Причуды мастера

Расплатившись с хозяйкой моей съемной квартиры, я облегченно вздохнула: на месяц вопрос с жильем был решен, а там, может быть, мне удастся подыскать более дешевый вариант. Моя теперешняя маленькая однокомнатная квартира находилась в одном из пятиэтажных домов недалеко от клуба «Палац Акрополис», куда мы частенько наведывались с моей приятельницей Аней, приехавшей учиться в Прагу из России. Мы обе окончили факультет социальных наук в Карловом университете в этом году и рассчитывали найти работу, чтобы остаться в городе. Я устроилась в кафе «Место силы», расположенное в историческом центре Праги. Что касается Ани, то едва получив диплом о высшем образовании, она уехала к своему бойфренду Владу из Кельна. Собственно, найти себе мужа-немца было главной ее целью. Именно поэтому теперь мне пришлось оплачивать снимаемую нами квартирку самостоятельно. Что касается меня, то я была по-настоящему влюблена в Прагу – в этот сказочный готический город с узкими улочками, великолепной архитектурой, живописными террасами и веселой пивной жизнью ее жителей. В мои обязанности на работе в кафе входил прием и обработка онлайн-заказов и координирование действий курьеров «Места силы». Работа более, чем простая, поэтому большую часть времени я проводила за болтовней с моей напарницей Валей из Благовещенска. В ее распоряжении находилась одна часть города, в моем – другая. - Интересно, этот клиент когда-нибудь насытится макиато? – задала вроде как риторический вопрос Валюшка и закатила глаза. А я навострила уши. Последние два дня я только и делала, что думала об этом напитке и том, кто так грациозно пил его, стоя у окна и наблюдая, как на Прагу опускаются сумерки. - Может, он обожает этот вид кофе? – осторожно поинтересовалась я, вытягивая шею и заглядывая в ноутбук моей напарницы. - Тогда он – нетипичный белорус, - вставил невесть откуда объявившийся курьер Егор, работу которого координировала Валя. Мы обе заинтересованно глянули на него. - Ты его знаешь? – мне уже не терпелось узнать как можно больше об этом загадочном клиенте. Я почему-то была уверена, что это именно тот, кто занимал все мои мысли. Егор уселся рядом с нами и подал знак бармену приготовить ему чашечку горячего чая. - Он художник, рисует женские и мужские тела, а свои картины продает на Карловом мосту. Каждый день сидит у разного фонаря. Говорят, он родился в Беларуси, но вырос в Абхазии, оттого у него и пристрастия не совсем привычные. - Интересно… - задумчиво произнесла Валя и вернулась к своей работе: ее ноутбук сообщил о поступлении новых заказов. - Значит, он – постоянный клиент «Места силы»? Егор кивнул и подозрительно посмотрел на меня. - А ты зачем спрашиваешь? Ты лучше с ним не связывайся, о нем дурные слухи ходят, - сказав это, курьер буквально испарился, оставив на барной стойке пустую чашку. Сказать, что меня распирало любопытство – ничего не сказать. Я до конца своей смены не могла сосредоточиться на работе, то и дело возвращаясь к словам Егора. Теперь у меня абсолютно не было сомнений, что этот любитель макиато, клиент нашей кофейни, и есть художник, который нарисовал меня. Когда я освободилась, город озарило садящееся вечернее солнце. Именно в это время исторический центр Праги был забит туристами, для большинства из которых любимой достопримечательностью был Карлов мост. Но сейчас я была только рада наплыву экскурсионных групп, среди которых я могла надолго затеряться. Прихватив в информационном центре карту достопримечательностей столицы Чехии, я медленно побрела по мосту, искоса поглядывая по сторонам. Я заметила его в пятнадцати метрах от скульптурной группы «Голгофа». Белорус сидел, закинув ноги на перила и опершись спиной о фонарный столб. На нем были потертые серо-голубые джинсы, легкий вязаный свитер, черная кожаная куртка и кепи непонятной формы. Глаза скрывались за темными стеклами солнцезащитных очков. У основания перил стояли картины. На них были изображены обнаженные женщины и мужчины, девушки и парни – все разные, но было что-то, что объединяло все работы в одно целое – их цвет – цвет кофе макиато. Я подошла чуть ближе, стараясь отыскать среди множества картин ту, для которой моделью была я. Ни одного похожего лица или тела. Может, он ее просто не взял с собой? Я медленно прошлась по мосту мимо художника, яростно косясь в сторону. Я была уверена, что Белорусик дремал, но я услышала вполне четкое обращение ко мне: - Ваша картина была продана пятнадцать минут назад, - сказал он низким голосом, который подействовал на меня, как удар плетью. – За 40 тысяч крон. Я остановилась, не решаясь повернуться: я была уверена, что сейчас он смотрит мне в спину. - Это хорошо или плохо? – осторожно спросила я настолько тихо, насколько это было возможным на шумном мосту. - Хорошо, - ответил парень после некоторых раздумий. Мое сердце бешено забилось: если я не спрошу сейчас, значит, момент будет упущен. Набрав в легкие побольше воздуха и зажмурив глаза, я произнесла на одном дыхании: - Значит, мне можно прийти еще раз? - Идите к моему дому. Я буду через пятнадцать минут, - ответил художник и замолчал, давая мне понять, что разговор окончен. Стараясь не сорваться на бег, я уверенно зашагала к Малостранским башням, чтобы свернуть в тихую узкую улочку, ведущую ко входу в мастерскую. Я понятия не имела, что движет мною. Слова, сказанные Егором, разъяренно пытались достучаться до моего сознания, но я соорудила мощную стену, подкрепленную безумным любопытством. Очутившись вдали от потока туристов, я подошла к двери и остановилась, покачиваясь взад-вперед на подошве ботинок. Европеец появился ровно через пятнадцать минут, неся в огромном чехле свои картины. Он по-прежнему был в очках, поэтому я не могла видеть его глаза. Слегка кивнув мне, он первым вошел в подъезд, ногой придерживая для меня двери. Я шла в метре позади него и вдыхала легкий морской аромат его парфюма. Поднявшись на второй этаж, я увидела уже знакомую мне дверь с красивой кованой ручкой. Едва переступив порог мастерской, меня окутало какое-то странное чувство. Художник развернулся ко мне и медленно снял очки, открывая свои большие глаза, которые приобрели оттенок белого шоколада. - Как Вас зовут? – его голос ласкал мой слух, заставляя тело покрываться гусиной кожей. - Аид. Гхм, Аида, - поправилась я, отступая назад и натыкаясь на деревянную дверь. Секунды две он молчал, взглядом изучая меня, а потом спросил: - Вы станете моей музой, Аида?