С привкусом боли

Нагайна шла по Косой аллее, её шаги были медленными, но уверенными. Холодный вечерний воздух обжигал лицо, но она едва его замечала. Мысли о её положении наваливались всё тяжелее. Внутри было только одно: пустота и нарастающее отчаяние. Когда она вошла в «Дырявый котёл», запах старого дерева и сливочного пива ударил в нос. Зал был полон посетителей, их шумные разговоры заглушали всё вокруг. Нагайна, стараясь не привлекать внимания, быстро поднялась по лестнице, ведущей к её комнате, но вдруг услышала за собой громкий оклик. — Эй, мисс! — раздался голос. Она остановилась, оглянулась и увидела Луиса, владельца трактира. Его лицо было озабоченным, но в глазах светился непривычный холод. — Нам нужно поговорить, — сказал он, кивком приглашая её подойти ближе. Она нехотя спустилась обратно и подошла к стойке, где Луис вытирал деревянную поверхность тряпкой. — Что случилось? — спросила она усталым голосом, пытаясь сохранить остатки спокойствия. Том вздохнул, глядя на неё. — Ты знаешь, времена сейчас нелёгкие, — начал он, немного замявшись. — Всё дорожает, и мне пришлось поднять арендную плату за комнаты. — Поднять? — переспросила Нагайна, её глаза расширились. — На сколько? — На пять галлеонов в неделю, — сказал он, отводя взгляд. Она замерла, как громом поражённая. Её мысли закружились. Все деньги, которые у неё оставались, уже уходили на еду и самые необходимые расходы. — У меня нет этих денег, Луис, — сказала она, её голос звучал холодно, но в нём слышалось отчаяние. Тот лишь развёл руками, его взгляд был сочувственным, но непреклонным. — Тогда тебе придётся освободить комнату, — сказал он. — Завтра утром. Прости, но я не могу содержать это место бесплатно. Нагайна почувствовала, как её сердце будто провалилось в пропасть. Она сделала шаг назад, опершись на стойку, чтобы не потерять равновесие. — Завтра утром? — переспросила она, её голос был едва слышен. — Да, — подтвердил Луис, пожав плечами. — Это всё, что я могу для тебя сделать. Она молча повернулась и вышла из зала. Её ноги вели её вверх по лестнице к комнате, но разум не успевал за происходящим. Закрыв дверь за собой, Нагайна села на кровать. Её взгляд остановился на небольшом столе, где лежала записная книжка с её записями и несколькими случайными строчками о будущем. «У меня больше ничего не осталось», — подумала она. Она провела руками по лицу, ощущая, как волна отчаяния накрывает её с головой. Её уволили раньше, чем должны были, а значит, выплаты за октябрь она не получит. «Как они могли так поступить? Как он мог так поступить?» Но в глубине души она знала, что мир никогда не был справедлив. И сейчас это была очередная жестокая игра, которую он вёл против неё. Она подняла взгляд на потолок, её глаза наполнились слезами, но она не дала им пролиться. «Если я потеряла всё, значит, мне нечего терять. Если этот мир меня ненавидит, я отвечу ему тем же». Она встала, её руки дрожали, но в сердце начало зарождаться что-то новое.

***

Утро было серым и холодным. Густой туман укутал улицы Лондона, приглушая звуки и оставляя город в тревожной тишине. Нагайна медленно вышла из «Дырявого котла», таща за собой небольшой чемодан. Её лицо было бледным, а губы плотно сжаты. Она не оглядывалась, не замечала окружающих — её разум был поглощён глухой ненавистью, которая закипала внутри с каждым шагом. «Они просто выкинули меня», — думала она. — «Все они: Дамблдор, Диппет, этот трактирщик… Этот мир — сплошное лицемерие». Она стиснула зубы, чувствуя, как её руки дрожат от гнева. Её чемодан, казалось, стал тяжелее, а каждый шаг отдавался в теле болью. Но она продолжала идти. Куда? Она не знала. Её ноги двигались автоматически, словно в поисках места, где она могла бы раствориться, спрятаться от всего мира. Она шла по узким улицам, мимо оживлённых перекрёстков, не обращая внимания на прохожих. Лондон жил своей обычной жизнью: кареты грохотали по брусчатке, волшебники торопились по делам, разговаривая на ходу. Но Нагайна ощущала себя отрезанной от всего этого. Чем дальше она шла, тем меньше вокруг было света. Улицы становились уже, дома — грязнее, окна — темнее. Она не знала, сколько времени прошло, пока она бродила, но внезапно ощутила, что что-то изменилось. Она остановилась и огляделась. Узкая, извилистая улочка тянулась вперёд, словно змея, теряясь во мраке. Дома здесь были низкими и обветшалыми, а воздух наполнился запахом сырости и чего-то горького. — Лютный переулок, — пробормотала она, осознав, где оказалась. Её сердце сжалось, но она не чувствовала страха. Этот мрачный уголок Лондона, казалось, идеально соответствовал её состоянию. Она сделала несколько шагов вперёд, и шум города остался позади, словно она пересекла невидимую границу. Здесь никто не обращал на неё внимания. Волшебники с подозрительными лицами скользили вдоль стен, держа руки в карманах. Магазины с запертыми дверями и разбитыми окнами выглядели так, будто давно забыли, что такое дневной свет. Она поставила чемодан на землю и села на его край. «Вот оно», — подумала она. — «Если я больше никому не нужна, пусть этот мир сам увидит, каково это — быть отвергнутым». Она закрыла глаза, чувствуя, как ненависть разливается по её душе. — Но я всё равно найду его, — прошептала она, её голос был твёрдым. — Том. Я вернусь к тебе. Даже если для этого придётся пройти через ад. Лютный переулок молчал, будто соглашаясь с её решимостью. Нагайна сидела на краю своего чемодана, чувствуя, как холод и ненависть сжимают её сердце. Но когда перед ней остановился мужчина в длинном изношенном плаще, в её груди зажглось нечто новое — смесь осторожности и предчувствия. — Ты выглядишь погано, — сказал он, его голос был хриплым и низким. Его глаза внимательно изучали её, как будто он видел больше, чем показывала её внешность. — Что вы хотите? — резко спросила она, её голос звучал твёрдо, но с оттенком усталости. Мужчина усмехнулся, чуть качнув головой. — Помощь, — ответил он. — Если ты готова работать, есть место, где ты можешь найти свою нишу. Она нахмурилась, но его предложение звучало слишком заманчиво, чтобы отвергнуть. — Где это? — спросила она после короткой паузы. Мужчина повернулся, махнув ей рукой следовать за ним. — Пошли. Я покажу. Мужчина вёл её по извилистым улочкам Лютного переулка, где воздух становился гуще, а атмосфера мрачнее с каждым шагом. Здесь всё казалось чуждым и опасным: волшебники с капюшонами скрывали лица, из окон домов доносились странные шёпоты, а магазины выглядели так, будто в них продавались только тёмные тайны. Вскоре они остановились у одной из лавок с облезлым фасадом и едва различимой вывеской: «Горбин и Бэркес». — Вот и оно, — сказал мужчина, толкнув тяжёлую дверь, которая скрипнула, открываясь внутрь. Внутри лавка была тёмной и заставленной странными предметами: зачарованные зеркала, старинные артефакты, запылившиеся книги и стеклянные витрины, в которых лежали вещи, источающие недобрую магию. За прилавком стоял худощавый человек с длинным носом и подозрительным взглядом. Его одежда была поношенной, а в глазах светилась проницательная хитрость. — Горбин, — начал мужчина, жестом указывая на Нагайну. — Вот человек, который может пригодиться. Горбин поднял голову и медленно окинул её взглядом. — Помощница? — произнёс он, его голос был вязким, как патока. — Мы не берём на работу кого попало. — Она не «кто попало», — возразил мужчина. — Её взгляд… — он прищурился, словно выискивая точные слова, — она выглядит так, словно готова сделать что угодно. Нагайна выпрямилась, стараясь держаться уверенно. — Я могу работать, — сказала она. — У вас есть что-то для меня? Горбин нахмурился, затем перевёл взгляд на чемодан у её ног. — Ты выглядишь, как человек, который больше ничего не имеет, — заметил он. — Это делает тебя… полезной. Он сделал шаг вперёд, его длинные пальцы чуть касались края прилавка. — У тебя есть опыт работы с артефактами? — Нет, — честно ответила Нагайна. — Но я быстро учусь. Горбин усмехнулся, и в его глазах мелькнула тень одобрения. — Хорошо, — протянул он. — Если ты действительно хочешь работать, начнёшь с уборки. Магазин должен быть в порядке, чтобы клиенты чувствовали себя комфортно. Она кивнула. — Когда начинать? — Прямо сейчас, — коротко ответил он. — Чем скорее ты начнёшь, тем быстрее докажешь, что ты не тратишь моё время. Горбин дал ей тряпку и указал на пыльные витрины, где стояли редкие и опасные предметы. Работа была грязной и монотонной, но Нагайна не жаловалась. Она чувствовала, что это единственный способ выжить в этом новом мире, который отверг её. Каждый раз, когда она протирала стекло или поправляла артефакты, её мысли возвращались к Тому. «Я делаю это ради нас», — думала она. — «Я найду путь вернуться к тебе». Горбин изредка наблюдал за ней из-за прилавка, иногда бросая сухие комментарии, но в его взгляде стало больше одобрения. — Может, ты и правда окажешься полезной, — сказал он ближе к вечеру, когда Нагайна закончила с витринами. Она молча кивнула, убирая тряпку. — Ты можешь остаться в подсобке, — добавил он. — Но учти: если я увижу, что ты тратишь моё время или, не дай Мерлин, пытаешься что-то украсть, тебя тут же вышвырнут. — Я поняла, — ответила она спокойно. Когда она осталась одна в маленькой, мрачной подсобке с грязной койкой и единственным окном, закрытым запылёнными ставнями, она села на кровать и посмотрела на свои руки. «Том, ты бы понял меня», — подумала она. — «Ты знаешь, что мы сделаем этот мир таким, каким захотим. Они все заплатят». Нагайна легла, чувствуя, как ненависть и решимость стали её единственными спутниками в этом месте.

***

Нагайна проснулась не резко, а будто бы её вытащили из сна медленно, как из вязкой трясины. Она открыла глаза и почувствовала, как реальность наваливается на неё всей своей тяжестью. Комната вокруг была такой же, как она её оставила перед сном: сырая, с затхлым запахом, почти лишённая света. Но на этот раз холод казался не таким сильным — её согревало что-то внутри. Сон всё ещё удерживал её. Образ Тома был ярким, как будто он действительно был здесь. Она снова почувствовала, как его пальцы касаются её кожи, как его голос проникает прямо в сердце. — Мы снова будем вместе, — произнёс он во сне, и его слова эхом отдавались в её разуме. Но теперь, наяву, это обещание звучало пусто. Она с трудом вздохнула и потянулась к стене, чтобы опереться, ощущая, как слабость сковывает тело. Сон оставил после себя не тепло, а странную опустошённость. «Почему он приходит ко мне только во сне?» — подумала она, глядя на треснувший потолок. Её пальцы бессознательно гладили подол мантии, словно она пыталась удержать ощущение, что Том всё ещё с ней. Но этот момент длился недолго. Нагайна встала с кровати, чувствуя, как холод под ногами пробирается сквозь тонкую ткань её чулок. Она подошла к маленькому зеркалу, висящему на стене. Её отражение было бледным, с тёмными кругами под глазами. Она выглядела так, будто её жизнь высасывали дементоры каждый день. Она коснулась зеркала пальцами, словно могла увидеть в нём что-то большее, чем своё уставшее лицо. — Том, — прошептала она, её голос дрожал. Но вместо ответа зеркало отразило лишь её отчаяние. Она отошла от зеркала и обхватила себя руками. «Хватит», — подумала она. — «Хватит ждать. Я должна действовать». Эта мысль была новой. Её сон, вместо того чтобы просто оставить её в мучительной тоске, пробудил в ней что-то другое — желание двигаться вперёд, несмотря ни на что. — Я найду способ, — сказала она вслух, её голос стал твёрже. Она посмотрела на единственный сундук с её вещами и подошла к нему. Руки осторожно открыли крышку, доставая старую тетрадь с её записями. Там были планы, мечты, небольшие заметки о Томе и его идеях. — Если ты не можешь быть здесь, Том, я стану твоей тенью, — прошептала она, её глаза блестели. — Тенью, которая защитит тебя, даже если ты этого не попросишь. Она взяла плащ и накинула его на плечи. «Я сделаю всё, чтобы мы снова были вместе. Но сначала мне нужно стать сильнее». Она вышла из комнаты, её шаги больше не были тяжёлыми. Они были быстрыми, словно она точно знала, куда идёт. — Том, — прошептала она, её голос был едва слышен, но полон решимости. — Только ты. Ты — моя причина продолжать. Она знала, что должна найти выход, чтобы вернуться к нему, чтобы доказать себе и всем остальным, что её нельзя сломать.

***

Нагайна остановилась посреди Лютного переулка. Её тёмный плащ развевался от порывов холодного ветра, но она этого почти не чувствовала. В голове медленно выстраивался план — некий хрупкий, но мощный мост между её настоящим и будущим. «Сильнее», — думала она. — «Мне нужно стать сильнее, чтобы вернуться к нему. Том никогда не позволит себе быть слабым. И я не должна». Она посмотрела на вывески лавок вокруг, каждая из которых предлагала либо незаконные артефакты, либо тёмные зелья, либо услуги, о которых в приличном обществе предпочитали молчать. «Лютный переулок — это место, где сила продаётся и покупается». Она вспомнила слова Горбина, который, перед уходом в подсобку, говорил о том, что мир магии разделён на тех, кто готов использовать силу, и тех, кто просто сносит удары судьбы. — Я больше не позволю миру меня ломать, — произнесла она вслух, её голос прозвучал твёрдо. Её первое решение было очевидным: работать в «Горбин и Бэркес», чтобы завоевать доверие, узнать больше о чёрной магии и тех, кто её практикует. Лавка была полна знаний, которые могли бы стать её оружием. Она вернулась в магазин и, вместо того чтобы механически выполнять поручения, стала обращать внимание на всё вокруг. — Что это? — спросила она Горбина, указывая на потемневший артефакт в витрине. — Это амулет, — ответил он, прищурившись. — Защищает от смерти, но только того, кто заплатил за него кровью. — И что с ним делают? Горбин посмотрел на неё с неожиданным интересом. — Хм. Похоже, у тебя есть ум, чтобы учиться, — заметил он. — Если хочешь узнать больше, начни с самого простого. Это — лишь вершина айсберга. Она кивнула. «Хорошо. Пусть думает, что я просто любопытная. Чем больше я узнаю, тем ближе к цели». Её второе решение касалось Лютного переулка. Здесь собирались не только продавцы, но и покупатели, жаждущие силы и власти. Нагайна решила использовать это место, чтобы найти союзников. Каждый день после работы она сидела на скамейке у входа в переулок, наблюдая за людьми. Она слушала разговоры, вслушивалась в обрывки фраз. — Видела вчерашнего покупателя у Горбина? — прошептал один мужчина женщине в тёмном капюшоне. — Говорят, он связан с настоящими делами. — Кто знает, кто он на самом деле, — ответила женщина. «Мне нужно найти таких, как он», — решила Нагайна. — «Людей, которые могут открыть мне двери в мир власти». Самое важное решение касалось Тома. Она знала, что их пути пересекутся, но она не собиралась просто ждать. — Если я не могу вернуться к нему сейчас, я сделаю всё, чтобы он захотел найти меня, — прошептала она, глядя на треснувшее зеркало в подсобке. Она начала писать письма. Эти письма не предназначались для отправки. Это были её мысли, её идеи, её боль и её планы. Она знала, что однажды сможет показать их ему, чтобы он понял, через что ей пришлось пройти ради того, чтобы быть рядом с ним. Каждую ночь она писала о том, как училась, как становилась сильнее, как превращала свою ненависть в топливо. «Когда я снова увижу тебя, Том, ты не узнаешь меня. Но ты будешь горд». Её план был прост: учиться, набираться силы, находить нужных людей. Она знала, что путь будет долгим, но впервые за долгое время в её сердце появилась искра надежды. «Я стану той, кто будет стоять рядом с тобой, Том. Я стану равной тебе». И с этой мыслью она вернулась к работе, сосредоточенная, как никогда.

***

Дни в Лютном переулке были однообразными, но в этом однообразии Нагайна нашла свою цель. Она больше не позволяла себе утопать в отчаянии. Каждое утро начиналось с одной мысли: «Стань сильнее. Узнай больше». Лавка «Горбин и Бэркес» стала её убежищем. Среди пыльных витрин и мрачных покупателей она чувствовала, что находится на краю мира, где правила не имели значения. Но именно здесь она могла найти путь обратно к своей жизни, к Тому. Каждый раз, убирая артефакты или полируя старинные зеркала, она задавала вопросы. — Это что, очередной амулет? — спросила она однажды, указывая на массивное кольцо с красным камнем. Горбин, который обычно лишь отдавал короткие и сухие указания, остановился и бросил на неё долгий взгляд. — Это кровавый камень, — наконец произнёс он, его голос был низким. — Одно прикосновение, и он может связать тебя с его предыдущим владельцем. Если тот умер насильственной смертью, тебе лучше его не трогать. — Почему? — Потому что ты можешь увидеть то, что он видел перед смертью, — ответил Горбин с ледяной усмешкой. — Некоторые вещи лучше не знать, девочка. Нагайна кивнула, но вместо страха она почувствовала любопытство. — А если я хочу знать? Горбин прищурился, как будто пытался понять, что скрывается за её словами. — Тогда у тебя есть потенциал, — сухо заметил он. — Но запомни: знание всегда имеет свою цену. Её глаза блеснули. — Я готова заплатить, — ответила она твёрдо. С тех пор Горбин стал доверять ей чуть больше. Теперь он иногда оставлял её одну у витрин, позволяя самой разбираться с покупателями.

***

Вечерами, после работы, Нагайна всё чаще выходила из лавки, чтобы прогуляться по Лютному переулку. Она старалась не торопиться, позволяя себе замедляться, чтобы замечать детали. Местные жители были грубыми и замкнутыми, но именно это делало их полезными. Нагайна не пыталась завязать дружбу — она слушала, впитывала. — Говорят, магглы на западе Лондона снова что-то затевают, — прошептал кто-то в углу грязного бара, когда она однажды зашла туда перекусить. — У них странные электрические фонари, которые… мигают. — Ага, и скоро они снова попытаются сунуть нос в наши дела, — ответил другой голос. — Нужно быть начеку. Нагайна слушала и делала выводы. Она понимала, что Лютный переулок — это не просто место. Это был узел магической политики, силы и влияния. Однажды она заметила, как двое мужчин в дорогих тёмных мантиях о чём-то оживлённо спорили возле лавки. — Она должна быть настоящей, — настаивал один из них, указывая на небольшой чёрный ящик. — Настоящей? — второй фыркнул. — Здесь все торгуют подделками. Нагайна замедлила шаг и прислушалась. — Если ты не веришь Горбину, иди в Министерство, — бросил первый и, недовольно махнув рукой, ушёл. Но как бы ни были важны её ежедневные наблюдения, мысли о Томе всё равно занимали главное место в её разуме. Однажды ночью, сидя на койке в своей тесной подсобке, она достала небольшую записную книжку. Лампа на столе мерцала, заливая комнату слабым светом. Она медленно открыла книгу, глядя на пустую страницу перед собой. Её рука зависла над бумагой. «Том», — написала она. Эти три буквы казались ей дверью в другой мир, который теперь был закрыт для неё. — Ты бы не стал сидеть здесь, — тихо сказала она, словно обращаясь к его образу. — Ты бы не остановился, даже если весь мир обернулся бы против тебя. Она вздохнула, но не остановилась. «Я стану сильнее. Я стану кем-то, кто сможет быть рядом с тобой, Том. Даже если для этого придётся разрушить всё, что я знаю». Каждая строчка в этой книжке была для него. Она не знала, увидит ли он их когда-нибудь, но это был её способ держаться за что-то реальное. Однажды вечером Горбин вернулся в лавку позже обычного. Его лицо выглядело уставшим, но в глазах блеснуло что-то странное, когда он увидел Нагайну. — Я получил интересное предложение, — начал он, облокотившись на прилавок. — И мне нужна помощь. — Что за предложение? — спросила она, откладывая тряпку, которой протирала стекло. — Есть один человек, — начал Горбин, — которому нужен редкий артефакт. Это опасное дело, но платят достаточно, чтобы я мог закрыть лавку на месяц. — И вы хотите, чтобы я вам помогла? — Ты умна, — сказал он, слегка усмехнувшись. — Слишком умна, чтобы тратить свой талант на уборку. Это было начало её нового пути. Путь, который мог привести её к Тому, но который также грозил разрушить её остатки человечности. Она кивнула, её голос звучал твёрдо: — Я готова. Горбин изучал её взглядом, как будто пытаясь понять, насколько далеко она готова зайти. Его тонкие губы сложились в хищную усмешку, а длинные пальцы забарабанили по прилавку. — Ты должна понять, девочка, — начал он медленно, — это дело не для слабых духом. Оно потребует не только умения держать язык за зубами, но и смелости сделать то, что может пугать. Нагайна скрестила руки на груди, её лицо оставалось спокойным. — Я уже сказала, что готова, — твёрдо ответила она. Горбин слегка приподнял бровь, но кивнул, как будто именно этого и ожидал. — Хорошо, — произнёс он, подаваясь вперёд. — Тогда слушай. — Есть человек, который нуждается в одном артефакте, — начал он. — Это нечто редкое и запрещённое, не то, что можно просто купить в лавке или заказать совой. Этот артефакт… — он замолчал, делая паузу, чтобы усилить эффект, — проклят. Нагайна напряглась, но лицо её не дрогнуло. — Что это за артефакт? Горбин слегка усмехнулся. — Старинный серебряный кинжал, который некогда принадлежал одной из знатных семей Франции. Они использовали его в ритуалах крови, чтобы связывать себя с магией предков. Он не только носит смерть, но и оставляет метку на душе того, кого пронзает. — Метку? — Ты слышала правильно, — подтвердил он, его глаза блеснули. — Некоторые называют это проклятием, другие — благословением. В любом случае, предмет слишком опасен, чтобы храниться открыто. — И где он сейчас? — В одном из подвалов министерства магии, — ответил Горбин, скрестив руки. — Его конфисковали много лет назад, но я знаю, что его можно вернуть. Нагайна нахмурилась, её разум начал быстро анализировать услышанное. — Вы хотите, чтобы я проникла в Министерство? — Нет, — сказал он, отмахнувшись. — Я уже нашёл того, кто это сделает. Ты же должна помочь в доставке. — Доставке? — Да, — ответил он, его голос стал чуть ниже. — После того как артефакт покинет Министерство, его нужно будет доставить в место, которое я укажу. Клиент предпочитает, чтобы это делал кто-то незаметный… вроде тебя. Нагайна внимательно смотрела на него, чувствуя, как её сердце забилось чуть быстрее. Она понимала, что это задание может быть смертельно опасным. Но вместе с тем оно было возможностью — шагом в тот мир силы и власти, где она могла бы обрести новое место. — И что я получу за это? — спросила она. Горбин снова усмехнулся. — Тебе хватит. Деньги, влияние… а главное — возможность доказать, что ты стоишь чего-то. Её взгляд потемнел, но она кивнула. — Хорошо. Считайте, что я согласна. — Тогда мы начнём завтра, — произнёс он, поднимаясь. — Готовься, девочка. Это будет незабываемое путешествие. Когда Горбин ушёл в свою комнату, Нагайна осталась одна в темноте лавки. Её мысли были полны сомнений и вопросов. «Почему я согласилась?» Но, глядя на своё отражение в одном из старинных зеркал, она поняла ответ. — Я сделаю всё, чтобы вернуться к тебе, Том, — прошептала она. — Всё. И с этой мыслью она погасила лампу и отправилась в свою подсобку готовиться к завтрашнему дню.

***

Вечер в Хогвартсе был особенно тихим. Том Реддл сидел за своим столом в спальне Слизерина. Свет от лампы освещал разложенные перед ним книги, среди которых выделялась та самая, выкраденная из запретной секции, — «Наитемнейшие искусства с французскими комментариями Эриота Розье». Страницы раскрытой книги будто манили его продолжить изучение, но Том не спешил. Его пальцы медленно скользили по краю стола, а взгляд был направлен куда-то в пустоту. «Крестражи», — думал он, чувствуя, как это слово звучит у него в голове, как призыв. — «Я уже знаю, как их создать. Но сейчас нельзя». Он стиснул зубы. Дамблдор. Диппет. Они оба следили за ним. Том чувствовал их пристальное внимание: каждое слово, каждый взгляд, каждый шаг был под наблюдением. Он понимал, что любое неверное движение, и его цели могут оказаться недостижимыми. «Они хотят разрушить меня. Но я не дам им такой возможности». Но больше всего его мысли занимала она. Нагайна. Он облокотился на стол, подперев подбородок рукой, и закрыл глаза. Её образ всплыл в его сознании так ярко, как будто она стояла перед ним. Её тёплый голос. Её взгляд, полный понимания. Её прикосновения, которые успокаивали его, когда весь мир казался холодным и враждебным. — Где ты сейчас? — прошептал он, его голос был едва слышен. Он представлял, как она могла чувствовать себя. Её гордость, её достоинство… всё это было растоптано. Он знал, что она страдает. «Ты сильная, Нагайна», — подумал он. — «Ты выдержишь. Я знаю, что ты найдёшь способ выжить. Ты всегда это умела». Но его уверенность не могла заглушить беспокойства. Он ненавидел Дамблдора за то, что тот разлучил их. «Когда-нибудь я верну тебя, Нагайна. И никто больше не посмеет нас разделить». Он снова открыл глаза и посмотрел на книгу перед собой. Строки текста казались ответом на все его вопросы, но он понимал: время ещё не пришло. «Я слишком на виду. Нужно ждать. Быть терпеливым. Как бы это ни раздражало». Он закрыл книгу и встал. Его взгляд упал на окно спальни, за которым светилась зелёная толща воды Чёрного озера. — Пока они думают, что я сломлен, я стану сильнее, — произнёс он себе под нос. — Когда я сделаю свой первый крестраж, это станет началом новой эпохи. Моей эпохи. Но даже эти мысли не могли полностью отвлечь его от тревоги за Нагайну. Том подошёл к своему столу и достал лист пергамента. Его перо медленно заскрипело по поверхности. «Нагайна», — написал он. Он долго смотрел на это слово, как будто пытался вложить в него свои мысли. Затем он отложил перо и сжал пергамент в руке. «Письмо ничего не изменит. Я должен ждать. Но это ожидание… оно убивает меня». Он снова сел за стол, его глаза блестели от решимости. «Когда я стану сильнее, никто больше не сможет нас разлучить. Я клянусь». С этими мыслями он вернулся к своим книгам, погружаясь в изучение древней магии. В каждой строке он видел не только свой путь к бессмертию, но и способ вернуть то, что принадлежало только ему — Нагайну.

***

На следующее утро Нагайна проснулась рано. Свет, пробивающийся через пыльные щели лавки, был тусклым, но в этом мраке было что-то успокаивающее. Она знала: сегодня начнётся новый этап. После краткого завтрака, состоящего из чёрствого хлеба и воды, она привела себя в порядок и вышла в торговый зал. Горбин уже ждал её, лениво прислонившись к прилавку. — Ты готова? — спросил он, не тратя времени на любезности. — Всегда, — коротко ответила она, её голос был ровным, а взгляд твёрдым. Горбин усмехнулся. — Тогда запомни: сегодня ты — просто курьер. Не задаёшь вопросов, не смотришь лишний раз на клиента. Забираешь артефакт и доставляешь его туда, куда скажут. Если клиент скажет что-то странное — пропусти мимо ушей. Ты поняла? Нагайна кивнула. — Отлично, — продолжил он, открывая ящик под прилавком. Он вынул небольшую деревянную шкатулку с металлическими уголками. — Вот это. Не тряси её, не вскрывай и не подпускай любопытных. Шкатулка выглядела непримечательной, но Нагайна сразу почувствовала странный холод, который исходил от неё. Она осторожно взяла её, ощущая, как от прикосновения по спине пробежал неприятный холодок. — И куда я иду? — спросила она. — В дом двадцать три, — ответил Горбин. — Найдёшь мужчину по имени Маркус Феншоу. Он знает, что ты придёшь. Нагайна снова кивнула, хотя внутренне чувствовала напряжение. Она шагала вглубь по Лютному переулку, держа шкатулку в руках. Кажется, мир вокруг стал ещё мрачнее: на улицах появились странные тени, и люди смотрели на неё с подозрением. Переулок оказался ещё уже и тёмнее, чем она ожидала. Здесь почти не было окон, а фонари горели едва-едва. Она нашла дом двадцать три: старый, обветшалый, с покосившейся дверью. Она постучала. Дверь открылась почти сразу. На пороге стоял мужчина лет сорока с растрёпанными волосами и нервными движениями. Его глаза были тревожными, а губы слегка подрагивали. — Ты от Горбина? — спросил он, его голос был хриплым. — Да, — коротко ответила Нагайна. — Заходи, — он быстро огляделся по сторонам и жестом пригласил её внутрь. Комната внутри была тёмной, освещённой лишь одной свечой. В центре стоял стол, заваленный бумагами и странными приборами. — Это она? — спросил Маркус, указывая на шкатулку. — Да, — ответила Нагайна, протягивая её ему. Он взял шкатулку, но вместо того чтобы открыть её, поставил на стол и уставился на неё. — Знаешь, что это? — неожиданно спросил он. — Нет, — ответила она честно. — И не пытайся узнать, — сказал он, его голос стал чуть более угрожающим. — Этот предмет… опасен. Она молча кивнула. — У Горбина всегда был хороший глаз на людей, — продолжил он, пристально глядя на неё. — Ты выглядишь так, будто готова на всё, чтобы выжить. — Это верно, — ответила Нагайна, удерживая его взгляд. Маркус хмыкнул. — Тогда слушай. Если захочешь заработать больше, приходи сюда снова. Но учти: такие сделки, как эта, всегда оставляют след. Ты готова с этим жить? — Мне всё равно, — ответила она, её голос был низким и холодным. Его глаза сверкнули, и он слегка улыбнулся. — Тогда, возможно, ты найдёшь здесь то, что ищешь.

***

Когда она вернулась в лавку, Горбин уже ждал её. — Всё прошло гладко? — спросил он, даже не поднимая головы от своих записей. — Да, — коротко ответила Нагайна. Горбин кивнул, но на его лице появилась лёгкая усмешка. — Я вижу, что ты начинаешь понимать, как работает этот мир, — заметил он. — Это хорошо. Продолжай в том же духе, и, возможно, у тебя появятся перспективы. Она ничего не ответила, но внутри почувствовала, как что-то внутри неё начинает меняться.

***

Поздним вечером, сидя в своей маленькой комнате, она снова достала свою записную книжку. «Сегодня я сделала первый шаг», — написала она. — «Мир вокруг меня меняется, и я меняюсь вместе с ним. Я должна стать сильнее. Для себя. Для Тома. Для нас». Она закрыла книжку и легла на койку, устремив взгляд в потолок. «Том, я иду к тебе. Пусть мир дрожит».

***

В один из вечеров. Сидя в своей подсобке, освещённой лишь тусклым светом лампы, Нагайна долго смотрела на чистый лист пергамента. Её пальцы сжимали перо так крепко, что костяшки побелели. Мысли метались в голове: «Должна ли я? Что если он не ответит? Что если это поставит его под удар?» Но с каждой минутой сомнений желание соединиться с ним хотя бы через слова становилось сильнее. Она знала, что это рискованно, но этот риск казался ей оправданным. «Том. Я не знаю, придёт ли это письмо к тебе. Но я должна попытаться. Молчание становится для меня слишком невыносимым. Я хочу, чтобы ты знал: я в порядке. Я нашла место, где могу работать и ждать. Лютный переулок — это грязное, холодное место, полное тайн, но здесь есть то, что помогает мне держаться. Возможно, ты знаешь, о чём я говорю. Здесь есть сила. Здесь есть возможности. Том, я всё ещё думаю о тебе. Каждую ночь. Твой голос звучит в моей голове, твои глаза мерцают в моих снах. Ты был для меня не просто учеником или человеком, который искал величия. Ты был тем, кто видел меня настоящей, кто не боялся моих секретов, кто принял меня такой, какая я есть. Я знаю, что тебя окружает опасность. Я знаю, что они наблюдают за тобой, надеясь сломать. Но ты сильнее их всех. Ты знаешь это, и я знаю это. Никто не сможет тебя остановить. Иногда я спрашиваю себя: будет ли у нас шанс снова увидеться? Иногда я думаю, что это невозможно. Но если я чему-то научилась за это время, так это тому, что ты способен повернуть мир, как захочешь. Ты найдёшь способ. Я верю в это. Я не знаю, как долго я ещё смогу ждать. Моя душа рвётся к тебе, но я знаю: нам обоим нужно время. Ты учишься, ты планируешь. Я тоже. Каждый день я стараюсь стать сильнее, чтобы однажды ты мог гордиться мной. Я хочу быть рядом с тобой не как слабость, а как твоя сила. Если тебе придёт это письмо, если ты найдёшь способ написать мне в ответ, сделай это. Но только если это не подвергнет тебя опасности. Я не хочу быть причиной твоей беды. Помни, Том, я жду. Я всегда буду ждать тебя. Как бы долго это ни длилось. Нагайна» Она отложила перо, её руки слегка дрожали. Она перечитала письмо, пытаясь понять, сказала ли она всё, что хотела. Её взгляд остановился на окне, за которым ночной Лондон утопал в мраке. Она знала, что не может использовать сову лавки, чтобы письмо не попало в чужие руки. Но у неё был план. Поздним вечером, завернувшись в плащ, Нагайна вышла из лавки и направилась к аукционному дому на одной из соседних улиц. Там она нашла мужчину, которого видела раньше: он торговал артефактами и был известен своей осторожностью. — Ты можешь доставить письмо в Хогвартс? — спросила она, протягивая ему свернутый пергамент и пару галлеонов из тех, которые успела заработать. — Хогвартс? — нахмурился он, но взял деньги. — Ладно. У меня есть свои способы. Только не жди ответа. Она кивнула, но внутри всё горело надеждой. Вернувшись в подсобку, Нагайна села на край своей койки. Её сердце колотилось. «Если он прочтёт это письмо… если он знает, что я жду, этого достаточно», — подумала она. Но её душу терзала тревога: «А если это будет ошибка? Если это навредит ему?» Она закрыла глаза, стараясь не думать об этом. «Я должна верить. Том найдёт способ».