Las Palabras De Amor

– Как ты хочешь, чтобы это было, Кроули? – В смысле? – В смысле, как? Хочешь остаться в этом теле? Или тебе комфортнее будет в женском? Быть может, это будет меньше напоминать… – Нгк. Ангел. Я… Честно говоря, я думал, что если сделать это с тобой, то плохие воспоминания… гм… заменятся на хорошие. Идея сделать все по-другому сюда как-то не очень вписывается. Так что, если не возражаешь, я бы хотел остаться тем, кто есть. Или ты против? Вроде ты говорил, что тебе больше нравятся мальчики? Они валялись на большой двуспальной кровати в спальне Азирафаэля. Это была идея ангела – проводить тут время по вечерам, расслабляясь, прикасаясь друг к другу и просто привыкая к подобного рода близости. Ну и заодно в тишине и покое спальни было особенно удобно обсудить некоторые моменты, которые, как полагал ангел, стоит проговорить словами через рот. Он не тешил себя иллюзией, что может заменить одного из тех специалистов, о которых упоминали человеческие книги по психологии. Но в последние дни он значительно расширил свои знания на эту тему, благо, что найти соответствующую литературу в Лондоне труда не составляло, и теперь аккуратно пытался воплотить в жизнь кое-какие советы, например, совет обсуждать любые интимные моменты заранее. Кроули идея валяться на кровати и обниматься, похоже, очень понравилась, вот и сейчас он змеей заполз Азирафаэлю в объятия, устроил голову у него на плече и уже оттуда поддерживал беседу, без особой охоты, но послушно обсуждая «интимные моменты». – Э-э-э, я ещё в прошлый раз говорил тебе, дорогой, – ответил Азирафаэль, почти машинально поглаживая демона по плечу, – что у всех мужчин обнаружился один недостаток – они не были тобой. И не привлекали меня даже на сотую долю так же сильно, как ты. В итоге я сделал вывод, что мою ориентацию правильнее было бы назвать «Кроули». Демон довольно фыркнул и зажмурился. Он чувствовал себя как никогда счастливым в покое и безопасности книжного, в любящих и заботливых руках ангела, который точно не собирался заставлять его или причинять боль, или даже просто пользоваться им для своего удовольствия. Нет, Азирафаэль явно хотел, чтобы ему, демону, было максимально комфортно. От этих мыслей тепло разливалось по телу Кроули, и к ангелу хотелось быть ближе, ещё ближе. Демон передвинулся, окончательно уничтожая те крохи расстояния, которые ещё оставались между ними, и переплел ноги с ногами Азирафаэля. – Так что, полагаю, – продолжил ангел, продолжая гладить его по плечу, – меня тоже вполне устроит, что ты будешь собой, каким я привык тебя видеть. – Нгк, – пробормотал демон, подставляясь под ласку. Азирафаэль нежно подул ему за ухо, Кроули повернул голову, и они почти столкнулись носами. Глаза демона расширились, их целиком залило золотом. Будто загипнотизированный, ангел наклонился и, продолжая смотреть Кроули в глаза, коснулся его губ. Тот не попытался избежать контакта, но и навстречу не подался. Азирафаэль отстранился, помолчал, но быстро обнаружил, что опять не в силах скрыть своё изумление. – Неужели ты никогда не целовался, Кроули? Тот помотал головой и уткнулся лицом в плечо Азирафаэля, но не попытался отвернуться или сбежать. Это был добрый знак, и ангел решился продолжать. – Но… как же так вышло? Шесть тысяч лет на Земле, среди людей, да ещё с титулом Исконного Соблазнителя… – Мне кажется, ты плохо представляешь, что это значит, ангел. – Кроули все-таки отлепился от него и сел, отвернувшись от Азирафаэля. Тот незаметно вздохнул и тоже принял сидячее положение, опираясь на подушку в изголовье кровати. – Шесть тысяч лет среди людей… – задумчиво повторил Кроули. – За эти годы я навидался столько всякого дерьма, ангел. Сомневаюсь, что твоё воображение или даже твоя начитанность помогли бы тебе представить хотя бы половину. От оргий во дворце Калигулы до экспериментов маркиза де Сада и BDSM-клубов XX столетия. Но я никогда не лез в это, ангел. Наоборот, старался держаться как можно дальше. Ты же помнишь, что нашему начальству наплевать, как именно сделана работа, главное предъявить результат. В большинстве случаев мне успешно удавалось перекидывать задачи по соблазнению на самих людей… да что там говорить, чаще всего их и уговаривать не приходилось. И даже если кто-то западал на меня… такое случалось время от времени… я никого к себе не подпускал… хватало и тех, в Аду. – Он помолчал, прикрыв глаза и сосредоточившись на мягких прикосновениях ладони ангела к плечу. – Но их я не мог остановить, а люди всегда подчинялись моей воле, – договорил он. – Но разве тебе никогда не предлагали иначе… без принуждения? Люди, я имею в виду? – Почему, конечно, предлагали. Но, ангел… подумай сам. После того, что было в Аду… кому я мог доверять?.. – А ты… – Азирафаэль помялся, но продолжил. – Ты не пробовал обратиться… к человеческому психологу? Люди придумали психотерапию больше ста лет назад в том числе и для таких… ситуаций. – Я знаю, ангел! Я, между прочим, был лично знаком со стариной Фрейдом. Но как ты себе представляешь этот сеанс? «Здравствуйте, я демон, мне почти шесть тысяч лет и меня регулярно насилуют в Аду?» – Он отвернулся, и сгорбившись, обнял руками колени. – На этом бы мой визит и закончился. И хорошо, если не попыткой связать меня как буйного. – Ты мог бы снять очки. – Знаешь хоть одного человека, который после этого продолжил бы сеанс? – Кроули вновь посмотрел на ангела и поднял брови. Тот вздохнул и, положив руку на спину демона, ласково погладил его между лопаток. Долго намекать не пришлось: тот повернулся и опять нырнул в нежные ангельские объятия. Азирафаэль сполз по подушке, прижимая демона к себе как величайшую драгоценность. Продолжая оглаживать его по спине, по боку, зарываясь пальцами в шевелюру, он не мог не думать о том, как сильно Кроули доверяет ему, если соглашается вот так лежать рядом с ним, принимает его прикосновения, говорит с ним обо всем этом… последнее казалось особенно немыслимым, и именно эту готовность демона говорить он больше всего боялся спугнуть неосторожным словом или поступком. А ещё Азирафаэль не мог не думать о том, что, на самом деле, ему вполне хватило бы и этого – вот так лежать, прижимая демона к себе, баюкая, утешая, чувствуя на шее его горячее дыхание. И неважно, что от этого дыхания в штанах опять начинается шевеление, это было совсем не главное… Без удовлетворения этой «потребности» он вполне мог обойтись или помочь себе сам. Самым важным был демон в его руках. Его безопасность. Его покой. Ангел ещё не придумал, каким образом навсегда перекрыть Аду возможность призывать Кроули и причинять ему боль, но поклялся себе самому, что обязательно придумает. Они лежали рядом, повернувшись друг к другу, лбом демон упирался в грудь ангелу. Тот крепче прижал его к себе, продолжая поглаживать по плечу, по спине, добрался до шеи, не прикрытой пижамой, а потом и до изящной, совершенной, крышесносной линии подбородка. Тёплые пальцы нырнули под подбородок и едва заметно надавили, заставляя демона приподнять голову. Тот послушался, и желтые глаза снова встретились с бирюзовыми, а носы оказались в опасной – нет, постойте, в желанной – близости. – Тогда, полагаю, мой дорогой, мы обязательно обязаны включить в наш план по твоему соблазнению поцелу… Ангел не договорил – демон резко подался вперёд и впился в его губы, будто мечтал об этом все шесть тысяч лет и наконец перестал сдерживать себя. Ох, как бы хотелось Азирафаэлю в это поверить! Но на раздумья у него вскоре не осталось свободных клеток мозга – всё затопило ощущениями. Демон действительно не умел целоваться. Губы у него были сухие, жёсткие и требовательные, они буквально впечатывались в его рот, и Азирафаэль поначалу растерялся от такого напора, но быстро сориентировался, запустил все десять пальцев в волосы демона, обхватил его голову и, нежно поглаживая большими пальцами у того за ушами, начал осторожно и медленно перехватывать инициативу. Он ласкал губы Кроули своими, мягко оглаживал языком, расслабляя и заставляя приоткрыться, и очень скоро был вознагражден глухим полуворчанием, полустоном. Демон учился быстро: его язык сначала робко, а потом всё увереннее проскользнул между зубами и встретился с языком ангела, губы задвигались свободнее и в то же время бережнее. Теперь застонали оба. Одной рукой Азирафаэль продолжал придерживать его за затылок, а другой заскользил по худой напряжённой спине демона, добрался до края пижамной рубашки и наконец сделал то, что давно хотел – положил ладонь прямо на прохладную кожу демона между лопатками. Кроули снова застонал и прижался ещё крепче, хотя ближе, кажется, было некуда. Разорвав поцелуй, он нашёл губами шею ангела и принялся оставлять на ней горячие, влажные поцелуи. Азирафаэль в ответ опустил руку ниже, на талию демона, а потом ещё ниже, под резинку пижамных брюк. Здесь он остался, осторожно поглаживая поясницу демона и стараясь не потерять голову в ответ на безудержный, но слегка отдающий отчаянием демонский порыв. Ему не хотелось останавливать Кроули, наоборот, он готов был вечно подставляться под эти поцелуи, но вообще-то предполагалось, что это он должен ласкать, целовать и аккуратно подводить Кроули к тому состоянию, когда хочется только одного – отдать партнёру всего себя, раствориться в нем. Но с демоном, похоже, это было просто невозможно – он был олицетворением соблазна, страсти, утраченного контроля за своим телом и чувствами, он создавал это наэлектризованное поле вокруг, даже когда не хотел, непроизвольно, что уж говорить о воздействии, которое он оказывал, добровольно вызывая желание и желая сам. Азирафаэлю потребовалось серьёзно постараться, чтобы не добраться до усилия демона и сжимать, лаская по всей длине, а потом, вцепившись в рыжую шевелюру, оторвать его рот от своей шеи и впиться, почти кусая, в горячие, в отличие от всего демонского тела, жаждущие губы. Вместо этого он положил ему руку на плечо и легонько отодвинул от себя, шепча: – Кроули… Тише… Погоди… Кроули… Тот почувствовал сопротивление и замер, а потом откатился от ангела и с тревогой заглянул ему в глаза. – Что случилось? Я… О нет! – Огненная радужка полыхнула ужасом. – Т-с-с, дорогой мой… – Ангел тут же поднял руки и опять притянул демона к себе, в нежное объятие. – Всё в порядке, в порядке… Ты действительно Исконный Соблазнитель, мальчик мой. Даже мне… даже мне было трудно сопротивляться, а я все-таки ангел и мы договорились… Мы договорились, что я должен позаботиться о тебе… а не наброситься на тебя… – Ангел… – выдохнул демон куда-то в шею Азирафаэлю. Его затрясло, и это была уже не страсть. – Ты думаешь, они поэтому… поэтому… – Тише, тише, мой хороший… – Кроули зашипел. – Мой дорогой. – Ангел заморгал, на глаза ему навернулись слезы. – Ты ни в чем не виноват. Абсолютно ни в чем… они хотели причинить тебе боль, унизить тебя, хотели владеть тобой, взять над тобой верх… это не имеет ничего, ничего общего с тем, для чего предназначена твоя страсть, Кроули. Просто Ад… он портит всë, к чему прикасается. – Я – порождение Ада, ангел, – так же глухо отозвался демон, не отрывая лица от груди Азирафаэля. – Это я всё порчу. То, что должно быть проявлением л… – Он осёкся. – Проявлением желания, как ты там говорил… доставлять друг другу удовольствие… Я превращаю вот в это. В желание делать больно и брать силой. – Нет, Кроули, нет! – горячо запротестовал ангел. – Человеческое желание и человеческое удовольствие бывают разными! Не всегда это нежность, иногда… совсем наоборот, откровенно говоря. Тут важно только то, что это взаимно, и оба партнёра на это согласны. Я остановился не потому, что захотел взять тебя силой, как ты мог такое подумать! – Ангел возмутился чуть более деланно, чем обычно. – Просто я продолжаю думать, что мы должны… продвигаться постепенно… Ради тебя, мой дорогой. Чтобы ты мог шаг за шагом заменить… все свои плохие воспоминания на хорошие… ты же помнишь, да? А для этого нам не нужно… не стоит очертя голову бросаться в пучину страсти. Понимаешь, что я имею в виду? Демон кивнул, ткнувшись носом в шею Азирафаэлю. – Но я знаю, что страсть – это твоя природа, дорогой. И это совершенно нормально… с тобой всё в порядке. Просто позволь мне… немного сдерживать тебя… остужать, если можно так сказать. Хотя знаешь, ты и так довольно холодный, Кроули. В смысле, наощупь. Мне казалось, демон, наоборот, должен быть горячим. – Это потому, что я Змий, ангел. – И Кроули наконец поднял голову и с усмешкой посмотрел на Азирафаэля, сверкнув чуть удлинившимися клыками. – Это тоже часть моей… природы. – И это тоже нормально, мальчик мой, в смысле, нормально для тебя. И очень мне нравится, – заверил тот, с умилением разглядывая демонские клыки, будто никогда не видел ничего притягательнее. – И твоя прохладная кожа, и твои глаза, и эти клыки… Ты прекрасен, Кроули. Я уже говорил тебе это и готов повторить еще сто раз. – Ладно, – демон облизнулся раздвоенным языком и тут же, усмехнувшись, вернул ему нормальный вид, после чего, дразнясь, просунул кончик языка между зубов. – Ты тоже очень красивый, ангел. А ещё мягкий и тёплый. И мне понравилось целовать тебя. – Чудесно, хороший мой. – «Ш-ш-ш». – Мой грозный демон. – Кроули довольно сощурился, и ангел вновь привлек его к себе и погладил по спине, примерно там, где на эфирном плане крепились крылья. Демон практически заурчал от удовольствия. – Значит, мы договорились и ты позволишь мне… вести, чтобы я мог не терять голову и быть нежным с тобой? Чтобы я изучил тебя всего, никуда не спеша? – Я тоже хочу тебя изучать, – опять раздалось бурчание откуда-то из подмышки у ангела. – И трогать тебя везде. И целовать. – И будешь, мой дорогой. Обязательно. Мы оба будем знакомиться с нашими телами… и с тем, что они могут нам предложить. – Уже не теоретически. – В голосе Кроули прозвучал привычный сарказм, и ангел очень порадовался этому. – Абсолютно точно, дорогой! Что ни на есть практически. – Звучит заманчиво. Ангел, а можно я останусь тут и посплю? – А ты хочешь? – Да. Мне кажется, эти вспышки страсти… расходуют мою магию. Никогда об этом не задумывался… Но я редко давал им волю, ангел, уж можешь мне поверить. – Я верю, – успокоил его Азирафаэль. – Если это часть твоей силы, так и должно быть. Отдыхай. – А ты сам? Уйдёшь? – Могу и остаться, если ты хочешь. Обычно я не сплю, но люблю читать в постели. Ты не будешь мне мешать. Через полчаса ангел был готов взять свои слова обратно, но было поздно – Кроули уже спал, опутав его всеми конечностями, точно был не Змием, а спрутом, и уткнувшись носом куда-то ему в бок. Дыхание у демона тоже было горячее, и все это в совокупности ужасно отвлекало от чтения. Ангел поправил пижаму Кроули, чуть сползшую с плеча, на котором тут и там виднелись конопушки, и тихонько вздохнул. Нежность в его взоре мешалась с беспокойством и была весьма основательно приправлена сомнениями, что он взял на себя посильную ношу – любить демона, и не на безопасном расстоянии, а вот так, в самом земном, физическом смысле. Кроули, хоть и холодный, как положено Змию, внутри состоял из жидкого огня, и ангел, обратив этот огонь на себя, не знал, чего боится больше, – обжечься сам или сделать хуже демону. Быть может, стоило и вовсе не играть с этим огнём, оставить всё как есть, на уровне нежной дружбы? Но он согласился на большее – ради Кроули, но и ради себя, – и теперь отступать было поздно.