Воробушки и Чеширские коты

      Мэри Маргарет отмеряла муку для торта, пока Эмма составляла список гостей. Прошло всего десять часов с тех пор, как Мэри Маргарет освободили из-под стражи, а она всё ещё пыталась вспомнить, какой была её жизнь до того, как всё вдруг рухнуло… и до Дэвида. Быть может, если бы у неё получить вернуть воспоминания, она смогла бы понять, что делать дальше. Единственная проблема заключалась в том, что мысли буквально разбегались, прятались в непроглядном тумане, и у неё не выходило вспомнить ничего, что происходило до того, как несколько месяцев назад Эмма перебралась в Сторибрук. Мэри Маргарет не могла понять, то ли это было знаком, что в однообразной жизни нужно было что-то менять, то ли что ей срочно требовалось записаться к доктору Хопперу.       Вечеринка — не самое подходящее место для размышлений, но Эмма настаивала, что победу нужно было праздновать. И после всего, что та для неё сделала, Мэри Маргарет вряд ли смогла бы сказать «нет».       — Итак, — покручивая в руках карандаш, произнесла Эмма, — кого я упустила? Пока в списке Арчи, Лерой, Руби, её бабушка, Генри и…       Мэри Маргарет попробовала оставшееся на деревянной ложке тесто и, довольно промычав, чувствуя на языке сладкий вкус, выдохнула:       — И доктор Уэйл.       Эмма явно неправильно поняла неуместно чувственную интонацию Мэри Маргарет и изумлённо вскинула брови.       — Доктор Уэйл?       — Я не… Не из-за него так… — покраснев, забормотала Мэри Маргарет. — Это всё шоколад! Но, да, его нужно пригласить.       — Почему? — глаза Эммы подозрительно сощурились.       — Он единственный человек, который приходил навестить меня в тюрьме.       Ни одна из них не упомянула о том, что Дэвид тоже приходил. Люди, которые считали её виновной, были не в счёт.       — Если я правильно помню, он был не очень-то вежливым гостем, — справедливо возразила Эмма.       — Это не имеет значения.       — Хорошо, если это тебя обрадует, то пожалуйста, — тусклая улыбка Эммы явно выражала, что та слишком устала совать нос в чужие дела. Но, если бы выбор зависел от неё, она бы не раздумывая указала на доктора Уэйла вместо очередных метаний Дэвида. Она поудобнее перехватила карандаш и уже собиралась начать писать, когда остановилась, чтобы уточнить. — Как его зовут? Мне кажется странным писать «доктор Уэйл».       — Эндрю? Или Энтони? Я не уверена… — единственное, в чём Мэри Маргарет была уверена на сто процентов, так это в том, что она покраснела до кончиков ушей.       Эмма подавилась вздохом, стараясь сдержать смешок.       — Ты не знаешь его имени? А как ты его называла, когда вы двое… ну, знаешь? — она махнула рукой, намекая на проведённую вместе ночь, и Мэри Маргарет вспыхнула ещё ярче. — Не звала же ты его «доктор Уэйл», в самом-то деле!       — По-моему, я… Вообще никак его не называла, — Мэри Маргарет не могла поверить, что вела этот разговор.       — Всё было так плохо, да?       — Нет, он был на удивление хорош…       — Знаешь, пожалуй, я всё-таки не хочу это знать.       

***

      Вечеринка была изнурительно неловкой. Гости приходили один за другим, причём все — с нервными объятиями и нерешительными улыбками. Некоторые принесли подарки (Арчи, до ужаса милый, вручил Мэри Маргарет новый зонтик), в то время как другие внесли свой вклад в шведский стол, организованный вдоль кухонной стойки (Лерой, как оказалось, готовил ужасный гуакамоле). Все были дружелюбны, все хотели вернуть прежнюю лёгкость общению, но, вероятно, это было не так просто. Что им, что Мэри Маргарет. Она не могла их винить: невинная школьная учительница за последнее время примерила слишком много масок — распутницы, психопата-убийцы, оклеветанной невинности… У неё самой голова уже давно шла кругом.       А потом Генри принёс открытку от класса, на которой было написано: «Мы так рады, что вы не убивали миссис Нолан», и у Мэри Маргарет ещё сильнее потемнело в глазах.       В какой-то момент она обнаружила, что растворилась на фоне вечеринки. Ей было комфортнее наблюдать, как все остальные развлекаются, и не пытаться притворяться, что она отлично проводила время. Несмотря на то, что Мэри Маргарет по своей натуре была тихоней, она была рада, что Эмма предложила всё это. Гул и суета хотя бы смогли отвлечь её от страхов, из-за которых она была готова забиться в дальний угол и долго и надрывно рыдать.       Эмма, казалось, видела её состояние и взяла все заботы на себя. За это потом ей нужно было сказать отдельное спасибо…       Доктор Уэйл пришёл поздно, после окончания смены, проскользнув в гостиную со стаканом кофе в руке и тёмными кругами под потухшими глазами. Мэри Маргарет он только кивнул и, быстро оценив ситуацию, взял на себя роль помощника Эммы, начав развлекать присутствующих парней глупыми историями о гольфе и таким же глупым мальчишеским юмором. Он старался вести себя развязно, но по тому, как опускались его плечи, а на лицо набегала тень усталости, когда он думал, что никто этого не видел, Мэри Маргарет могла абсолютно уверенно сказать, что Уэйл был жутко вымотан.       А потом в дверях появился Дэвид. Сердце Мэри Маргарет не то чтобы остановилось, но точно весьма неприятно сжалось. Она слышала, что противоположность любви — не ненависть, а равнодушие. Сейчас же она не чувствовала ничего, кроме тупой усталости, и задавалась вопросом, чему было противоположно это.       Мэри Маргарет показалось, что вот-вот разгорится ужасный скандал. И, если бы не доктор Уэйл, который ловко отвлёк всех, начав рассказывать очередную историю, Эмма — однозначно лучшая в мире соседка — вряд ли смогла бы так незаметно, а главное — мягко, но решительно выпроводить Дэвида, для большей уверенности отправив с ним Генри. И поделом.       Как только дверь за ними закрылась, Мэри Маргарет с удивлением поняла, что теперь, когда Дэвида не было рядом, она чувствовала себя гораздо спокойнее, а его присутствие больше не вызывало в ней невольного трепета. Если это не было признаком того, что между ними всё закончилось, то… она не знала, что ещё это могло означать.       Впрочем, место для таких размышлений было совсем не подходящим. Потому что мистер Голд, которого никто не приглашал и который провёл последний час, молча наблюдая за всеми из угла гостиной, вдруг увлёк Эмму в какой-то жуткий разговор. И Мэри Маргарет захотелось вмешаться, захотелось спасти подругу так же, как только что спасли её саму, но…       — Ты пробовала мой персиковый пирог?       Мэри Маргарет не успела ступить и шагу, тут же обернувшись через плечо. Доктор Уэйл — она, конечно, теперь знала его имя, но всё ещё не могла думать о нём иначе, чем «доктор Уэйл» — всегда умел завязать разговор. Даже если собеседник стоял к нему спиной.       — Да, превосходный, — сказала она, вдруг напустив на себя показную беззаботность и дразняще дёрнув уголками губ, которые всё же растянулись в искренней улыбке. — Только вот он слишком хорош для твоих кулинарных навыков.       — Что? — Уэйл прижал руку к сердцу, будто раненый… Нет, словно оскорблённый до глубины души её словами. Блеск в его глазах, однако, говорил об обратном.       — Я читала мистеру Монро, когда он лежал в больнице, — усмехнувшись, объяснила Мэри Маргарет. — Его жена каждую неделю приносила мне персиковый пирог в знак благодарности. Теперь, когда он поправился, кажется, что-то стало перепадать и его лечащему врачу.       Уэйл кивнул настолько сконфуженно, насколько вообще был способен, но им обоим, в общем-то, было наплевать на миссис Монро. Пожалуй, их мысли совпадали в том, что этот разговор пора было заканчивать. Мэри Маргарет чувствовала повисшее между ними напряжение и больше не могла смотреть на Уэйла, не краснея.       — Я вёл себя как придурок.       — Когда именно? — хмыкнув, уточнила она, поскольку могла припомнить минимум три такие ситуации.       — Я уже извинялся за то кошмарное свидание, Мэри Маргарет. Сегодня я извиняюсь, что вёл себя как идиот в офисе шерифа. Как мне загладить вину? — он сунул руки в карманы и принялся раскачиваться взад-вперёд, с носков на пятки ботинок и обратно, как нетерпеливый маленький мальчик. И, кажется, в этот раз он говорил действительно серьёзно.       Она медлила нарочно, надеясь заставить его понервничать, но с Уэйлом, похоже, это не работало. В конце концов она просто кивнула, не желая ничего выдумывать. Во-первых, потому что ей от него было ничего не нужно. Во-вторых, у неё уже не было сил злиться или обижаться. Она просто хотела, чтобы он извинился. Этого было достаточно.       — Брось, мне ничего не надо. А извинения приняты.       — Но я был прав, не так ли? — самодовольно уточнил он, восприняв её благосклонность в качестве одобрения. — Я знал, что ты не убийца.       — Ты был прав.       Он коротко улыбнулся, но через миг вновь стал серьёзным, и Мэри Маргарет была рада увидеть, что он вообще умел быть таким — спокойным и рассудительным.       — Тот, кто это сделал, выставил меня дураком, — сердито пробормотал он. — Он взломал базу данных моей больницы и вынудил дать письменные показания против тебя. То, что миссис Нолан оказалась жива — чудесно, но это, чёрт возьми, ничего не меняет.       Он был так зол, что можно было подумать, будто это его подставили, и он провёл несколько дней в тюремной камере. Мэри Маргарет, пожалуй, следовало бы возмутиться, но ей почему-то показалось, что это просто был его странный способ заставить её почувствовать себя менее одинокой. Он был единственным человеком во всём Сторибруке, у которого хватило смелости поднять неудобную тему, из-за которой, собственно, все сегодня и собрались в её уютной квартире. Остальные же старательно обходили этот вопрос стороной.       — Нет, конечно, не меняет, — она коротко коснулась его руки, почувствовав, как он вздрогнул от удивления… или причина была какой-то иной? — Спасибо, доктор Уэйл.       Он усмехнулся и, отстранившись, сделал шаг назад.       — Ты ведь не знаешь моего имени, да, Мэри Маргарет?       Она никогда не была так благодарна за детективные навыки Эммы, потому что именно они позволили ей язвительно ответить:       — Ты всегда представлялся мне только как «доктор Уэйл». Я не хотела показаться грубой и фамильярничать, Эндрю.       — Зови меня Энди, — предложил он, будто ему не нравилось его полное имя.       — Пожалуй, я предпочту «доктор Уэйл».       — Ох, — хмыкнул он, деланно морщась для пущего драматического эффекта, хотя уголки его рта так и кривились от удовольствия. — Тогда, выходит, мне придётся называть тебя «мисс Бланшар»?       — Ты разве учишься в четвертом классе? — лукаво спросила она, залившись нежным румянцем.       — Иногда мне говорят, что я веду себя как один из твоих учеников.       — О, это наглое враньё! Ты больше похож на взбалмошного восьмиклассника.       Она была почти уверена, что уже успела оценить его, разобраться в характере и поступках. Это было чертовски странно, потому что она никогда бы не подумала, что может чувствовать себя так комфортно рядом с кем-то, с кем у неё был необдуманный секс. С кем-то, кто порой вёл себя как придурок. С Дэвидом всегда было сложно, даже если учесть, что она его всё-таки любила. С Уэйлом оказалось гораздо легче.       — Между прочим, у тебя миленькая квартирка, — как бы невзначай произнёс он, когда они, наконец, перестали глупо смеяться.       — Я думаю о переезде, — выпалила она, удивляя даже себя. Раньше она не произносила этого вслух, но подсознание, похоже, уже устало таить всё в себе. Правда заключалась в том, что Мэри Маргарет страшилась мысли, что ей придётся провести ночь — свою первую ночь — здесь. Её дом больше не казался безопасной крепостью. И даже присутствие Эммы ни капли не помогало. Тем хуже было осознавать, что почти всё в её жизни, что когда-то было чистым и светлым, теперь было испачкано и растоптано. Её квартира, её дружба, её отношения с Дэвидом.       Но только не доктор Уэйл. Она подумала об этом, когда Арчи, заметив затянувшееся между ними молчание, вновь спросил его о гольфе и утянул уставшего доктора обратно в мужскую компанию, прежде чем Уэйл успел что-нибудь ей ответить. Потому что уж он-то точно никогда не притворялся чистым.       Он позволил себя увести, но то и дело оборачивался на Мэри Маргарет, будто почувствовав что-то ненормальное, скрывавшееся за её последними словами. Что-то, что делало ей больно.       А она тем временем подошла к Эмме, чтобы хоть немного согреться в её теплых объятиях, пока они вместе делали вид, что внимательно слушают очередную историю вдовы Лукас о её бурной юности, уже ни капли не удивляясь тому, что Руби всегда хотелось сбежать из Сторибрука.       Вечеринка потихоньку начинала подходить к концу. Это чувствовалось. А потом гости один за другим стали забирать свою освободившуюся от еды посуду и торопливо прощаться. Сегодня Эмма должна была работать в ночную смену. И Мэри Маргарет пришлось отмахиваться на все её на жалостливые извинения — она была вполне в состоянии прибрать царивший в квартире беспорядок сама. Поэтому, когда Эмма уехала в участок, в квартире остались лишь четверо — хозяйка, Руби, её бабушка и доктор Уэйл. Мэри Маргарет невольно подумала, что доктор Уэйл сегодня вечером так ни разу и не попытался заговорить с Руби. Не то чтобы её это волновало, но всё же.       Мэри Маргарет было чисто по-женски любопытно.       — Я останусь и помогу с уборкой, — сказал он, когда Руби и бабушка начали натягивать свои пальто.       Должно быть, их это насторожило, поскольку обе в тот же миг обеспокоенно уставились на Мэри Маргарет, глядя на неё такими похожими взглядами, что никто не усомнился бы в том, что они были родственницами.       — Если он хоть пальцем тебя тронет, я его зарежу, — шепнула вдова Лукас, крепко обняв Мэри Маргарет на прощание. — Я точу ножи каждое утро перед открытием кафе.       — Ну что вы, он совершенно безобиден, — рассмеялась Мэри Маргарет, проводив гостей за порог. И задумалась — как бы они поступили, если бы узнали, что он уже её тронул… И не только пальцем.       Она вернулась в заметно опустевшую комнату, где был теперь один только доктор Уэйл, задумчиво рассматривавший беспорядок таким взглядом, словно теперь очень жалел о своём поспешном решении помочь. Мэри Маргарет совсем не хотелось его утруждать.       — Тебе необязательно оставаться. Я справлюсь сама.       — Ты права, необязательно, — отозвался он, с тяжёлым вздохом закатывая рукава рубашки и устраиваясь у раковины. — У тебя есть полотенце для посуды?       Мэри Маргарет озадаченно замерла на минуту, но затем открыла нужный ящик. Уэйл одарил её лукавой улыбкой, когда она перекинула большое кухонное полотенце через его плечо. Было неловко, но Мэри Маргарет пыталась об этом не думать.       — Как Кэтрин? — решила спросить она, оказавшись на безопасном расстоянии на другом конце комнаты, где Уэйл не смог бы смотреть на неё тем самым взглядом. — Эмма сказала, что её накачали наркотиками.       — Она в порядке. Анализы уже в норме, внутренних повреждений нет. Ничего такого, из-за чего стоит волноваться. Я как раз подписал документы о её выписке, прежде чем прийти.       — Она уже не в больнице? — изумилась Мэри Маргарет.       — Да, Дэвид забрал её и отвёз домой.       — Ясно.       Кажется, он понял, что только что сказал, потому что торопливо обернулся, чтобы убедиться — она поджимала губы и не собиралась смотреть ему в глаза.       — Извини, — пробормотал Уэйл.       — Тебе совсем не за что извиняться. Спасибо, что позаботился о ней.       — Это моя работа, Мэри Маргарет, — сказал он, будто она сморозила какую-то чушь.       — Почему ты здесь? — спросила она.       Он неопределённо пожал плечами.       — Мне показалось, что тебе нужна компания.       — Я же сказала, что со мной всё в порядке.       — Знаешь, как часто пациенты пытаются убедить меня, что с ними «всё в порядке»? Я чувствую обман за версту.       Мэри Маргарет промолчала. Он тоже не собирался больше ничего говорить, а потому вернулся к посуде, бросив короткое: «Может, включим музыку?»       Мэри Маргарет хватило этого намёка — ему были не нужны ни её оправдания, ни благодарные вздохи. И она принялась искать плеер Эммы, чтобы спустя пару минут выбрать альбом Эллы Фицджеральд. Уэйл одобрительно кивнул, когда в комнате зазавенели первые аккорды, и они продолжили прибираться в дружеском молчании, лишь иногда перекидываясь парой фраз о городе, об учениках Мэри Маргарет, о пациентах Уэйла. Это было как раз то, что ей нужно — ничего серьёзного.       — Похоже, что это всё, — произнёс Уэйл спустя час, оглядывая плоды своих трудов, пока Мэри Маргарет вытирала полотенцем последнюю вымытую им кастрюлю.       — Ты выглядишь измученным, — заметила она между делом. — Когда ты в последний раз спал?       — Сказать, что кто-то выглядит уставшим — это просто вежливый способ заметить, что он выглядит ужасно.       — К тебе это вряд ли относится, — отозвалась Мэри Маргарет, всё же отметив по себя его нездоровую бледность, растрёпанные волосы, неровную щетину и покрасневшие глаза.       — Вы худшая лгунья, которую я когда-либо встречал, мисс Бланшар, — он протянул к ней рукия, и она сама принялась вытирать их кухонным полотенцем, которое по-прежнему сжимала в ладонях. Теперь они касались друг друга сквозь влажную ткань.       Только сейчас Мэри Маргарет осознала, что это был первый раз, когда они остались наедине с тех пор. Он смотрел на неё тяжёлым взглядом. Но это было вовсе не признаком какого-то низменного желания. Уэйл просто устал. По крайней мере, она была в этом уверена. Однако не смогла не воспользоваться возможностью — больше обсудить подобное ей было просто не с кем.       — Можно… спросить у тебя кое-что, прежде чем ты уйдёшь?       — Конечно. В чём дело?       И тогда она спешно вытащила его на пожарную лестницу, прежде чем он успел возмутиться.       — Что ты?..       Оказавшись снаружи, она прижала его к окну и приложила палец к губам, чтобы дать понять, что это серьёзный разговор, а не какая-нибудь дикая попытка соблазнения.       — Помнишь, ты думал, что результаты лабораторных анализов сердца были подозрительными? — прошептала Мэри Маргарет.       — Да…       — А Грэм? От чего он умер?       — Шериф? У него случился сердечный приступ.       — Это твоя профессиональная позиция или личное мнение?       Он прикусил кожу на большом пальце, размышляя и следуя за ходом её мыслей.       — Конечно, большая редкость, когда совершенно здоровый тридцатилетний мужчина падает замертво от сердечного приступа, но это жизнь. Всякое случается. Хотя, признаться, в тот момент я не придал этому особого значения. Однако сейчас… Два странных инцидента, ещё и связанных с сердцами — это определённо подозрительно. Так ты думаешь… ты думаешь, что это сделал тот же человек, который тебя подставил?..       Она кивнула.       — Но кто?..       — Ох, не спрашивай меня об этом.       Он притих, а затем медленно качнул головой в знак согласия.       — Просто будь начеку, ладно? — просипела она.       — Конечно, Мэри Маргарет. Я обещаю, — осторожно улыбнулся он и заметил, что она дрожала на ночном ветру. А потом вдруг обнял её так крепко, что её щека прижалась к верхней пуговице его рубашки — жёсткой и холодной, отчего на коже наверняка должен был остаться след. — Зачем ты вытащила меня на улицу? — мягко спросил он, всё ещё надеясь узнать у неё что-нибудь более существенное, чем простые переживания из-за чьих-то там сердец. — Мэри Маргарет, ты ведь совсем замёрзла…       — Я больше не чувствую себя в безопасности в этой квартире, — призналась она.       Мэри Маргарет не плакала с тех пор, как Эмма выпустила её из камеры, но сейчас, как ни странно, она не смогла сдержать слёз из-за этих тёплых объятий. Её начало трясти, а от спазма перехватило дыхание, прежде чем она почувствовала слёзы на своих щеках. Доктор Уэйл — не самый удачный кандидат на роль свидетеля её нервного срыва, но, похоже, он оказался единственным, кому она почему-то смогла довериться.       — Что случилось? — успокаивающе касаясь её макушки, спросил он, будто разговаривал с ребёнком на приёме в больнице.       — Кто-то проник в мой дом и спрятал нож под полом, — задыхаясь, выдавила она, и её страхи наконец приобрели более детальные подробности. — А что, если там микрофон? Если у него всё ещё есть ключи? Если он снова придёт за нами?       — Кто?       — Псих, который похитил меня и пытался убить Эмму…       Он резко отстранился и, встряхнув Мэри Маргарет за плечи, заставил посмотреть себе в глаза.       — О чём ты, чёрт возьми, говоришь? Когда это произошло?       Она не хотела об этом рассказывать. Но воспоминания о той ночи преследовали её слишком навязчиво, чтобы она смогла подавить рыдания. Они, по крайней мере, дали ей повод не объясняться, потому что Уэйл вряд ли бы что-то понял в её бормотании. А лучше бы он вообще обо всём забыл.       — Тише, — зашептал он. — Ну, тише, Мэри Маргарет, я с тобой. Никто тебя не тронет.       Удивительно, он пытался её успокоить. Однако она чувствовала, как окаменели все его мышцы, а упиравшийся в её лоб подбородок свело ужасной судорогой. Она не видела его лица, но была почти уверена, что он задавался вопросом, как вообще умудрился оказаться в такой ситуации — здесь, на холодном ветру, сжимая в объятиях своё неплохое приключение на одну ночь, захлёбывавшееся слезами.       К его чести, он никак не реагировал. Просто потянул её обратно, в тепло квартиры, а потом повёл вверх по лестнице, полагая, что её кровать находилась именно там. Мэри Маргарет была не в том состоянии, чтобы его поправлять.       Одной рукой он расстелил ей постель, в то время как другой продолжал крепко прижимать дрожавшее тело к себе, и по сосредоточенному выражению его лица Мэри Маргарет догадалась, что за время врачебной практики он уже не впервые сталкивался с подобной задачей.       — Ложись, — строго велел он и чуть подтолкнул Мэри Маргарет на скрипнувший матрас. В любой другой ситуации она бы непременно ощетинилась, оттолкнула бы его руки, но в глазах Уэйла не было ни намёка на пошлость, пока он снимал с неё обувь и натягивал на неё одеяло.       Он перекинул на комод брошенные Эммой на спинку стула вещи, а потом сел на мягкое сидение, положив локти на колени. И почти сразу опустил голову, закрыв глаза.       Мэри Маргарет ожидала чего угодно, но точно не этого.       — Что ты делаешь?       — Несу ночное дежурство, — полусонно пробормотал он. Удивительно, как он до сих пор не валился с ног от усталости.       — Тебе совсем не обязательно…       — Тшшш… Неужели ты не можешь спокойно спать? — притворное раздражение в его голосе её почти не обмануло, и Мэри Маргарет, стерев пальцами слёзы, тихонько рассмеялась, когда поняла, что он укладывал её спать скорее потому, что из них двоих устал именно он.       Но его хитрый ход сработал безотказно. Нелепости происходящего оказалось достаточно, чтобы Мэри Маргарет перестала плакать. К тому же, Уэйл был рядом, и страх остаться одной на время отступил.       — Во сколько тебе нужно вставать? — спросила она, протянув руку к будильнику.       — В шесть.       Мэри Маргарет заметила, как он сгорбился, пытаясь устроиться на стуле, пока она меняла время подъёма. Большой ребёнок. Он был таким и в прошлый раз, когда они спали в одной кровати, потому как отключился практически сразу, едва только они добрались до спальни. Потому что их… действия… той ночью происходили на диване в гостиной.       Мэри Маргарет помотала головой. Сейчас ситуация была совершенно иной. Во-первых, они оба были полностью одеты. А, во-вторых, не пили ничего крепче безалкогольного пунша.       — Ты можешь лечь рядом, — предложив ему ладонь, произнесла Мэри Маргарет, и потянула Уэйла к себе на кровать, когда он схватился за её холодные пальцы.       — Завтра, — пробормотал он, невнятно произнося слова, — завтра ты обязательно расскажешь мне всё о том психе.       Мэри Маргарет мысленно взмолилась о том, чтобы утром он ничего об этом не вспомнил.       Она глупо уставилась в потолок, когда его рука скользнула по её бедру. Его дыхание стало глубже, и она поняла, что он умудрился сразу же заснуть.       Мэри Маргарет совсем не устала. Но перестала плакать.