Десять тысяч лет тому назад

— Сэр! — Лют перед ним кричала, он видел, как у еë глаз собирается влага. Его лейтенант никогда до этого не плакала. Он чувствовал как сознание едва держится при нëм. Все крики вокруг стали стихать, как и голос Лют перед ним. Словно он находился под водой. Грудная клетка судорожно сжималась, пока во рту скапливалась сладостная кровь, бурля и стекая с уголка его губ. Кровь ангелов отличалась от человеческой. В отличие от второй, она была сладковатой на вкус, пока другая была солоновата с примесью железа и горечи послевкусия. — АДАМ! — На его лицо упало пару холодных капель. Шатен вымученно улыбнулся. Дыхание замедлилось и поток крови свободно хлынул ему в горло. Веки отяжелели, и Адам больше не мог выносить этот непомерный груз. Он приоткрыл рот, но лишь издал непонятный хрип, пока его трясли за плечи. Тело становилось странно слабым и будто чужим. Ему никогда не нравилось умирать. Лютня — его самый близкий друг на небесах, плакала над ним. Еë густые слëзы капали на его лицо, смешиваясь с золотой кровью. Адам, блядь, умирал. Во второй грëбаный раз. Только теперь он не проснëтся в сияющим раю. Все слова, которые он ей хотел сказать, остались невысказанными, мгновенно застыв на его губах. Его мыльный взгляд перекинулся на фигуру позади Лют. Люцифер смотрел на него с нечитаемым выражением лица. В глазах двоилось и шатен наконец позволил себе закрыть глаза, откинув голову назад на землю с оглущающим стуком. Уголки губ опустились, в то время как тело обмякло. Адама окутала всепоглощающая тьма, сжимая в своих объятья, отгораживая от всех посторонних шумов. Адам медленно плыл, окутанный нежными ласками тьмы. Неужели это то, что было после второй смерти? Осознание вновь ударило по его голове тяжëлым молотом. Он, блядь, умер. Почему он умер? — Всплыл внезапный вопрос. А и вправду, почему? Вроде бы, его проткнула бешеная сучка со званием дом-работницы, которая едва доходила до его колена. Он, чëрт возьми, просто не мог умереть такой позорной смертью! Он был грëбаным Адамом, первым, мать вашу, человеком! Дикмастером в конце концов! Точно! — До него вдруг резко дошло. Он был ëбаным гением! Не в буквальном смысле, конечно. Он был благодарен Богу за то, что сохранил свою девственность. Иначе бы звание мужчины было бы безвозвратно утеряно. Адам был на сто десять процентов уверен, что если бы Люцифер не избил бы его до полусмерти, он бы не умер. Тогда бы его не проткнула никакая сумасшедшая горничная. Во всëм, блядь, был виноват грëбаный Люцифер. Опять. Чëртов змей, скормивший ему своë омерзительное яблоко самым гнусным, но лестным обманом. Шатен, чëрт возьми, ненавидел его за это. За то, что Люцифер когда-то был близок с ним. Лучше бы он никогда не встречал Люцифера. Во всëм, блядь, буквально был виноват падший ангел, бывший друг (а может и что-то больше??) и нынешний дьявол. Нет. Адам не хотел умирать. Боже, о милостивый Господь, пожалуйста, дай мне ещë один шанс. Шанс всë исправить. И словно услышав его молитвы, в темноте прорезался единственный лучик света, ослепив его и резко выдернув из цепких пальцев тьмы. В следующий момент он чувствовал, что бежит. Всë произошло пиздецки быстро, и у Адама просто не было времени осмыслить всë это дерьмо, происходящее с ним. Главное, что сейчас имело значение, это то, что его душу хотят стереть ко всем хуям. Он, блядь, не соглашался на это! Но видимо его мнение на этот раз никто и не спрашивал. Как это и было... всегда, чëрт возьми? Мозг работал с одной мыслью, и это было — БЕЖАТЬ. Он продолжал бежать, отдаляясь от золотых врат позади. Всë дальше и дальше. Адам не знал, что есть что-то за пределами рая. Оказывается есть. Конечно, бежать в его мантии, было чертовски неудобно, но либо так, либо никак. Шатен обернулся, удостоверившись, что за ним всë ещë летит один из Архангелов. Азраил. Ангел смерти. Он никогда ему не нравится, самый отвратительный из всех Архангелов, которые могут быть. Он даже мог поставить эту грязную суку близко к Люциферу, так как подонок забрал и уничтожил душу Авеля, превратив еë в прах. Но даже это было из-за Люцифера. Адам не позволит сделать ублюдку то же самое, что он сделал с душой его доброго, чистого мальчика, раскрошив еë на мелкие песчинки, которые позже развеядись на ветру. Внезапно он всë-таки споткнулся о край своей мантии и начал проваливаться куда-то вниз, перевернувшись, и в защитном жесте обхватив себя изломанными крыльями, закричав от болезненной агонии, пронзившей насквозь его тело, прямо как ангельский кинжал до этого. Адам начал... падать? Голова закружилась, когда по его телу прошëлся сильный толчок, который заставил его свернуться. Адам понял, что прошëл через какой-то портал, узнав знакомое ощущение, прежде чем вновь погрузиться во тьму. *** Адам медленно приоткрыл глаза, тут же зажмуриваясь. Шатен устало приложил руку к пульсирующей голове. Какого чëрта только что произошло? Шум в ушах угас. Вместо этого его слух начал улавливать счастливое щебетание птиц, которые перекликивались между собой, а также мелодичное шуршание листьев, которые наверняка колыхались под лëгким ветерком. Как только глаза привыкли к свету Адам не увидел обычного белоснежного Райского неба. Вместо этого его взору предстало небесное небо, которое он не видел... Относительно давно. Его глаза расширились, когда он приподнялся на локтях. Как он понял позже, он находился на каком-то цветочном лугу у пруда, окружëнным деревьями. И которое он усердно пытался забыть. Адам вскочил, но тут же лëг обратно, когда его грудь пронзила душащая боль, заставив его издать жалкий хрип. Шатен запутывался в тяжëлой мантии на нëм, чего он не ощущал даже тогда, когда, умирал, как бы, это, блядь, смешно не звучало. Он ощущал себя маленьким. Словно уменьшился в размерах. Внезапное осознание стукнуло по голове. Мантия всегда подходила под его рост, хоть и являлась слегка свободной. Но сейчас... Адам медленно опустил взгляд на окровавленную мантию и шевельнув ногой, удостоверившись в том, чего он так боялся. Он и вправду уменьшился, чëрт возьми. Точнее, вернулся к своему человеческому размеру. Дыхание участилось. Эдемский сад был уничтожен после того, как его изгнали. Но местность, окружающая его, твердила ему обратное. Скорее всего, Бог просто решил восстановить проект? Но это, сука, было бесмысленно. Человечество уже существовало. Не то чтобы он противоречил решениям Бога и тому подобное. Во рту резко стало сухо от неопределëнности того, во что он по "счастливой" случайности вляпался. Пруд неподалëку показался решением данной проблемы. Адам медленно пополз к прозрачной глади воды. К такой же кристально чистой, как он еë помнил с Эдема. В отражении пруда его встретил он сам, только без щетинистого подбородка, выцвесших волос и усталых мешков под глазами от многолетней жизни вне Эдема. Стоп. Адам не чувствовал крыльев. Не было привычной приятной тяжести его блестящих золотом крыльев, о которых он тщательно заботился, прямо как... Неважно, это херня была в прошлом. В очень далëком прошлом. В отражении он сделал пару безрезультатных попыток посмотреть себе за спину, повертевшись перед своеброзным зеркалом. Тогда по-другому. Адам завëл руку себе за спину, но не нащупал там присутствия своих мягких, пушистых и ухоженных крыльев. Пожалуйста, Боже, если он ещё слышит Адама, только не это дерьмо! Всë что угодно, только не это снова! Однако, золотые глаза, сияющие ангельским светом, остались при нëм. Они подтверждали, что он всë ещë тот же ангел, что был на Небесах, просто в своей... Прошлой форме? Фантомная боль, пронзившая его грудь на месте зияющей ране, была сигналом. Поэтому он начал быстро раздеваться, да и к тому же, в мантии было чертовски жарко под щедрыми лучами солнца. Не слишком горячими, но и не слишком холодными. Они были подстроены будто под его кожу. Раздевшись, Адам вновь заглянул в отражение воды, проведя рукой по густым тëмным каштановым прядям, наслаждаясь их девственной мягкостью. На его груди не было обнаружено следов ран, нанесëнных ангельской сталью той мелкой сучки. Хотя вместо этого на его груди расцвели множество отметин — ещë несколько дополнительных дефектов в виде шрамов на его... Загорелой коже? Ладно, быть в своëм первоначальном идеальном теле было ахуенно. Но Адам чертовски сильно ненавидел шрамы на своëм теле. До этого у него был только один уродливым, на месте вырванного Сэрой ребра. Рука инстинктивно потянулись к упомятому месту на его грудной клетке, но Адам не обнаружил привычной гладкой ямки с мерзкими бороздами. Он нахмурился и придвинулся ближе к кроме воды. Его встретили прохладные прибрежные волны, мягко танцующие на его коже, частично облизывая своим приятным соприкосновением его колени, словно приветствуя. Не было шрама, упоминавшему ему о потерянном ребре и о... Обо всëм остальном дерьме, случившимся с ним. Его просто там не было. Не то чтобы он был не рад или что-то в этом роде... Но что за херня!? Позади Адама послышался отчëтливый хруст ветки, будто на неë кто-то наступил.