Обещание

      Гарри очнулся от легкой пощечины и отвратительного запаха ванилина. Кое-как продрав глаза с палочкой наготове он вытаращился на Дрейка, который держал у него под носом пирожное.       — Вставай, пора заняться делом, — сказал господин директор.       Вместо тысячи вопросов, которые крутились у Гарри на языке, он просто пошел за Дрейком, жуя безвкусное после такого пробуждения пирожное и потирая обожженную пощечиной щеку.       — Как первый день? — спросил Дрейк.       Тишина коридоров подействовала на Гарри успокаивающе, и он ответил:       — Сойдет.       — Слышал, у тебя появился первый любимчик? — усмехнулся Дрейк. Лестница перед ним сложилась прямой дорогой до пятого этажа.       — Скорпиус рассказал? — спросил Гарри, пытаясь протереть глаза от сна. Он проспал не больше часа. Скорее всего — несколько минут. Времени посмотреть на часы ему не дали.       — Почти все преподаватели и несколько студентов, — ответил Дрейк. — Не волнуйся, первое время они будут сплетничать буквально обо всем.       — Лучше бы Скорпиус, — вздохнул Гарри.       — Кстати об этом, — спохватился Дрейк, похлопал себя по карманам брюк, вытащил пару пачек сигарет и бросил Гарри. — Завтра на это не будет времени. У тебя занятия с утра до вечера, а вечером ты нужен мне вменяемым.       — Вы собираетесь запихнуть семь лет обучения в несколько недель? — спросил Гарри, пряча пачки в карманы.       — Ты к себе слишком строг, — возразил Дрейк. — К тому же у нас есть не меньше года. За такой срок можно многое успеть.       — Раз вы так уверены, — усмехнулся Гарри.       Проход в Выручай-комнату открылся в коридоре возле лестницы, где ему не полагалось быть по законам, которые смутно помнил Гарри. Не то чтобы он хорошо понимал, как работает Выручай-комната.       Дрейк дождался, пока Гарри подойдет ближе, толкнул его вперед без предупреждения и крикнул:       — Когда научишься стоять — позови.       Дверь с грохотом захлопнулась, но Гарри едва заметил это. Его мысли были в основном сосредоточены на неконтролируемом падении из черноты в черноту. Ужас, который накатил, когда чернота проглотила его, нарастал с каждой секундой. Тело предвкушало неизбежное падение и боль. Разум пытался найти точку опоры.       Чернота, тишина, отсутствие ветра. Отсутствие всего. Гарри пришлось сжать кулак до боли, чтобы ощутить хоть что-то. Падение не прекратилось и не замедлилось — оно ускорялось с каждой секундой, хотя Гарри не представлял, как именно понимает это, учитывая, что все его органы чувств, казалось, просто перестали работать несколько секунд назад.       «Научиться стоять», — вспомнил он слова Дрейка незадолго до хлопка.       Стоять где?       Чернота расступалась перед его телом. Точка опоры, если она существовала где-то внизу, означала неизбежную смерть. Отсутствие точки опоры делало концепцию слова «стоять» бессмысленной.       — Чертовы рэйвенкловцы, — выругался Гарри. Чернота проглотила его слова — он едва услышал себя.       Гарри попытался забыть о черноте и закрыл глаза. Если бы все происходило в других обстоятельствах — он попытался бы замедлить падение, опираясь на точку внизу — на пространство, к которому летело его тело.       — Я так до утра буду падать, — он тяжело вздохнул и потянулся за сигаретой.       В этот момент его тело столкнулось с чем-то плотным. Достаточно плотным, чтобы боль от столкновения почти мгновенно перетекла в отсутствие боли, а отсутствие боли — в небытие.       — Попробуем еще раз, — Дрейк похлопал Гарри по плечу, вытолкнул в дверь Выручай-комнаты и закрыл ее.       — Ты издеваешься?! — заорал Гарри.       Можно было обратиться к левитации. Попытаться сделать то, что делал Темный Лорд. Гарри никогда не приходило в голову вытащить это знание из головы Тома и попробовать. Он использовал метлы, ноги, аппарацию…       Научиться левитировать за несколько секунд — возможно, за минуту, до того, как столкнется с невидимым барьером внизу… Вряд ли Дрейк имел ввиду это. Левитировать можно было и над озером.       — Огневиски было лишним, — пробормотал Гарри.       Стоять… Дрейк сказал — когда научишься стоять. Значит, в пространстве без опоры можно было стоять. Значит, опора все же была где-то.       Ревелио показало пустоту. Парочка экзотических заклинаний проверки из памяти Тома показали не больше. Все указывало на то, что в пространстве, куда господин директор забросил Гарри, не существовало вообще ничего.       — Чем тогда я дышу, — собственный голос успокаивал.       Гарри вспомнил разговор о намерениях и идеях, после которого согласился остаться на пару дней, чтобы присмотреться к новой должности. Дрейк рассказывал, что самое важное — намерение.       Разумеется, Гарри не хотел задохнуться в Выручай-комнате. Она дала ему возможность дышать.       Падать, впрочем, он тоже не хотел.       Вторая смерть была чуть болезненнее первой, потому что Гарри неудачно вывихнул плечо за секунду до того, как окончательно отключиться.       — Третья попытка будет счастливой, я уверен, — заявил Дрейк, вытолкнул Гарри в проем и крикнул: — Удачи!       — Так, давай разберемся сразу, умирать я не хочу сильнее, чем я не хочу падать, окей? — крикнул Гарри, обращаясь к Выручай-комнате. Она промолчала.       Он не был уверен, слышит ли она его. Он не был уверен, слышит ли его хоть кто-то. Дрейк оставил его наедине с чернотой и падением.       Луч Люмоса утонул в скорости. Свет рассеивал крохотный участок тьмы справа от Гарри, оставляя большую часть луча выше — там, где Гарри уже не было.       Искать опору с помощью света было бесполезно. Он попытался опереться на крайнюю точку внизу, о которой мог подумать, но заклинание замедления не сработало.       — Магию невозможно уничтожить, — напомнил себе Гарри, пытаясь преодолеть панику.       Конечно, за последние годы умирать ему приходилось не один, и не два раза, но теперь он понимал, что смерти не прекратятся до тех пор, пока он не научится стоять. Дрейку было несложно возвращать его хоть десять, хоть сто раз, и каждое последующее падение должно было стать сложнее предыдущего из-за свежей памяти.       — Магию невозможно уничтожить, — шепот тонул в темноте и еле уловимом свисте пустоты.       Заклинание замедления должно было сработать. Оно должно было замедлить падение.       То, что оно не сработало, вовсе не означало, что магия работает неправильно. Люмос не успевал рассеивать свет в нужном направлении. Замедление тоже могло запутаться. Дрейк сформировал условия комнаты. Гарри могло только казаться, что он падает вниз. Он мог лететь вверх. Влево. Вправо. Под небольшим углом. Пока он не разобрался с вектором — использовать замедление было бесполезно. Дрейк мог изменить траекторию падения в любой момент. В месте, где Гарри не видел правила, бесполезно было пытаться использовать их к своей выгоде.       Прошло уже достаточно, чтобы столкновение повторилось, но Гарри все еще летел. Расстояние менялось так же легко, как скорость и вектор. Возможно, с точки зрения Комнаты, Гарри просто болтался в одной точке. Возможно, летела Комната.       — Да какого черта тебе надо! — возмутился Гарри, ощущая полное бессилие. Первый день в Хогвартсе. Первый «урок» господина директора, а он болтается в пустоте, как первокурсник.       Злость заставила думать быстрее. Гарри потянулся к памяти Тома инстинктивно, вытащил все, что мог, о полете, перемещении в воздухе, левитации себя и предметов.       Если бы в комнате существовал хотя бы один объект, в котором Гарри был уверен…       — Секундочку… — пробормотал Гарри.       Наколдовать объект в пустоте было не сложнее, чем наколдовать объект в любом другом пространстве. Загвоздка заключалась только в том, что скорость, с которой Гарри падал, сделала бы столкновение с любым наколдованным объектом не менее смертельным, чем столкновение с полом.       Остатки сна и алкоголя растворились в раздражении. Дрейк сделал условия чудовищно сложными. Темнота напугала Гарри — он ожидал нападения, готовился к удару, потерял кучу времени на попытки обследовать пространство. Вместо того чтобы сразу сделать то, что нужно.       Из его палочки вытекла тонкая струя белоснежной материи. Светящаяся — она помогала следить за передвижением. Плоское полотно формировалось под телом, не меняя скорость падения — падая вместе с Гарри. Он дождался, когда ткань обретет нужную плотность под ним, и начал увеличивать сопротивление.       Скорость замедлилась. Чем больше становилась площадь магического полотна под ним — тем быстрее сокращалась скорость. Он заставил ткань стать плотнее и аккуратно поднялся на ноги. Контролировать падение, структуру ткани и собственное тело было чудовищно сложно, но он стоял.       — Выкусил? — Гарри вскинул голову, обращаясь к Дрейку.       Сверху в него летел огромный огненный шар. Чем сильнее сокращалось расстояние между ними — тем больше казался шар. Он уже был похож на раскаленное солнце, и Гарри не сомневался, что умирать от такого проклятья будет в сто раз болезненнее, чем упасть.       Ему пришло в голову только Протего. Щит выскользнул из палочки, закрывая все пространство над Гарри. Шар казался еще больше, но после столкновения языки пламени облизали контур щита и сформировали узкое поле над головой Гарри. Оно давило к земле.       Нужно было аппарировать в сторону. В черноту. Начинать все с начала. Гарри сам придумал себе точку левее, аппарировал, отменил все заклинания там, где огонь боролся с его Протего, а наколдованная ткань — с притяжением земли. Начал создавать новую ткань — под летящим вниз собой.       Спину начало обжигать жаром. Он развернул голову и попытался посмотреть вверх — второй огненный шар летел оттуда.       — Ты издеваешься, — уверенно сказал Гарри, аппарируя вправо. Огненный шар стремительно пролетел мимо и утонул в темноте внизу. Светящаяся точка долго не исчезала.       Гарри попытался создать еще одну опору из ткани. Внезапно падение прекратилось. Он замер, а потом мягко опустился на твердую поверхность. Чья-то нога поддела его в бок, заставляя перевернуться на спину. Он откатился в сторону, вскочил на ноги, направляя палочку туда, где должен был стоять противник. Что-то толкнуло его в спину — он пробежал по инерции пару шагов, споткнулся и упал.       — Ты можешь объяснить хоть что-нибудь?! — взорвался Гарри, перекатываясь вбок. Там, где он был секунду назад, раздался звук удара.       — Я объясняю, — ответил Дрейк. Называть его так даже мысленно было уже невозможно. Мистер Селвин, конечно, неплохо владел палочкой, но сотворить что-то даже отдаленно похожее на последние минуты жизни Гарри, он не смог бы.       — Ты просто издеваешься надо мной, — прорычал Гарри, наугад аппарируя в сторону — подальше от голоса.       — Забавно, что ты смотришь на происходящее с позиции гордости, — голос раздался прямо за спиной Гарри — тот не успел увернуться и снова упал на пол.       — С какой еще позиции мне смотреть? — Гарри попытался отползти парой последовательных аппараций, но как только он встал на ноги — его ждала подножка и нога на груди.       — Думай об этом как о возможности, — предложил Дрейк. Его нога стала невыносимо тяжелой, пол под Гарри треснул — вернулось беспомощное ощущение падения.       — Возможности сдохнуть вместо сна?! — заорал Гарри.       — Ты ведь в Школе, — напомнил Дрейк.       Сзади. Снова. Удар в грудь выбил дух. Теперь Гарри летел в противоположную сторону.       — Вы точно директор? — выкашлял Гарри, когда способность дышать вернулась.       — Так написано на моем кабинете, — ответил Дрейк. Гарри попытался направить за спину проклятье Обездвиживания. Оно улетело в пустоту.       — Сволочь, — вырвалось у Гарри.       — Учись стоять, — напомнил Дрейк.       — Я пытаюсь! — крикнул Гарри. — Как только у меня получается — ты запускаешь в меня новым проклятьем!       — Балансировать на простыне будешь дома, — сказал Дрейк. — Учись стоять, а не выдумывать костыли.       — Как?! — сдался Гарри. — Как можно стоять там, где ничего нет?!       — Как можно дышать там, где ничего нет? — спросил Дрейк.       Гарри до боли прикусил губу, пытаясь отвлечь себя от злости на директора. Дамблдор заставил его умирать всего один раз. А этот…       — Мальчик ведь рассказал тебе главный секрет, — сказал Дрейк. Его не было видно, но Гарри не сомневался, что он летит рядом в удобном кресле, потягивая виски из бокала со льдом.       — Использовать Смертельное вместо Обезоруживающего? — съязвил Гарри.       — Хоть это до тебя дошло, — вздохнул Дрейк. Гарри услышал звон льдинки о край бокала.       Скотина…       — Какой секрет? Какой секрет?! — закричал Гарри.       — Мы обсуждали его накануне, — ответил Дрейк.       — Ты не можешь просто сказать мне, что делать?! — Гарри попытался схватить директора, но руки не находили ни опоры, ни противника.       — Выполнять приказы ты уже научился, — заметил Дрейк. — Ушло несколько лет, но результат впечатляющий. Теперь учись думать. Сам. Собственной головой.       — Ты не устанешь ждать? — огрызнулся Гарри.       — Я преподавал Темные Искусства первокурсникам — о чем ты, — ответил Дрейк. — Давай, просто подумай спокойно.       — Спокойно?! Я же сдохну! — крикнул Гарри.       — В твоем случае это просто минутный перерыв, а не конечная остановка, — сказал Дрейк. — Думай.       Падение не прекращалось. Гарри решил для разнообразия послушать директора, понимая, что не сможет повлиять на смерть до тех пор, пока не сделает то, что было нужно Дрейку.       Накануне они обсуждали магглов. Устройство, которое изобрела Гермиона. Идею запрета магии. Идею.       — Хочешь сказать, я могу просто встать? — недоверчиво спросил Гарри.       — Не знаю, насколько просто это будет для тебя, — ответил Дрейк.       — Но это невозможно — стоять в воздухе, — сказал Гарри.       — Ты ведь уже видел собственными глазами, что возможно, — возразил Дрейк.       — Падение…       — Давай я ненадолго включу свет, — предложил Дрейк. — Береги глаза.       Гарри приготовился зажмуриться, но свет, о котором говорил директор, был совсем другим.       Гарри увидел вокруг россыпь звезд. Сверху и снизу — они были везде. Он словно оказался внутри картины, которую видел прошлой ночью в гостиной Гриффиндора. Черное озеро столкнулось с черным небосводом, усыпанным звездами. Невозможно было понять, где верх, где низ.       И все же он падал.       Дрейк сидел в кресле, потягивая виски из бокала. В точности как Гарри представлял.       — Так легче? — спросил господин директор.       — Почему я падаю, а ты нет? — спросил Гарри.       — Ты мне скажи, — пожал плечами Дрейк.       — Здесь вообще можно падать? — спросил Гарри.       — Видимо, можно, — Дрейк снова пожал плечами.       — Ты хочешь сказать, я сам себя… уронил? — Гарри чувствовал, что еще немного — и его голова развалится от вороха мыслей.       — В каком-то смысле, — согласился Дрейк.       Гарри подумал о поверхности — об опоре под ногами. Спустя секунду он наткнулся на твердую гладь озера и умер, глядя, как его кровь сливается с чернотой.       Дрейк держал его за спину, дверь в комнату уже была открыта. Гарри схватился за косяк двумя руками:       — Погоди-погоди, я почти понял!       — Значит, у тебя все получится! — заявил директор. Косяк растворился под пальцами Гарри.       Падение вернулось.       Вместо черноты Гарри вновь видел звезды. Не хватало только сидящего в кресле Дрейка, чтобы подумать, что последняя смерть была выдумкой.       Но она не была. Он до сих пор чувствовал боль во всем теле, и ему казалось — если он проведет рукой по лицу, то сможет стереть кровь.       Комната выполняла его приказ буквально. Стоило пожелать остановиться — он умирал.       — Почему? — спросил Гарри. — Почему она убивает меня?       — Она не умеет убивать — это же просто комната, — сказал Дрейк. Гарри не видел его — но пара звезд внизу мелькнула зеленым.       — Хочешь сказать, это я тоже делаю сам? Убиваю себя? — Гарри несколько раз использовал Ревелио. Пространство вокруг было абсолютной пустотой. Он летел среди звезд вниз. Хотя среди звезд не было никакого низа.       — Конечно, сам, — ответил Дрейк. — Я просто подтолкнул.       — Если я прикажу ей сделать пол — я разобьюсь снова, — сказал Гарри.       — Разумеется, — согласился Дрейк. Его глаза мелькнули слева.       — Мне нужно поверить, что я не разобьюсь? — спросил Гарри.       — Поверить? — звезды мелькнули в такт хохоту. — Можешь называть это верой, если тебе так проще.       — Значит, я должен быть уверен, что остановка не убьет меня, — уточнил Гарри. Плечо до сих пор ныло от предпоследней смерти.       — Ты ведь уже использовал эту комнату в прошлом, — напомнил директор. — Ты знаешь, как она работает.       Гарри вернулся к воспоминанию об их разговоре накануне. Водяная гладь была мягкой. Он знал, что рухнет в воду, если коснется ее.       Тело резко замедлилось. Словно погруженный в желе, он попытался занять вертикальное положение. Сделал вдох. И понял, что больше не может дышать. Вода заполнила легкие. Он пытался убедить себя, что среди звезд в пустоте нет никакой воды, но тело продолжало захлебываться.       Неожиданно он почувствовал пару легких хлопков по спине. Вода вытекла из него и слилась с пустотой.       — Будешь до последнего цепляться за костыли? — спросил Дрейк. Он свободно ходил в пространстве, которое Гарри считал вязким желе.       Открыть рот было страшно. Он задержал дыхание.       — Перестань, — разозлился Дрейк. — Отпусти эту глупость. Забудь, как должен быть устроен мир. Сделай мир таким, как тебе удобно. Вставай, — рука вытолкнула Гарри из желе — он рухнул в пустоту снова.       — Если бы все было так просто! — крикнул Гарри.       — Все очень просто, малыш, — теперь голос Дрейка был везде — внутри и снаружи, сзади и спереди, слева и справа. — Чарли давно научился этому фокусу.       Теперь злость была похожа на леденец со вкусом похмелья. Гарри почувствовал, что готов уничтожить всю Выручай-комнату от одной мысли о том, что мальчишка Доу обогнал его.       «Если уж у него получилось», — подумал Гарри.       Комната замерла. Он замер в ней. Звезды остановились. Гарри медленно опустил ноги на идею о поверхности. Ботинки соприкоснулись с твердой водной гладью, по которой прошла рябь. Звезды искажались на волнах. Завороженный, он долго следил за тем, как рябь становится частью горизонта.       — Нужно было догадаться раньше, — директор вышел из-за его спины, играясь с палочкой в руке. — Мальчик предупреждал, что ты понимаешь только этот язык, но я надеялся, что получится достучаться до тебя иначе.       — Ты хочешь разозлить меня еще сильнее? — огрызнулся Гарри.       — Делюсь наблюдениями, — ответил директор. — На твоей импульсивности играть очень легко. С ней тоже придется работать. Такие как я манипулируют намного лучше Скорпиуса Малфоя.       — Я способен себя контролировать, — процедил Гарри.       — Только иногда, — сказал Дрейк. — Если это не касается твоей гордости. Или мальчика. Думаю, ты не видишь особой разницы между этими вещами, — он задумчиво посмотрел на звезды наверху. — Что ж, на сегодня урок закончен. Стоять ты научился. В следующий раз попробуем сделать первый шаг.       Гарри открыл глаза — он лежал в кровати. За окном было утро. Домовики опять принесли ему бокал тыквенного сока. Рядом с ним лежала пачка сигарет. В карманах Гарри нашел еще две — они были доказательством того, что обучение в Выручай-комнате не приснилось ему.       «Пожалуйста, скажи, что ты не видел этого», — обратился он к Тому.       «Не буду оскорблять тебя ложью», — Риддл издевался.       Окклюменция закрыла его до того, как Гарри успел задать следующий вопрос.       Он вышел из комнаты — гвалт утреннего Хогвартса разогнал мысли о тренировке в Выручай-комнате, прошлом и будущем. Гарри просто шел к столу, где мог поесть, пытаясь увернуться от самых храбрых первокурсников. В отличие от первого дня, где он ощущал себя если не невидимым, то уж точно не главной достопримечательностью, сегодня намного больше студентов бросали на него заинтересованные взгляды. Кто-то пожелал доброго утра — Гарри махнул рукой, показывая, что услышал.       В Большом Зале студенты обсуждали впечатления от первого учебного дня и делились планами на новый. Гарри прошел мимо к столу преподавателей, пытаясь свыкнуться с мыслью, что ему больше не нужно искать стол Гриффиндора.       Почти все преподаватели, судя по пустым местам и оставленной на тарелках недоеденной еде, уже закончили утреннюю трапезу. На стуле сидела, подперев ладонью голову, профессор Трелони, а неподалеку от нее — профессор Спраут. Трелони не обратила внимание на Гарри, который занял место с чистой тарелкой. Профессор Спраут сдержанно кивнула.       — Давайте так: я не лезу в ваши дела — вы не лезете в мои, — предложил Гарри.       Профессор поджала губы:       — Как вам будет угодно, профессор.       — Серьезно, я не ищу повода для драки и не пытаюсь выставить себя гением в Темных Искусствах, — сказал Гарри. На его тарелке уже валялась гора тостов, несколько блинчиков и пирожок. Он уже забыл, как приятно бывает зайти в Большой Зал утром.       — Если верить хотя бы части слухов про вас, мистер Поттер, вы совершенно напрасно скромничаете, — заявила Помона. — На вашем месте я бы уже нацепила корону и потребовала себе орден Мерлина.       Он оценил ее честность и сарказм, но еще выше он оценил хруст свежего хлеба, который никто — ни служащие Министерства, ни домовики под предводительством Кричера — не спалили до состояния угольков.       — Большая часть слухов — заслуга Скитер, — сказал Гарри. — Меньшая часть — мои скромные заслуги за долгие годы. Я узнал, что буду преподавать, буквально вчера.       — Да, в своем незнании вы были весьма убедительны, — поделилась Помона. — Во время учебы лгать у вас не получалось совсем.       Гарри усмехнулся, подтянул рукав и показал ей вырезанную под надзором Амбридж фразу:       — Были другие времена.       Помона улыбнулась:       — Да, времена были совершенно другими.       — Вам нравится новый директор? — спросил Гарри, запихивая в рот сразу два тоста, смазанных свежайшим маслом. Он готов был остаться жить в Большом Зале.       — Мистер Селвин показал себя с лучшей стороны, — ответила Помона. — Даже в самой непроглядной темноте можно найти лучик света.       — Вы это где-то вычитали? — поморщился Гарри.       — Что вы, — отмахнулась Помона. — Так сказал мистер Селвин в свой первый день на посту директора.       Гарри поперхнулся тостом. Кто умел лгать с той же легкостью, что и дышать — так это Дрейк. Вернее тот, кто выдавал себя за Дрейка. Даже в этом он лгал, и, Гарри был уверен, получал от этого особое удовольствие.       Иногда Гарри представлял себя на месте того, кто сидел в теле предателя, и думал, что сам сделал бы спустя сотни лет, возродившись в другом мире. Чем бы ни заканчивались эти фантазии, в них Гарри обязательно объявлял бы о своем триумфальном возвращении.       Дрейк не сделал этого. Все намеки, которые могли дать зацепки окружающим, он показывал только в обществе тех, кому полностью доверял. В кругу друзей, как он называл их. Здесь, в Школе, к нему относились как к весьма эпатажному, очень юному, но все же надежному директору.       — Хорошего дня, профессор, — Спраут встала из-за стола и пошла к выходу. Ее тарелка была пустой.       Гарри покосился на полуспящую Трелони:       — Плохая ночь?       — Пожалуйста, потише, — попросила Сибилла.       — Держи, — Гарри передал ей флягу под столом.       Трелони тут же оживилась, схватила флягу и воровато посмотрела по сторонам.       Гарри не сомневался, что для старшекурсников этот жест был совершенно очевидным. Тем более он стал бы очевиден для преподавателей. Но Трелони продолжала скрывать флягу до последнего, даже когда подливала виски в сок.       — Расскажи, пожалуйста, какого черта ты делаешь здесь? — спросил Гарри, когда она тайком вернула ему флягу, продолжая оглядываться в поисках врагов.       — В к-каком смысле, мистер Поттер? — удивилась Сибилла, поправляя очки.       — Ты ведь не преподаешь прорицания — предмета просто нет в программе, — сказал Гарри.       — О, увы, — Сибилла грустно покивала и приложилась к самодельному коктейлю.       — Так что ты здесь делаешь? — спросил Гарри.       — Мой хороший, зачем ты смущаешь неокрепший ум великой пророчицы? — Дрейк застал его врасплох, вцепившись в плечи, и задал вопрос на ухо.       — Господин директор, я могу идти? — спросила Трелони, пятясь.       — Конечно, профессор, — ответил Дрейк.       Когда она исчезла, он сел напротив Гарри. Грязная тарелка перед ним сменилась чистой.       — Ты держишь ее как ручного зверька? — спросил Гарри, наслаждаясь хрустящим беконом.       — Она успокаивает остальных, — Дрейк наложил овсянку и принялся аккуратно есть ее, игнорируя заваленный едой стол.       — Успокаивает остальных? — переспросил Гарри. — Она их психолог или что?       — Они видят, что с ней все в порядке, что она может пропустить занятие-другое, ей это сходит с рук. Она помогает им не бояться меня больше нужного, — пояснил Дрейк.       — То есть ты держишь ее как ручного зверька, — подытожил Гарри.       — У меня есть другие… ручные зверьки, — улыбнулся Дрейк. — Давай не будем портить утро.       — Так что она преподает? — спросил Гарри. — Ты же отменил прорицания в первый год.       — Забивать чепухой головы студентов я не собираюсь, — поморщился Дрейк. — Невозможно научиться прорицанию. Чаще всего пророчества выдают обычные шарлатаны. Реже — одержимые кем-то, кого не могут понять. И уж совсем редко рождаются волшебники, способные заглядывать в будущее, и даже они не могут делать это по собственному желанию.       — Ты уходишь от разговора, — напомнил Гарри. — Что она делает?       — Ведет пару необязательных дисциплин — учит детей петь и собирает кружок любителей литературы каждую неделю, — сказал Дрейк.       — Ты же не серьезно? — нахмурился Гарри.       — Прочти, пожалуйста, программу, — Дрейк аккуратно зачерпнул очередную ложку овсянки. Смотреть на то, как он ест самое отвратительное блюдо на свете, было почти больно.       — Как только появится свободная минутка, — пообещал Гарри.       — Попробуй отнестись к этому серьезно, — сказал Дрейк. — Так будет проще пережить год.       — Погоди… — Гарри закурил. После восхитительного завтрака ему казалось, что утро не может стать лучше, но после первой же затяжки он понял — может. — Ты же не хочешь сказать, что я буду весь год жить здесь, как… остальные профессора?       — Мой хороший, профессора — свободные люди! — воскликнул Дрейк, поднимая кубок, наполненный соком. — Неделя выходных осенью, каникулы зимой, неделя весной. Праздник, а не работа.       — Ты же… — Гарри потянулся к фляге, но ее не было в кармане — она лежала рядом с пустой тарелкой из-под овсянки рядом с Дрейком. — Ты же не хочешь сказать, что целый год…       — Расслабься, в Школе намного больше развлечений, чем ты можешь представить, — отмахнулся Дрейк.       — Просвяти меня, — угрюмо предложил Гарри.       — У нас будет маскарад на Хэллоуин! — воскликнул Дрейк.       Фантастически хорошее утро закончилось именно так, как Гарри боялся. Новостью, от которой хотелось выть на луну вместе с Пушком и Альбой.

***

      «Просто признайся, ты подстроил это из-за недоразумения с аврорами на прошлой неделе», — Гарри дождался, когда щит окклюменции Риддла ослабнет, и задал вопрос тут же.       «Никто не тянул тебя за язык, дорогой», — ответил Том.       «Он из меня душу вытрясет», — сказал Гарри.       «Для твоей же пользы», — заметил Том.       «Ты действительно думаешь, мне пойдет на пользу год в окружении детей и профессора Трелони?» — спросил Гарри.       «Осужденных на казнь, беглых преступников и начинающих темных волшебников ты уже попробовал», — сказал Том.       «И не жаловался!» — возмутился Гарри.       «Они закончились, дорогой, — ответил Том. — Год пролетит незаметно. Директор сам предложил научить тебя тому, что умеет. На твоем месте, я бы ловил возможность».       Гарри не стал искать новые аргументы. Риддл был прав. Как обычно. Последние годы Гарри развлекал себя тем, что давал противнику фору в день или два, потом работал вполсилы, пытаясь хоть как-то разбавить рутину. Не то чтобы ему было скучно — нет, он чувствовал свободу, постоянное присутствие других, подобных ему. И все же каждый следующий день был немного легче предыдущего.       До обеда в расписании было «Свободное время». Его Гарри потратил на то, чтобы изучить список профессоров и дисциплин. Слухи, статьи Скитер, обсуждения в коридорах Министерства и беседы Пожирателей между собой складывались в цельную картину. Не то чтобы Гарри узнавал что-то новое — в основном он уже знал все или почти все. Просто теперь было проще ориентироваться в «Маггловедении» и «Продвинутом курсе Защиты от Магглов».       Первокурсники, судя по расписанию, уделяли большую часть времени Полетам, Чарам и Зельеварению. Другие предметы, включая Темные Искусства, стояли один-два раза в неделю. Темные Искусства — один раз. Это означало, что крошку Софи Гарри увидит только спустя шесть дней. Странным образом он огорчился. Ему было интересно узнать, какой она будет теперь, после того как весь класс видел ее исполняющей почти безупречное для студентки Редукто.       Старшие курсы, с другой стороны, могли выбирать большую часть предметов. Гарри увидел, что некоторые семикурсники и шестикурсники могли ходить на его занятия три раза в неделю. Он не представлял, что может целый год рассказывать им изо дня в день. Разве что травить байки о троллях.       В кабинет, полупустой, как большая часть помещений после реформ Дрейка, прошла Минерва МакГонагалл. Гарри не заметил, чтобы она стучала, но он был так поглощен чтением и попытками запомнить расписание, что вполне мог пропустить стук мимо ушей.       — Мистер Поттер? — окликнула она, когда он посмотрел на нее.       — Да? — он отложил бумаги. — Я уже успел нарушить какие-то правила?       — Десять или двадцать, — отмахнулась МакГонагалл. — Благодаря вам я заработала галлеон. Я здесь не за этим.       — В следующий раз предлагаю разделить со мной выигрыш, — сказал Гарри. — Обещаю подыгрывать.       — Не стоит утруждать себя, мистер Поттер, у вас врожденный талант, — заявила МакГонагалл. — Я здесь по поручению директора.       — Боюсь представить, что он поручил вам сделать со мной, — вздохнул Гарри.       — Увы, всего лишь дать общие представления о том, что ожидается от профессора Хогвартса, — кисло улыбнулась МакГонагалл.       — Не мог он сообщить мне лично? — спросил Гарри. — Желательно до назначения?       — Такое было бы совсем не в духе директора, — улыбка Минервы стала почти дружелюбной. — Начнем?       — Прошу, — он встал из-за учительского стола и прошел к партам для студентов, где никто из них двоих не чувствовал бы себя неловко.       Минерва удивленно вскинула брови, хмыкнула, но прошла в предложенном направлении и аккуратно села. Годы изменили ее, но ровная осанка и выражение легкого превосходства остались.       — Начнем с того, что вам ни при каких обстоятельствах делать нельзя, — сказала МакГонагалл.       — Можно я угадаю? — предложил Гарри.       МакГонагалл выдержала паузу, выразительно глядя на Гарри, но тот все равно продолжил:       — Курить, употреблять алкоголь, использовать нецензурные выражения, — он загибал пальцы, — убивать преподавателей и студентов, звать гостей, покидать Школу без предупреждения. Ну как?       — Весьма впечатляюще! — объявила МакГонагалл. — У вас в голове настоящий хаос, но суть вы уловили верно. В Школе запрещено делать все, что запрещено делать в Лондоне обычным, — она выделила последнее слово, поджав губы, — волшебникам.       — Никаких домовиков под Империусом? — вздохнул Гарри.       — Исключено, — подтвердила МакГонагалл.       — Как я буду обучать студентов Непростительным, если мне нельзя будет их использовать? — спросил Гарри.       — В учебных целях, — она поджала губы еще сильней, — вы можете использовать любые заклинания.       Гарри заметил, как дрожат ее руки. Она, наверное, хотела убить его куда сильнее, чем он сам хотел убить кого бы то ни было, а его аппетиты за семь лет существенно увеличились. Дрейк отправил ее рассказывать о правилах вовсе не для того, чтобы избежать общества Гарри. Он по какой-то причине решил проверить профессора трансфигурации.       — Почему в таком случае Гамп заявил, что я не подхожу для должности? — спросил Гарри. — Редукто — это ведь безобидная штука.       — Вы заставили первокурсницу уничтожить живое существо, — отчеканила МакГонагалл.       — Честно говоря, профессор, я обучал их использовать Обездвиживающее. Вернее даже… я показывал им, как работает Обездвиживающее. Хотел, чтобы было забавно. Нашел пикси в кладовке. Все как-то… произошло само собой.       — Не сомневаюсь, — отрезала МакГонагалл.       — Мне кажется, Софи почувствовала себя намного лучше после этого, — сказал Гарри. — Она принесла мне записку, — он вытащил кусок пергамента и положил на стол.       — Вы запомнили, как ее зовут? — удивилась МакГонагалл.       — Знаете, я тоже не каждый день вижу, как одиннадцатилетняя девочка превращает пикси в лужицу, — усмехнулся Гарри. — Такое не забудешь.       — Сегодня она пересказала наизусть целый параграф из учебника, — поделилась МакГонагалл.       — Надеюсь, у нее все сложится, — сказал Гарри. — Она сильно переживает из-за отца.       МакГонагалл долго смотрела на него, разглядывая как экспонат в музее.       — Вы сильно изменились, мистер Поттер, — заключила она.       — Зато вы совсем не изменились, профессор, — ответил он.       — Увы, — она грустно улыбнулась. — Я тоже изменилась.       — Может, расскажете, с чего мне стоит начать со вторым курсом? — спросил Гарри. — Бомбалбидик считает, что лучше всего подвесить кого-нибудь за большой палец и показать, как использовать заклинание Левитации. Не представляю, с какой стати мне делать это.       — Бомбалбидик? — удивилась МакГонагалл. — Никогда не слышала. Может, Бордотендромом?       — Он самый, — кивнул Гарри.       — Где вообще вы откопали его методические пособия? Полвека назад директор велел сжечь их, — сказала профессор.       — Они лежали у меня на столе, — пожал плечами Гарри.       — Мерлин… — вздохнула МакГонагалл. — Давайте лучше я отведу вас в библиотеку. Если вы не хотите весь год вешать студентов за разные пальцы и учить «Боевой Левитации».

***

      — А у вас правда есть Темная Метка? — спросил двенадцатилетний Мирам. Соседи по ряду посмотрели на него с ужасом и восторгом.       — Я Пожиратель Смерти, — Гарри попытался улыбнуться зловеще, — как ты думаешь?       — А вы покажете? — Мирам спрашивал с искренним любопытством.       — Если ты напишешь свиток на тему способов обезоруживания противника — покажу, — сказал Гарри.       — Обещаете? — недоверчиво спросил Мирам.       — Напишешь сам, — уточнил Гарри. — Я проверю.       После урока в коридоре Мирама окружила толпа восхищенных однокурсников. Кто-то предлагал свою помощь в обмен на рассказ, но Мирам, поджав губы, заявил им, что все сделает сам.       Дети оказались не такими скучными, как Гарри опасался.       После обеда, изучая первые главы учебников, которые МакГонагалл посоветовала в библиотеке, Гарри едва притронулся к еде. Домовики заботливо подложили ему поднос с бутербродами в кабинет, когда он вернулся туда, читая пособие по работе с «Живым материалом» восемнадцатого века.       — Профессор, к вам можно? — что было самым удивительным в вопросе — Скорпиус действительно ждал ответа.       — Заходи, — Гарри махнул рукой. — Ты не знаешь, где взять обитые железом сундуки?       — В кладовой? — предположил Скорпиус, бросил сумку на пол, плюхнулся на стул и закинул ноги на парту напротив учительского стола.       — Как туда попасть? — спросил Гарри.       — Вы шутите? — удивился Скорпиус.       — Да уж куда мне, — вздохнул Гарри. — Тебе никто не рассказывал о том, как хорошо я учился?       — Вы же как-то попали в Аврорат, — сказал Скорпиус. — Туда же не берут всех подряд.       Гарри промолчал, улыбаясь себе под нос, и продолжил листать пособие. К защите от магглов в восемнадцатом веке относились с большим вниманием.       — Вы сходили в Лондон? — спросил Скорпиус, так и не дождавшись ответа.       — Извини, не вышло, — сказал Гарри, вытащил пачки и положил на стол. — Директор подкинул по старой памяти.       — Вы здесь наказание отбываете или как? — спросил Скорпиус, пряча сокровище в карман мантии.       — Что, не выгляжу довольным своим назначением? — спросил Гарри.       — Да просто… это же Школа, — сказал Скорпиус. — Здесь ни хера нельзя.       — Даже тебе? — Гарри мельком проверил Скорпиуса легилименцией. Светло-голубые глаза моргнули — мальчишка отвернулся, чувствуя воздействие.       — Даже мне, — ответил он, глядя в пол, и пошел к окну, явно для того, чтобы не пришлось смотреть Гарри в глаза.       — Неужели ничего не перепадало? — спросил Гарри.       — Вы провоцируете или действительно не знаете? — Скорпиус остановился у окна, вытащил сигарету из новой пачки и закурил.       — Одно правило ты точно нарушаешь, — сказал Гарри.       — Только если вы сдадите меня, — отозвался Скорпиус. — Или мы будем делать вид, что незнакомы? — он обернулся, с вызовом глядя на Гарри.       — Да куда нам, — усмехнулся Гарри. — Для такого нужен актерский талант твоего отца.       Скорпиус сел на край стола возле окна и продолжил курить, стряхивая пепел на пол.       — Так за что вас отправили в Хогвартс? — спросил он.       — Съел десерт до того, как доел суп, — сказал Гарри и отложил книгу. Скорпиус пришел ради чего-то важного. — В чем проблема?       — Вы здесь не для того, чтобы присматривать за мной? — Скорпиус прищурился, глядя исподлобья. В такие моменты он особенно сильно напоминал себя девятилетнего. Мальчишку, который прятал ужа под кофтой, чтобы змею — единственное сокровище — не отобрала мать.       — Нет, — Гарри улыбнулся, прошел к окну и закурил, разглядывая пейзаж внизу. Лес и озеро. — Я здесь чтобы кое-чему научиться у директора.       — Терпению? — спросил Скорпиус.       Гарри рассмеялся:       — В том числе.       — Сначала я решил, тетка уболтала вас, — сказал Скорпиус. — В последнее время она невыносима.       — Почему? — удивился Гарри. Он не знал ни о каких проблемах с Марией Нотт от Драко и Френки. На каникулах Скорпиус не особенно много рассказывал про Школу, и уж точно не касался миссис Нотт. На это просто не было времени. В те редкие часы, когда они с Гарри общались, их мысли были сказочно далеки от Хогвартса и Марии.       — Она считает, мне нужно идти в Отдел Безопасности, — сказал Скорпиус.       — Не понял, — Гарри попытался пролезть в голову Скорпиуса второй раз, и второй раз мальчишка успел отвернуться. — Она тебе советует, куда пойти после Хогвартса?       — Не просто советует. Она настаивает, — вздохнул Скорпиус. — Я бы ее послал… если бы не отец.       — Погоди одну секунду, — попросил Гарри.       Драко закрывался щитом, но капля крови на его хоркруксе растворила защиту.       «Что-то случилось?» — Малфой-старший отложил личное дело, которое изучал, и выгнал посетителя из кабинета.       «Мария Нотт и твой сын», — сказал Гарри.       Чужая память развернулась неровным веером разрозненных разговоров. Гарри проглотил самые важные — те, что заканчивались спорами или хлопками дверей.       «Только не говори мне, что ты превратил Марию в еще одну Асторию», — сказал Гарри.       «Скорпиусу шестнадцать, не забывай, ты в этом возрасте проклял меня Сектумсемпрой от злости», — ответил Драко.       «Тогда по какой причине он не может послать тетю Нотт?» — спросил Гарри.       «Она нужна мне, — ответил Драко. — Еще нужна».       «Давай обсудим это как-нибудь за чашкой какао с зефиром», — предложил Гарри.       В самом разговоре не было ничего странного. Вот только Драко разозлился. Не на Гарри. Не на сына. Но его злостью можно было захлебнуться.       — Вы скоро? — окликнул Скорпиус.       — Нужно было поговорить с твоим отцом, — ответил Гарри. — Выяснить, зачем ему понадобилась Нотт.       — Она окучивает какого-то политика в Мексике, — сказал Скорпиус. — Не хотела возвращаться домой. Отец уговорил ее.       — Он боится, что она сорвется, если ты ей нагрубишь? — спросил Гарри.       Скорпиус поморщился:       — Вроде того. Она не очень рада, что я вырос, по-моему.       — Здесь она до тебя не доберется, — сказал Гарри. — Она ведь… не доберется?       — Даже родителям запрещено посещать Хогвартс, — ответил Скорпиус.       — Ладно, я думаю, ты уже понял, что с коварными планами Марии я никак не связан, так что расслабься, — сказал Гарри. — Присматривать за тобой я не собираюсь. Теперь рассказывай про Гампа.       — Вы ведь знаете, что он чистокровный из семьи с хорошей репутацией? — спросил Скорпиус.       Гарри отмахнулся:       — Теперь знаю.       — У него есть невеста. Он бегает к ней в Хогсмид. Я видел ее сам, и не только я. Они паршиво скрываются.       — Красивая? — спросил Гарри.       Скорпиус растерянно посмотрел на него.       — Невеста Гампа — красивая? — уточнил Гарри.       Скорпиус продолжал растерянно пилить его взглядом:       — В каком смысле?       — Она тебе понравилась? — спросил Гарри напрямую.       — Она полукровка, — ответил Скорпиус.       Гарри провел рукой по лицу:       — Ладно, продолжай. Что с этой невестой?       — Он не рассказывал семье, — сказал Скорпиус. — Слухи поползли давно, но Гампы живут далеко от Лондона, а он не выезжает из Хогвартса. Короче говоря, они не знают. Узнают — попытаются помешать.       — Какой он преподаватель? — спросил Гарри.       — Отличный, — ответил Скорпиус. — Намного лучше двух предыдущих.       — У тебя ведь Выше Ожидаемого по Зельям, — сказал Гарри.       — Только у одной девчонки Превосходно, но она из воды и сухого листа может сварить пять видов яда, так что все понятно, — сказал Скорпиус. — Да и на хер надо — возиться с баночками.       Гарри проглотил удивление от взрослого подхода. Сам он уже ненавидел Гампа за то, что тот косо на него посмотрел.       — Что со Слагхорном? — спросил он.       — У меня есть одно письмо, — усмехнулся Скорпиус. — Вытащил год назад у Гампа из кабинета. Старая переписка с наставником. Очень интересная литература. «Твои нежные пальцы…» — Скорпиус закатил глаза. — Я думал, провалюсь сквозь землю от стыда.       — Сколько? — спросил Гарри.       — Вот так сразу? — нахмурился Скорпиус. — За что вы хотите его раздавить?       — Тебе не все равно? — спросил Гарри.       — Нет, — ответил Скорпиус. — Не все равно.       Гарри вздохнул. Внешность Скорпиуса в который раз играла с ним злую шутку. Гарри ожидал, что Малфой выполнит любой приказ. Отдаст письмо просто так. Предложит найти еще двадцать. Чего он не ожидал — закономерного вопроса.       — Он хочет, чтобы я убрался из Хогвартса, — сказал Гарри. — Хочет занять мое место.       — Ваше место занять он не сможет, — ответил Скорпиус. — Не знаю, что нашло на директора, но должность преподавателя Темных Искусств он не отдал бы никому. Тем более Гампу. Зельевар тот отличный, но серьезней уроков по Защите ничего не знает.       — Ты его защищаешь? — спросил Гарри.       — Я забрал письмо ради шутки, — сказал Скорпиус. — Откуда мне было знать, что в нем. Оно просто валялось на полке среди других свитков. Если что-то пойдет не так — у меня будет о чем говорить с Гампом.       — Не так? — уточнил Гарри. — Хочешь оценку повыше?       — Да кем вы меня считаете? — поморщился Скорпиус. — Какая мне разница, какие у меня оценки?       — Ты сын Драко, — ответил Гарри.       — Вот именно, — Скорпиус закурил вторую сигарету. — Отцу без разницы, какие у меня оценки. Я не собираюсь идти в Министерство. Уж точно не туда, где важны итоги СОВ и ЖАБА.       — Куда собираешься? — заинтересовался Гарри.       — К вам, — Скорпиус снова посмотрел затравленным, жадным взглядом. — В конечном счете, к вам. А уж как — посмотрю.       — В семнадцать лет к Пожирателям Смерти? — усмехнулся Гарри.       — Отец получил Метку в шестнадцать, — тихо ответил Скорпиус.       — Он ведь… — Гарри понял, что сам себя загнал в ловушку разговором о карьере младшего Малфоя.       — Я знаю, что мне не дадут задание убить директора, — усмехнулся Скорпиус. — Нет, я, конечно, всякое представляю перед сном. Я так уже двадцать Министров убил.       — Ого, — Гарри засмеялся. — Неплохой счет. Я убил меньше.       — А вы попробуйте пачками по пять человек, — предложил Скорпиус.       Несколько минут они молча курили, глядя в окно на освещенное ярким солнцем озеро, в котором отражались белоснежные облака.       — Ты обсуждал это с отцом? — спросил Гарри.       — Конечно, — ответил Скорпиус. — Мы, по-вашему, не разговариваем?       — Я не знаю, — пожал плечами Гарри. — Я со своим говорил всего пару раз. Короткие были разговоры. Так что говорит Драко?       — Что с моими навыками окклюменции проще пойти в Отдел Спорта, — вздохнул Скорпиус.       — Все так плохо? — спросил Гарри.       — Даже хуже, — ответил Скорпиус. — Я просил директора… Надеюсь, за год научусь.       — О, так у нас похожие цели, — улыбнулся Гарри.       — У вас проблемы с окклюменцией? — удивился Скорпиус.       — Нет, с ней порядок, — ответил Гарри. — Со всем остальным — полный пиздец.

***

      Неделя пролетела быстрее, чем Гарри ожидал. Вечерняя усталость после занятий и чтения бесконечных учебников сменялась истощением от ночных уроков директора, и все же с каждым утром пить тыквенный сок становилось приятнее. Теперь вместо нескольких глотков огневиски из фляги в кубке оказывалось всего две-три ложки — на глаз.       Крошка Софи на очередном занятии глядела на однокурсников свысока, многозначительно улыбаясь Гарри. Профессор Спраут рассказала ему за обедом, что его «любимица» неплохо показала себя на вводном уроке.       — Она напоминает мне вашу подругу, мисс Грейнджер, — добавила профессор.       — Миссис, — поправил Гарри.       — Что вы сказали? — удивилась профессор.       — Она была миссис, когда я убил ее, — ответил он.       Преподаватели перестали считать его блажью директора. Некоторые ограничивались вежливыми кивками. Другие заводили разговоры о предмете и делились советами. Сибилла уже на третий день стала считать Гарри своим закадычным другом и приглашала посетить собрания литературного клуба. Он увернулся под предлогом необходимости изучить пособие о слизнях.       Карекс Гамп, чистокровный профессор зельеварения, который решил жениться на полукровке и еще не рассказал об этом своей благороднейшей и древнейшее семье, вел себя куда тише. Возможно, ему рассказали что-то о Гарри, но страха он не показывал. Отсюда напрашивался вывод — Гамп доверял директору и его мнению. Как доверяли ему почти все в Хогвартсе.       Студенты вели себя как стадо кентавров между занятиями, но дисциплине на уроках позавидовал бы даже Снейп. Младшие курсы слушали Гарри с открытыми ртами. Старшие научились закрывать рот, но все же их внимание было безраздельным.       За одним из ужинов он поделился этим наблюдением с Минервой, которая взяла за привычку садиться напротив.       — О, мистер Поттер, ответ на поверхности! — воскликнула она.       — У меня большие сложности с очевидными ответами еще с детства, профессор, вы же помните, — улыбнулся Гарри.       — Что ж, тогда я тоже кое-что напомню вам, — она поджала губы. — Вы росли в мире, где все, что требовалось от волшебника для выживания — не перепутать точку аппарации. Да и то лишь для тех волшебников, кто предпочитал этот, не побоюсь этого слова, экзотический по тем временам способ. Остальные пользовались каминами, порталами и, не при директоре будет сказано, автобусами.       — Вы говорите о том, что теперь им необязательно скрываться от магглов? — спросил Гарри.       — Что вы, мистер Поттер! — воскликнула Минерва. — Я говорю о том, что теперь им обязательно нужно скрываться от других волшебников. И магглов. И сотни других существ, которые выползли из своих убежищ.       — Минерва, как обычно, драматизирует, — вмешался директор.       — Если вы так считаете, — она вскинула брови. — Лично я во время последней прогулки до Хогсмида повстречала великана, который присел отдохнуть на тропинке. Пришлось потратить не меньше часа, чтобы убедить его отдыхать в другом месте.       Такие разговоры происходили часто. Студенты, преподаватели и другой персонал Школы — все оживленно обсуждали произошедшие перемены до сих пор. Гарри часто не успевал за их выводами. То, что для него уже много лет назад стало данностью, до них доходило только теперь. Но кое-где они успели опередить его.       Бесконечно много лет назад он сам считал Хогвартс безопасным местом, потому что мир магглов был опасен. Там, за пределами Школы, он был вынужден подчиняться нелепым правилам. Взрослые решили за него, что он может делать, а что — нет. В Хогвартсе, с другой стороны, он всегда чувствовал, что может использовать весь свой потенциал. Защититься — когда нападали. Нападать — когда было необходимо.       Для новых студентов Хогвартс был безопасным местом совсем по другой причине. Родители многих из них находились в других странах или только осваивались на Острове. Большая часть студентов хотя бы несколько раз своими глазами видела ту или другую войны, которые шли с редкими передышками за пределами Купола. Для этих детей Хогвартс был буквально самым безопасным местом, и они знали, что когда покинут его стены — только от них самих будет зависеть, выживут они или погибнут в первом же бою.       Вероятно, по этой причине почти все студенты старших курсов выбирали Темные Искусства одной из основных дисциплин.       Он шел в библиотеку, чтобы взять еще пару книг, о которых вычитал в средневековых трудах безымянного автора, когда услышал знакомый голос из приоткрытого кабинета трансфигурации.       — Как вы считаете, еще долго?       — У вас получается уже намного лучше, миссис Уизли, — сказала МакГонагалл.       — Спасибо, что находите время.       Гарри быстро прошел мимо, надеясь, что его не заметили. Голос принадлежал Флер, и первым делом все вопросы стоило задавать Драко, а уже потом разбрасываться Круциатусом с Инкарцеро.       «Я немного занят», — Малфой попытался улизнуть от разговора. Гарри не видел, где находится Пожиратель, и не слышал звуков снаружи. Это было странно.       Он вспомнил злость, которую почувствовал в Драко, когда они обсуждали Нотт.       «Ты знал, что Флер чему-то учится у МакГонагалл?» — спросил Гарри. Об остальном можно было поговорить после.       Дверь за его спиной закрылась с тихим щелчком. Он продолжил идти по коридору к Лестнице.       «Да, она хочет стать анимагом, — ответил Драко. — Если у тебя все — я занят».       «Что у тебя за дела такие?» — спросил Гарри, прикуривая.       «В другой раз».       Окклюменция грубо вытолкнула Гарри из чужого сознания. Драко еще никогда не делал так. Гарри знал, что Малфой может. Еще Гарри знал, что Малфой никогда этого не сделает.       Первым желанием было утопить кольцо в собственной крови и добиться ответа. Вместо этого он затянулся покрепче и пошел туда, куда и планировал — в библиотеку.       Он обратился к другому себе:       «Что происходит с Драко?»       «В другой раз, дорогой, ты мешаешь», — ответил Риддл. Без раздражения, но настойчиво.       Гарри встал перед Лестницей, которая беспорядочно меняла направление перед ним.       — Плохой день? — спросил Скорпиус.       Поглощенный своими и чужими мыслями, Гарри не заметил, как тот подошел.       — Начинался неплохо, а теперь все хуже и хуже, — ответил Гарри.       — Помочь? — Скорпиус кивнул на Лестницу, которая напоминала хаотично вращающийся пазл.       — Мне надо в библиотеку, — ответил Гарри, отступил на шаг и позволил Малфою занять его место.       Лестница выстроилась ровной дорогой к нужному этажу.       — Даже шестикурсник меня уделал, — вздохнул Гарри.       — Она плохо работает, если голова забита разной чушью, — поделился Скорпиус.       — Неужели? — Гарри шагнул на первую ступень, следуя за Малфоем. — Ты сам-то куда шел?       — Забрать задание… у МакМиллан, — ответил Скорпиус.       Он врал.       — И ты туда же? — огрызнулся Гарри, схватил Малфоя за плечо и развернул к себе.       Лестница под ними покачнулась.       — Плохая идея, — предупредил Скорпиус.       Его уместное замечание стало последней каплей. Гарри перехватил Малфоя за воротник, притянул к себе и прошипел:       — Ты меня учить собрался?       Скорпиус пытался удержать равновесие, хватаясь за перила.       — Какая муха вас укусила? — растерянно спросил он.       — Зачем ты врешь? — прорычал Гарри.       — Да отпустите меня! — Скорпиус посмел потребовать.       Гарри отпустил.       Скорпиус пролетел вниз. Туда, где должно было быть продолжение Лестницы.       И где его не было.       На первом курсе Гарри как-то увидел, как Невилл уронил с лестницы напоминалку. Она летела очень долго. Теперь он пытался вспомнить, что произошло с ней внизу.       Из-за того что Лестница продолжала двигаться, рассчитать траекторию заклинания было сложнее обычного. Он отправил сразу несколько. Парочка прицепилась к Скорпиусу полупрозрачными щупальцами и подвесила вниз головой.       — Вы охренели?! — заорал тот.       Гарри, который секунду назад собирался аккуратно вытащить мальчишку на ближайший этаж, резко дернул палочкой на себя. Скорпиус полетел вверх. У него из кармана выпал сверток, который Гарри подхватил еще одним заклинанием и запихнул в карман.       — Ничего не хочешь сказать? — спросил Гарри.       — Что вы охренели? — Скорпиус болтался над ним вверх тормашками, но уже успел достать палочку.       Гарри был готов к тому, что Малфой отменит проклятье, освободится и окажется на том же участнике Лестницы, что и он сам. К чему он не был готов…       Красный луч обжег руку. Палочка выпала на ступени и полетела вниз. Скорпиус рухнул на ступени следом, выругался под нос, сдавленно застонал — Гарри увидел, что плечо Малфоя было вывернуто или сломано. Палочка выпала из его руки.       Гарри попытался поймать ее, но она перекатилась за перила и упала вниз — в пустоту.       «В чем дело, мой лорд? О чем вы хотели поговорить?» — тон Драко был шелковым. В последний раз Малфой говорил так с Гарри при совершенно других обстоятельствах.       Скорпиус сцепил зубы, встал, держась за перила, с ненавистью глядя на Гарри:       — У вас виски во фляжке закончился?! — прошипел он.       Мальчишка медленно спускался с понятным Гарри намерением — ударить оставшейся целой рукой.       «Давай не сейчас?» — предложил Гарри.       «У вас все в порядке?» — Драко никогда не лгал ему, и беспокойство в его голосе было, вне всяких сомнений, неподдельным.       Скорпиус замахнулся и ударил — Гарри увернулся, балансируя на шатающейся Лестнице.       «Полный порядок, Малфой, отвали».       «Как прикажете», — Драко растворился.       Защищаться от его мягкой легилименции было куда сложней, чем уворачиваться от ударов Скорпиуса, и все же эти удары становились все точнее. Кто-то из них неизбежно последовал бы за палочками рано или поздно.       — Стоять! — Гарри вскинул руки.       Скорпиус остановил кулак.       — Вот так, — Гарри медленно опустил ладонь. — Хватит. Мы оба погорячились.       — Оба? — зарычал Скорпиус. Гарри не знал, что он способен на такую интонацию.       — Ладно-ладно, я погорячился, — примиряюще ответил Гарри. — Успокойся.       — Если вы извинитесь, — сказал Скорпиус.       Гарри услышал тихий смех. Риддл даже не пытался скрыть его.       — Что ты сказал? — злость снова мешала думать.       — Я сказал: извинитесь, — твердо ответил Скорпиус.       Гарри заметил, что Скорпиус смотрит за его спину, скосил взгляд и увидел стоящих на галереях студентов.       За их маленькой спонтанной дуэлью следило не меньше десятка человек. Среди них, Гарри не сомневался в своей удаче, могли быть преподаватели.       Упрямство Скорпиуса приобрело новый оттенок. Мальчишка, вне всяких сомнений, считал себя если не лидером, то уж точно не замыкающим. Унизительная поза, унизительная драка… Его репутация, которую он, должно быть, зарабатывал все шесть лет, могла разрушиться от одной вспышки злости Гарри.       Мальчишку стоило проучить. Стоило использовать что-то куда серьезнее магических пут и высоты. Наедине.       — Вот что мы сделаем, — тихо сказал Гарри. — Ты запихнешь свою обиду куда подальше.       Глаза мальчишки вспыхнули злостью.       — Я запихну свою, — добавил Гарри. — Мы сделаем вид, что это была особая тренировка.       — Хорошо, — согласился Скорпиус.       Гарри набрал воздух, чтобы объявить об окончании тренировки, когда услышал:       — Если вы пообещаете, что научите меня окклюменции.

***

      Скорпиус нервно курил у окна.       — Сам расскажешь, что в нем? Или мне развернуть? — Гарри бросил на кровать сверток, который выпал из кармана Малфоя во время их маленькой драки.       — Набор сладостей, — ответил Скорпиус глухо. Он выглядел подавленным с тех пор, как они отвязались от небольшой толпы зевак, которые хотели выяснить детали «тренировки» и просили Гарри устроить им такую же.       — Для девушки? — спросил Гарри.       — Вы больше ни о чем думать не можете, что ли? — огрызнулся Скорпиус.       — Малфой, прикуси язык, — отрезал Гарри. — Мы здесь одни.       — Простите, — выдохнул Скорпиус. — Сладости для одного мальчика. Он хотел подарить их кому-то.       — Не может купить сам? — спросил Гарри.       — Он грязнокровка, — ответил Скорпиус. — Третий курс. Они не ходят в Хогсмид. Только с пятого, если есть разрешение от инспектора в резервации.       — Ты из-за этого врал? — спросил Гарри.       — Да, — Скорпиус отвернулся к окну. — Отец бы не одобрил.       — Я не твой отец, — сказал Гарри.       — Он читает ваши мысли, — сказал Скорпиус глухо.       — Не всегда, — возразил Гарри. — Сейчас не читает.       — Вы меня не сдадите? — спросил Скорпиус.       — Я — нет, но ты сам себя сдашь, если не научишься окклюменции, — ответил Гарри.       — Мой отец — глава Отдела Безопасности. Если вы сможете научить меня окклюменции так хорошо, что даже он не будет способен читать мои мысли — вы гений, — сказал Скорпиус.       — Обычно в таких случаях добавляют: без обид, — усмехнулся Гарри.       — Думаю, с этим я опоздал, — ответил Скорпиус.       Гарри засмеялся — злость почти ушла.       — Расскажи про этого мальчика, — сказал он. — Почему ты помогаешь ему?       — Он лучший в потоке, — сказал Скорпиус. — МакГонагалл считает, что у него большой потенциал в трансфигурации. Лет через десять можно будет напомнить ему про коробку леденцов. Мне они ничего не стоят.       — Твой отец сказал бы… — начал Гарри.       — … никогда не рассчитывать на пользу грязной крови, — процитировал Скорпиус. — Я знаю.       — Ты с ним не согласен? — спросил Гарри.       — Не во всем, — ответил Скорпиус.       — Вы очень похожи, — сказал Гарри.       — Вы говорите о внешности? — Скорпиус обернулся. Черты его лица были немного мягче, чем у Драко, но эта разница могла стереться с возрастом. В отличие от старшего Малфоя, младший не стриг волосы. Они спадали ниже плеч. После кувырков в воздухе пряди перепутались, и он напоминал растрепанное животное.       — Нет, — возразил Гарри. — Он тоже был не во всем согласен со своим отцом.

***

      Черное озеро звезд на вторую неделю стало для Гарри таким же привычным, как Большой Зал или дом на Гриммо. Хотя оно постоянно менялось и звезды каждый раз выстраивались новым узором, он привык стоять на неуловимо-тонкой глади, менять местами верх, низ, право и лево. Шаги все еще давались с трудом, но он знал, что может преодолеть страх и если не шагнуть — хотя бы аппарировать.       За пределами комнаты, впрочем, аппарация не работала, как и во времена Дамблдора. Дрейк попытался объяснить, с чем связан этот запрет, как его можно обойти и какими могут быть последствия для волшебника, плохо ориентирующегося в чарах, но Гарри ориентировался в чарах так плохо, что не понял даже объяснений.       Без лишних подробностей и нюансов, все сводилось к тому, что Хогвартс когда-то был создан как территория, где юные волшебники могли осваивать магию в относительной безопасности. Соглашения между странами в те времена еще не вышли на уровень Статутов Конфедерации, и на многие учебные заведения ради грабежа и захвата заложников нападали банды или даже организованные вооруженные коалиции. Сложные антиаппарационные чары были заложены в фундамент заклинаний, которые поддерживали Школу. Каждое исключение привносило дисбаланс в саму структуру волшебства, и чем больше этих исключений появлялось, тем выше была опасность, что Школа из раздражения отправит очередного наглеца в пространство вне времени.       Директор выразился именно так: «Из раздражения». Он часто говорил о Хогвартсе как о разумном существе, и с каждым днем Гарри все реже считал, что это сложная метафора.       В Выручай-комнате они изучали желания. Дрейк снова и снова требовал использовать магию, для которой Гарри не знал подходящих заклинаний и пассов. Палочка оставалась инструментом, хотя он чувствовал, что сейчас этот инструмент просто усиливал его импульсы и даже без нее, возможно, у него получилось бы сделать шаг-другой.       Пару плохих ночей, когда Гарри с трудом выполнял даже часть заданий директора, после урока они садились на край несуществующего озера и курили.       — Ты когда-нибудь задумывался, почему у тебя получилось вызвать Патронуса, когда тебе было тринадцать? — спросил в одну из таких ночей Дрейк. Пепел срывался с его сигареты и падал в бездну.       — Потому что я хотел спасти крестного, — ответил измотанный, раздраженный, но счастливый Гарри. Счастливый из-за того, что знал — после разговора он сможет уйти к себе и заснуть.       — Все верно, — кивнул директор. — Обычно заклинания, которые требуют… желаний, даются студентам и взрослым волшебникам куда хуже, чем простые бытовые чары вроде Левиосы. Ты задумывался об этом?       — Я думал, у меня лучше получаются сложные задания, — ответил Гарри. — Вроде как у меня талант совершать подвиги и валиться на простейших задачках.       — Не совсем, — директор улыбнулся одной из тех улыбок, что выдавала в нем не-Дрейка. Уголки губ разъехались в стороны как положено, но глаза забыли подхватить фокус.       — Расскажете? Или я засну у себя в комнате? — спросил Гарри.       — Обычно дети получают, что хотят, когда громко кричат, — сказал Дрейк.       — Рассказ будет долгим, — вздохнул Гарри, поджигая очередную сигарету. Алый кончик сливался с россыпью звезд перед ним.       — Но тебе не давали игрушек, — продолжил директор, игнорируя слова Гарри. — Не давали сладостей, не покупали одежду, которую ты хотел. В отличие от других детей, которые привыкли, что достаточно чихнуть, чтобы принесли носовой платок, ты не ждал, что мир улыбнется тебе. Ты мечтал об этом. В глубине души. Там, где магия слушает волшебника.       — Если мне надо было записывать, вам стоило предупредить раньше, — ответил Гарри.       — В этом вы с ним похожи, — сказал директор. — Вы умеете мечтать. Разница лишь в том, что тебе в детстве все-таки принесли носовой платок, а он сделал свой с помощью волшебства. Ты веришь в людей. Немного. Совсем чуть-чуть. Он не верит. Я не верю.       — Вы ведь рассказываете мне об этом для чего-то, — возразил Гарри.       Директор рассмеялся — несколько звезд подмигнули ему.       — Очередная манипуляция, мой хороший, только и всего, — сказал он, отсмеявшись. — Не бери в голову.       Той ночью Гарри приснились родители. Такие, какими он видел их в магическом зеркале вечность назад. Мама пекла пирог, отец крутил в руках крошечную метлу. Гарри проснулся посреди ночи, мокрый от кошмара, проверил Метку и кольцо. На секунду после пробуждения ему показалось, что он был маленьким мальчиком в счастливой семье Поттеров. Манипуляция директора, в чем бы она ни заключалась, подействовала странным образом.

***

      Месяц пролетел как один день. Гарри просыпался, пил тыквенный сок, в который уже нечего было доливать из фляги, выкуривал сигарету в комнате, чтобы не смущать студентов, собирал разбросанные по полу учебники и свитки, а потом тащился на завтрак.       Его мысли, еще несколько недель назад сосредоточенные вокруг планов на вечер, теперь кружили над курсом Темных Искусств как пикси над крошкой Софи. Он пытался сделать каждый урок интереснее предыдущего, чтобы отвлекать себя от того, что ожидало его ночью.       Россыпь звезд над головой и под ногами.       Пустота.       Тишина.       Уроки господина директора, который уже не напоминал Гарри Дамблдора своей эксцентричностью. Даже в худшие моменты, даже на пятом курсе Гарри не чувствовал, что в любой момент директор может убить его самым жестоким способом. И эти способы, почти как занятия по Темным Искусствам, которые вел Гарри, становились все более и более изощренными.       Оказалось, можно лишиться головы, если неудачно прикрыться Протего. Задохнуться от Адского Огня, который едва удавалось сдерживать из последних сил. Утонуть от проклятья, которое становилось сильнее с каждым вздохом.       — Ты ведь не думаешь, что другие будут поддаваться тебе, как я, — приговаривал директор.       Гарри не думал, что кто-то будет поддаваться ему. Уже нет. За полтора месяца в Хогвартсе он вспомнил время, когда любой желающий темный волшебник мог бросить в него Редукто в подворотне просто потому, что это было забавно — зацепить пьяного аврора и сбежать.       Профессора, казалось, не замечали напряжения, которое он испытывал. Для них было совершенно естественно с утра до вечера находиться в компании оголтелых подростков, одергивать их, отвечать на вопросы и наставлять.       С наставлениями у Гарри особенно не заладилось. Когда его спрашивали на занятиях (чаще всего старшекурсники), что сделал бы в той или другой ситуации он сам, отвечать было страшно. Во-первых, потому что эти ответы явно не входили в программу. Он должен был учить их эффективным приемам атаки или самообороны. Уж точно не использованию Круциатуса в ответ на грубое слово. Уж точно не Диффиндо вместо Петрификус Тоталус. Между уничтожением пикси и детальным изучением Пыточного проклятья, как он выяснил опытным путем перед бледной от тошноты аудиторией, находилась пропасть.       Крошка Софи, на которую он поставил против несуществующего оппонента все свои деньги, постепенно вливалась в жизнь Школы. Она пошла на занятия литературного кружка, хорошо отвечала на трансфигурации, а больше всего полюбила зелья. И хотя Гарри все еще ловил ее дружелюбные улыбки, она уже не так жадно ловила каждое его слово.       Он был просто одним из преподавателей. Даже для нее.       Приближался Хэллоуин. По причине, которую Гарри успел забыть, студенты готовились к этому празднику с огромным энтузиазмом. То и дело во время занятий он перехватывал записки, в которых студенты интересовались, все ли готово к празднику, с кем пойдет тот или другой…       Чтобы разобраться в ситуации и отвлечься от бесконечного понедельника, который заканчивался полной боли и отчаяния ночью, Гарри оставил после урока Скорпиуса.       — Я опоздаю на трансфигурацию, профессор, — сухо ответил Малфой, когда они остались наедине.       — Напишу записку МакГонагалл, она поймет, — ответил Гарри.       В первый день в Школе ему бы в голову не пришло писать записки, а теперь и он подчинялся негласному хорошему тону. Перо под его пальцами коряво выводило: «Простите, профессор, нужно было обсудить эссе».       — Вы по поводу наших занятий? — тон Малфоя стал еще суше.       Злее.       — Каких еще занятий? — удивился Гарри.       Он-то собирался расспрашивать про Хэллоуин. Шестикурсник уж точно знал о празднике достаточно, а расспрашивать директора — о чем угодно! — Гарри не хотел уже много недель.       — Окклюменция, — выплюнул Скорпиус. — Вы пообещали. Уже успели забыть?       Гарри свернул огрызок пергамента и передал Скорпиусу, внимательно разглядывая мальчишку.       Малфой не выделялся: длинные светлые волосы, застегнутая на верхнюю пуговицу мантия, черные туфли, потертая сумка на столе рядом. В ней — Гарри помнил — лежали обычные книги и тетрадки.       Драко в этом возрасте тоже не привлекал внимания, но по другой причине — пытался найти способ убить директора. Зато вплоть до шестого курса выглядел как мечта Скитер. Новенькая форма, тщательно уложенные волосы, побрякушки из лавок вроде цветных перьев или дорогих тетрадей в кожаных обложках.       — Вы заснули? Меня МакГонагалл превратит в чайник, — нахмурился Скорпиус.       На уроках он вел себя как обычный студент. Если другие и знали, что Малфой хорошо знаком с Гарри, то успешно изображали слабоумие. Гарри был почти уверен, что Малфой не рассказывал им о близком знакомстве. Ни о горе трупов, ни о разговорах за чаем. За несколько лет — ни разу. На такое студенты отреагировали бы бурно.       Да, Скорпиус действительно был старостой курса. Да, у него были хорошие, часто — отличные оценки. Да, многие профессора отзывались о нем тепло. Но он не был особенным. Лидером потока была девчонка, которую Гарри терпеть не мог. Она вечно задавала вопросы по новым законам, которые принял Министр, и Гарри то и дело сталкивался с непроницаемой стеной окклюменции Риддла. Девчонка была постоянным напоминанием, что Темный Лорд закрыл доступ к своей памяти.       Зато Скорпиус редко задавал вопросы. Они звучали невинно, Гарри ни за что не сказал бы, слушая их, что мальчишка способен пытать человека до смерти всю ночь, не отрываясь от какао.       При этом Скорпиус был совершенно отвратителен в окклюменции. Что слабо укладывалось в голове Гарри. С самообладанием у мальчишки был полный порядок. Его не выделяли ни Минерва, ни Спраут. Называли прилежным мальчиком. Будь они легилиментами, они нашли бы в голове прилежного мальчика много неожиданного.       К счастью, легилименция не была в программе курса Темных Искусств. В Чары, насколько Гарри знал, ее тоже не добавляли. То ли из-за сложности, то ли из-за рисков. В Хогвартсе училось достаточно отпрысков чистокровных семей с большим количеством секретов. Вряд ли кому-то из них захотелось бы узнать, что память их чада вывернули наизнанку перед классом.       — Профессор, я пойду, — решил Скорпиус, схватил записку и направился к выходу.       — Приходи вечером, — крикнул вдогонку Гарри. — Только не слишком поздно.

***

      Вместо обеда Гарри отправился в библиотеку. Вернуть одни книги, взять другие. Гермиона гордилась бы им теперь.       Летящие в Большой Зал студенты сбивчиво здоровались с ним.       Лестница развернулась удобной лентой до нужного этажа. Он шел, снова пытаясь достучаться до Риддла или Драко, но они снова были слишком заняты, чтобы болтать с ним о пустяках. Отвлекать Френка, который готовился к марш-броску в укрытие к противнику с отрядом из двух десятков волшебников, было бы совсем уж глупо.       Чарли… Чарли снова сидел в резервации. Месяц назад Гарри отнесся бы к этому с пониманием, а теперь он просто не мог вспомнить, когда мистер Доу вообще занимался делами. За последние дни Чарли извел столько магглов, что ими можно было бы выстелить пол в Большом Зале.       И Темный Лорд позволял ему это.       А Гарри должен был сдать «Продвинутые Обездвиживающие», чтобы библиотекарь сжалилась и дала ему на ночь «Проклятья от друзей» из Запретной Секции.       «Вам что-нибудь нужно, мой лорд?» — мягко спросил Драко.       В последние недели он оправдывал прозвище Френка — Принцесса — на все сто. Вкрадчивый, покорный, извиняющийся шепот — такой, от которого сводило зубы в переполненной бесполезными детьми Школе.       «Да пошел ты!» — ответил Гарри.       «Я могу достать любые книги, — предложил Драко. — Что угодно из Косого и Лютного».       «Сказал же — катись», — Гарри оборвал связь сам. У него уже давно не было проблем с окклюменцией.       Во всяком случае, от них. От тех, чьи мысли раньше помогали не сходить с ума, а теперь доводили до отчаяния.       Он уже понял, что Дрейк заманил его в ловушку с согласия — молчаливого или нет — Темного Лорда. Столько смертей… пыток… Риддл бы не позволил, если бы не хотел. Но даже их… даже когда Гарри умирал, пытаясь дотянуться угасающим сознанием до другого себя — ему не отвечали. Как будто он снова был один. Наедине со Школой и ее правилами.       Дверь библиотеки открылась перед Гарри. Женщина в бело-бирюзовой мантии чуть не столкнулась с ним.       — Мой лорд? — Флер удивленно замерла, а потом согнула спину в поклоне. Когда-то давно этому научила ее Кэрроу.       — Пытаешься стать волчицей? — он сам не знал, какая муха его укусила.       Он злился на Драко.       Он злился на…       — Простите, мой лорд, — прошептала Флер. — Если вы этого не хотите, я…       — Нет, — тут же выпалил Гарри. — Нет, я не это имел… Слушай, тебе ведь можно в Хогсмид?       Флер выпрямилась и уставилась на него с немым вопросом на лице.       — Точно-точно, это про младшие курсы, — спохватился Гарри. — Постой здесь. Я заберу книгу, а потом угощу тебя сливочным пивом.       — Как прикажете, — этому ее научил Драко. Когда-то давно.

***

      Хогсмид неприятно удивил его. Кроме «Сладкого Королевства» он не увидел ни одного знакомого здания. Вывески заменили, фасады «подновили», как он услышал от карги у входа в паб. Старуха курила трубку, оценивающе окинула взглядом Гарри и Флер, сплюнула и добавила:       — Захочите комнату на час — я тут.       — Да пошла ты, — огрызнулся Гарри.       Флер попыталась открыть перед ним дверь, но он аккуратно отодвинул ее в сторону и первым вошел внутрь.       Днем в пабе никого не должно было быть, но Гарри заметил спящую за дальним столиком Трелони и еще пару волшебников, которые громко обсуждали чье-то повышение. В Хогвартсе они не работали, и он решил, что можно не здороваться.       — Ты будешь пиво? — спросил он у Флер, пока они шли. — Или что покрепче? Я плачу.       — Мой лорд, это необязательно, — ответила Пожирательница, аккуратно усаживаясь напротив него за столом, равноудаленным от Трелони и галдящих волшебников.       — Я настаиваю, — сказал Гарри.       Владелец бара или местный официант уже торопился от стойки.       — Тогда пиво, — решила Флер. — Если можно, пусть добавят корицу и лимон.       — Ого! — обрадовался Гарри.       Официант, принимая заказ, исподлобья смотрел то на Гарри, то на Флер.       — Вы проездом? — спросил он наконец.       — Да что за день, — тяжело вздохнул Гарри, отогнул воротник и показал официанту Метку.       — П-прост-тите, м-мой, л-л-л…       — Исчезни, — отмахнулся Гарри. Хоть немного, самую малость… страх официанта помог ему отвлечься.       — Вы выглядите уставшим, мой лорд, — заметила Флер. — Я могу чем-то помочь?       Он удивленно посмотрел на нее и понял, что она спрашивает абсолютно искренне.       Им редко доводилось работать вместе. Первые годы Флер была на подхвате то у Френка, то у Драко, но вот уже пять лет она возглавляла Отдел Тайн. В чем заключалась ее работа там, Гарри не спрашивал. Ему было достаточно, что этой работой был доволен Темный Лорд.       — Тяжелый месяц, — с запозданием ответил Гарри.       Напитки принесли мгновенно. Пиво для Флер и огневиски — для него.       — Простите, что не пришла к вам раньше, — сказала Флер, отпив немного из бокала. — Честно говоря, мой лорд, я не думала, что вы захотите меня видеть. Директор… я хотела сказать, мистер Селвин выглядел весьма довольным вашим назначением. Я решила, вы будете поглощены работой.       — Извини… — в очередной раз сказал Гарри. — Я серьезно. Извини. На тебя срываться… скажем так, это не входило в мои планы.       — Мой лорд, если я могу помочь, — она неожиданно перехватила его руку, которая сжимала бокал. — Чем угодно, мой лорд. Я в вашем распоряжении.       Он снова внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять, что она несет. Легилименция подкинула мысли из головы Пожирательницы. Сексу в этих мыслях отводилось весьма символическое место, зато полет фантазии во всем остальном был весьма неплохим. Автор труда «Проклятья от друзей» нашел бы его полезным для своей книги.       — Не сейчас, — прохрипел Гарри, проглотил виски и щелкнул официанту. — Плохое время. Предложение хорошее.       — Когда я понадоблюсь, — Флер закатала рукав, демонстрируя Метку, которую он поставил несколько лет назад.       — В Хогвартс нельзя аппарировать, — вздохнул Гарри.       — Да, Школа надежно защищена, — зачем-то вставил официант. Перед Гарри возникла полная бутылка огневиски.       — Исчезни, — сказал он.       Официант исчез.       — Почему ты ходишь к Минерве? — спросил Гарри после пары символических порций.       — Профессор МакГонагалл сама анимаг, — ответила Флер. — В магическом мире не так много анимагов с хорошими навыками педагогов. Кроме того, я совершенно уверена в том, что профессор не попытается вести грязную игру. Ей это противно по природе. Взамен я согласилась прочесть пару лекций для семикурсников о карьере в Отделе.       — Ты действительно хочешь стать волчицей? — спросил Гарри.       Флер поморщилась:       — Таких вещей наверняка знать невозможно, мой лорд. Я говорю себе, что мне будет приятен любой результат. Главное, я смогу какое-то время быть с мужем… на одной волне, если я правильно говорю.       — Правильно, — кивнул Гарри. — Даже если превратишься в воробья?       — Полезный навык, мой лорд, — она улыбнулась. — Для главы Отдела Тайн — очень полезный навык.       Он рассмеялся, представляя Флер белоснежным воробьем, притаившимся в углу парка.       — Если вы позволите, мой лорд, — она кивнула в сторону стойки, — я использую несколько защитных. Для собственного успокоения. Мне не нравится этот уважаемый господин.       — Не нравится? — удивился Гарри.       — Его здесь быть не должно, — сказала Флер.       Он кивнул ей, показывая, что не возражает против ее чар. Она едва коснулась палочки, накладывая заклинания, которые Гарри знал только по отголоскам памяти Риддла.       — Сейчас безопасно, — сказала Флер. — Он слышит, как мы обсуждаем размер моей груди.       Гарри обернулся за плечо и увидел красного от смущения волшебника.       — Грудь у тебя действительно ничего, — подмигнул Гарри, обращаясь к Флер.       — О, благодарю, — в отличие от официанта, она даже не подумала смущаться. — Мы можем поговорить серьезно?       — Если есть о чем — говори, — ответил Гарри, доливая себе виски. — Я здесь в изгнании. Читаю книги, учусь терпеть господина директора.       — Я хотела бы поговорить о Мари, — Флер нахмурилась.       — Сплетни? Валяй! — обрадовался Гарри, опустошая бокал. — Мы со Скорпиусом недавно обсуждали ее.       — Карьера в Отделе Безопасности? — спросила Флер, дождалась, когда Гарри кивнет, и добавила: — Да, мы с ней расходимся во мнении. Она хочет для мальчика простой, легкой работы.       — Ты — нет? — уточнил Гарри.       — Я считаю, это не мое собачье дело, — ответила Флер.       Он заметил, что она сделала всего пару глотков пива. Едва ли они могли сбить ее с толку.       — Так мы будем говорить не про Малфоя? — спросил Гарри.       — Про Малфоя, — сказала Флер. — Просто про другого Малфоя.       Он понял, что она пытается шутить, и улыбнулся. С ним уже давно никто не пытался шутить вот так, запросто, как волшебник с волшебником.       — Что она хочет от Драко? — спросил Гарри.       — Вы не видели их… разговоров? — уточнила Флер.       Он помотал головой. Ему никогда не были интересны эти беседы. Раньше. Теперь, пытаясь проникнуть в голову Драко, он сталкивался с ощутимым барьером.       — Мари не нравятся задания, — сказала Флер. — Простите, мой лорд, я могу попросить вас о том, чтобы это был разговор между нами? Мне бы не хотелось, чтобы у нее возникли проблемы. Драко знает обо всем. Я просто хочу узнать ваше мнение, вот и все. Если позволите.       — Я ведь сам предложил угостить тебя пивом, — пожал плечами Гарри. — Валяй, выкладывай.       — Драко отправлял ее на несколько заданий, где важно было показать себя не хорошей волшебницей, а привлекательной женщиной, если я достаточно ясно выражаюсь, — продолжила Флер.       — Переспать с кем-то? — спросил Гарри, доливая виски.       — Нет, ни в коем случае, — поморщилась Флер. — Только беседа за общим столом.       — И ей не нравятся задания, где надо беседовать за общим столом? — переспросил Гарри.       — Она считает, что это не раскрывает в полной мере ее потенциал, — сказала Флер.       — Хорошо, что я уже достаточно пьян и все еще достаточно далеко, — вздохнул Гарри.       — У Драко похожее мнение по этому вопросу, — кивнула Флер. — Но я хотела бы объяснить ситуацию по-другому.       — Валяй, — Гарри снова пожал плечами.       — Думаю, Мари считает, что Драко не позволяет ей… как бы сказать, — она прикусила губу, — продемонстрировать свои таланты перед Темным Лордом.       Гарри закурил:       — Какие таланты?       — Мой лорд, если наш разговор начнет надоедать вам, я тут же…       — Флер, расслабься. Ты первый взрослый человек, с которым мне приятно говорить, за несколько недель. Выкладывай. Я не вызову Марию в Хогвартс, чтобы убить. Все хорошо.       — Спасибо, — Флер глубоко вздохнула. — Мне не нравится то, что происходит. Я просила Драко, но он не хочет говорить на эту тему. Мари считает, что он боится за свою репутацию.       Гарри не удержался от смешка.       — Я вас хорошо понимаю, — согласилась Флер. — Попробуйте посмотреть на это глазами Мари. Она действительно никогда, то есть вообще никогда, ни разу не получала приказов от Темного Лорда.       — Он сделал ее помощницей управляющего, — напомнил Гарри.       — Не думаю, что она считает это полноценным приказом, мой лорд, хотя вы, разумеется, правы, — ответила Флер.       — О чем ты хочешь спросить меня? — Гарри выпустил дым в сторону, чтобы не испортить ей пиво со специями.       — Она моя хорошая подруга, — сказала Флер. — И я вижу, что она запуталась. Она может натворить глупостей. Больших глупостей, мой лорд. Чтобы Темный Лорд заметил ее.       — Убить Драко? — усмехнулся Гарри.       — Она может попытаться, — серьезно кивнула Флер.       — Ты ведь понимаешь… — он многозначительно улыбнулся.       — Мой лорд, я понимаю, что Драко не умрет от случайного Смертельного, — улыбнулась в ответ Флер. — Но и вы поймите — после такого Мари станет расходным материалом. Она еще не совершила ошибку. Не оступилась. Все это просто разговоры. Ей хочется, чтобы ее заметили, и она действительно талантлива.       — Тебе нужен совет — что делать с ней? — спросил Гарри. — От меня?       — Вы прекрасно разбираетесь в людях, мой лорд, — ответила Флер.       Гарри собирался затянуться, но сигарета замерла в его руке:       — Ты не путаешь меня с Драко?       — Он хорошо понимает, кто и при каких обстоятельствах предаст, — сказала Флер. — Я думаю, он уже списал ее со счетов.       — Тебе нужно альтернативное мнение? — Гарри задумался.       Мария Нотт была непредсказуемой. Гарри прекрасно понимал, почему Драко не позволял ей приблизиться к Темному Лорду. Она не протянула бы и пары дней из-за сходства с Беллатрисой. Возможно, сходство это было случайным, неосознанным, но что-то подсказывало Гарри, что Мария хорошенько изучила все, что было ей доступно, из биографии Тома Риддла. Это было еще одной причиной, по которой на коленях перед ним она превратилась бы в кусок кричащего мяса. Драко спас ее на несколько лет. Отправлял на задания, где нужно было подолгу находиться вне Острова, решая тем самым сложный вопрос о надежных послах, которые за пределами Купола теряли бессмертие. Атаковать Марию мог бы только совсем уж бессердечный волшебник, и таких до сих пор не нашлось. Она с блеском выполняла одно задание за другим. Вот только видела их малозначительными.       — Я хочу помочь подруге, мой лорд, — сказала Флер. — Даже если это будет тяжелый разговор. Когда-то она помогла мне. Я хочу вернуть долг.       Он вспомнил, с какой легкостью Мария убила мужа. Вспомнил, как Драко вытащил у нее из рук Президента Франции. Как Драко несколько суток ползал перед Темным Лордом, чтобы Марию не убили за этот проступок.       Мария трахалась с Драко, по крайней мере, в самом начале. «Ничего серьезного» — так он говорил. Так и было. Для него уж точно. Да и миссис Нотт не стремилась обрести нового мужа.       Если она с самого начала хотела добраться до…       — Мой лорд? — тихо окликнула Флер, кивая на бокал, который Гарри сжал так сильно, что стекло треснуло.       — Задумался, — ответил Гарри. — Ты хочешь спасти подругу. Отдать долг. Знаешь, лучше всего ей будет попросить работу в другой стране. Послом или кем-то вроде того.       — Вы считаете, все настолько плохо? — спросила Флер еще тише.       — Если она не готова выполнять приказы Драко так, будто их отдает Темный Лорд, она никогда не попадет в кабинет Министра, и ты это знаешь лучше многих, Флер, — ответил Гарри, доливая виски до края.       — Может, Френк? — с надеждой спросила Флер.       — Френк размажет ее по стене за косой взгляд, — помотал головой Гарри. — Он убивал своих людей за меньшее.       — Вы? — Флер перешла на шепот.       — Ты разве не видишь, где я? — огрызнулся Гарри. — Пытаюсь научить первокурсников махать палочкой!       — Мой лорд, простите, — она встала из-за стола и попыталась опуститься на пол — он схватил ее за руку.       — Удачи в анимагии, — сказал он на прощание. — Лучшее, что ты можешь сделать для своей подруги — не последовать за ней.