С привкусом боли

Нагайна стояла у открытого окна своего кабинета, наблюдая, как последние лучи солнца тонут в верхушках деревьев Запретного леса. Лёгкий ветер шевелил её волосы, касаясь лица, словно напоминая, что она всё ещё здесь, в реальности. Но её мысли витали далеко, где-то между вчерашними воспоминаниями и неизведанным будущим. Тишина была нарушена едва слышным звуком шагов. Нагайна обернулась и встретилась взглядом с Томом, который уже стоял в дверях. — Ты так любишь закаты, Нагайна, — заметил он, с лёгкой улыбкой закрывая за собой дверь. — Впрочем, как и скрываться от всех. — Том, — её голос прозвучал чуть тише, чем она ожидала, и оттого теплее. — Ты опять нарушаешь правила. Он пожал плечами, подходя ближе. — Разве это не наша с тобой традиция? — спросил он, и его глаза блеснули. Нагайна усмехнулась, покачав головой, но не могла удержать улыбку. — Ты слишком часто появляешься здесь. Это уже становится подозрительным. — А если я скажу, что не могу иначе? — парировал он, его тон был лёгким, но в нём чувствовалось что-то более глубокое. Она повернулась к нему лицом, сложив руки на груди. — Том, тебе не кажется, что твоя самоуверенность когда-нибудь доведёт тебя до беды? Он сделал ещё шаг, сокращая расстояние между ними, и его лицо оказалось в лунном свете. — Возможно, — сказал он, останавливаясь так близко, что её запах окутал его. — Но я не думаю, что это случится с тобой. Его голос был глубоким, почти шёпотом. Том протянул руку, осторожно касаясь её ладони. Она не отстранилась, но почувствовала, как по её коже пробежал лёгкий холодок. — Твои руки холодные, — произнёс он, проводя пальцами по её запястью. — Но внутри ты всегда тёплая. — Том, — тихо начала она, но он снова перебил её. — Ты ведь знаешь, — его голос стал мягче, а глаза — серьёзнее, — что я никогда не причиню тебе вреда. Она смотрела на него, понимая, что он говорит искренне, и её барьеры начали рушиться. — Иногда ты меня пугаешь, Том, — сказала она, стараясь вернуть твёрдость в голос. — Чем именно? — спросил он, чуть наклоняя голову, его губы тронула лёгкая насмешка. — Тем, что ты слишком уверен, что всегда получишь своё, — ответила она, её взгляд задержался на его глазах. — Потому что я знаю, чего хочу, — сказал он, сделав ещё один шаг ближе. — И ты это знаешь. Он осторожно наклонился, его лицо оказалось так близко, что она почувствовала его дыхание. Её руки дрогнули, но она не смогла отступить. — Том… — прошептала она, но вместо ответа он медленно склонился и поцеловал её. Этот поцелуй был тёплым, но в нём ощущалась сдерживаемая страсть. Он был нежным, словно Том боялся разрушить что-то важное. Его руки осторожно обняли её за талию, притягивая ближе, но он оставался в рамках, которые она установила. Когда он отстранился, его глаза были полны мягкости, но в глубине блеснуло нечто тёмное, притягательное. — Ты не потеряешь себя со мной, Нагайна, — тихо сказал он, его голос звучал как обещание. Её дыхание было сбивчивым, но она всё-таки нашла силы улыбнуться. — Ты слишком многое говоришь, Том, — ответила она, едва сдерживая себя от нового порыва. Он усмехнулся, наклоняя голову чуть вбок. — Тогда я оставлю слова на потом, — сказал он. Он снова прикоснулся к её руке, нежно сжав её пальцы. — Но я всё равно буду рядом. Всегда. Её глаза были полны эмоций, которые она не могла выразить словами. Она лишь кивнула, и он отпустил её руку. Ветер снаружи шевелил занавески, ночная прохлада проникала в комнату, но ни Том, ни Нагайна не обращали на это внимания. Всё, что существовало для них сейчас, — это ощущение друг друга. Нагайна слегка отстранилась, её взгляд был задумчивым, но в нём читалась нежность. — Том, — начала она тихо, её голос был почти шёпотом. — Иногда мне кажется, что ты живёшь только ради будущего. Ты строишь планы, ищешь ответы, но… ты задумываешься, что будет потом? Он внимательно посмотрел на неё, его глаза блеснули в полумраке. — Потом? — переспросил он. — Ты имеешь в виду, когда мы… умрём? Её взгляд затуманился, и она кивнула. — Да, — призналась она. — Это пугает меня. Я боюсь, что… всё, что мы создадим, всё, что мы сделаем, однажды исчезнет. Том молчал несколько мгновений, а затем его губы изогнулись в едва заметной улыбке. — Нагайна, — начал он, его голос стал низким, почти гипнотическим. — Я не намерен оставлять будущее на милость времени. Она удивлённо приподняла брови, но молчала, ожидая, что он скажет дальше. — Я уже давно понял, — продолжил он, отпуская её талию и делая шаг к окну, — что наша жизнь слишком коротка, чтобы ограничивать себя её рамками. В этом мире есть вещи, которые можно контролировать. Даже смерть. Её дыхание на миг остановилось. Она смотрела на его профиль, освещённый слабым светом луны, и чувствовала, как его слова находят отклик в её собственных мыслях. — Ты думаешь, что можно победить смерть? — спросила она тихо. Он обернулся, его взгляд был серьёзен, но в нём читалась искра страсти. — Я не думаю, — сказал он уверенно. — Я знаю. Бессмертие возможно. Оно требует знаний, силы, жертв, но это достижимо. Нагайна почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Слова Тома были пугающими, но в то же время завораживающими. — Жертвы, — повторила она. — Это звучит так… опасно. — Любое великое дело требует риска, — ответил он. — Но подумай, Нагайна. Что, если мы могли бы жить вечно? Что, если ничто не смогло бы разлучить нас? Она смотрела на него, и её мысли метались между страхом и восхищением. — Это звучит… как мечта, — прошептала она. Он сделал шаг к ней, снова беря её за руки. — Это не мечта, — сказал он тихо, но с твёрдостью. — Это цель. Наш путь не должен заканчиваться. Если мы будем достаточно сильны, достаточно умны, мы сможем победить время. — Ты правда веришь в это? — спросила она, её голос был полон сомнений, но и скрытой надежды. — Я не просто верю, Нагайна, — ответил он, его голос стал тише, почти шёпотом. — Я сделаю это. Ради себя. Ради нас. Ради всего, что мы сможем создать. Она замолчала, её пальцы сжали его руки. В её глазах читалась борьба, но также что-то новое — осознание, что она была рядом с человеком, который не остановится ни перед чем. — Если это возможно… — начала она, но замялась. — Это возможно, — уверенно прервал он её. Её взгляд смягчился, и она улыбнулась. — Тогда я буду с тобой, Том. Вечно. Он улыбнулся в ответ, но в его улыбке было что-то мрачное, почти пугающее. — Ты уже со мной, Нагайна, — сказал он, снова притягивая её ближе. Она молчала, но внутри неё вспыхнул огонь. Он был опасным, непредсказуемым, но она знала, что теперь уже не сможет уйти. Том был для неё не просто человеком, он был её судьбой, и она не собиралась отказываться от него. Ночь за окном становилась всё темнее, но для них двоих она только начиналась.

***

После урока зельеварения профессор Слизнорт, сияя своей привычной добродушной улыбкой, остановил Тома, прежде чем тот успел выйти из класса. — Том, останься на минутку, — сказал он, отложив в сторону свои записи. — У меня к тебе небольшой разговор. Том замер, затем обернулся с лёгкой вежливой улыбкой. — Конечно, профессор, — ответил он, скрывая удивление. Слизнорт подождал, пока класс опустеет, а затем жестом пригласил Тома вернуться к парте. Том сел, аккуратно положив руки на стол, демонстрируя вид полного внимания. — Что-то не так, сэр? — спросил он с лёгкой настороженностью. Слизнорт сел напротив, его лицо выражало одновременно интерес и что-то вроде ностальгии. — О нет, ничего серьёзного, — начал он, мягко откинувшись на спинку стула. — Просто… я давно хотел поговорить с тобой о твоей матери. Том напрягся, но не дал этому отразиться на лице. — Моей матери? — переспросил он, сохраняя вежливый тон. Слизнорт кивнул, и на его лице появилась тень задумчивости. — Да, Меропа Мракс. Мы с ней учились вместе здесь, в Хогвартсе. Ты ведь знаешь, что она была на Слизерине, как и ты? — Я знаю, — ответил Том, скрывая раздражение. Слизнорт продолжил, не замечая или делая вид, что не замечает холодности в голосе Тома. — Она была… интересной девушкой, но всегда тихой, держалась в тени. Многие не обращали на неё внимания, а некоторые… ну, откровенно пренебрегали ею. Но я всегда видел в ней что-то особенное. Том чуть прищурился, его взгляд стал более пристальным. — Особенное? — повторил он. — В чём именно? Слизнорт слегка смутился, покачав головой. — Знаешь, Том, её способности в зельеварении были весьма неплохими, хотя она редко их показывала. Но, если честно, дело было не только в магии. Она… была другой. Слишком мягкой для Слизерина. Том ощутил вспышку гнева. Слишком мягкой? Это слово звучало как обвинение, как напоминание о том, чего он больше всего презирал в своей матери. — Возможно, вы плохо её знали, — холодно произнёс он. Слизнорт нахмурился, затем снова улыбнулся, как будто хотел сгладить неловкость. — Может быть, — согласился он. — Но я помню, как однажды она стояла у зельеваренного котла, и я видел, как её руки дрожат. Она была из рода Мраксов, но… не могла соответствовать ожиданиям своей семьи. Это чувствовалось. Том молчал, сжимая руки под столом. Его лицо оставалось непроницаемым, но внутри бурлили эмоции. — Она была из рода Мраксов, — повторил он, его голос стал чуть резче. — Это значит, что её кровь была чистой. Этого было достаточно. Слизнорт нахмурился, услышав изменение в тоне Тома, но не стал останавливать разговор. — Знаешь, Том, я всегда чувствовал, что она была несчастлива, даже тогда. Она была доброй, но слишком скрытной, как будто постоянно боялась чего-то. Я пытался поговорить с ней, но она никогда не открывалась. — Возможно, вы не были достаточно настойчивы, — сухо сказал Том. Слизнорт посмотрел на него с лёгким удивлением, затем кивнул, будто соглашаясь. — Может быть, ты прав, — признал он. — Но знаешь, Том, ты совсем не похож на неё. Ты — сильный, уверенный в себе, целеустремлённый. Всё, что Меропе не хватало, я вижу в тебе. Эти слова задели Тома, но он позволил себе лишь едва заметное движение головы. — Значит, она была слабой, — произнёс он, глядя Слизнорту прямо в глаза. Профессор нахмурился, словно пытаясь понять, почему в этих словах прозвучала такая жёсткость. — Нет, Том, — тихо сказал он. — Я бы не назвал её слабой. Она просто… была другой. Я думаю, она была способна на многое, если бы ей дали шанс. — И всё же она закончила свою жизнь в бедности, умирая на пороге сиротского приюта, — ответил Том, его голос стал ледяным. Слизнорт замолчал. Он видел, что разговор зашёл на болезненную тему, но не знал, как его продолжить. — Я лишь хотел сказать, что в тебе я вижу потенциал, который, возможно, не удалось раскрыть твоей матери, — наконец сказал он. — Ты можешь достичь величия, Том. Я верю в это. Том поднялся, его взгляд был непроницаемым. — Величие я достигну сам, профессор, — сказал он. — Без наследия, без прошлого. Только я. Слизнорт смотрел, как он уходит, и его лицо выражало беспокойство. Том же шагал по коридору, его мысли о матери продолжали давить на него, заставляя снова и снова возвращаться к её слабости, её жалкой судьбе. Он ненавидел, что эта тема вызывает в нём такую бурю эмоций. Он всегда знал, что будет великим, но иногда величие казалось слишком далёким и недостижимым. Размышления прервал знакомый голос, полный презрения: — Ты даже не пытаешься быть хоть чуть-чуть нормальной, Миртл! — раздражённо произнесла Вальбурга Блэк. Том остановился и посмотрел в сторону источника звука. У стены стояла Миртл, её лицо было залито слезами. Вальбурга возвышалась над ней, как хищница, её глаза сверкали холодным гневом. — Ты что, думаешь, что твои жалобы что-то изменят? Хватит ныть, Миртл! Никто тебя не жалеет! Миртл всхлипнула, спрятав лицо в ладонях. Том наблюдал за этой сценой с холодным спокойствием. Он презирал Миртл за её бесконечные истерики и слабость. Она была жалкой, лишённой даже тени амбиций, и напоминала ему худшие стороны людей, которых он ненавидел. Но его взгляд остановился на Вальбурге. Она была его союзницей, насколько это было возможно для него. Сильная, умная и достойная своего имени, она вызывала у него уважение, хотя её частые вспышки гнева он считал недостатком, который со временем можно исправить. — Вальбурга, — произнёс он спокойно, его голос эхом разнёсся по коридору. Она обернулась, её лицо мгновенно стало более сдержанным. — Том, — ответила она, её тон был мягче, но всё ещё слегка раздражённым. Он медленно подошёл ближе, его взгляд задержался на Миртл, которая выглядела ещё более жалко, чем обычно. — Почему ты тратишь своё время на это? — спросил он, едва заметно качнув головой в сторону Миртл. Вальбурга фыркнула. — Она сама меня провоцирует. Сидит здесь, ревёт, как будто весь мир против неё. Это раздражает. Том взглянул на Миртл, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах читалось презрение. — Миртл, — произнёс он холодно. — Ты снова устраиваешь сцену. Если ты не можешь держать свои эмоции под контролем, тебе лучше остаться в своей башне. Миртл всхлипнула, глядя на него с испугом и обидой. — Я ничего плохого не сделала! — выпалила она, но её голос дрожал. — Именно в этом и проблема, — резко ответил Том. — Ты никогда ничего не делаешь. Только жалуешься. Его слова ударили в самую больную точку, и Миртл опустила голову. Вальбурга чуть усмехнулась, но быстро вернула себе серьёзный вид, заметив, что Том продолжает говорить. — За твои слёзы и беспорядок я снимаю с Когтеврана тридцать очков, — произнёс он, словно вынося приговор. Миртл застыла, её лицо исказилось от шока. — Но… — начала она, но он прервал её ледяным взглядом. — Иди, Миртл, — сказал он, его голос был низким и угрожающим. Она бросилась прочь, всхлипывая громче, чем прежде. Том проводил её взглядом, полным презрения, а затем повернулся к Вальбурге. — А теперь к тебе, — произнёс он ровно, но с лёгкой долей упрёка. Вальбурга подняла бровь, но в её глазах мелькнуло уважение. — Ты хочешь снять с меня очки за то, что я высказала правду? — спросила она, её тон был вызовом, но она знала, что Том не действует импульсивно. — Я хочу, чтобы ты показывала пример, а не устраивала сцены в коридоре, — спокойно ответил он. Она нахмурилась, но не стала спорить. — С тебя пять очков, Вальбурга, — добавил он. Она кивнула, смирившись с его решением. — Ладно, — сказала она, слегка улыбнувшись. — Но, признаться, её лицо, когда ты сказал ей замолчать, стоило того. Том чуть усмехнулся, и между ними на мгновение повисла тихая, но понятная взаимная симпатия. — В следующий раз просто игнорируй её, — сказал он, чуть расслабив голос. — Она не стоит твоих усилий. — Хорошо, Том, — ответила Вальбурга. — Но я всё же рада, что ты вовремя появился. Она бросила на него тёплый взгляд, и Том кивнул, продолжив свой путь по коридору, чувствуя, как напряжение постепенно спадает.

***

— Что случилось? — спросил Абраксас, когда Том вошёл в гостиную и сел в кресло напротив. — Ты выглядишь не в своей тарелке. Том не сразу ответил. Он молчал, поглощённый своими мыслями, а потом решился. — Миртл. Я снял с неё очки. Тридцать. С Когтеврана. Абраксас вскинул брови, как будто не ожидал такого решения. — Ты серьёзно? Тридцать очков? Она тебе ещё устроит целую драму, я уверен. Хотя, если честно, я даже не знаю, что с ней не так. Это просто Миртл. Но ты… — Абраксас замолчал, подбирая слова, — ты всегда жёстко следишь за порядком. Я бы сказал, что ты действуешь, как глава. Том усмехнулся, но его взгляд оставался острым и холодным. — Кто-то должен показывать таким, как она, где их место, — ответил он, не скрывая горечи в голосе. — И Миртл слишком долго думала, что её поведение останется без последствий. Она ошиблась. Абраксас пожал плечами, его взгляд был несколько хищным, но уважительным. — Ты как всегда готов преподнести урок тем, кто этого заслуживает. Том хмуро посмотрел на него. Он знал, что Абраксас воспринимал его действия как что-то естественное, но всё-таки… — Это не так просто, как кажется. Иначе зачем мне быть старостой, если я не могу распоряжаться такими вещами? Но это не только про Миртл. Это про контроль. Время от времени нужно показывать, что есть те, кто управляет этим всем, — сказал Том, опираясь спиной на кресло и растягивая слова, будто это было уже знакомо всем. Абраксас немного затих, а потом, словно оценивая, выдавил короткую фразу: — Ты не боишься, что это как-то на тебя отразится? Ты всё-таки не тот, кто любит быть в центре этих всех слухов и сплетен. Хотя ты и так рядом с ними постоянно. Том не сразу ответил, его взгляд был поглощён камином. Тёмные мысли о бессмертии, о своей силе, о будущем. Это всегда было частью его плана, частью его борьбы. Он не мог позволить себе стать слабым. — Я знаю, что не все воспримут это с восторгом, — наконец сказал Том. — Но каждый должен понимать своё место. Я покажу им, где оно.

***

Ранний октябрьский вечер окутал Хогвартс теплым золотым светом заката. Листья на дубах уже начали менять цвет, и некоторые опадали, мягко кружась на ветру. На опушке леса, под широкими ветвями старого дуба, Том Реддл сидел, облокотившись на его ствол. В руках у него была потёртая книга на латыни, но взгляд молодого человека всё чаще отрывался от строк, чтобы лениво наблюдать за игрой солнечных бликов на воде Черного озера. Он выглядел так спокойно, так непринужденно, что любой прохожий решил бы: вот идеальный образец студента, любящего природу и знание. Но Нагайна знала лучше. Она остановилась на краю тропинки, не ожидая встретить его здесь, и несколько мгновений просто смотрела на него. — Ты выглядишь, как герой с портрета, Том, — проговорила она, позволив себе легкую улыбку. Он поднял глаза от книги, и мгновенно его лицо озарилось чем-то, что напоминало едва сдерживаемое триумфальное удовлетворение. — Нагайна, — произнес он, как будто её имя было самым прекрасным словом в его лексиконе. — И ты, как всегда, идеально появляешься в нужный момент. — Я просто прогуливалась, — сказала она, подходя ближе. — Но теперь думаю, что стоит насторожиться. Ты выглядишь слишком довольным собой. Том захлопнул книгу и отложил её в сторону, проводя ладонью по своим чёрным, аккуратно уложенным волосам. — Может, я доволен, потому что ты здесь? — Его голос был низким, почти мурлыкающим, и в нём скользнула искорка провокации. Она прищурилась, скрестив руки на груди. — Ты ведь знаешь, что это не сработает, верно? — А разве я что-то делаю? — Он поднялся на ноги с плавной грацией, словно движение было частью сложного танца. Оказавшись перед ней, он изучал её взглядом, как будто читал книгу, более интригующую, чем та, что он только что держал. — Я просто счастлив тебя видеть. — Том, — предупредила она, но её голос предательски дрогнул. — Я скучал, Нагайна, — сказал он, делая шаг ближе. Теперь их разделяло лишь несколько дюймов, и она чувствовала его тепло. — Ты видел меня вчера в лазарете, — напомнила она, стараясь держать голос твёрдым. — Вчера было слишком давно, — сказал он, его голос стал ниже, почти шёпотом. — Ты ведь знаешь, что я терпелив… но только не с тобой. Он провёл кончиками пальцев по её запястью, едва касаясь кожи, но этого прикосновения было достаточно, чтобы её сердце забилось быстрее. — Том, мы говорили об этом, — произнесла она, пытаясь сохранить спокойствие. — Мы говорили о границах, — напомнил он, обводя её ладонь пальцем. — Но мне никто не запрещал восхищаться тобой. Или… желать тебя. Его слова прозвучали так откровенно, что её дыхание на мгновение сбилось. — Ты… невыносим, — прошептала она, не зная, то ли улыбнуться, то ли отступить. Он усмехнулся, и в его взгляде сверкнуло что-то опасное, но в то же время обезоруживающее. — Но ты всё равно пришла сюда, ко мне, — ответил он, осторожно касаясь её подбородка и чуть приподнимая её лицо, чтобы их взгляды встретились. Она попыталась что-то сказать, но его губы уже коснулись её. Поцелуй был глубоким, требовательным, с явным намёком на страсть, которую он едва сдерживал. Но Том знал, когда остановиться, и отстранился с медленной улыбкой, в которой было больше обожания, чем хитрости. — Ты… должен вести себя приличнее, — наконец произнесла она, чувствуя, как её щеки горят. — Я должен? — Он склонил голову, словно изучая её. — Но ведь ты никогда не просишь этого по-настоящему, Нагайна. — Том! — Она попыталась выглядеть строгой, но искра в его глазах заставила её рассмеяться. Он снова притянул её ближе, обнимая за талию. — Только ты можешь меня усмирить, — сказал он, его губы скользнули по её виску, оставляя горячий след. — Но даже ты не сможешь отнять у меня этого момента.

***

Тёплый свет заполнял лабораторию в больничном крыле, где на столах стояли ряды баночек и флаконов. В воздухе витал сладковатый аромат трав и зелья, которое медленно кипело в большом медном котле. Нагайна стояла у стола, аккуратно перемешивая густую жидкость деревянной ложкой, её движения были плавными и уверенными. Поппи Помфри, её верная подруга, стояла рядом, тщательно измельчая листья эвкалипта для следующего этапа. — Итак, — сказала Поппи с улыбкой, бросая искосо взгляд на Нагайну, — ты, кажется, летаешь где-то в облаках сегодня. Или мне это кажется? Нагайна чуть заметно улыбнулась, но продолжала смотреть в котёл. — Это тебе кажется, Поппи, — спокойно ответила она, но в её голосе звучала лёгкая тёплая нотка. Поппи засмеялась, откладывая нож. — О, не ври мне, я тебя слишком хорошо знаю, — сказала она, придвигаясь ближе и наклоняя голову. — Это связано с Томом? Нагайна вздохнула, её рука замерла на мгновение, но потом она снова начала мешать зелье. — Он… не такой, как все, — тихо ответила она, словно сама боялась произнести это вслух. — Да уж, это я заметила, — отозвалась Поппи, бросая щепотку сушёных цветов в котёл и наблюдая, как зелье слегка поменяло цвет. — Он всегда такой… сосредоточенный. Иногда пугающий, если честно. Нагайна кивнула, не отрывая глаз от зелья. — Да, он может быть пугающим, — признала она, её голос был мягким, но твёрдым. — Но… в нём есть что-то. Что-то такое, что невозможно игнорировать. Поппи приподняла брови, сложив руки на груди. — Что, например? Нагайна замерла, подбирая слова, прежде чем ответить. — Решительность, — произнесла она. — И сила. Но не просто магическая сила. Он всегда точно знает, чего хочет. И это… притягивает. Поппи задумчиво наклонила голову. — Ты знаешь, что такие люди опасны, верно? — мягко сказала она, её голос был полон заботы. — Я знаю, — ответила Нагайна, её взгляд стал чуть серьёзнее. — Но я не боюсь его, Поппи. Он никогда не переступает границ. — Пока, — заметила Поппи с лёгким подозрением. — Нет, ты не понимаешь, — Нагайна посмотрела на неё, её глаза были серьёзными. — Он уважает мои границы. Даже если я вижу, что он хочет большего… он ждёт. Поппи удивлённо подняла брови. — Ждёт? Это уже интересно. Неужели ты думаешь, что он настолько терпелив? — Да, — кивнула Нагайна. — Он может быть решительным, но он… он понимает меня. Это редкость. Поппи вздохнула, вернувшись к измельчению трав, но её взгляд всё ещё был внимательным. — Ты действительно в него веришь, — сказала она наконец, её голос был мягче, чем раньше. — Да, — просто ответила Нагайна, снова взяв ложку и перемешивая зелье. — И это… пугает меня больше всего. — Почему? — спросила Поппи, наклоняясь ближе. — Потому что, если я ошибаюсь… это может стоить слишком дорого, — сказала она, её голос дрогнул. Поппи помолчала, но потом положила руку на плечо Нагайны. — Слушай, — начала она, её голос был твёрдым, но тёплым. — Ты умная, сильная и знаешь, что делаешь. Если он действительно так тебя уважает и ждёт, как ты говоришь, может, он того стоит. Нагайна слегка улыбнулась, но ничего не ответила. Её мысли снова вернулись к Тому: его уверенность, его взгляд, который всегда словно проникал в её душу. — А если он окажется тем, кем я думаю, что он может быть… — тихо сказала она, её глаза были устремлены на светящееся зелье. Поппи улыбнулась. — Тогда тебе придётся показать, что ты тоже можешь быть сильной. Обе женщины засмеялись, а Нагайна почувствовала, как тревога на мгновение ослабла.

***

На уроке зельеварения в кабинете витал густой аромат трав и ингредиентов, смешивающихся в кипящих котлах. Том и Абраксас стояли за одним столом, работая над зельем, требующим точности и осторожности. Том, как всегда, сохранял сосредоточенность, но Абраксас, склонный к излишней самоуверенности, чуть переоценил свои способности. — Абраксас, аккуратнее, — холодно предупредил Том, не отрывая взгляда от котла. — Расслабься, Реддл, у меня всё под контролем, — отмахнулся Абраксас, добавляя очередной ингредиент. Внезапно котёл зашипел, и густой клубок дыма поднялся вверх. Абраксас отпрыгнул назад, а Том едва успел отскочить, но всё же капли кипящего зелья попали ему на бедро и живот. — О черт! — Том стиснул зубы, чувствуя, как ожог начинает пульсировать. Его мантия на месте ожога начала дымиться, и на ткани появились прожжённые пятна. Профессор Слизнорт сразу подскочил к ним, его лицо выражало смесь беспокойства и раздражения. — Мистер Малфой! Вы хоть немного можете следить за тем, что делаете? — резко сказал он, а затем перевёл взгляд на Тома. — О, Реддл, вам срочно нужно к целительнице! Абраксас виновато молчал, пока Том, пытаясь сохранять достоинство, кивнул. — Конечно, профессор, — сказал он ровным голосом, хотя боль была ощутимой.

***

Нагайна занималась своими делами в кабинете, когда дверь внезапно распахнулась, и на пороге появился Том. Его лицо было спокойным, но в глазах читалась напряжённость. На его мантии виднелись прожжённые пятна, а запах гари чувствовался даже на расстоянии. — Том? — удивлённо произнесла она, подходя к нему. — Что случилось? — Маленькая ошибка на уроке зельеварения, — с лёгкой усмешкой ответил он, слегка качнув головой. — Абраксас пролил на меня зелье. Её глаза мгновенно потемнели от беспокойства. — Иди сюда, — сказала она, указывая на кушетку в углу. — Снимай одежду. Том замер на мгновение, его губы изогнулись в едва заметной ухмылке. — Всё? — спросил он с игривой ноткой в голосе, но тут же подчинился, снимая мантию. — Том, это медицинский осмотр, а не повод для шуток, — строго ответила она, но уголки её губ дрогнули, выдавая, что она уловила его тон. Он медленно снял рубашку, оставаясь в одних брюках, но когда увидел её взгляд, поднял руки в жесте покорности. — Ладно, ладно, — сказал он, снимая и брюки, оставаясь в белье. Его тело было стройным, но на бедре и нижней части живота виднелись красные пятна от ожога. Он лёг на кушетку, сцепив руки за головой, и бросил на неё взгляд с лукавой улыбкой. — Ты уверена, что просто хочешь обработать раны? — спросил он, стараясь скрыть лёгкую дрожь в голосе от боли. Нагайна глубоко вздохнула, стараясь не обращать внимания на его насмешки. — Я уверена, что тебе сейчас больше всего нужно лечение, а не мои комментарии, — ответила она, открывая баночку с мазью. Она нанесла холодный слой на его ожог, и Том слегка вздрогнул, но тут же взял себя в руки. — Знаешь, — начал он, не сводя с неё глаз, — я даже начинаю думать, что это было не так уж и плохо. По крайней мере, теперь у меня есть повод оказаться здесь. Нагайна бросила на него быстрый взгляд, её лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло что-то мягкое. — Если ты думаешь, что обжечься — это хороший способ привлечь моё внимание, Том, я тебя разочарую, — ответила она, сосредоточенно обрабатывая ожог. — Я бы сказал, что это сработало, — не унимался он. — Ты смотришь на меня так, как будто тебе действительно не всё равно. Её руки замерли на мгновение, но она быстро продолжила. — Том, я — целительница. Мне не всё равно на каждого, кто приходит ко мне с раной. Он улыбнулся, слегка приподняв голову, чтобы посмотреть на неё. — Ты знаешь, что я не просто каждый, Нагайна, — тихо сказал он. Она вздохнула, откладывая баночку с мазью и беря бинты. — Ты иногда бываешь слишком уверенным в себе. Опять, — сказала она, оборачивая его бедро. — А ты иногда бываешь слишком строгой. Опять, — парировал он. Когда Нагайна аккуратно нанесла мазь на ожог на бедре Тома, он слегка вздрогнул от холода, но тут же расслабился. Её движения были уверенными, и казалось, что её пальцы касаются не только повреждённой кожи, но и его гордости. — Ты такая сосредоточенная, — сказал он тихо, наблюдая за её лицом. Она слегка покосилась на него, но не отвлекалась от работы. — Кто-то должен быть, Том. Ты ведь не собираешься быть осторожным, так хоть я исправляю последствия твоих ошибок, — ответила она ровным голосом, продолжая намазывать мазь. Том усмехнулся, его глаза вспыхнули едва заметной игривостью. — Приятно, когда кто-то так заботится обо мне. Особенно с таким чувством долга. Её пальцы на мгновение замерли, но она быстро взяла себя в руки. — Тише, Том, — строго сказала она. — Это лечение, а не повод для твоих шуточек. Она продолжила мазать ожог, доходя до низа живота. Кожа в этом месте была тонкой, обожжённая область начиналась опасно близко к линии его белья. Она задержала дыхание, стараясь сосредоточиться только на лечении. Том заметил её сдержанность, и его губы изогнулись в хитрой улыбке. — Знаешь, — начал он, его голос стал мягче, но чуть ниже, — я не возражаю против того, чтобы ты касалась меня здесь. Её лицо мгновенно залилось румянцем, но она не позволила себе остановиться. — Том, хватит, — сказала она, её голос дрогнул на мгновение, но затем она вернула себе контроль. — Ты можешь быть благодарным, что я вообще согласилась тебя лечить. Он продолжал улыбаться, не отводя взгляда от её лица. — Я благодарен. Очень, — произнёс он, и его глаза вспыхнули насмешкой. — Особенно за то, что ты так внимательно относишься к каждой детали. Она резко подняла голову, её взгляд был строгим, но в глубине глаз мелькнуло смущение. — Ещё одно слово, Том, и я забуду, что ты мой пациент, — строго сказала она, убирая руку. Он засмеялся, откинув голову назад. — Хорошо, хорошо, — сказал он, подняв руки в жесте сдачи. — Но не думай, что я не ценю твою заботу. Когда она закончила и убрала мазь, Том сел, внимательно следя за её движениями. — Спасибо, — наконец сказал он, его голос стал мягче, почти искренним. — Пожалуйста, — ответила она, убирая инструменты. — И в следующий раз постарайся быть осторожнее. Том встал и застегнул рубашку, оставляя её незаправленной, но не торопился надевать брюки. Он остался в одном белье, совершенно невозмутимо, будто это было для него чем-то обыденным. Его взгляд, наполненный лёгкой игривостью, остановился на Нагайне, которая всё ещё прибирала свои инструменты. — Хотя… — начал он, скрестив руки на груди, — если твои прикосновения всегда такие, как сегодня, я, возможно, нарочно устрою себе ещё один ожог. Нагайна резко повернулась к нему, её взгляд был строгим, но в глазах мелькнуло недовольное тепло. — Том, это не смешно, — отрезала она, подходя ближе, чтобы указать на стопку его одежды. — Тебе нужно одеться и вернуться на урок. Но он не двинулся с места, вместо этого слегка склонил голову и с улыбкой посмотрел ей в глаза. — Может быть, я подумаю об этом… после. Она уже собиралась ответить, но он сделал шаг ближе, сокращая расстояние между ними, и её слова застряли на языке. Его лицо было рядом, и хотя её разум подсказывал, что нужно сделать шаг назад, её тело замерло. — Том… — тихо произнесла она, но он, не давая ей договорить, мягко положил руку на её талию. — Тихо, — сказал он с теплотой, его голос был низким, почти шёпотом. Том наклонился, и их губы встретились. Поцелуй был мягким, но настойчивым, в нём чувствовалась смесь игривости и страсти, которые Том редко показывал. Её руки слегка приподнялись, но она не отстранилась. Вместо этого она позволила себе ответить на поцелуй, ощущая тепло его тела и силу, сдержанную в этом моменте. Его ладонь чуть сильнее прижала её к себе, но он тут же отступил, чтобы не нарушить её границы. Его глаза встретились с её, и в них читалась тёплая уверенность, граничащая с восхищением. — Береги себя, Нагайна, — сказал он, его голос был тихим, но твёрдым. Её лицо всё ещё было близко к его, но она постаралась взять себя в руки. — Том, оденься, — тихо произнесла она, но в её голосе не было прежней строгости. Он усмехнулся, отступил и наконец начал натягивать брюки. — Я всё-таки придумаю способ проводить с тобой больше времени, — бросил он с лёгкой усмешкой, застёгивая ремень. Нагайна закатила глаза, но её губы дрогнули в слабой улыбке. — Иди уже, Том, — ответила она, качая головой. Он вышел из кабинета с довольной улыбкой, а Нагайна ещё долго стояла на месте, чувствуя, как её сердце бьётся быстрее. Она прикоснулась к своим губам, где всё ещё ощущался след его поцелуя, и позволила себе слегка улыбнуться.