Границы дозволенного

— Ты только посмотри на это безобразие! Дазай смотрел на Оду Сакуноске взглядом, полным такого праведного гнева, словно это он был виноват в его несчастье. Он закинул ногу на стол, за которым сидел, и демонстрировал новоприобретенный аксессуар. Электронный браслет. — Я исполнитель, черт бы их всех побрал, я верхушка чертовой мафии! Как они смеют поступать так со мной?! Ода не знал, что ответить. Говоря по правде, случай и правда был беспрецендентный. Члена мафии могли запросто, не рискуя стать трупом на следующий день, заковать в наручники, привести в участок, заставить отвечать на вопросы, но сажать под домашний арест? Такое он видит впервые. — Как такое произошло? Дазай тяжело вздохнул, и откинулся на спинку стула, продолжая держать «покалеченную» браслетом ногу на столе. — Да черт его знает! Привели меня значит, в участок. Ну мы с этим господином полисменом очень мило побеседовали, сошлись на том, что меня стоит отпустить. Возвращаюсь я домой, и тут объявляется Мори сан, — имя босса Дазай выплюнул с ядом — он явно злился на того за происшедшее, — с предупреждением, что ко мне сейчас придут из того же чертового участка, сажать меня! на домашний арест. И предупредил, чтобы я не выкидывал фокусов, сказав, что объяснит все при встрече. Одасаку слушал, пытаясь понять загадочные намерения босса, полиции, и самого Дазая. Не верилось, что он будет послушно сидеть здесь, и ждать с моря погоды. Не в его это стиле. — Ты не понял, к чему это все? — Одасаку, не спрашивая чужого разрешения, устроился на кровати, ибо расположиться в этом месте было больше негде. — Ну, я там поузнавал... Насколько я могу судить, сейчас нам важно быть более снисходительными к участку на Кайган Дори, ибо их детектив решил слишком глубоко копнуть под нас. Сейчас у мафии не лучшие времена, чтобы высовываться на поверхность, так что иногда придется кормить полицию подобными фарсами, позволяя их тщеславным душонкам ощутить превосходство, дабы не нарваться на серьезные проблемы. — Но тебя же явно освободит не полиция, так какой в этом смысл? — Ну, к тому времени, как я сниму это треклятое орудие пыток со своей ноги, следы будут подтерты. Была просто одна история, в которой главной фигурой оказался непосредственно я, и, немного не успел замести за собой. — Вот оно как. Ода неспешно оглядывал помещение, в котором находился, и, натыкаясь ежесекундно на вездесущие трещины, протеки, следы плесени и почти полное отсутствие мебели, в какой-то степени понимал желание Дазая прервать свою жизнь, раз жить ему приходится здесь. Он был тут впервые, и, откровенно говоря, увиденное его несколько... Изумило. — И как много времени уйдет на то, чтобы замести эти следы? — Ну, — Дазай начал раскачиваться на стуле взад и вперёд, грозя упасть плашмя на спину, — Хироцу сан обещал разобраться с этим, а в его компетентности мне сомневаться не приходится. Тем не менее, на это уйдет не меньше одного дня, и я вынужден сидеть все это время здесь! Ну это же отвратительно, просто отвратительно! — Разве, — Ода в этот момент подумал о том, что это и правда не лучше, чем сидеть в холодной и сырой камере предварительного заключения, — у этих браслетов не более широкий радиус действия? — Одасаку, вокруг меня простирается свалка на целых шестьдесят метров в диаметре, а у этих браслетов радиус лишь двадцать. Ходить по этим местам, это же ещё хуже, чем сидеть здесь! Одасаку тактично сдержал вопрос о том, а почему, собственно, он живёт в самом центре этой свалки, в одном из ее контейнеров. Кажется, Дазай и без его вопросов в отчаянии. — Кстати, Одасаку, — Дазай продолжал раскачиваться, теперь повернув голову в сторону Сакуноске, — Зачем ты пришел? — Ну, я узнал, что ты под арестом. — Так то, это не ответ на вопрос. Ну узнал ты, а зачем пришел? Дазай умел ввести в ступор даже такого размеренного человека, как Оду Сакуноске, одной лишь фразой. Потому что по правде, он даже не задумывался о причине. Он просто узнал, что его друг, исполнитель, одна из самых влиятельных фигур в мафии, заперт в своем доме. Это казалось достаточным поводом, чтобы прийти, как минимум, чтобы убедиться, что это правда. Но безусловно, это не было главной причиной. Это не было причиной вовсе, скорее вытекающим последствием. И если призадуматься... Ему хотелось узнать, что случилось, — он был свободен от дел до следующего зова по телефону, так что мог позволить себе такую роскошь, как навестить друга, чтобы узнать это — хотелось увидеть, где именно Дазай заперт, хотелось, в конце концов, узнать, все ли с ним в порядке. Причин было вроде и немало, но Ода сомневался, что хоть одна из них удовлетворит его привередливого друга. — Захотелось, вот и пришел. У меня есть свободное время, почему нет? Или ты против? Последнее прозвучало как сарказм, но на самом деле Ода был просто слишком прямолинеен, чтобы выразить свой вопрос иначе. Ведь, направляясь сюда, он забыл подумать о том, что нежданный визит может не обрадовать нелюдимого товарища. Он слышал, какие страшилки ходят о людях, которые пропадали без вести, после того как нагрянули Дазаю в дом без предупреждения, но был уверен, что к числу данных людей относиться не будет. Некоторое время Дазай продолжал раскачиваться, а после, лишь секунду назад плескавшееся в его глазах — одном — раздражение и неудовольствие сложившейся ситуацией, сменилось неподдельным весельем. Его поглотил безудержный смех, и он застыл, откинувшись вместе со стулом под опасным углом, в любую секунду готовый упасть вместе с ним же. — Нет, Одасаку, — он еле разговаривал сквозь сотрясавший все его тело гогот, — ты и правда самый странный человек из всех, кого я встречал! Нет, ну это надо же!.. Одасаку перестал слышать смех, потому что внезапно перед его глазами всплыло видение того, как Дазай все таки опрокидывается назад, издав при этом крайне болезненный вздох. Безупречность. Он вскочил, и толкнул несчастный стул со всей силы обратно к столу буквально за секунду до его падения. Смех прекратился. Дазай обернулся, и посмотрел на Оду лукавым взглядом. — Ну вообще то, я и правда был против, ведь я планировал по-тихому убить себя, но теперь, находясь здесь, ты будешь вставлять мне палки в колеса благодаря своей способности, как сейчас, — вообще то, падал Дазай не преднамеренно, и был благодарен Оде Сакуноске за быструю реакцию, ведь удар бы его не убил, а вот боли в спине принес на долгое время, — Однако, раз уж ты здесь, а я умираю со скуки... Будешь меня развлекать! — Так ты упал, чтобы развлечься? Знаешь, тебе не стоит делать этого больше, я могу не успеть. — Что? Да нет же, балда, как тебе такое вообще в голову пришло! — Дазай скинул ногу со стола и попытался отодвинуть стул, который, забывшись, все ещё удерживал Ода. Когда тот, наконец, отошёл, Дазай встал напротив него. — Мы с тобой сыграем в покер! Взгляд Оды блеснул задорным огоньком.

* * *

— Фулл Хаус! — Каре. Дазай испустил очередной разочарованный вздох, и уронил голову на стол, ударившись лбом о его поверхность. Но в этот момент Дазая беспокоила не боль, а тот факт, что он проигрывает уже двенадцатый раз подряд. Точнее, беспокоиться тут было не о чем, ведь он прекрасно знал, что подвох тут в хитрой способности видеть будущее. Его просто бесит тот факт, что в данный момент от него ничего не зависит. Только случай может помочь ему победить. — Одасаку, ну ты же пообещал, что больше не будешь мухлевать! — Это не мухлеж. Она срабатывает сама по себе. Не предлагаешь же ты мне играть, игнорируя полученные сведения? Дазай обиженно засопел, и упёрся подбородком в сложенные в замок ладони. — Играть без ставок и так скучно! А играть, постоянно проигрывая, скучнее в два раза! Одасаку, я так больше не могу, давай введем хоть какую-то ставку! — У меня нет с собой денег. — А я и не деньги тебе предлагаю. Ода попытался предположить, что имеет в виду Дазай. — Секреты? Дазай посмотрел на друга самым возмущенным образом, словно тот нанес ему этим вопросом глубочайшее оскорбление. — Ты и так выведал у меня все, что только можно, за прошлые игры! Нет, это тоже не то. — Тогда что? — Давай введем в игру алкоголь! Кто проигрывает, выпивает шот. Ода несколько секунд смотрел в загоревшиеся азартным блеском глаза, и пытался понять, насколько он серьезен. К сожалению, именно в подобных несерьёзных мыслях Дазай, зачастую, был наиболее серьезен. — Дазай, боюсь, с таким успехом игры, как у тебя, — прям по больному проехался, — ты мог бы сразу выпить всю бутыль, не дожидаясь начала игры. — Так уверен в своих силах? — Азартный огонек стал ещё ярче. — Учитывая результаты, сомневаться не приходится. — Не переживай, пить я умею. Так что, как тебе идея? Играть с Дазаем в покер на выпивку, а учитывая, что тот будет проигрывать с завидной частотой, напьется до алкогольного отравления, проведя следующие дни, не вылезая из кровати. Занятная идея, ничего не скажешь. Но, раз Дазаю так хочется опьянеть, то кто он такой, чтобы его останавливать? В итоге Ода лишь безразлично пожал плечами, не отвергая, но и не принимая предложенное. Дазай в любом случае поступит так, как захочет. — Отлично! Но, у нас небольшая проблема. У меня нет ничего, что можно выпить. Одасаку даже не успел подумать о нелогичности сие предложения за оказавшимся у них неимением спиртного, как Дазай сразу же продолжил: — Но поблизости есть магазин, где продают вполне приличный виски за дёшево. Я не могу выйти за пределы свалки, но ты ведь мог бы сбегать туда? Взгляд Оды выражал явное неудовольствие, ведь по факту, Дазай собирался воспользоваться тем, что ему нельзя выходить дальше своей территории. Он в недоумении приподнял бровь. — Ну пожа-а-алуйста, Одасаку. Я прошу тебя, сделай это, а то я и правда умру от скуки! Взгляд Дазая напоминал взгляд его детей сейчас, когда те выпрашивали у него какую то сладость, которую Ода не собирался покупать им прежде — такой же жалобный. Дазай в принципе очень часто напоминал ему ребенка. И Дазай прекрасно это понимал, чем и пользовался внаглую, зная, что у его друга сердце тает перед детьми. Ода тяжело вздохнул. — Ладно, когда обыграешь меня, тогда и схожу. Одасаку был одним из немногих, кто, при всей своей предсказуемости, мог нарушить Дазаю планы. Фырканье неполноценного человека выражало вполне полноценное разочарование. Впрочем, судьба явно перешла на его сторону, ведь сейчас, в их тринадцатую партию — не зря тринадцать - число дьявола — она позволила ему победить. Оде, обреченно вздохнувшему, пришлось тащиться черт знает куда, чтобы добыть алкоголя. Когда он пришел с бутылкой в руке, оба сошлись на мнении, что алкоголь они могут распить и просто так, ведь иначе пьяным и правда будет один Дазай. А пить хотелось обоим. — Тогда, — первый глоток особенно приятно обжигал горло, — На что же мы, в таком случае, будем играть? — У меня есть одна идея, но не думаю, что она тебе понравится. — Ну, говори, раз начал. Дазай коварно улыбнулся, а во взгляде заплясали черти. — Что ж... Тогда как тебе идея... Дазай прервался, чтобы сделать ещё один глоток. Одасаку в этот момент показалось, что так он пытается скрыть неловкость — впрочем, это казалось сущим бредом, ведь он сомневался, что такой человек, как Дазай, впринципе способен испытывать что то сродни этому чувству. — Как тебе идея сыграть в карты на раздевание? Дазай пристально вглядывался в темноту голубых глаз, пытаясь понять реакцию. Одасаку же несколько секунд смотрел в пустоту, обдумывая предложение. Самым вероятным исходом, предполагаемым Дазаем, было то, что его друг откажется, проигнорирует, предложит нечто менее откровенное, может даже уйдет, но, черт, никак не то, что он лишь с невозмутимым видом отхлебнет жидкости цвета черного чая, и с такими же невозмутимым видом скажет: — Ну, мне то нечего бояться. Что было совершеннейшей правдой. Дазаю удалось выиграть лишь раз из тринадцати. Вероятность того, что ему повезет так много раз, чтобы раздеть Оду хотя бы до штанов близилась к нулю. В самом худшем случае, ему придется остаться босиком. Если Дазаю хотелось вызвать у Оды смущение, то у него это получилось. Потому что представляя, что Дазай действительно намерен снимать с себя слой за слоем одежды, и черт знает, какие границы он установит и будут ли они присутствовать вообще, ему становилось неловко. Не то что бы он не видел голых парней раньше, но обстановка сейчас несколько иная. Тем не менее, раз Дазай сам это предложил, значит, для него все в порядке. Ведь он не дурак, понимает, какой будет расклад. Пусть раздевается, раз ему так хочется. В какой то момент они встретились взглядами, но, что удивительно, первым его отвёл Дазай. Просто взгляд Оды Сакуноске был слишком бесстрастным. Словно ему каждый день доводится играть с людьми в игры на раздевание. — Хах, Одасаку, тебя явно все устраивает, — беззаботный тон едва мог скрыть волнение в голосе, — В таком случае, приступим? — Что насчёт ограничений? Или тебя устроит раздеться прямо до нага? Вообще то, никто не задаёт таких вопросов, собираясь играть в карты на раздевание. Раздеваться полностью, в независимости от твоих ощущений, было негласным правилом, которое никем не оспаривалось. Тем не менее, для Оды Сакуноске комфорт друга был важнее принципов игры. — Ох, не переживай, они не пригодятся. Никому из нас. О чем в тот момент думал Дазай, Одасаку так и не понял.