Замкнутый круг

      Ямагучи сидел в автобусе, мысленно перепроверяя, всё ли он взял. Хоть он и понятия не имел, что ему понадобится. Что им понадобится.       «Вроде всё сделал. Сменную одежду взял, водичку на всякий случай. Что мне вообще надо делать? Может, он думает, что я бог в постели, и, разочаровавшись, прогонит меня? Ой, не нравится мне всё это».       Тадаши так часто стучал ногой, что какая-то бабушка с подозрением отсела от него, проворчав под нос: «Развелось наркоманов». Ямагучи прикусил губу и, крутя кольца, уставился в окно на плывущие мимо дома. Люди заходили и уходили, разговаривали по телефону, здоровались, общались, и только он неподвижной статуей замер на сиденье. Наконец объявили и его остановку. Тадаши подхватил рюкзак и вышел. В голове вновь промелькнуло робкое: «А может, не идти?..» — но Ямагучи отбросил эту мысль и упрямо зашагал к отелю. Прохладный свежий воздух чуть щекотал нос, а солнце невесомо покрывало лицо поцелуями: «Опять скоро эти уродские веснушки вылезут, станет ещё хуже».       Вокруг шумели машины, а где-то вдалеке слышалось тихое пение птиц. Наконец, впереди показалось здание отеля. Тадаши достал телефон и отправил смс-ку: «Я на месте». Он никогда раньше не бывал в этом районе, поэтому с интересом разглядывал окружающие его цветные многоэтажные здания, так отличавшиеся от его родных мрачных малоэтажек. Он стоял, задрав голову, и считал, сколько этажей в доме напротив, когда кто-то похлопал его по плечу. Ямагучи дёрнулся и обернулся. За его спиной стоял Терушима в сером пальто и широко улыбался. Тадаши подумал о том, что пальто Тсукки ему нравится гораздо больше.       — А вот и я! Не заметил, да? Ну, пойдём, расскажешь пока, как ты вообще.       — Да я, э… Нормально в общем. — Ямагучи окончательно растерялся. На негнущихся ногах он поплёлся за весёлым Юджи.       — Ну, это хорошо. А вот я сегодня в таком ресторане был, закачаешься. Там бизнесмены отмечали успешную сделку, а какой праздник без девочек, ха-ха. Ну и мне, конечно, перепало. А какие там устрицы!       Терушима не затыкался всю дорогу до отеля, и даже после получения ключей на рецепшене продолжил рассказывать о своих приключениях. Этот монолог пусть и отвлекал Тадаши, но никакой ясности в то, что будет происходить, не вносил. Наконец они остановились перед массивной дверью с золотым номером 279.       «Ха, это три в третьей степени и три во второй. Забавно. А ещё это день рождения Тсукишимы. И это уже совсем не весело, ну почему я во всём вижу его?!»       Терушима приложил ключ-карту к замку, и дверь с лёгким щелчком открылась. Ямагучи зашёл внутрь и замер на месте: он никогда раньше не был в дорогих отелях, а в таких тем более. Номер был выполнен в приятных бежевых цветах. Тадаши, раскрыв рот, разглядывал высокие потолки, картины на стенах, массивную мебель из тёмного дерева и хрустальную люстру. Но больше всего его поразила кровать: она была просто огромной, на ней хоть вчетвером поместиться можно! Бело-коричневое постельное белье и тяжёлый балдахин только усиливали произведённое впечатление. Ямагучи снял кеды и запрыгнул на кровать, которая оказалась достаточно удобной и слегка запружинила под его весом, даже не скрипнув, и он с удивлением обнаружил на потолке зеркало. Тадаши блаженно вытянулся и закрыл глаза: хорошо! Вошёл и Юджи.       — Ну ничего комнатка, да? Я выбрал более классический вариант, чтобы тебя не смущать.       — Блин, красиво тут. Я никогда раньше в отелях не был. — поделился Ямагучи.       — Ладно, иди пока руки помой, а я нам что-нибудь поесть закажу. Предпочтения есть?       — Не морепродукты. — Тадаши вспомнил, как однажды решился попробовать устрицы, а они оказались живыми. С тех пор он морскую живность за километр обходит.       — Будет исполнено! — Терушима шутливо козырнул. Ямагучи слабо улыбнулся в ответ и пошёл в ванную комнату. Там тоже оказалось красиво: тяжёлая раковина из серого мрамора и такая же ванна. Тоже огромная. Тадаши помыл руки, вытер их висевшим тут же махровым полотенцем и взглянул в зеркало. Чёрный карандаш на глазах чуть стёрся, но всё ещё выглядел эффектно. Он пригладил волосы и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, ведь без отвлекающей болтовни Юджи волнение начало нарастать. Ему снова захотелось сбежать, но теперь-то уже поздно.       — Ну ты где там? Всё в порядке? — раздалось из соседней комнаты.       — Да, сейчас приду. — Взглянув напоследок на своё отражение, он ощутимо ущипнул себя за плечо, чтобы прийти в норму, и вышел из ванной. На столе появилась тарелка со всевозможными канапе и нарезками, рядом стояло блюдо с фруктами, бутылка вина и два пустых бокала.       — Никаких морепродуктов, как и заказано. Ты такое ешь?       — Вполне. — Вечно голодный Ямагучи с энтузиазмом принялся расправляться с маленькими бутербродиками. Терушима только с ухмылкой наблюдал за этой картиной. Наконец Тадаши прекратил уничтожать канапешки и отодвинулся от стола. — Было вкусно, спасибо.       — Рад, что тебе понравилось. — Юджи держал в руках бутылку с вином и мастерски орудовал штопором. Вскоре пробка была извлечена, и по комнате разнёсся до боли знакомый аромат алкоголя. Терушима налил немного вина в оба бокала, и оно заиграло в свете напольной лампы рубиновыми вспышками.       — Это очень качественное вино, после него даже голова не болит. Ну, за вечер. — Терушима протянул бокал.       Ямагучи хотел было отказаться, но решил, что на трезвую голову продолжать этот вечер не готов. Стараясь не вдыхать запах, он сделал первый глоток. Вино оказалось немного терпким, пока его держишь во рту, но оставляло приятное послевкусие. Тадаши отпил ещё. Эффект проявился быстро: Ямагучи не умел пить, и даже от небольшого количества алкоголя у него раскраснелись щёки, заблестели глаза и развязался язык. Вскоре он уже болтал наравне с Юджи и даже отпускал какие-то шутки. Волнение сошло на нет, осталось только приятное возбуждение и воодушевление: вот он в красивом месте, с красивым парнем, что ещё нужно? В кои-то веки он может просто расслабиться, не испытывая стресса, вины, усталости или чего-то ещё из ежедневно давивших на него чувств. Терушима же почти не пьянел, пил понемногу, да и Ямагучи не давал перебарщивать, а только медленно доводил до подходящей кондиции. В конце концов Тадаши оказался в состоянии лёгкого помутнения рассудка: его взгляд слегка плыл, мысли цеплялись одна за другую. Ему уже не хотелось ни смеяться, ни рассказывать истории из жизни.       Ямагучи лениво повернул голову и обнаружил, что рядом сидит какой-то красавчик. «А, точно, мы сейчас будем трахаться. За деньги», — вспомнил он. А красавчик не медлил: он уже оказался лежащим рядом с ним, одетый, и на том спасибо. «А почему это спасибо? Пусть раздевается». Тадаши сделал ещё глоток и поплыл. Он первый обхватил чужое лицо руками и попытался сфокусировать на блондине взгляд, но получилось плохо. Тогда, оставив тщетные попытки, он потянул Терушиму на себя, и оказался прижат к кровати тяжёлым горячим телом. Ямагучи запустил руки в светлые волосы и притянул к своему лицу чужое. Внезапно в памяти вспыхнула увиденная утром картина: девушка, целующая Кея. Тадаши решительно ткнулся в чужие губы.       «Он сосётся по углам, а я чем хуже? Не так уж ты мне и нужен, Тсукки, обломись, я не буду больше за тобой бегать».       Рот Ямагучи разжался, и в него проник влажный язык с привкусом винограда. Нёбо царапнул металлический пирсинг, но он только добавил остроты ощущениям. Вскоре целоваться им надоело: воздуха не хватало, и хотелось большего. Точнее, Юджи хотелось большего, а Тадаши отчаянно важно было доказать себе, что он способен жить без Кея, любить без Кея, трахаться без Кея, в конце концов! Поэтому он упрямо расстёгивал чужую рубашку и путался, спешно снимая свою, после чего вновь оказался прижат к кровати. Терушима действовал осторожно: он понимал, что его партнёр ещё совсем юный, и относиться к нему надо бережно. Он оставил в покое распухшие губы Ямагучи и принялся покрывать его тело нежными поцелуями. Он опалял касаниями скулы, ключицы, плавно оглаживал худые бока. Тадаши, не знающий, чем занять руки, вцепился в чужие плечи. Юджи вопросительно заглянул ему в лицо:       — Всё хорошо?       — Да, продолжай. — Довести начатое до конца было уже делом принципа. Ямагучи не было страшно или больно, но проскальзывала в его взгляде какая-то тоскливая безысходность, которую он тут же заглушал глубокими жадными поцелуями. Большие ладони Терушимы огладили впалый живот Тадаши, прошлись по выпирающим тазовым косточкам, скользнули на бёдра и там внезапно остановились.       — Это что? — Ямагучи понял, что его спрашивают об оставленных им же шрамах. Они выглядели отталкивающе-страшно, но сейчас, когда свет отключён, разглядеть их было попросту невозможно.       — Это всё сейчас неважно, — прошептал он. Рассудок окончательно затуманился нарастающим возбуждением, и единственное, чего ему хотелось, это освободить голову от лишних мыслей и получить хорошую разрядку. Чужие руки, дрогнув, всё же отправились дальше. Когда Терушима дошёл до ступней, Тадаши хихикнул — щекотно. Но большие ладони умело хозяйничали на его теле, включая рецепторы и вызывая всё новые волны желанного возбуждения. Ямагучи не остался в долгу — он тоже касался Юджи везде, где только мог дотянуться, обхватывал сильную спину, проходился руками по широкой груди и накаченным рукам, зарывался в волосы. Тадаши втянул в себя запах чужого тела: пот, алкоголь, сладкий парфюм. «Всё не то» — кольнуло что-то в груди, подсказывая, что он поступает неправильно, на что Ямагучи поцелуем впился в чужую шею, оставляя засос. Разгорячённые тела переплелись, тяжесть в паху всё нарастала, возбуждение увеличивалось. Хотелось только одного — кончить. Тадаши встал на колени, и его поняли без слов. Раздался пластиковый щелчок, потом звук выдавливаемой смазки, и холодная жидкость коснулась его кожи. Ямагучи сжался — вот теперь стало страшно. Терушима, заметив это, успокаивающе оглаживал его спину, нашёптывая:       — Не бойся, всё будет хорошо. Постарайся расслабиться.       Легко сказать — расслабиться, когда все поджилки дрожат. Но размеренные поглаживания всё же слегка успокоили Тадаши. Он впервые в жизни почувствовал на своих ягодицах чужие руки, и по всему телу побежали мурашки. Между них аккуратно проскользнули пальцы, бережно ощупывая каждый миллиметр кожи и сжатое колечко мышц. Юджи оставил на нежной, бархатисто-белой ягодице поцелуй — поблагодарил за подготовку. Ямагучи ответил удивленным вздохом: его будто током прошибло, а член стоял как никогда раньше. Тадаши почувствовал, как внутрь проникает один палец, и обрадовался, что додумался растянуть себя дома — особого дискомфорта он не испытывал. Он закрыл глаза, и тотчас в его памяти всплыли те самые пальцы, недавно крутившие его ручку. Тадаши, поморщившись, отогнал нежеланное воспоминание куда подальше и вернулся в реальность: Юджи добавил второй палец, выбив из Ямагучи полувыдох-полувскрик. Стало ощутимо неприятнее, но он, стиснув зубы, терпел. Постепенно боль сошла на нет, и Тадаши почувствовал разливающиеся по телу в такт толчкам пальцев приятные волны. Поймав ритм, он принялся аккуратно на них насаживаться, получая знакомое удовольствие. Внезапно Терушима убрал руку, и Ямагучи почувствовал сзади пустоту, которая немедленно требовала заполнения. Пока Юджи чем-то шуршал, Тадаши сам запустил внутрь себя два пальца, лишь бы не останавливаться, не терять решимость. Терушима настойчиво отвёл его руку и рывком поставил на колени, прижав локти к матрасу. Теперь Ямагучи лежал лицом в кровать, выставив вверх девственную пятую точку. Он почувствовал, как что-то коснулось его ануса. Юджи не спешил: сначала он ещё раз прошёлся по спине Тадаши, оставил след влажных поцелуев на позвоночнике, потёрся членом между разведённых ягодиц и только после этого начал аккуратно входить. Несмотря на всю подготовку, дело шло медленно, Ямагучи сжимался от новых ощущений и страха, чем только затруднял процесс. Терушима терпеливо проталкивался внутрь, проникая всё глубже и глубже. У Тадаши на глазах навернулись слёзы, ему казалось, что в нём просто не хватит места и его разорвёт на части. Но, наконец, Юджи, пусть и не до конца, проник внутрь и принялся размеренно толкаться. Ямагучи было больно, каждый толчок сопровождался его всхлипами, но в голове стучала только одна мысль: «Заслужил. Заслужил. Заслужил» в такт мерным колебаниям кровати. И пусть теперь его трахают, как последнюю шлюху, потому что он недостоин большего. Его удел — продавать себя ради выживания. Отвратительно, жалко. Но вскоре боль сменилась удовольствием, с каждым разом всё сильнее разливавшимся по всему телу. Терушима, почувствовав, что Тадаши расслабился, начал ускорять темп, задевая простату. Ямагучи никогда раньше неиспытывал таких сильных ощущений, конечности подрагивали, а из горла вылетали вздохи удовлетворения. Теперь уже ему хотелось большего. Жёстче, сильнее, глубже, до самого сердца. «Давай, еби меня, дядя». И когда на его давно простаивающий без внимания член опустилась большая горячая ладонь, ему вообще крышу снесло. Полностью отдавшись ощущениям, Тадаши извивался на чужом члене, в голос постанывая. Он кончил первым, в надрачивающую ему руку. Перед глазами взрывались фейерверки, его всего потряхивало, колени дрожали. Ему стоило огромных усилий не отключиться в ту же секунду. Вскоре за ним последовал Юджи, и они вместе рухнули на кровать, тяжело дыша. Ямагучи постепенно начал приходить в себя: пелена возбуждения спала, появлялось осознание содеянного. С потолка на него смотрело отражение, казавшееся очень маленьким на такой огромной кровати.       «Что я, блять, наделал. Вёл себя, как последняя шалава, с удовольствием скакал на чужом хуе, ещё и стонал, думая про Тсукки. Как же это мерзко».       Из глаз Тадаши полились бы слёзы, но он слишком устал. Из него будто выжали все соки, Ямагучи оставил всё в этом недолгом поединке с самим собой, но проиграл. Он не чувствовал ни грусти, ни злости, ни обиды. Ни-че-го. Только отвращение к самому себе. Тело рядом зашевелилось.       — Эй, ты как? — Лохматая голова замаячила в поле зрения.       — Нормально. — Сухо ответил Тадаши и отвёл взгляд, но даже не пошевелился. Тело и правда его сейчас не беспокоило.       — Это хорошо. — Терушима встал и принялся одеваться. Он выглядел виноватым. — Слушай, а может, в клуб рванём? У меня там знакомые, всё будет в лучшем свете. Сменишь обстановку, отвлечёшься, расслабишься. А то ты грустный какой-то.       — В клуб? Давай в клуб. — Так же безразлично согласился Ямагучи. Да и куда ему идти? В пустой, враждебно-тёмный дом возвращаться совсем не хотелось. Если бы Ямагучи лёг в свою холодную кровать, неизвестно, встал бы он с неё следующим утром. Скорее всего, нет. Сейчас ему нужно быть где угодно, но только не в одиночестве. А там будут весёлые люди, орущая музыка, лупящие по глазам прожекторы и ни малейшей возможности уйти в себя и начать морально разлагаться. А ещё там тепло и выпить дают. Одни плюсы.       Тадаши сел, собрал валяющуюся на полу, уже изрядно помятую одежду и пошёл в ванную. Неспеша ополоснулся, взъерошил и без того лохматые волосы, оделся и вышел.       — Я готов.       — Хорошо, сейчас поедем. Возьми деньги, теперь сможешь и квартиру оплатить, и в Дубай слетать на остаток! — Юджи, улыбаясь, протягивал ему плотный конверт. Тадаши молча забрал его и кинул в рюкзак.       — Поехали.       Ехали на машине Терушимы. У Ямагучи промелькнула было мысль, что их могут оштрафовать за вождение в нетрезвом виде, но было уже всё равно. Не ему же платить. Он сидел на переднем сиденье и смотрел в окно. Уже совсем стемнело, и Тадаши наблюдал, как мимо проносились жёлтыми молниями фонари и, изредка, другие машины. Ехали они в тишине, слышался только рёв двигателя и шум колёс. Ночной город Ямагучи любил, ему нравилось бродить по незнакомым тёмным улицам и разбираться в своих мыслях. Но сейчас у него в голове было абсолютно пусто, и только сердце стучало в такт мелькающим за окном фонарям. Наконец, они свернули в какой-то двор и подъехали к подъезду с уже пожившей неоновой вывеской. На первый взгляд место выглядело сомнительно: вывеска покосилась, с ржавой двери начала обваливаться странного цвета краска, и только усыпанный окурками порог говорил о наличии здесь жизни. Юджи бодро выскочил из машины, Тадаши вылез за ним. Терушима толкнул дверь, которая, несмотря на внешний вид, поддалась легко и бесшумно. За ней оказался коридор с уходящей вниз крутой лестницей. До ушей долетали басы, в глубине мелькали цветные прожекторы. Тусовка была в самом разгаре. К ним сразу подошёл один из немногих, стоявших в лестничной полутьме.       — Юджи! Сколько лет, сколько зим! Наконец-то вспомнил про меня, скотина! — Мужчина от души сжал Терушиму в крепких объятиях спине.       — Ну да, да, я тоже тебе рад. Со мной гость, ты уж скажи своим, чтоб приглядели. — Конечно, какие вопросы, всё будет в лучшем виде! — Парень задорно подмигнул Тадаши. — Ну, пойдёмте.       Спускаясь по тёмной лестнице, Ямагучи дважды чуть не навернулся и подумал, что странно в баре устанавливать такую конструкцию, обратно-то как подниматься? Он ступил на последнюю ступеньку, и перед ним открылся мир этого заведения. По ушам ударили басы, музыка орала так, что собственного голоса не было слышно. В переливающемся свете софитов скакали потные люди. Кого тут только не было: и молодые девушки в мини-юбках, не знающие, что такое скромность, и парни, уже поснимавшие рубашки, и другие неопознанные объекты. В углу на диванах сидела небольшая компания, которая при виде вошедших приветственно загудела. Хозяин заведения похлопал Юджи по плечу:       — Ты иди к нашим, а я сейчас твоего друга пристрою. — И, подхватив Тадаши под локоть, подвёл его к барной стойке. — Эй, Сергей, у нас сегодня особенный гость, принимать как родного. Всё за счёт заведения. Следи в оба, чтоб всё было в шоколаде! Хотя ты и сам знаешь, что делать. А ты, как надоест, призоли к нам — Добавил он Тадаши и, махнув рукой, отправился всё к той же компании, оставив того наедине с барменом. И барной картой. Погружённый в себя Ямагучи не заметил, как перед ним оказался какой-то бледно-жёлтый коктейль с плавающей внутри долькой лимона. Ямагучи понюхал его — по запаху обычный лимонад. Он залпом влил в себя непонятную жидкость, и горло обожгла кисло-сладкая горечь, сменившаяся приятным послевкусием. Вкусно, но мало.       — А можно ещё такого? — попросил Тадаши. В конце концов, может же он хоть раз в жизни позволить себе напиться. Гулять так гулять.       — Это Лимончелло с мохито. Кажется лёгким, а на самом деле 35 градусов, с двух таких тебя вынесет. Попробуй лучше Голубую лагуну, это лонг дринк, пить принято небольшими глотками.       Перед Ямагучи поставили пузатый бокал с прозрачно-голубой жидкостью и колечком ананаса. Тадаши проигнорировал изящную трубочку и выпил всё одним глотком. Ему бы накидаться, а не коктейли потягивать. Он перевел взгляд на извивавшиеся в зале потные тела: кто-то танцевал компаниями, кто-то отжигал в одиночестве, а некоторые и вовсе дёргались так, будто у них приступ эпилепсии. У стен обжимались парочки. Ямагучи заметил двух жадно целующихся в углу мужчин, и его вновь захлестнула волна отвращения. Он всё ещё чувствовал на своем теле следы чужих прикосновений, захотелось живьём содрать с себя осквернённую оболочку, забыть о сегодняшнем вечере, а лучше — вообще обо всём произошедшем за последний год. Он почувствовал острую необходимость оставить ещё несколько шрамов на и без того измучанной коже, и, с трудом пересилив порыв сделать это сейчас же, залпом выпил ещё один шот. Однако, сколько бы он ни вливал в себя алкоголя, легче не становилось. Наоборот, в голове всплывали всё новые и новые мысли:       «Ну почему всё пошло по пизде?! Вся моя грёбанная жизнь — сплошное разочарование. Как я до такого докатился? Неужели нельзя было заработать как-то иначе, в крайнем случае посидел бы недельку без света. А теперь я — шлюха. Меня ебали, и я с удовольствием скакал на члене. Великолепно. И ладно бы я ни о чём не думал, так нет же, блять, «отомстил Тсуккишиме». Тсукишима, Тсукишима, да пошёл он на хуй, этот Тсукишима. Сколько лет я за ним бегаю, как собачка, и ради чего? Совместных походов домой? Пары слов на перемене? Ответов по математике? Вообще-то, мне обидно. Я думал, мы друзья, а он притворяется таким, блять, неприкосновенным, а сам обжимается с какой-то шалавой. Хотя, раз они в его вкусе, может, и я ему теперь понравлюсь, ха-ха. А они ведь встречаются. Эта пустышка держит его за руку, берётся за холодные пальцы, а он сжимает её ладонь в ответ. По крайней мере, так я всегда это представлял. Наверное, она ещё и целует его прямо в строгие упрямые губы, на которых так часто замирал мой взгляд, целует открыто и обоснованно, ей можно. А я могу только смотреть со стороны, как она получает всё то, о чём я мечтал долгие годы. И ныть, конечно, больше ведь я ни на что не способен. Господи, как же тут душно, зачем я вообще согласился пойти в это ужасное место!»       От громкой музыки разболелась голова, бившие в лицо прожекторы ослепляли, мелькающие пятна плыли перед глазами. Весь мир начал пошатываться и кружиться. Тадаши вцепился в барную стойку, но в глазах потемнело, и он свалился с барного стула, отключившись. На шум сразу подбежал бармен, проверил пульс, похлопал по щекам. Ямагучи простонал, но глаз не открыл, только отвернул голову. Сквозь уже собравшуюся толпу протиснулся Юджи.       — Ёб твою мать, что с ним?       — Да всё в порядке было, я ему ничего лишнего не наливал, он сидел спокойно. Потом я отошёл заказ принять, а он грохнулся, теперь глаза не открывает. — В замешательстве ответил бармен. Он всё ещё пытался привести Тадаши в чувство. Кто-то уже притащил аптечку, и Ямагучи пихали в нос ватку с нашатырём. Наконец Тадаши пошевелился: мотнул головой, вздохнул, что-то промычал и вновь закрыл глаза.       — Сука! Что делать теперь? — Терушима нервно огляделся: со всех сторон с любопытством напирали люди, пытаясь разглядеть лежащего на полу парня. — А ну-ка разошлись, быстро! Нехуй тут стоять! — Заорал он. Зрители раздосадованно разбрелись, и уже через пару минут как ни в чём не бывало продолжали дрыгаться в такт музыке. К Юджи подошёл хозяин бара.       — Что с мальчишкой делать будешь? Надо бы его домой отвезти.       — Да я, блять, не знаю, где он живёт! Так бы отвёз, конечно. — Терушима нервничал, от прежних вальяжных манер не осталось и следа. Тому, кто его тронет, сразу прилетит между глаз.       — Не переживай ты так. У него телефон с собой? Позвони кому-нибудь, пусть заберут. — Владельцу заведения, у которого на глазах ежедневно кого-то рвало, ломало или вырубало, было не впервой отправлять перебравших клиентов по домам. Пока Терушима копался в рюкзаке Ямагучи в поисках телефона, он ещё раз проверил пульс, заглянул в глаза — проверил зрачки, приложил руку ко лбу. — Нормально всё с твоим другом, отоспится и будет как новенький. По крайней мере, никакой дряни ему не подмешали, а Сергей ему ничего лишнего не наливал, в этом можешь быть уверен.       Наконец Юджи нашел маленький старый мобильник. К счастью, зарядка ещё осталась. Терушима включил телефон и обнаружил, что на нём стоит пароль. С паникой посмотрел на друга, который, вздохнув, молча приложил палец Тадаши к сканеру. Телефон разблокировался. Юджи дрожащими руками открыл историю звонков, и, обнаружив, что почти все вызовы были от одного контакта, с облегчением вздохнул: не надо гадать, кому звонить. Терушима набрал номер и затаил дыхание: в трубке шли гудки. Наконец их прервал хриплый голос: — Алло…