Темная Луна

…Но я не хочу учиться с ними! Они хуже Манвэ и его шайки! Исиль шагала позади жреца Мордью по узкой улице, внутри нее все полыхало от гнева. Она – дочь Зигура! Великого Саурианны, владыки Мордора! Как ее наставнику могло прийти в голову заставить ее проводить пять дней в неделю с этими невеждами, зовущими ее нищенкой и предлагающими ей продать себя в рабство? Он, наверное, думает, что оказал ей огромную услугу, позволив учиться вместе с «золотыми» детишками в богатых платьицах. Единственным из всей четверки, кто не вызывал желания пустить его по волнам на обломке орла Манвэ, был сын Нилузира, Фаразон. Но девчонки никогда не позволят ему подружиться с ней, да и он вряд ли захочет отбиваться от остальных ради нуменорской сиротки, даже если пообещать ему все сокровища Мордора. Жрец Мордью терпеливо вздохнул. - Твоему отцу тоже пришлось провести несколько веков в Валиноре и подчиняться тем, кого он ни капли не уважал. Посмотри, кем он стал теперь. - Его страна лежит в руинах. – Упрямо отвечала Исиль. – А сам он… никто не знает, где он. Даже господин Кхамул. Прошел ровно день с того утра, когда двое умбарских морэдайн обнаружили Исиль на берегу в обнимку с орлиной головой. Как только солнце снова встало из-за горизонта, жрец Мордью разбудил ее и велел снова куда-то собираться. К ее удивлению, идти пришлось недалеко – а именно в южную оконечность храмового дворика. - Идем. – Позвал ее жрец Мордью. – Поговорим с моей матерью. Приземистое одноэтажное здание, сложенное из камня, куда как больше подходило для склада, нежели для переговоров, но Исиль повиновалась. Госпожа Салиэн действительно уже ждала их, сидя за столом в углу маленькой классной комнаты. При виде четырех квадратных столиков Исиль почувствовала, как у нее чешется несуществующее крыло. - Святые Сильмариллы, девочка, что ты вчера натворила? – Вместо приветствия сказала женщина. Исиль вспыхнула. - Я не хотела. Но мне не понравилось, что меня обозвали орком и нищей. - Орком? Да какой из тебя, во имя Ангбанда, орк? - Не знаю. Не я начинала все это. Я просто гуляла в саду. Госпожа Салиэн помолчала. - Мой сын хочет, чтобы ты тоже училась здесь. Иначе у твоего отца возникнут вопросы. - Вы говорите про… - Да, именно о нем. И ради него я закрою глаза на эту выходку. Но только ради него. Такого больше не должно повториться. - Я постараюсь. Правда. - Что ж, хорошо. – Госпожа Салиэн кивнула. – Вот список книг, которые тебе пригодятся. Приходи завтра, как закончишь утреннюю трапезу. - …Но он не утонул и не умер окончательно, как многие. – Настаивал жрец Мордью. – Скоро он вернется и Мордор станет прежним. Исиль подхватила рукой скрученный пергамент, который то и дело силился выскользнуть у нее из ладони. - Скорее бы. - У твоего отца тоже было много врагов. Но далеко не с каждым он позволял себе враждовать в полную силу. - Я даже не хочу называть их своими врагами. – Призналась Исиль. – Мне ничего от них не нужно. А им ничего не нужно от меня. - Значит, относись к ним спокойно. И скоро твои соученики станут так же спокойно относиться к тебе. Неподалеку от Храма, чуть в стороне от шума площади, их уже поджидал вчерашний южанин. При виде жреца с его воспитанницей он издал радостный возглас и помахал рукой. - А, нуменорский девушка. Откуда? - Доброго дня, господин Кхамул. – Ответила Исиль. – Мы ходили за пергаментом и чернилами. Жрец Мордью отправил меня учиться. Он довольно кивнул. - Это хорошо. У нас в степи школа нету. Зато конь много. - Я просила у отца купить мне лошадь. Но он не разрешал. - Исиль! – Окликнул ее жрец Мордью. – Сегодня день жертвоприношений. Не стой как вкопанная, сходи лучше за ножом. Исиль потупилась. - Простите, господин Кхамул. Мне нужно идти. Мелькор не может ждать. Не дожидаясь, пока южанин ответит, жрец Мордью распахнул дверь, ведущую в Храми пропустил ее вперед. Краем глаза Исиль увидела, как кольценосец помахал ей рукой, но не успела сделать того же. - Почему ты так смотришь на алтарную часть? – Вдруг спросил ее наставник. – Мы уже подготовили ее утром. - А... вы уже купили раба, которого сожжете на алтаре? – Спросила она. Лицо жреца вытянулось. - Я, конечно, слышал, что островитяне стремятся во всем превзойти нас, умбарцев. Но чтобы вместо туш скота сжигали людей… - Мастер Аннатар говорил, что человеческие жертвы даруют более долгую жизнь. Мордью расхохотался. - Вот только Ар-Фаразону и его флоту это никак не помогло. Можно приносить сколько угодно человеческих жертв и в итоге пасть жертвой собственного безрассудства. Мы, морэдайн, считаем иначе. Лучше прожить меньше, но умереть достойно... тебе так не кажется? - Я бы не хотела утонуть в шаге от Амана. – Призналась Исиль. - А я о чем говорю… все, неси нож. Резать барашков и кур не так увлекательно, как людей, но мы в Умбаре и не ищем зрелищ в Темной вере. Исиль убежала во внутренние покои и вернулась с изогнутым клинком в руке. Ее лицо выражало беспокойство. - А особой комнаты для ритуалов у вас тоже нет? Жрец Мордью приподнял бровь. - Каких ритуалов? Она поспешила объяснить: - Я сама никогда не принимала в них участие, но мастер Аннатар всегда просил меня принести меня воды ему и королевской чете после того, как все закончится. - Вот как… и что, там было много крови? - Нет, жертвы там не приносили. Но мастер Аннатар и королева Мириэль всегда оставались в одной рубахе. Жрец едва сдерживал улыбку. - Но ты наверняка спрашивала Зигура о сути происходящего. Как он объяснял тебе это? - Ну… он говорил, что этот ритуал только для очень взрослых и очень знатных. Он описывал это так: «я беру короля и королеву за руки и мы вместе молимся. Во время нашей молитвы к нам спускается сам Мелькор и всем становится очень жарко. Тогда мы молимся еще усерднее, пока со лба не потечет пот. Когда Мелькор уходит, мы заканчиваем наши молитвы и просим тебя принести воды»... А вы не знали? Бока Мордью сотрясались от хохота. - Очень… занятно. – Отсмеявшись, только и смог ответить он. – У нас в Умбаре… такого нет. Глаза Исиль широко распахнулись. - А почему нет? Разве вы не хотите, чтобы к вам пришел Мелькор? И почему снова смеетесь? Жрецам грешно над таким смеяться! - Смеяться грешно в Амане у трона Манвэ, но нашего брата, к счастью, никогда туда не пустят. – Возразил жрец Мордью. – Просто мы считаем, что Мелькор всегда в нашем сердце. И всегда можем обратиться к нему, если запутались или не знаем, что делать. Каждый морадан молится Ему по-своему. Темный Вала слышит каждого. Он забрал у нее нож и оглядел обе грани лезвия на предмет загрязнений. Убедившись в их чистоте, жрец одобрительно кивнул. - Теперь принеси большие чаши из чулана. В них будет литься кровь. *** Весь день Исиль носилась по всему Храму, приносила и уносила многочисленную утварь для жертвоприношений и чаши для вина, скребла и мыла, терла и чистила. Казалось, запах бараньей крови пропитал всю ее насквозь, и даже после ванны она все еще ощущала этот запах на себе. У нее даже не было времени переброситься словечком-другим с Кхамулом: южанин стоял слишком далеко от алтаря. «Пожалуй, жрец Мордью прав, что не стал приносить в жертву раба. Крови бы натекло вдвое больше, и отмывать ее пришлось бы вдвое дольше» - Подумала она. – «А я и так уже валюсь с ног». - Уже спишь? Жрец Мордью появился в комнате так неожиданно, что Исиль вздрогнула. Она уже привыкла, что служитель Мелькора передвигается почти неслышно и движения его плавны, как паруса на ветру, но это вовсе не значило, что ей было под силу предугадать каждое его появление. Так было лишь с мастером Аннатаром, но он теперь был далеко отсюда, в своей Сумрачной Стране. - Нет, жрец Мордью. - Я совсем забыл тебе сказать. – Вместо приветствия произнес он. – Сегодня ночь Мученицы Элхэ. Можешь задать ей любой вопрос, и она ответит на него во сне. Но сначала нужно выпить вот это. Жрец протянул ей чашу с остро пахнущим питьем. Исиль сделала глоток и поморщилась. - Горько. - Каковой и была участь этой сподвижницы Мелькора. – Согласился Мордью. – Недаром ее имя означает «полынь». Она неохотно допила остатки питья и поставила пустую чашу на пол рядом с кроватью. - А что мне у нее спрашивать? - Что угодно. - Тогда я спрошу у нее, выйду ли я замуж. - Мне казалось, твое самое большое желание – попасть в Мордор. – Удивился жрец. – И ты захочешь спросить у нее, когда твой отец пошлет за тобой. Исиль перекатилась на бок, высунув ногу из-под одеяла. - Бабка с маминой стороны всегда говорила, что никто не возьмет меня в жены. Теперь она утонула, но все равно неприятно. Вот я и хочу узнать, правда это или нет. Мордью улыбнулся. - Могу поспорить на что угодно, что она была Верной. И противницей Темной Веры. - Да… а как вы узнали? - Друзья эльфов часто говорят нам неприятные вещи. Никак не могут смириться, что их Илуватар больше не вернет им четыреста лет жизни. Он задул свечу на подоконнике, и комната погрузилась в сумрак. - Спи. *** - Я не оставлю тебе ребенка. – Сказал человек в одеянии непонятного цвета. Лицо скрывал широкий капюшон. – Малбеннур убьет ее. Его голос, низкий и глубокий, проникал до самого нутра и сводил зубы, как ледяная вода. Исиль гневно сжала кулаки. - Вот, значит, как. Ты все-таки принял решение. И снова не в мою пользу. - У меня нет выбора. - Проговорил он. - Если Аллуа умрет, я никогда себе этого не прощу. - Что-то мне подсказывает, что дело вовсе не в ней. Просто тебе надоело постоянно вытаскивать дочь Саурона из Тьмы. Негоже марать грязью такие белые тряпки, правда? Она протянула к нему руку, в которой оказалался острый нож, похожий на тот, что Исиль приносила днем жрецу Мордью. Рука была длинной, совсем не детской – женской. - Ты нездорова, Нилумит*. - Проговорил человек. - Кхаррик окончательно лишил тебя разума. Опусти нож. - Тогда не забирай у меня мою Аллуа! – Потребовала она. – Ты не отнимешь у меня дочь своими валинорскими сказочками! Он выбил нож из ее ладони. Исиль смотрела, как лезвие переливается на солнце, даже не пытаясь его поднять. Во всем теле вдруг появилась такая слабость, что она едва не упала. - Ты можешь умолять меня сколько угодно. Но Аллуа нельзя здесь оставаться. – Сказал мужчина в разноцветном плаще. – Лихорадка убивает ее каждый день, и сохранить ей жизнь под силу только эльфам. Я предлагал тебе идти с нами и отречься от своего отца. Но ты отказалась, потому что Его власть над Югом тебе дороже. Если такова цена за спасение моей дочери, я готов уплатить ее. Исиль стиснула зубы. - Попомни мое слово, Сафириджа. Даже если ты и правда уйдешь, удачи на Западе тебе не видать. Элхэ об этом позаботится. Человек приподнял седеющую бровь. - Элхэ? Какое дело ей до нас и наших горестей? Уже тысячу лет она идет своим путем. - О, так ты еще ничего не понял? А я как раз прекрасно все поняла еще тогда, когда она заявилась сюда сразу после рождения нашей дочери. - Ты была не в себе, Нилумит. Я едва успел спасти тебя. - Но я прекрасно видела, что эта женщина смотрела на меня так, словно желала оказаться на моем месте! - Отвечала Исиль. - Теперь-то ты понимаешь, о чем я?! Мужчина пожал плечами. - Мелькор не даровал ей детей. Нет сомнений, что она все еще втайне сожалеет, что не смогла стать матерью. Однако она никогда не желала нам зла. Исиль тяжело вздохнула. - Как бы мне хотелось, чтобы ты оказался прав, а я ошибалась. Он в последний раз одарил ее печальным взглядом, отвернулся и пошел прочь. Каждая нить его одеяния горела своим собственным сиянием, придавая ему облик посланца Валар. А может, он и был посланцем Валар? Исиль никогда не видела пришедших из Благословенного Края, но могла поклясться, что он был похож на одного из них. Когда он отошел от нее на достаточное расстояние, к нему подбежала маленькая девочка. Ее лица Исиль тоже не разглядела, но одежды на ней были красные, а волосы темные и прямые, как у вастачки или умбарской пиратки. Как только мужчина в плаще взял девочку на руки, их очертания сначала стали размытыми, а потом и вовсе пропали, и Исиль осталась одна. Вокруг была только голая степь. «Он все-таки добился своего» - Поняла она. – «Он забрал ее». Она побежала вперед в надежде, что сумеет догнать их или хотя бы отыскать следы, но ноги увязали в песке все сильнее и сильнее, пока вся она не оказалась в нем до самой макушки. "Помогите! Вытащите меня отсюда!" Но никто так и не пришел.