Его всевидящее око

Ты приложила палец к сканеру на двери квартиры и, распознав отпечаток, тот загорелся светло-голубой свет. Замок открылся с тихим щелчком. Когда ты вошла внутрь, на твоём лице была широкая улыбка: в голове прокручивался прошедший день. Ксавье. Из всех людей — Ксавье. С трудом верилось. Его неожиданное признание до сих пор звучало у тебя в ушах, вызывая дрожь возбуждения по спине. Ты совсем не ожидала подобного. Вечер начался так обычно. Ксавье попросил составить ему компанию за вечерним перекусом, и между вами установилась непринужденная атмосфера товарищества, которая всегда присутствовала. А после, без предупреждения, он посмотрел на тебя, по-настоящему всмотрелся, и слова вырвались сами собой, словно больше он не мог их сдерживать. — Ты мне нравишься, — сказал он ровным голосом, хоть в глазах читалась нервозность. — Я… Думаю, что уже давно. И я просто… Я подумал, что ты должна знать. Я больше не хочу притворяться твоим просто другом. На мгновение ты была слишком ошеломлена, чтобы ответить: твой мозг закоротило, когда ты попыталась осмыслить то, что он только что сказал. Ксавье — человек, который не давал твоим мыслям покоя с тех пор, как ты вступила в UNICORNS, который, как ты убеждала себя, никогда не смог бы воспринимать тебя не иначе, как друга, — только что признался, что ты ему нравилась. Это казалось нереальным, будто всё происходило во сне. Когда ты, наконец, обрела дар речи, то пробормотала что-то невнятное: щёки горели, пока ты пыталась сохранить самообладание. Но он просто улыбнулся, той лёгкой улыбкой, от которой всегда замирало сердце, и ты знала, что он всё понял. Остаток ночи прошёл как в тумане: его признание снова и снова прокручивалось у тебя в голове. Его пепельные волосы, всегда ухоженные, и пронзительные голубые глаза, которые, казалось, всегда смотрели вглубь, — они так долго занимали твои мысли. И вот, в конце концов, после стольких мучительных раздумий о том, испытывал ли он то же самое, он просто взял и признался. «Я тоже ему нравлюсь». Ты закрыла за собой дверь, прислонилась к ней на мгновение, пока твоё сердце выполняло кульбиты. Тебе хотелось кричать, смеяться, танцевать по квартире. Но всему своё время. Ты развязала шнурки на ботинках, едва не споткнувшись, потому что отвлеклась на воспоминание о его улыбке, о небольшом румянце на его щеках, когда тот говорил. Но ровно в тот момент, когда ты собиралась стянуть второй ботинок, тебя остановил некий звук. Скрип — слабый, но безошибочно узнаваемый, — доносился откуда-то из квартиры. У тебя перехватило дыхание. Ты медленно выпрямилась с уже заколотившимся сердцем в груди. «Ничего страшного. Наверное, просто неполадки со зданием», — сказала ты себе. — «Не будь параноиком». Ты сделала глубокий вдох и снова сосредоточилась на ботинках, аккуратно поставив их у двери. Однако как только ты зашла на кухню, беспокойство вернулось. Тишина казалась слишком тяжёлой, давящей на уши. Ты достала из шкафчика стакан и дрожащими руками налила в него сок. Прикосновение прохладной жидкости к губам мало чем помогло успокоить нервы. Ты глотнула ещё раз в попытках избавиться от напряжения, но потом услышала его. Шарканье. Тихий, преднамеренный звук, доносящийся из спальни. На этот раз ошибки быть не могло. Стакан почти выскользнул из твоих рук, а тело напряглось. Мысли путались в голове. «В квартире кто-то есть. Кто-то есть в квартире». Эта мысль окатила тебя ледяной водой. Адреналин забурлил в венах, ты ощущала каждый удар сердца барабанной дробью по рёбрам. Ты оглянулась, бросив взгляд на диван. Ты знала, что там. Твоя рука опустилась под подушки, и пальцы обхватили холодную, тяжёлую рукоятку пистолета. Не первый раз ты находилась на грани, проживая одна, но впервые это ощущалось нечто большим, чем паранойей. С пистолетом в руке ты бесшумно направилась в спальню, обдумывая каждый шаг, неглубоко дыша. «Не паникуй, — сказала ты себе. — Если там кто-то есть, ты готова». Но никакая умственная подготовка не помогла унять дрожь в ногах, когда ты приблизилась к слегка приоткрытой двери спальни. Ты медленно открыла её — каждый нерв кричал, каждая мышца заведена в напряжении. Одним быстрым движением ты влетела в комнату с поднятым пистолетом и пальцем на спусковом крючке. Ничего. Комната была пуста. Кровать, углы, тени — всё пусто. Только твоя большая коллекция плюшевых игрушек смотрела на тебя в ответ. Ты слегка опустила пистолет, и нервный смешок вырвался из твоего горла. «Боже, ты такая идиотка. Испугалась из-за пустяка». И всё-таки ты не могла избавиться от ощущения, что за тобой наблюдали. Ты проверила шкаф, заглянула под кровать. Ничего. Твои плечи немного расслаблились. «Хорошо. Ладно. Ложная тревога». Ты потянулась к телефону, инстинктивно желая написать Ксавье. Но не нашла его. «Точно. Оставила его на кухне». Ты вздохнула и направилась обратно на кухню, закатывая глаза. «Параноик. Ты просто параноик». Но не успела ты сделать и двух шагов из спальни, как чьи-то руки обхватили тебя сзади, сбив с ног. Ты закричала, дико извиваясь, но держали тебя крепко. Паника захлестнула все уголки сознания, когда тебе удалось лягнуться и твоя пятка задела чью-то голень. Раздался стон боли и руки нападавшего ослабели ровно настолько, чтобы ты смогла немного повернуть корпус и заметить ещё одну фигуру, — второго нападавшего — которая двигалась к тебе. — Идиот! Босс сказал «аккуратно»! Аккуратно! — прошипел один из них приглушённым и резким голосом. — Она слишком сильно сопротивляется, чтобы действовать аккуратно! — огрызнулся второй. Теперь ты закричала, забрыкалась и царапалась, в отчаянных попытках освободиться. Но они были слишком сильны, их вес придавил тебя к полу. Ты едва могла дышать с таким весом на груди. Перед глазами всё расплывалось, слёзы защипали глаза. Отчаяние сдавило горло. «Нет. Быть этого не может. Борись. Продолжай бороться». Но вторая фигура достала что-то из кармана — белую ткань — и у тебя внутри всё перевернулось. Ты понимала, что сейчас произойдет. — Ну-ну, мисс, — проговорил он насмешливо-успокаивающим голосом. — Не нужно усложнять ситуацию. Скоро всё закончится. Ты закрутила головой в попытках укусить, закричать: что угодно, лишь бы остановить его. Но ткань плотно прижали к твоим рту и носу. Приторно-сладкий запах заполнил твои органы чувств, опалив горло и нос, когда ты попыталась задержать дыхание. Твое тело задёргалось, закорчилось. Все инстинкты требовали кислород, но силы покидали тебя. Твои конечности тяжелели, в глазах темнело. «Нет. Только не так. Только не так. Ксавье…» Его имя вспыхнуло в твоём сознании, как лучик тепла в удушающем холоде. Ты попыталась ухватиться за мысль, за него, но всё ускользало, тонуло в чёрной пустоте, поглощающей тебя целиком. Последнее, что ты увидела, — это блестящие черные клювы двух похожих на птиц масок, смотревших на тебя сверху вниз. Они кружились перед твоими глазами, пока тебя окончательно не поглотила тьма. Сайлус был не из тех, кого увлекала идея отношений. Подобная роскошь была ему чужда: она была недоступна для того, чья жизнь была продиктована опасностью и неумолимой скоростью. Отношения требовали доверия и времени — двух вещей, для которых в жизни Сайлуса не было места. Что важнее — они делали человека уязвимым. А в его мире уязвимость была слабостью, воспользоваться которой было и будет можно. Даже если бы он позволил себе заботиться о ком-то, он знал о неизбежном результате. Человек стал бы мишенью, пешкой в игре с высокими ставками, в которую он играл ежедневно. Похитить, потребовать выкуп, использовать, выбросить. Это была жестокая, предсказуемая схема. Поэтому Сайлус жил без привязанностей, окруженный слоями рассчитанной изоляции. Самыми близкими людьми, которым он мог «доверять», были Люк и Киеран, его самые преданные приспешники. Их преданность основывалась на обоюдной полезности и желании выжить. И ещё был Мефисто. Ворон был его творением, механическим чудом с острыми инстинктами и непоколебимым повиновением. Мефисто был не просто инструментом — он был продолжением самого Сайлуса, безупречным в использовании и неспособным на обман. Искусственный интеллект птицы сделал её надёжным компаньоном, хотя презрение Мефисто к тому, что его называли «домашним животным», часто потешало Сайлуса. Но даже в окружении этого тщательно продуманного, функционального общества бывали моменты, когда Сайлуса терзало одиночество. Слабая, невысказанная тоска, глубоко спрятанная им внутри. Он не мог позволить себе роскошь зацикливаться на этом… До того дня, пока слежка Мефисто не зафиксировала нечто, что неожиданно привлекло его внимание. Человек, продавший ему некачественное протоядро, скрывался от него. Сайлус знал обо всём с самого начала, но ему нравилось иногда немного играть со своей добычей. Он хотел посмотреть: действительно ли у этого мужчины хватит смелости солгать самому лидеру Онихинуса. И вот, о чудо. Сайлус едва сдерживал улыбку, пожимая руку мужчине, который заключал сделку и даже не подозревал о муках, ожидающих его в ближайшие несколько дней. Порой наблюдать за тем, как жертва корчилась перед неизбежной расплатой, приносило своего рода удовлетворение. Этот человек, как и все его враги, познает, что Сайлус всегда забирал свои долги… и всегда кровью. Мефисто без особых усилий отслеживал цель: его механические глаза улавливали каждое движение, каждую отчаянную попытку уклониться от внимания Сайлуса. Всё шло чётко, по плану, пока не произошло нечто неожиданное. Дилер столкнулся с кем-то на людных улицах Линкона и его вещи разлетелись в разные стороны. Она очень извинялась, помогая собрать разбросанные вещи, которые тот уронил. Внимание Сайлуса сразу же привлекла женщина, на которую наткнулся торговец. Она быстро присела на корточки, извиняясь, и помогла собрать разбросанные вещи. Ее движения были быстрыми, но целенаправленными, а выражение лица — серьёзным, когда она возвращала вещи. Дилер фыркнул, проворчав что-то вульгарное, прежде чем умчаться, но Сайлусу было уже наплевать на него. Его взгляд был прикован к ней. Это чувство. Обычно такая, как она, не привлекла бы его внимания. Простая одежда… Униформа? Но было что-то… Что-то в том, как она держалась, в том, как ее губы изгибались в застенчивой улыбке после столкновения. Сайлус не мог объяснить, что за чувство всколыхнулось в нём, но оно было чуждым и навязчивым, как фрагмент сна, который он не мог вспомнить. Но если что он и умел делать, так это собирать информацию. Он быстро приказал Мефисто следовать за новой «целью». — Мефисто, — тихо произнес он, прорезая голосом спокойную атмосферу кабинета. — Следуй за ней. Он разберётся с тем мужчиной позже. Эта девушка — случайная, неприметная девушка — привлекла его внимание. И он должен выяснить, почему. Он был очень хорош в решении проблем. Эта проблема скоро разрешится. В конце концов, она была всего лишь обычной жительницей Линкона, она не могла быть настолько интересной. Скоро она ему наскучит. Птица немедленно переключила внимание, следуя за женщиной в молчаливой решительности. Сайлус наклонился вперед с прищуренными глазами, пока он внимательно следил за каждым её движением. Она шла целеустремленно, её шаги были быстры, но не торопливы. В ней чувствовалась спокойная решимость, которая заинтриговала его. Он снова обратил внимание на форму, в которую она была одета, и кусочки головоломки начали складываться у него в голове, когда она приблизилась к высокому стеклянному зданию. — Увеличь изображение, — пробормотал он, не отрывая взгляда от нашивки, слабо блестевшей у неё на груди. Изображение стало чётче, и на её груди стал виден значок. Разумеется. Она работает в пресловутой Ассоциации охотников. При помощи нескольких ловких команд Сайлус получил доступ к потокам данных Ассоциации, извлёк ее имя из бейджа и сопоставил его со всем, что смог найти. Информация лилась рекой: её имя, подразделение, недавние задания. Относительно новичок, но уже отличилась, будучи частью одной из лучших команд Ассоциации. Впечатляюще. Слишком впечатляюще, чтобы быть обычной. Он не мог послать Мефисто в здание, но это не имело значения. Он развлекал себя тем, что просматривал её цифровые данные, собирая воедино мозаику её жизни. Медицинские записи, прежние адреса, заархивированные разговоры… Он жадно поглощал всё. И всё-таки, чем больше он узнавал, тем больше появлялось у него вопросов. Мефисто подал ему знак, что она вышла из здания, и он тут же снова переключил своё внимание на экран. Она вышла в сопровождении оживленной девушки с короткими волосами. Пара была глубоко увлечена разговором, пока к ним не присоединился пепельный блондин и не тронул девушек за руки. — И это…? — пробормотал он тоном резче, чем ранее. Мефисто, будто почувствовав перемену в настроении своего создателя, увеличил изображение мужчины. Сайлус изучал новоприбывшего: худощавое телосложение, мягкий взгляд голубых глаз, поведение, излучающее комфорт. От неприятного ощущения у Сайлуса побежали мурашки по коже. Двое разошлись с невысокой девушкой, и беспокойство Сайлуса усилилось, когда мужчина и девушка продолжили идти вместе. Их общение было легким, естественным… Интимным до такой степени, что Сайлус счёл это невыносимым. Она рассмеялась над чем-то, что сказал мужчина, её рука на мгновение коснулась его плеча, и Сайлус почувствовал, как у него скрутило живот. Они шли в одном направлении? Подозрение подтвердилось, когда они оба вышли на одной остановке и направились по одной дороге к сверкающим многоквартирным домам. Сайлус ощутил, как у него сжались челюсти. Он не понимал, почему, но видеть её так близко к мужчине, во взгляде которого читалась нежность, вызывало в нём опасные позывы. Пара поднялась по лестнице и скрылась из виду. Не важно. Он с легкостью узнает номер твоей квартиры. Даже если это значило, что Мефисто пришлось бы сидеть на одной ветке дерева несколько дней. Сайлус усомнился в своём здравомыслии. Неужели он действительно так завёлся из-за женщины, которую просто случайно увидел? Он закрыл глаза и усмехнулся. Да. Это было ненормально, определённо. Но Сайлус и так не был нормальным. Почему сейчас должно быть что-то иначе? И потому следующие недели были потрачены только на тебя. В конце концов, он набрался смелости увидеть тебя лично (на расстоянии, конечно же) и понаблюдать за тобой с расстояния в несколько футов. В жизни твой голос был ещё прекраснее. А звуки, которые ты издавала, пробуя новые сладости, вызывали у него очень… Бурную реакцию внизу живота. Он наблюдал, как ты и твоя коллега ели сладости в пекарне. Ты стонала от удовольствия, жуя печенье, покрытое глазурью, и белая начинка немного стекла по твоему подбородку. Ты с подругой хихикали, вытирая беспорядок, пока Сайлус думал, что вот-вот взорвется на публике. Как такая невинная сцена могла столь его взволновать? — Ой! Мне пора идти! У меня запись к парикмахеру! Пока, Тара! Ты поспешно обняла девушку, прежде чем облизать пальцы и убежать. Сайлус быстро и бесшумно последовал за тобой. В конечном счёте, Сайлус проник в твою квартиру в те часы, когда, как он знал, ты была на задании. Он не собирался открыто вторгаться в твою жизнь — по крайней мере, так он говорил себе. Он просто хотел получить более глубокий взгляд на твою жизнь, увидеть то, чего не было в мире цифровых технологий. Однако это решение не помешало ему перебирать пальцами твою одежду, пока он рылся в твоём гардеробе. Твой вкус в точности соответствовал тому, что он представлял себе, судя по фрагментам твоих социальных сетей: практичный, но с оттенком сдержанной индивидуальности. Всё говорило о том, что ты легко сочетала силу и красоту. Сайлус мысленно подмечал всё, прежде чем тщательно разложить всё по местам, убедившись, что не осталось ни единого следа его присутствия. Тем не менее, он не был слеп к тому, как тяжело ему становилось. Чем больше он думал о тебе, чем чаще позволял себе украденные взгляды в твою сторону, тем сильнее становилось его страстное желание. Но реальность нависала над ним тёмной тучей. Ухаживать за тобой в традиционном смысле этого слова было невозможно. Это было слишком опасно. Как только распространился бы слух о том, что у Сайлуса, лидера Онихинуса, есть кто-то, кто ему дорог, — тем более кто-то с Эфирным ядром — это ознаменовало бы гибель. Тебя бы схватили, пытали, использовали против него, возможно, даже убили. Он не мог этого допустить. Одной этой мысли было достаточно, чтобы дрожь ярости и страха била его по спине. И всё же, Эфирное ядро в тебе только усилило его увлечение. Это было похоже на судьбу, на знак того, что вы были созданы друг для друга. Две половинки, разделенные лишь обстоятельствами, ожидавшие своего воссоединения. Было ли то судьбой или простой манией? Сайлусу было уже всё равно. Он заполучит тебя. Он обязан был заполучить. Даже если для этого потребовались бы радикальные меры. Ты не должна была подозревать о его планах, пока не пришло время. Такова была стратегия. Однако у судьбы имелись способы разрушить даже самые тщательно продуманные планы. Это произошло в продуктовом магазине. Он позволил себе подойти слишком близко, завороженный твоим магнетическим присутствием. В то время как ты стояла у замороженных продуктов, его взгляд задержался на тебе на мгновение дольше, чем следовало. Когда ты обернулась и увидела его, его сердце подпрыгнуло к горлу. Он быстро отвёл взгляд, изображая интерес к ближайшей полке. Но было уже слишком поздно. — Ты следишь за мной? — спросила ты резким тоном, хотя в твоих глазах читалось любопытство, когда взгляд скользнул по нему. Сайлус рассмеялся расчётливым, обезоруживающим смехом. — Просто иду в том же направлении, — сказал он спокойным и вкрадчивым голосом. — Полагаю, в наши дни этого хватает, чтобы получить обвинение в преследовании? Ты моргнула, застигнутая врасплох его тоном, а затем на твоём лице появилась застенчивая улыбка. — Ах, прости… Наверное, я просто немного нервная в последнее время, — ты слегка рассмеялась и протянула руку. — Я… «Я уже знаю как тебя зовут», — подумал он, но подавил желание произнести фразу вслух. Вместо этого он на мгновение сжал твою руку, прикладывая всё самообладание не выдать того огня, что вспыхнул от твоего прикосновения. — Сайлус, — просто произнес он, слово слетело с его губ, как молитва. Твоё прикосновение походило на электрический разряд, почти болезненно ощутимый на фоне холода морозильного отделения. — Что ж, мистер Сталкер, на этот раз я позволю вам отвертеться, — пошутила ты, виновато склонив голову. — Всего хорошего. И вот так просто ты ушла, громыхая тележкой по проходу. Рука Сайлуса на мгновение замерла, наполовину протянутая к тебе, прежде чем он сжал её в кулак. Он не хотел, чтобы ты уходила. Ни сейчас, ни когда-либо. Но было не время. Он напомнил себе о незавершённых приготовлениях. Звукоизоляция, усиленные меры безопасности, инструменты. Прежде чем начать действовать, необходимо было довести до совершенства каждый пункт плана. К сожалению, время, казалось, намерено было работать против него. Однажды ночью, когда Сайлус следил за твоей квартирой с помощью Мефисто, он увидел нечто, что вызвало в нём новую волну ярости. Ты спускалась по лестнице с тем пепельным блондином, которого он видел ранее, — Ксавье. Пара остановилась поболтать: язык их тел выдавал знакомую обстановку близости. Немедленно челюсти Сайлуса сжались и он отдал приказ Мефисто. — Увеличь изображение. Изображение приблизилось, зернистая картинка стала чётче. Он заметил слабую улыбку на лице Ксавье, когда тот заговорил с тобой. — Разве ты не должен спать в это время? Почему мы собираемся за едой сейчас? — спросила ты, слегка склонив голову. Ксавье пожал плечами с обычным выражением на лице. — Не удалось поесть. Кроме того, я знаю, что ты тоже не ела сегодня. Имеет смысл пойти вместе, верно? У Сайлуса скрутило живот, когда он увидел, как ты тихо рассмеялась и застегнула молнию на куртке. Он практически ощущал, как расширяются его зрачки, когда наблюдал за тем, как металлическая застёжка-молния скользит по мягкой ткани на твоей груди, полностью скрывая её из виду. — Да, но… Что ты хотел мне сказать? Тебе ведь не обязательно тащить меня в магазин только ради этого, — слегка подразнила ты. — Две остановки, — ответил Ксавье. — Поедим, а потом в парк. Тогда я расскажу тебе. Договорились? Ты вздохнула и лёгкая улыбка тронула твои губы. — Всегда такой загадочный, — сказала ты. Мысли Сайлуса заметались. Он не был дураком: он знал, к чему всё шло. Уловка. Уловка, чтобы остаться с тобой наедине, чтобы внушить тебе глупую идею романа. Мысль о прикосновениях Ксавье к тебе, приближении к тебе ещё ближе, разжигала в Сайлусе что-то дикое. Он сжал кулак с ожесточившимся взглядом. Достаточно. — Люк. Киеран, — позвал он холодным и повелительным голосом, когда встал и потянулся за своим пальто. — Приготовьте то, что я просил. Пора. Твое сердце бешено колотилось в груди, звук его отдавался в ушах, когда ты резко проснулась. Казалось, словно голова раскалывалась надвое, а пульсирующая боль не давала возможности мыслить ясно. Цвета и формы хаотично кружились перед твоими веками, остатки сна ускользали всё дальше, чем сильнее ты пыталась ухватиться за них. Застонав от боли, ты слегка повернула голову. Каждое движение отзывалось ударной волной страданий по твоим затёкшим мышцам. — Тайленол, — слабо пробормотала ты едва слышимым, хриплым голосом. Язык казался гирей во рту, а горло — пересохшей пустыней. Мысль о таблетках, которые обычно хранились в ванной, побудила тебя к действию. Ты заставила себя сесть, запутавшись в простыне. Конечности казались вялыми, координация — нарушенной, но тебе удалось доползти до края кровати. Когда ты протянула руку, чтобы поддержать себя, твои пальцы наткнулись на нечто… холодное. И человеческое. — Не ожидал, что ты так быстро начнёшь распускать руки, милая, — произнёс глубокий, плавный голос с нотками дразнящего веселья. У тебя перехватило дыхание. Из тебя вырвался крик, когда ты инстинктивно дёрнулась: адреналин, бежавший по твоим венам, поднял тебя с кровати. Ты упала на пол, и острая боль от удара отдалась в бедре и плече. Ошеломлённая, ты попыталась отползти назад, скребя руками по гладкой, холодной поверхности пола. Прежде чем ты успела отползти подальше, сильные руки обхватили тебя и подняли без усилий, как будто ты ничего не весила. Ты начала сопротивляться хватке: все инстинкты кричали тебе бороться, бежать. — Эй, успокойся, милая. Ты можешь навредить себе, — снова произнёс голос, спокойный и уверенный, хотя в нём слышались командные нотки, от которых мурашки побежали по твоей коже. — Нет! Перестань! Отпусти меня! Убирайся из моей квартиры! — прокричала ты срывающимся голосом, а перед глазами встала пелена слёз. Ты яростно заморгала в отчаянных попытках согнать влагу и увидеть, кто тебя удерживал. Постепенно вещи вокруг обрели чёткость, и от того, что ты увидела, живот свело от ужаса. Это не твоя квартира. Чёрные стены, гладкая поверхность которых отражала слабый свет приглушённых ламп над головой. На высоких окнах висели тяжёлые шторы, скрывающие вид на внешний мир. Комнату дополнял современный, лаконичный декор: богато украшенная мебель тёмных оттенков с замысловатой резьбой, острыми углами и гладкими поверхностями. В воздухе витал лёгкий аромат чего-то насыщенного и незнакомого, похожего на дорогую кожу и едва уловимые оттенки одеколона. Всё в этом помещении излучало силу, богатство и угрозу, что резко отличало его от твоего уютного и простого домашнего декора. Руки, державшие тебя, ослабили свою хватку, и тебя осторожно поставили на ноги. Ты споткнулась, инстинктивно прижавшись к ближайшей стене, и повернулась лицом к говорившему мужчине. Он был очень высок, а его фигура отбрасывала внушительную тень в слабом освещении. Его резкие черты лица были поразительны, почти что совершенны, что придавало ему несколько нечеловеческий вид. Белоснежные с графитовым оттенком волосы чуть спадали над ушами, обрамляя лицо, одновременно элегантное и жестокое в своей красоте. Его глаза… Они — самая худшая часть. Пронзительные и багрово-красные, они, казалось, видели тебя насквозь, как хищник, оценивающий жертву. — К-кто ты, чёрт возьми, такой? — спросила ты дрожащим голосом, несмотря на все усилия казаться сильной. Страх сжал твою грудь, сделав дыхание поверхностным и учащённым. Он слегка наклонил голову, не отрывая от тебя взгляда. — Сайлус, — просто произнёс он, как будто одно единственное слово было ответом на все вопросы. Его голос — низкий, ровный и неторопливый, в каждом слоге чувствовалась уверенность. — Где я?! Где я?! Сайлус размеренно подошёл ближе, и ты сильнее вжалась в стену, прижав ладони к её прохладной поверхности. Он заметил твою реакцию, но не остановился. Наоборот, его ухмылка стала чуть шире: он, похоже, едва скрывал веселье. — У тебя была тяжелая ночь, — сказал он почти успокаивающим тоном. — Тебе следует присесть, пока ты снова не навредила себе. Ты отчаянно затрясла головой в такт бешено колотящемуся о рёбра сердцу. — Нет. Я не присяду. Я даже не знаю, где я и почему ты… Ты замолкла, обводя взглядом комнату в безысходной попытке найти какое-нибудь объяснение. Богато украшенная мебель, гнетущая темнота, абсолютная роскошь пространства… Всё это не имело смысла. Наконец, ты выдавила из себя слова: — Это твоя комната, не так ли? Сайлус кивнул с непроницаемым выражением лица. — Ты быстро схватываешь суть. — Почему я здесь? — повторила ты повышенным тоном, почувствовав, как паника захлестнула тебя. Страх будто давил на тебя сильнее с каждой секундой. Его ухмылка становилась всё шире, а в глазах поднималось что-то опасное. — Потому что твоё место здесь, милая. Его слова поразили тебя, как удар, их тяжесть полняла в тебе ещё одну волну ужаса. Твои мысли заметались в отчаянных попытках найти выход, хоть какой-то шанс сбежать. Но Сайлус не сдвигался с места: его тёмный взгляд был прикован к тебе, как у хищника, наслаждающегося мигом перед убийством. Ты была в ловушке, и все инстинкты кричали тебе бежать, даже когда пришло осознание, что бежать некуда. И тут нахлынули воспоминания. Продуктовый магазин. Острый, пронзительный взгляд, который как будто задержался на тебе слишком долго. Светлые волосы, обрамляющие лицо, которое ты никак не смогла бы забыть. Твоё сердце замерло, когда все детали сложились. — Это ты, — прошептала ты дрожащим голосом. — Ты был там, в продуктовом магазине. Сайлус наклонил голову, на его лице едва была заметна искорка веселья. — Ты проницательнее, чем я думал, — произнёс он. — Да, мы встречались… Хотя, уверен, ты согласишься, что эта обстановка гораздо более… интимная. Ты ощутила, как желудок сжался от отвращения, а по лицу скатились слёзы, сотрясаясь телом. — Значит… Ты и впрямь следил за мной, — слова вышли дрожащим шёпотом, когда вырвались наружу. Затем, громче, ты закричала: — Я знала! Я, блять, знала… Ты больной ублюдок! В отчаянной попытке спастись ты бросилась к двери спальни. Но прежде чем ты успела до неё добраться, твоё тело окутал холодный красный туман. Ты замерла в воздухе, когда туман сжался вокруг тебя в нерушимой хватке. Испуганный вскрик сорвался с твоих губ, когда без усилий тебя подняли и осторожно опустили обратно на кровать. Ты извивалась и билась, сопротивляясь невидимой силе, но всё было бесполезно. Сайлус двинулся навстречу с неторопливой точностью, забравшись на кровать и придавив тебя своим весом. Его руки сжали твои запястья, крепко придавив их над твоей головой к матрасу. Его лицо нависло совсем близко: на губах его играла лёгкая улыбка, пока он наблюдал за тем, как ты извивалась под ним. — Не нужно таких пошлостей, милая, — мягко сказал он спокойным голосом, в котором чувствовалось явное сдерживание самоконтроля. Его рука потянулась к твоему лицу, смахнув слезы, что текли по твоим щекам. — Я здесь не для того, чтобы сделать тебе больно. Его слова прозвучали для тебя насмешкой, их мягкость только усилила охвативший тебя ужас. Ты попыталась вывернуться, твоё сердце билось в бешеном ритме, когда его красные глаза впились в твои, непреклонные и неумолимые. Эта сила… Ты никогда не видела подобного Ивола. Туман, что удерживал тебя, то, как он мог держать тебя скованной, даже не вспотев, — ужасало. Сила его хватки казалась непоколебимой, словно ты боролась со скалой. Твой голос сорвался, когда ты спросила: — Чего ты хочешь от меня?! Ты забилась сильнее, вложив все силы в то, чтобы вырваться, но всё было напрасно. Сайлус даже не вздрогнул. Похоже, твои попытки его забавляли. — Ты всегда была предназначена для того, чтобы быть со мной, — произнёс он тихим, уверенным голосом, как будто объясняя всеобщую истину. — Обстоятельства держали нас порознь. Но сейчас всё это не имеет значения. Его хватка слегка усилилась, вжимая тебя в кровать, когда он наклонился ближе. — Теперь мы вместе. Не волнуйся. Я позабочусь о тебе. Лихорадочный поток твоих мыслей разливался хаотичными волнами. Всегда была предназначена? Абсурдность его слов зацепила твой здравый смысл. Как мог человек, которого ты никогда не знала, — с которым даже не разговаривала — поверить во что-то настолько бредовое? Паника вспыхнула вновь, когда его слова проникли глубже, весь вес их смысла надавил на грудь, как удушающий туман. — Ты сумасшедший, — прошипела ты сквозь стиснутые зубы дрожащим от страха и неповиновения голосом. — Мы не созданы друг для друга! Я тебя даже не знаю! Отпусти меня! Сайлус покачал головой с тихим смешком, вырвавшимся из его груди. — Я знаю, перемены — это тяжело. Со временем ты поймёшь, — его взгляд смягчился, но это не утешало: то был взгляд хищника, довольствующегося своей добычей. — Это ошеломительно для тебя, но просто доверься мне. Прежде чем ты успела возразить, Сайлус внезапно наклонился, и его губы прижались к твоим в резком, нежеланном поцелуе. Тебя захлёстывали ощущения в его неумолимой хватке, придавившей тебя к матрасу. Твоё тело инстинктивно окаменело, охваченное волной отвращения. Близость ощущалась вторжением, каждая клеточка твоего существа пыталась отпрянуть от нежелательного прикосновения. Его губы тёплые, твёрдые, нежные, прижимались с властной силой, от которой у тебя бежали мурашки по коже. Твой разум протестующе кричал: какофония страха, гнева и отвращения заглушала все рациональные мысли. Медный привкус крови заполнил твой рот, когда ты сильно укусила его, попытавшись прервать это единение. Сайлус слегка отстранился и на мгновение ты заметила мрачное выражение его лица, почти незаметную трещину в его самообладании. Кровавый след на его губе резко выделялся на бледной коже, но он и не вздрогнул. Вместо этого его глаза встретились с твоими: острые и холодные, со слабым проблеском чего-то невысказанного. Он медленно поднял руку и провёл пальцами по укусу, словно проверяя его наличие. Его взгляд потемнел, веселье превратилось в нечто более опасное. Уголки его рта изогнулись в лёгкой ухмылке, хоть в ней больше не было и следа теплоты. — Ты дерзкая, котёнок, — пробормотал он голосом низким, сдержанным, однако в нём стали слышны нотки, от которых тебя охватила новая волна ужаса. — Но я бы не стал продолжать испытывать меня. Это… Сопротивление? — он наклонился ближе, опалив твоё ухо горячим дыханием. — Оно ни к чему тебя не приведет. Слёзы застелили тебе глаза, когда ты посмотрела на него, дрожа от страха и ярости в равной степени. — Просто отпусти меня, — выплюнула ты сквозь стиснутые зубы дрожащим, но вызывающим голосом. — Я никогда… Его палец нежно прижался к твоим губам, заставив тебя замолчать с пугающей лёгкостью. — Тише, милая, — сказал он мягким тоном, хотя в нём и слышался невысказанный приказ. — Просто лежи спокойно и веди себя хорошо. Тебя охватило замешательство, когда в воздухе повисли его слова, чей смысл медленно доходил до тебя с ужасающей ясностью. Его рука потянулась к подолу твоей рубашки, слегка приподнимая его. Волна ужаса захлестнула тебя, угрожая утопить. «Нет… Нет, он не станет… Он же не серьёзно. Нет!» — Остановись! — прокричала ты срывающимся голосом, чувствуя пронзительную панику. — Нет! Нет! Пожалуйста, остановись! — ты яростно забилась, напрягая каждый мускул тела, брыкаясь и извиваясь в его крепкой хватке. — Пожалуйста, я сделаю всё, что ты захочешь, только не… Твои мольбы встретило молчание: его захват всё так же оставался силён, а внимание — непоколебимым. Его взгляд был сосредоточен, но с ноткой веселья, как будто твоя вспышка гнева была всего лишь глупой истерикой. Он продолжил, не останавливаясь, расстёгивая пуговицы на твоих брюках твёрдыми руками. — Этого-то я и хочу, — сказал он настолько спокойным тоном, будто говорил о погоде. Твоё сердце забилось в сумасшедшем ритме, а ужас затуманил мысли. В комнате стало душно: воздух уплотнился настолько, что им невозможно было дышать. «Думай. Думай!» Твой разум метался, безвыходно стараясь найти что-нибудь, — что угодно — чтобы остановить его. И тут тебя осенила идея, безрассудная и импульсивная, но это было всем, что у тебя осталось. Ты собрала всю слюну, какую смогла, сжала челюсти и плюнула прямо ему в лицо. Слюна стекала по его щеке, блестя в тусклом свете. Время, казалось, застыло, пока ты наблюдала за его реакцией, дыша через раз. Его рука замерла, всё его тело пугающе застыло. Медленно, не спеша, он поднял руку к лицу, стирая слюну размеренным движением. Его движения были пугающе спокойны, контролируемые, словно он не находился в ярости — но ты-то знала. Его губы слегка изогнулись, а затем он хохотнул. Низкий, рокочущий звук разнёсся в воздухе подобно отдалённому грому. Смешки стали громче, превратившись в полноценный, искренний смех, который эхом разлетался по комнате. Он выбивал из колеи, что-то было не так. Ты смотрела на него в замешательстве, в то время как твое сердце выпрыгивало из груди, а желудок сжимался от страха. Почему он смеется? Звук был слишком настоящим, слишком непринуждённым, словно он искренне забавлялся. Наконец, смех стих. Он выпрямился, возвышаясь над тобой всё с той же тревожащей тебя ухмылкой на губах. Его глаза смотрели проницательно, и в них светилось что-то, чему ты не могла найти объяснения. Он медленно наклонился и лицо его оказалось в нескольких дюймах от твоего. Ты замерла в неуверенности: наброситься снова или сбежать. Прежде чем ты успела принять решение, его губы снова встретились с твоими. Поцелуй оказался медленным и неторопливым — имитация нежности, вызвавшая у тебя холод омерзения. Его дыхание было тёплым на твоей коже, каждое движение было рассчитано, как будто он смаковал происходящее. Ты оставалась неподвижной под ним, пока твой разум протестующе кричал, а тело предало тебя, прикованное к месту ужасом. Когда он, наконец, отстранился, ухмылка не исчезла с его лица, пусть глаза слегка и потемнели. — Я прощаю тебя, — пробормотал он ровным и спокойным голосом с такими нотками, от которых у тебя мурашки пробежали по спине. — На этот раз. Он выпрямился, всё ещё давя на тебя одним своим присутствием. — Еда скоро будет готова, — произнёс он почти небрежно, прежде чем отвернулся, оставив тебя дрожащей, затаившей дыхание и напуганной ещё сильнее, чем ранее. Сайлус наблюдал за тобой с другого конца комнаты и слабая улыбка на его губах не выдавала ни единой мысли, что крутились у него в голове. Он с некоторым удовлетворением понял, что ты не слабая. В некотором смысле это его порадовало. Ломать кого-то сильного было гораздо приятнее, чем играть со слабыми. За долгие годы он это понял. Но сломать тебя было необходимостью: по крупицам, пока он не смог бы превратить тебя в нечто, полностью принадлежащее ему. На самом деле он хотел не контроля. Нет, было нечто глубже, кое-что, что он прятал под слоями цинизма и жестокости. Сайлус хотел семью. Идея о ребенке, часть его и кого-то, кого он любил, жила в глубине его сознания долгие годы. Он смирился с невозможностью претворения этой идеи: его жизнь, его враги, его выбор превратили её в глупую мечту. Но потом он увидел тебя. Слежка за тобой, изучение тебя, оголение каждой детали твоей жизни посеяли семя. Ты была всем, чего он мог желать: жизнерадостной, умной, красивой. Чем больше он видел, тем больше его желание превращалось в нечто почти навязчивое. Ребенок… с тобой. Одного только образа тебя с большим животом, беременной его ребенком, тяжело дышащей и хнычущей под ним, пока он глубоко входил в тебя, было достаточно, чтобы возбудить его. Эта мысль вгрызалась в него, сладкая и настойчивая, пока более он не смог ее игнорировать. Хотя он знал, что будет нелегко. Ничто стоящее не давалось легко. Первое серьёзное испытание возникло, когда ты отказалась есть или пить. Сайлус приказал поварам приготовить лучшие блюда: деликатесы со всех уголков мира, приготовленные с особой тщательностью. И ты всё равно отказалась от всего. Ты сидела в углу его комнаты, всхлипывая и дрожа: твоё неповиновение было очевидно в каждой дрожи. Сначала он пытался заставить тебя есть. Он подносил еду к твоим губам, его терпение постепенно подходило к концу, когда ты отворачивалась и твои рыдания разбивали тишину комнаты. А когда ему всё-таки удалось заставить тебя проглотить кусочек, тебя почти сразу же вырвало: твоё тело отвергало его попытки накормить тебя так же яростно, как и твой рассудок. — Ладно, — вздохнул он, его голос был холоден, скрыв разочарование и лёгкую боль от чего-то еще — возможно, чувства вины. — Будь по-твоему. Он перестал давить, но не перестал давать. Для каждого приема пищи была подготовлена тарелка, которую ставили в комнате рядом с его приборами. Он сидел на стуле, ел с нарочитой непринуждённостью, время от времени бросая взгляд туда, где сидела ты. Он ничего не говорил, не предпринимал никаких уговоров. Но он знал. Он был терпелив. Долгие игры были его коньком. И постепенно это приносило свои плоды. День за днем он видел, как тяжело тебе давалось сопротивление. Твои движения становились всё заторможеннее, а непокорность — всё тише. Сила, что горела в твоих глазах, начала угасать, сменяясь тенями усталости. Лишь вопрос времени, когда ты сдашься. Его беспокоило твое ухудшающееся состояние. Он даже начал сомневаться: не хватит ли у тебя решимости умереть с голоду. Не то чтобы он это позволил, разумеется. Момент настал, когда ты, наконец, подползла к нему. Мучительно было наблюдать за тем, как твоё хрупкое тело перемещалось по полу, как каждый дюйм давался тебе с трудом. Грудь Сайлуса сжало, в нём зародилось что-то острое и болезненное. Он хотел броситься к тебе, поднять и обнять тебя, успокоить то дрожащее существо, в которое ты превратилась. Но он не стал. Вместо этого он остался сидеть, изображая безразличие, не сводя с тебя глаз. Когда ты наконец подобралась к нему, твой голос вырвался слабым шепотом: — Ладно… Ты победил. Пожалуйста. Еды. Воды. Про себя он улыбнулся. Внешне он остался невозмутимым, но вместо того, чтобы указать на нетронутую тарелку, он поднял ее сам и поставил себе на колени. Он аккуратно отрезал маленький кусочек лосося и протянул тебе. — Вперёд, котёнок, — мягко произнёс он спокойным голосом с нотками нежной настойчивости, как будто задабривал пугливое животное. Какое-то время ты не двигалась, просто уставившись на него. Он усмехнулся, прежде чем снова поднес еду к твоему рту. Его движения были медленными и неторопливыми, почти нежными. — Ты выглядишь измождённой, — пробормотал он ещё более смягчившимся тоном, когда встретился с тобой взглядом. — Тебе нужны силы. Позволь мне позаботиться о тебе. Ты моргнула, сбитая с толку, прежде чем слабо прошептать: — Я… Я могу сама… Но твои руки едва шевелились, а тело содрогалось от усталости. — Видно же, что не можешь, — спокойно ответил он, отводя прядь твоих растрёпанных волос в сторону. — Теперь открой рот. Поколебавшись, ты, наконец, уступила, медленно раскрыв губы, позволяя ему поднести вилку ко рту. Вкус лосося был изысканным, идеально приправленным, хотя был омрачён нереальной интимностью момента. Его рука задержалась у твоего подбородка, пока ты жевала. Взгляд его был твёрдым, однако до странности тёплым, словно он действительно верил, что ты могла рассыпаться на кусочки в любую секунду. — Вот так, — ободряюще пробормотал он. — Видишь? Всё не так уж и плохо. Сайлус внимательно наблюдал за тобой, с особой тщательностью отрезая очередной кусочек, прежде чем предложить его тебе. — А теперь глотай, — тихо сказал он, и в его голосе прозвучала нервирующая нежность. В немом молчании ты послушалась, пока каждый кусочек скармливался тебе с преднамеренной осторожностью. Твоё тело, слишком ослабленное для бунта, подчинялось из-за необходимости, и всё же его медленные прикосновения — рука, скользящая по твоей щеке, то, как смягчался его взгляд с каждым твоим укусом, — выбивали тебя из колеи. Ты и не подозревала, что с едой что-то не так. Рогипнол — распространенный наркотик изнасилования на вечеринках — добавили в нежную глазурь лосося. Он подметил момент, когда тот начал действовать: твои движения замедлились, глаза чаще прикрывались, а тело слегка клонило к полу. Ты почти перестала жевать. Ты даже не осознавала, что происходило, когда сонливость окутывала тебя, как теплое, удушающее одеяло. Сайлус наклонился вперёд со смягчённым взглядом, когда прошептал: — Хорошая девочка, продолжай жевать. Не прикуси язык. У тебя получилось выдавить только стон. Ты была не в состоянии мыслить здраво из-за наркотического тумана, но у тебя получилось проглотить остатки пищи. Всё, что ты ощущала, — это тепло, исходящее от бледной кожи. Ты покраснела и уткнулась лицом ему в шею. Сайлус отложил вилку, позабавленный твоим вниманием. Поднявшись с дивана, он положил тебя на кровать. И начал расстёгивать ремень. Теперь ты была совершенно беспомощна под его напором. Ты не протестовала, когда он снял с тебя рубашку, не извивалась, когда слетели твои брюки и нижнее белье. У него перехватило дыхание, когда он увидел твою идеальную киску, которая уже блестела от возбуждения. Из тебя вырвался скулёж, когда он принялся обводить пальцами твои затвердевшие соски, и практически визг, когда он обхватил один ртом, проведя по тому языком. Ты была просто божественна. Во всех отношениях. Твоё тело, звуки, которые ты издавала. Даже несмотря на потерю веса, ты была прекрасна. Ты взглянула на него затуманенными глазками, когда он стянул с себя штаны и его затвердевший член предстал твоему взору. — Я… не… хорошо себя чувствую… — пробормотала ты, закрыв глаза и слабо застонав, когда он прижался к тебе. — Знаю, милая, это ненадолго, обещаю. Просто лежи, хорошо? — сказал он, подтянув ближайшую подушку, чтобы уложить на неё твою голову. Он несколько раз потёрся головкой о вход, но терпение Сайлуса лопнуло: его потребность в тебе подавила все ограничения. С тихим урчанием он толкнулся внутрь, заявив свои права на тебя одним одержимым, стремительным действием. Ощущение наполненности, его твёрдости, растягивающей тебя, вынудило твоё тело затрепетать, и ты выгнулась ему навстречу, приветствуя его, вцепившись руками в простыни. Его рассудок переполняло наслаждение, когда он погрузился в тебя глубже: твоя влажность окутывала его, твоё тело так туго растянулось под него, что сводило его с ума. Казалось, ты была создана для него. Он замер, прерывисто дыша, смакуя момент перед тем, как начать двигаться. Толчки его были медленными и нарочитыми, каждый из них срывал с твоих губ сонные стоны. Судя по тому, как ты сжималась вокруг него, ты явно была близка. — С тобой так хорошо, — простонал он надорванным голосом. — Блять… Даже лучше, чем я себе представлял. Его слова были молитвой, капитуляцией удовольствию, которое вы оба испытывали. Пока он двигался внутри тебя, его темп ускорялся — ваши тела сливались в симфонию соприкосновений кожи с кожей, твои вздохи и его хриплые стоны заполняли комнату звуками первобытной песни. Моральная сторона ситуации, похоже, отошла на второй план, когда вы оба поддались дикому, неподдельному удовольствию момента, когда ваши тела сливались в одно целое. Он хотел ребёнка в твоём чреве. Своего ребёнка. По мере того, как толчки ускорялись, Сайлус всё сильнее терял контроль над собой: его тело двигалось настойчивее в такт нарастающему удовольствию. Твоё тело отвечало ему тем же: бёдра приподнялись навстречу, ноги слабо обвили талию, притягивая его ещё глубже в колыбель твоих бедер. Комната полнилась гармонией вашего блаженства: твоими хриплыми стонами, его гортанными вздохами, влажными, скользкими звуками встречи плоти с плотью. — М-м-м… ах… — проскулила ты сиплым голосом, пока твоё тело балансировало на грани оргазма. Совсем чуть-чуть и ты начала дрожать и пульсировать на его члене, кончив с симфонией ещё более протяжных стонов и хныканий. Для ушей Сайлуса то было музыкой, и её стало достаточно, чтобы подтолкнуть и его к концу. Он крепко обхватил тебя, погрузившись так глубоко, как только мог, пока струи горячего семени извергались в твоё лоно, и отпустил тебя только тогда, когда почувствовал, что ему больше нечего предложить. Он присел, осмотрев твоё покрытое испариной тело. Ты даже не открыла глаз, теперь явно погрузившись в дремоту. Он улыбнулся, опустил взгляд и увидел, что часть его спермы начала вытекать из тебя. Он быстро подхватил всё, что смог, и аккуратно протолкнул обратно внутрь. Скоро. Еще несколько раз сегодня, а потом повторить процесс и завтра. И на следующий день. И сколько угодно дней. Он не монстр. Он делал всё с определённой целью. Даже если сейчас всё немного сложно, в конце концов, оно того стоило. Ты начинала догадываться. Еда, вода… Что-то было не так. Каждый раз, когда ты ела или пила, вырисовывалась одна и та же тревожная картина. Твои веки тяжелели, мысли путались, а потом… ничего. Ты просыпалась через несколько часов с сильной головной болью и неясной, ноющей болью между ног. Отсутствие конкретных доказательств сводило с ума, но на задворках сознания тлело подозрение, отказываясь утихомириваться. Ты не могла найти никаких следов… этого. Неужели ты сходила с ума? Со временем к тебе вернулась часть сил. Беспомощность, что когда-то поглотила тебя, начала отступать, дав место сдерживаемому вызову. Ты больше не была дрожащим тельцем, забившимся в угол. Говорила ты меньше, но в твоём взгляде снова разгорелся огонь. Конечно же, Сайлус заметил. Он всегда всё замечал. От него невозможно было долго скрывать что-либо. Как-то вечером он, как всегда, принес ужин и стакан воды. Блюдо было изысканным — обжаренная на сковороде утка с запечёнными овощами, политые изысканным вином. Он поставил его перед тобой и стал ждать, не сводя с тебя пронзительного взгляда. Ты заколебалась, ведь уже знакомое беспокойство закралось в твою грудь. Тогда ты решила прощупать почву. — Есть ли… Бутилированная вода? — спросила ты ровным голосом, хотя пульс твой участился. Сайлус слегка приподнял бровь, а его губы изогнулись в лёгкой ухмылке. — Бутилированная? — повторил он, и в его тоне послышалось веселье. — А что? Ты пожала плечами, постаравшись казаться непринуждённой. — У воды из-под крана… Не такой привкус. Странный. Он тихо усмехнулся, покачав головой. — Вода из-под крана здесь самая чистая, какую только можно найти. У неё нет странного привкуса, — его тон изменился, став твёрже. — А теперь ешь. Наказ задел тебя за живое: его пренебрежение к твоему беспокойству разожгло в тебе гнев. Ты уставилась на тарелку, но не подчинилась. Вкус еды, некогда бывший источником слабого утешения, теперь всё равно вызывал тошноту. Прежде чем он успел приступить к еде, зазвонил телефон Сайлуса. Он встал, взглянув на экран, прежде чем ответил отрывистым «Да?». В его голосе, обычно размеренном и спокойном, послышались нотки раздражения: — И зачем тебе нужно, чтобы я спустился? Вы и вдвоём справитесь с ним, — последовала пауза, за которой последовал раздражённый вздох. — Хорошо. Скоро буду. Сайлус повесил трубку и повернулся к тебе с непроницаемым выражением лица. — Я скоро вернусь, — сказал он, и в его голосе не было теплоты, в то время как он направился к выходу из комнаты. Он был явно раздражен. В ту секунду, как он ушел, твоё сердце бешено забилось. Вот оно. Ты взглянула на его тарелку, совершенно нетронутую. Твои подозрения усилились. Если он подсыпал тебе наркотики, сейчас был шанс доказать это. Ты быстро поменяла тарелки местами. Если он съест и поддастся влиянию наркотика, то у тебя будет преимущество. Свобода заманчиво маячила перед тобой, так близко, что ты почти могла ощутить её вкус. Через несколько мгновений Сайлус вернулся: тёмное пальто колыхалось за его спиной, когда он вернулся на своё место. Его взгляд мельком скользнул по тарелке, прежде чем взять приборы и приняться аккуратно нарезать мясо. Твои нервы были сплошными оголёнными проводами, пока ты смотрела, как он подносил вилку к губам. Но вдруг он замер. Медленно отложив вилку, Сайлус наклонил голову, глядя прямо в твои глаза. Выражение его лица оставалось спокойным, однако в ухмылке чувствовалась лёгкая насмешка. — Честно говоря, я впечатлён, — сказал он низким, ровным голосом, обдумывая каждое слово. — Но несколько оскорблён, что ты думаешь, будто я куплюсь на такой простой трюк. Твой желудок сжался, а страх наполнил твои вены. Он слегка откинулся назад, сцепив пальцы, и пристально посмотрел на тебя. — Знаешь, сколько раз меня пытались накачать наркотиками или отравить, милая? — его ухмылка стала шире, а глаза потемнели ещё сильнее. — Тебе придётся посильнее постараться. Тебя пробил нервный пот, паника охватила разум. Откуда он мог узнать? Но это подтвердило одну вещь. Твой голос задрожал от смеси ярости и страха, когда ты прорычала: — Так… Ты действительно накачивал меня наркотиками! Я так и знала! Ты ударила кулаком по столу, твоё тело сотрясалось от силы гнева. Мысль о том, что он с тобой делал, привела тебя в бешенство, но ты подавила её, не позволяя себе сломаться перед ним. Сайлус, однако, остался совершенно невозмутимым. Выражение его лица не изменилось, он просто поставил тарелки на место и отрезал себе ещё один кусочек мяса. — Ешь, котёнок, — произнёс он твердым, повелительным тоном. — Я не буду просить снова. Это прозвище разожгло пламя бешенства в твоей груди. Ты так много терпела, но это, это уже было слишком. Неистовство нарастало, горячее и неумолимое. — Не… называй меня так! — прокричала ты: слова выскочили из твоего горла, в то время как ты резким движением столкнула тарелку со стола. Еда упала на пол, стакан с водой полетел следом, разбившись на бесчисленные, разлетевшиеся по всей комнате осколки. Эхо звука, громкого и резкого, раздалось по всей комнате, прорезав напряжение, как лезвие ножа. Ты замерла с перехваченным дыханием, глядя на беспорядок, сотворённый тобой, когда до тебя дошла реальность твоих действий. Гнев начал угасать, сменяясь подкрадывающейся волной страха, когда глаза Сайлуса сузились, а выражение его лица стало непроницаемым. В комнате воцарилась гнетущая тишина — только звук твоего учащённого дыхания заполнял пустоту. — Возможно, я был слишком добр к тебе, — прямо сказал Сайлус спокойным голосом, который, однако, пропитан был гневом. От едва уловимой перемены в его тоне у тебя по спине пробежал холодок. Ты замерла от осознания, обрушившегося на тебя, как товарный поезд, — сегодняшняя вспышка гнева не сойдёт тебе с рук. — Подожди… Прости, — дрожащим голосом произнесла ты, присев и потянувшись рукой за разбитым стеклом. — Я всё уберу. Мне очень, очень… Прежде чем ты успела договорить, он схватил тебя за руку, словно в тиски, и грубо поднял на ноги. С твоих губ сорвался резкий вскрик, когда руку пронзила боль. Ты сопротивлялась его неослабевающей хватке, и тогда ты заметила его — противозачаточный имплантат, выпирающий под кожей там, где в него впивались пальцы. — Не сопротивляйся, — прорычал он тоном столь же холодным, как и его прикосновение. — Ой! Моё противозачаточное! — закричала ты с наворачивающимися на глаза слезами, пока пыталась вырвать руку. На мгновение он замер: хватка слегка ослабела, а на лице отразилось замешательство. Он отпустил тебя с суженным взглядом тёмно-красных глаз, осматривая твою руку. Он осторожно перевернул её, ощупывая пальцами область, пока под твоей кожей не стала видна едва заметная линия имплантата. Его осенило мрачное осознание и выражение его лица ожесточилось. — Ты не говорила мне об этом, — пробормотал он, скорее говоря с собой, чем с тобой. В его голосе послышалась нотка обвинения. — Неудивительно, что ничего не получалось. — Что? Что не получалось? — воскликнула ты, срывающимся от охватившей тебя паники голосом. Ты попыталась вырвать руку из захвата, но он снова сжал её, не отрывая взгляда от имплантата. От напряжения в его глазах у тебя внутри всё стянуло в узел. — Его нужно убрать, — категорично заявил он, будто говоря о самой естественной вещи в мире. — Нет! Нет, нет, нет, — запиналась ты ломающимся от сильной дрожи голосом. — Всё в порядке! Думаю, срок годности всё равно подходит к концу! Пожалуйста, просто оставь его! Тяжесть его слов обрушилась на тебя, и ты едва успела осознать, что он имел в виду. Он хочет, чтобы ты выносила ему ребёнка. От этой мысли у тебя закружилась голова, тебя охватила тошнотворная смесь страха и неверия. Твоё дыхание участилось, грудь сдавило, когда реальность ситуации тяжело опустилась на тебя. Сайлус ответил не сразу. Вместо этого он поднял глаза, встретив твой испуганный взгляд. Его взгляд слегка смягчился, но в нем не было доброты: скорее, раздражение, словно маленький имплантат был серьёзной помехой. Он вздохнул, ослабив хватку, но не отпустил. — Ты всё очень усложняешь, — сказал он низким, размеренным голосом. Едва уловимая нотка раздражения только сделала его слова ещё более леденящими душу. Ты не могла сказать, что у него было на уме, но одной неопределённости было достаточно, чтобы у тебя задрожали колени. — Всё, что тебе нужно делать, — это быть милой рядом, выносить мне детей, и у тебя будет всё, о чем ты только можешь мечтать, — произнёс он спокойным, почти непринуждённым голосом. — Это действительно так тяжело? Он даже не смотрел на тебя прямо, пока говорил, вглядываясь куда-то, как будто ответ был и так очевиден. Ты лишилась дара речи. Выносить ему что? Ты даже не знала этого человека. Ты даже не хотела здесь находиться. Он казался абсолютным безумцем. Он спокойно взглянул на пол и его взгляд остановился на самом большом осколке стекла среди разбитых кусков столовых приборов. Твоё сердце замерло, ужас затопил всё твоё существо. Когда его рука потянулась к осколку, ты отчаянно засопротивлялась, приложив все силы, чтобы вырваться из его хватки. — Сайлус! Пожалуйста! — закричала ты срывающимся голосом. — Я могу удалить его! Не надо! Но твои протесты быстро пресеклись, когда он достал из кармана тряпку и крепко прижал её к твоему рту. Ткань заглушила твои крики, эхом отражающиеся от стен, пока он жал тебя к кровати. Твои колени подогнулись и ты упала навзничь на роскошный матрас. Прежде чем ты успела подняться на ноги, он оказался над тобой, придавив своим весом. Его Ивол обвился вокруг тебя зловещим красным туманом, сковав твои руки и крепко удерживая твоё сопротивляющееся тело на месте. Тебя обдала паника, когда он наклонился и его тень нависла над твоей дрожащей фигурой. Осколок стекла он держал бережно, почти благоговейно, рассматривая его острый кончик, словно обдумывая его полезность. На мгновение его взгляд остановился на твоём перепуганном лице, после чего сделал то, от чего всё внутри тебя перевернулось: он быстро и нежно поцеловал тебя в лоб. — Не двигайся, милая, — сказал он обманчиво мягким голосом. — Я делаю это ради нас. Прежде чем ты успела среагировать, он прижал осколок стекла к твоей руке, едва, но крепко прижимая его кончик к коже прямо над имплантатом. Давление осколка пронзило тебя острой болью, слёзы заструились по твоему лицу, а комната закружилась вокруг тебя. Ты закричала. Он принялся резать.