арья успела это прочесть. — Я не собираюсь весь здесь стоять здесь и спорить на такие темы. — Теперь в голосе Дейнерис слышалось разочарование. — Я пришла сюда не за рассуждениями о смертях. — Неужели? — усомнилась Арья. Возможно, было неразумно испытывать Дейнерис таким образом, но когда-нибудь ей придётся это сделать. — Когда мы вступим с вами в войну, люди умрут. Когда вы займёте свое место на троне, люди умрут. Когда у нас будет мир, люди умрут. Все люди умирают, ваше величество. — Валар Моргулис, — сказала Дейенерис достаточно тихо, чтобы Арья засомневалась, должна ли она слышать. — Валар Дохаэрис, — инстинктивно ответила она. — Вам пойдёт полезнее дружить со мной, Арьей Старк, или, по крайней мере, считать меня союзницей, — сказала королева Дейнерис, снова обретя силу в голосе. — Потому что нам нужно обсудить ещё кое-что. — Мне казалось, мы сказали всё, что нужно, — мило ответила Арья. — Но я часто ошибаюсь в таких вещах. Ей часто приходилось играть в эти словесные игры за Узким морем. Она играла в неё так хорошо, как только могла, но это шло ей так же хорошо, как плохо сидящее платье. — Я поговорила со своими советниками, и мы согласились, что между вашим домом и моим должен быть заключён союз. — Мы уже союзники, ваше величество, — ответила Арья, но почувствовала, что разговор движется в направлении, которое ей совсем не нравилось. — Я могу это обещать. — Слова — это ветер, — сказала Дейенерис, и на её губах заиграла улыбка. — Но союзы можно закрепить не только словами, но и браком. Я предлагаю помолвку. — Между кем? — спросила она, и ужас скрутил её живот. — Между вами, миледи, — королева улыбнулась шире. — И мужчиной, которого вы когда-то называли братом.