Счастливый сезон

Вместе с концом смены приближался концерт, и им с Эндрю всё чаще приходилось бегать в актовый зал, чтобы помогать Эрику. Всем участникам отчаянно хотелось за короткий срок довести свои выступления до совершенства, на одну из репетиций даже пришло посмотреть руководство лагеря. Нил в тот день чуть не уронил коробку с лентами для девчонок-танцовщиц — это была суббота, как раз после дискотеки и посиделок у чирлидерш. Он был рассеян и невнимателен, с самого утра витал в облаках и смог более-менее собраться только на тренировке, когда Кевин смачно запустил мяч прямо ему в затылок. Всякий раз, когда Нил вспоминал о событиях минувшего вечера, пальцы неконтролируемо тянулись к губам, а влажный язык проходился по тем же сухим бугоркам, каких совсем недавно касались чужие губы. Нилу мерещился сладковатый привкус алкоголя и сигарет, эфемерное тепло на затылке и горячее дыхание на щеках. Если Эндрю и заметил, что он странно ведет себя с ним наедине, то никак не комментировал это, позволяя Нилу копаться в своих подозрениях, сколько влезет. Он знал — надеяться на то, что в шкафу с ним оказался именно Эндрю, это тыкать пальцем в небо просто исходя из своих иллюзий, но всякий раз, когда он начинал всерьез перебирать кандидатов, каждый вариант казался хуже предыдущего. Единственное толковое, что он усвоил из этой глупой игры, было простое и четкое осознание — «экспериментировать» он хотел с одним конкретным человеком. В воскресенье их ждал матч с Троянцами, уже пятый по счету. Чем ближе подбирался финал, тем больше зрителей собиралось на товарищеских играх — соперники анализировали чужую игру, строили теории, подмечали ошибки и пути обхода. Как и предсказывал Аарон, к концу второй недели Троянцам надоело безнаказанно трепать нервы вожатым, и они вошли в рабочий режим — даже обычные тренировочные матчи с ними становились изнурительными. До этого дня Лисам почти в каждой игре удавалось одерживать над ними победу, хоть и не всегда столь разгромную, как в начале смены, в воскресенье же у них едва получилось сравнять счет. Кевин жутко нервничал, играя с Жаном, но не позволял эмоциям взять контроль над профессионализмом, и им удалось с минимальным разрывом одержать победу. Что оказалось очень кстати, ведь в турнирной таблице они так и плелись в хвосте, уступая второе место Троянцам, а первое — Воронам. Для того, чтобы вырваться вперед, им нужно было как можно скорее отыскать спрятанный на территории лагеря клад, сулящий столь необходимые дополнительные баллы. Тем не менее, Нил вдруг обнаружил, что победа в конце хоть и остается для него важным достижением, вовсе не является единственным приоритетом. Он теперь с таким же энтузиазмом участвовал в общих конкурсах, которые затевали иногда вожатые отрядов, общался с друзьями и даже завел несколько новых знакомств — Эндрю таки удосужился представить их с Рене друг другу, а Жан часто звал его на общие посиделки с Лайлой и Каталиной, и даже Джереми перестал казаться напыщенным выпендрежником, когда Нил узнал его поближе. И словно по иронии судьбы, когда Нил и думать забыл о том, чтобы рвать и метать в поисках карты подобно Кевину, она сама его нашла. Во вторник после обеда они с Эндрю прибирались в актовом зале, краем уха слушая, как одна из лисичек вещает по радио о последних лагерных новостях. Нил, снимая с ламп цветные подвески для создания «таинственный атмосферы» во время одной из постановок, заметил на потолке кусок бумаги, изрисованный теми же самыми каракулями, которыми пестрили остальные части их карты. — Эндрю! — взволнованно окликнул он, дергая слабо приклеенную бумагу, которая моментально поддалась. В углу карты красным крестом был помечен сундук с золотом. Нил так загляделся на рисунок, что спускаясь со стремянки, пропустил сразу несколько ступенек разом и едва не навернулся. От падения его удержали чужие ладони, крепко прижавшиеся к пояснице. Их жар Нил ощутил даже сквозь ткань футболки, и от уверенного прикосновения сильных пальцев по телу расползалась приятная нега и легкость, сосредотачиваясь головокружительным теплом на лице и в груди. Однако касание прервалось так же резко, как и началось. Убедившись, что Нилу больше не угрожает перспектива прорубить носом пол, Эндрю отошел в сторону, апатично глядя на важно продемонстрированный кусок бумаги. — Они бы его еще под кровать нам сунули, — сухо прокомментировал Миньярд, не шибко впечатленный неожиданной находкой. Однако взъерошенный Нил, до сих пор опьяненный чужим запахом и теплом, видел, как золотистые глаза его удовлетворенно сощурились в слабом, почти незаметном подобии улыбки. — Сбегай, покажи Кевину. Может, тогда перестанет нам плешь прожевывать. Чужому совету Нил последовал неукоснительно, припустившись к домику Лисов и игнорируя возмущенный оклик Роланда с требованием «немедленно перестать носиться по лагерю» — он как раз только что уложил младший отряд. Однако не успел Нил добраться до знакомых оранжевых стен, перед ним, словно из самых глубин Ада, вырос Рико, подозрительно озирающийся по сторонам. Как только Нил вынырнул из-за угла, Морияма тут же заметил его и растянул губы в хищном оскале, от которого у Джостена по затылку пробегался неприятный холодок. — В этот раз смотришь, куда несешься. Приятно знать, что мои приказы так послушно исполняются. — Не хочется о дерьмо руки марать, — холодно парировал Нил, мимоходом раздумывая, куда деть ценный клочок карты. Почему-то казалось, что здесь, посреди дня, вдали от вожатых и друзей каждый из них способен на что угодно. Нил не хотел жертвовать новой находкой в угоду их ожесточенному сопротивлению, но с собой у него не было ни сумки, ни рюкзака, а короткие летние шорты не предполагали карманов. — Я тебе уже не первый раз говорю следить за языком, пока кто-то тебе его не укоротил, — едко напомнил Рико. — Самомнение себе укороти, — огрызнулся Нил, — иначе найдется тот, кто сделает это за тебя. — Типа вашего цепного пса Миньярда? — Рико, не особо впечатленный, вскинул бровь. — Но сейчас-то его здесь нет. Что будешь делать? — Нил вдруг заметил поблизости, в беседке рядом с кинотеатром несколько знакомых лиц. Подпевалы Рико. — Начищу тебе морду, — не моргнув глазом, заявил Нил, — а если докажешь, что ты трусливый засранец и позовешь и друзей, — то я бегаю хорошо. — Это ненадолго, — с каменным лицом припечатал Рико и вдруг убрался с дороги, направляясь в сторону беседки. Нил проводил его пристальным взглядом, пытаясь понять, с чего это вдруг Воронам ошиваться возле их домика, а затем плюнул на все и отправился искать Кевина. В конце концов, ему повезло, что Рико не заметил карты в его руках. В корпусе было пусто и тихо — малыши заснули, вожатые наслаждались долгожданными часами тишины и спокойствия, а старшие отряды, видимо, до сих пор были в кинотеатре. Обычно Кевин находил способ улизнуть и шатался на территории лагеря в поисках карты или просматривал старые экси матчи на телефоне, но сегодня, предположил Нил, заговорился с Жаном. Когда он уже хотел сбегать в кинотеатр, в комнату зашел удивленный Аарон. — Вы уже все? — Нет, мы с Эндрю нашли карту, хотел показать Кевину, — Нил передал бумагу Аарону, но тот сегодня опять был без настроения, и взглянул на нее лишь мельком. От постоянного лагерного шума и резких вспышек в кино у Аарона часто болела голова, поэтому он снова отделился от друзей. — Попросить тебе таблетки в медпункте? — спросил Нил, откладывая карту на тумбу возле кровати Кевина. Соединить ее с остальными частями все равно не вышло бы — Кевин хранил собранную часть карты в секретном тайнике, как будто прятал безумно важный чемодан с деньгами. — Ничего не надо, — недовольно буркнул Аарон, отворачиваясь от него лицом к стене. Явный призыв оставить его в покое. Нил несколько секунд поколебался, но потом решил, что они оба взрослые мальчики и сами разберутся со своими проблемами. И ничего страшного, если у него не вышло выпутать из второго близнеца правду о том, кто был с Нилом в шкафу в тот вечер — все равно он бы не выдал брата, даже окажись чужая догадка верной. — Слушай, Нил, — вдруг позвал Аарон, когда он уже собирался выскочить за порог, — особо ни на что не надейся. — Ты о чем? — в замешательстве просил Джостен, застывая в дверях. Аарон не верил, что они смогут отобрать у Воронов первое место? — Эндрю не заводит серьезных отношений, — теперь Аарон сидел на кровати и смотрел на него в упор, прислонившись спиной к стене, — его не интересует романтика и прочее. Его потолок — летняя интрижка на один сезон. Я уже видел это в прошлом году с Роландом. Теперь Эндрю с ним даже разговаривает через раз. — У нас с ним и так нет никаких отношений, — собственный голос показался едва знакомым, чужим и сиплым, а стук сердца, зарвавшегося под ребрами паникующей в клетке птицей, отзывался в ушах оглушительным набатом. Только этого не хватало — чувствовать, как трещит по швам весь его мир просто потому, что парень, с которым они знакомы две недели, предпочитает развлекаться без обязательств. — Ну, у вас точно есть что-то, — скривился Аарон, — и я просто предупреждаю, чтобы ты губу не раскатывал. — Я бы и без твоих предупреждений обошелся, — раздраженно ответил Нил, злясь и на Аарона, и на себя — он хотел честности и ясности, вот, пожалуйста. Серьезных отношений Эндрю не заводит, и Нил, со своим неумением вовремя закрывать рот и патологической неуклюжестью — точно не исключение. Горькое осознание, которое Нил так храбрился трансформировать в простой факт, отозвалось в нем свернувшимися в липкий, болезненный ком внутренностями. — На твой щенячий взгляд уже смотреть жалко, — беспощадно продолжал Аарон, — в конце этой нелепой смены ты останешься с разбитым сердцем. С Эндрю нечего ловить. — Заткнись уже, я понял, — рявкнул Нил, — я не собирался ничего… начинать. Но спасибо за заботу. Позабыв и о карте, и о Рико, и о Кевине, Нил вылетел за порог, испытывая одно единственное желание — сбежать как можно дальше.

***

В конечном итоге Кевин без его помощи отыскал карту и, преисполненный новым глотком решимости, на следующий же день заставил их всех бросить силы на поиски клада. Так как первая половина дня была занята тренировками, решено было обыскать поляну, помеченную кричащим крестом на карте, после обеда. Кевин слезно отпросил Нила и Эндрю у Элисон, и их освободили от помощи Эрику, зато Ники угрожал ему серьезной расправой, если его лишат драгоценного времяпровождения в актовом зале с объектом воздыхания. Нил, вообще-то, предпочел бы заняться поисками в одиночку или хотя бы попасть в пару с Кевином, когда тот принялся распределять их по группам, но мрачно зыркнувший в его сторону Эндрю тут же поставил перед фактом: — Я с Нилом. На состав поисковой экспедиции Дэю было фиолетово, поэтому он согласился без лишних вопросов, зато Нил тут же ощутил себя не в своей тарелке. Еще сутки назад он бы первый подлетел к Эндрю с намерением прожужжать ему уши и выпутать несколько интересных фактов, но после вчерашнего разговора с Аароном собственный энтузиазм казался навязчивыми и доставучими. Неудивительно, что Эндрю был так неразговорчив с ним в последнее время — наверное, заметил, как Нил к нему прицепился и с каким восхищением заглядывает в рот, что моментально отбило охоту откровенничать. Непонятно правда было, с чего бы ему сейчас выбирать его в напарники. Может, собирался припереть Нила к стене и попросить оставить его в покое. Тишина, которая раньше повисала между ними уютным молчанием и попытками разглядеть чужой профиль исподтишка, будто в игре на скрытность, теперь ощущалась тяжелой и напряженной. Нил намеренно избегал его взгляда, длинной деревяшкой в руке раздвигая тяжелые листья и ветки сосен на их пути. Вчера после резкого побега ему хватило ума вернуться к ужину и выдумать неубедительное оправдание о том, что он решил сам проверить отмеченное на карте место — вдруг клад преспокойненько лежал и ждал, пока его хватятся. Рассказывать о разговоре с Аароном Нил не собирался, Эндрю бы наверняка вышел из себя, узнав, что они обсуждают его за спиной, к тому же не хотелось выглядеть в его глазах еще большим идиотом. Ноющая мертвым грузом с самого утра нога помогала отвлекаться от скованности и ощущения пребывания в ловушке, будто от тяжелого взгляда в спину было совсем некуда сбегать. Однако вскоре колющая боль начала всерьез беспокоить — Нил старался не хромать, чтобы не вызывать лишних вопросов и абсолютно ненужного сейчас внимания, но мимолетная мысль о том, что внезапная травма может помешать в игре в субботу, заставила покрыться холодным потом. Или это от боли? — Что, нахрен, происходит? — спустя целую вечность не выдержал Эндрю принципиального молчания. — Ты от меня специально бегаешь второй день? — Да, даже для него глупо было надеяться, что Эндрю не поймет разительных отличий в его поведении. — Нет, просто… — Нил неуверенно замялся, судорожно подбирая оправдание, — у меня башка только игрой забита. Я от тебя вовсе не бегаю. Извини. — Наглая ложь отозвалась в горле удушливым комом, но Нил уперто продолжал избегать чужого взгляда и игнорировать уже совсем нешуточное жжение в стопе. Ему было противопоказано сейчас смотреть в Эндрю глаза: под тяжелым цепким давлением в карамельной радужке все его секреты посыплются наружу, словно из коробки с дырявым дном. Эндрю, очевидно, не поверил ему, но на время бросил попытки разговорить. Между ними снова повисла мучительно затянувшаяся пауза — Нилу казалось, даже в первый день в лагере они разговаривали больше, чем теперь, не говоря уж про последние дни, когда Джостена было от него за уши не оттащить. Однако мысль о том, что стоит разбавить тишину нелепой беседой о погоде или придурковатости Кевина быстро испарилась — отчасти потому, что казалась полным бредом, а отчасти потому, что все мыслительные процессы в гудящей голове Нила сосредоточились на том, чтобы вытерпеть боль в ноге, которая теперь начала переходить в щиколотку. — Если это из-за того, что… — вдруг начал хмуро Эндрю, но завершения фразы Нил так и не услышал. — Давай остановимся, — резко попросил он, опираясь ладонями о массивный ствол за спиной, чтобы переместить часть собственного веса, который вдруг стал казаться неподъемным, с болезненно ноющей стопы. — В чем дело? — тут же спросил Миньярд, цепко оглядывая его с макушки до пяток. Если в его взгляде и промелькнуло что-то похожее на страх, Нил не сумел бы этого разглядеть — он чувствовал, как лицо растягивается в болезненной гримасе, и с трудом удерживался от унизительного стона. — Сядь. — Решительно припечатал Эндрю, помогая ему умоститься на широкое, поваленное поблизости бревно. — Где больно? — У меня что-то с ногой, — прошипел Нил, пытаясь задрать источник так не вовремя напавших страданий, чтобы развязать шнурки. Эндрю перехватил его голень и моментально впился взглядом в дрожащую стопу. Через мгновенье Нил уже оказался избавлен от кроссовка. Почему-то окровавленного. — Какого хрена у тебя стекло в обуви? — Эндрю выглядел почти шокированным. Нил от него далеко не ушел — еще сегодня утром, натягивая новую пару кроссовок, он отметил разве что странную форму стельки, но подумал, что это просто затерявшиеся в обуви камешки, оставшиеся после беготни по полю. Ему и в голову не приходило, что внутри может быть осколок, который теперь прорвался через стельку на самую поверхность и оставил в его белом носке яркую красную отметину. — Джостен, эй! — лихорадочно окликнул его Эндрю, разглядывая ранку. Если бы Нил пребывал в более вменяемом состоянии, точно бы отметил, с какой осторожностью касаются его чужие бледные пальцы, при этом уверенно удерживая беспомощно повисшую ногу в воздухе. Однако до подобных замечаний сейчас было далеко — мысли наводняла паника, дрожь перескочила теперь и на кончики пальцев, а шум крови в голове становился просто оглушительным. Нил ощущал, как горит пострадавшая нога, а в стопе наверняка уже начинался воспалительный процесс. — Я не смогу играть, — убито прошептал он. — Это единственное, что тебя сейчас волнует? — рявкнул Эндрю, поднимаясь с земли. — Нам нужно в медицинское крыло. Я позвоню Эбби. — Нет, — Нил испуганно вскинулся, — не надо к врачу. — Умолкни, — бросил Миньярд, роясь в телефоне. — Нил, если ты никому не скажешь, рана не пропадет сама собой. Если ты не получишь медицинскую помощь, все станет хуже, и ты можешь потерять возможность играть в принципе. — Уже мягче припугнул он, но промелькнувшая в голосе сталь ясно давала понять, что посещение доктора не подлежит обсуждению. — Либо сам встанешь, либо силком подниму. — Пригрозил Эндрю, когда звонок завершился, а Нил продолжал обиженно сопеть, глядя на него исподлобья, словно на предателя. До домика Эбби они добрались за двадцать минут, и всю дорогу Нилу пришлось унизительно висеть на чужой шее. Он старался как можно меньше прикасаться к Эндрю, но с каждым новым шагом приходилось вставать перед выбором: опереться большей частью веса на Миньярда или нагрузить больную ногу. Закинувший его руку к себе на плечи Эндрю от моральных метаний был не в восторге и в итоге, психанув, приказал облокотиться на него нормально. — Что случилось? — Эбби, молодая светловолосая женщина в костюме медсестры, выскочила к ним навстречу, как только они показались из-за густых деревьев. Нил видел, как несколько раз к ней водят неуклюжих малышей, пострадавших на качелях, или лентяев, которые жалуются на головную боль, лишь бы не ходить на зарядку. — Порезался, — коротко пояснил Нил, пока она помогала ему и Эндрю попасть в домик. Изнутри он выглядел как типичный кабинет врача: рабочий стол с компьютером, кушетка, прозрачные шкафчики с флаконами неизвестного содержания, доска с таблицей для проверки зрения и жутковатого вида кресло с щипцами, лезвиями и иглами. При их виде Нила еще больше замутило, поэтому осторожная посадка на кушетку пришлась как раз кстати. Эндрю, удерживая руку на его плече, убедился, что Нил не завалится вперед, а затем продемонстрировал медсестре окровавленную стопу. — В кроссовке было стекло. — Он швырнул виновника преступления в угол кабинета и отошел в сторону, чтобы Эбби могла осмотреть повреждение, задавая стандартные вопросы про самочувствие и обстоятельства того, как осколок вообще оказался у Нила в обуви. Через несколько минут она с серьезным видом скрылась за соседней дверью, приказав им ждать. — Это Рико, — горько, с затаенной яростью выплюнул Нил. Пока он говорил с Эбби, которая осторожно поглаживала его лодыжку и вертела пятку в разные стороны, воспоминания всплывали в голове сами по себе: на ум пришла и их вчерашняя стычка, и самодовольная ухмылка Рико на завтраке в столовой. Может быть, к этому моменту он думал, что Нил уже избавился от осколка, и теперь наслаждался безнаказанностью — Нил ведь не смог бы сдать его без прямых доказательств. — Мы должны рассказать вожатым. — Эндрю не сводил с него глаз. Осколок они вынули сразу же, как только заметили. К счастью, он не успел впиться глубоко в стопу, но Нил знал, о чем Эндрю думал: что, если часть стекла успела войти в ногу полностью? Ему не хватало смелости самому прощупать воспаленную часть, и он с ужасом готовился к тому, как рану будет осматривать Эбби. — Ну и что я скажу? «Мы тут повздорили с сыном одного из ваших спонсоров, и он закинул мне в обувь стекло, а еще у меня нет никаких доказательств, кроме этого осколка, который я мог сам себе запустить в ногу, пока носился по территории лагеря как угорелый, ведь мы по чистой случайности как раз пытаемся обойти Воронов во всех возможных соревнованиях и избавиться от сильного соперника». — Протараторил Нил, заводясь не на шутку. — Кевин был прав, не надо было с ним связываться. Мне никто не поверит. Придется самому его где-то отлавливать и… — Решим, как быть дальше, потом, — одернул его страстный порыв мести Эндрю, — сначала надо убедиться, что с тобой все нормально. — Он устало опустился рядом на кушетку, их колени могли бы коснуться друг друга, если бы Нил немного сдвинулся. Укрытые в темный деним ноги Эндрю ярко контрастировали с загорелыми, испещренными мелкими шрамами от веток и укусов комаров коленями Нила. — Пялишься. — Заметил Эндрю и тут же сам был пойман с поличным, когда Нил поднял на него взгляд. В теплой карамельной радужке затаилась смесь волнения и чего-то болезненно напоминающего нежность. Если бы Нил не провел столько времени, занимаясь именно тем, в чем его обвинял Миньярд, он бы никогда не научился различать мимолетные отголоски эмоций в чужих глазах. Невыносимая потеря. — Просто нравится смотреть на тебя. — Честно признался он, слегка изумленный тем, что Эндрю никак не пытался провести между ними хоть какую-то грань — еще неделю назад он бы не подпустил Нила так близко, и от этого осознания внутренности затапливало радостным теплом. — И ты мне позволяешь. — Что было очень немаловажно, учитывая, как скрупулезно Эндрю относился к своему личному пространству. — Попробуй тебе что-то запретить, — выдал Миньярд таким тоном, словно успел намучиться с Нилом на всю жизнь. И все же из груди рвался торжественный смешок — запомниться кому-то вроде Эндрю для него казалось почти достижением. Нил скосил взгляд на чужие губы, слегка припухлые и серьезно вытянутые в неприступную струну. Да, Аарон предупредил его, и все же… Серьезные отношения это не обязательно то, что хочет сам Нил, так ведь? Он только прощупывает почву, учится понимать, что ему нравится. И Эндрю ему нравился очень, очень сильно. — Так ты поэтому не запрещаешь? Думаешь, я не послушаю? — Думаю, что у тебя выдержки не хватит вести себя, как нормальный человек. — Ну, правда, — Нил прищурился, разглядывая лицо напротив с дотошной подозрительностью в попытках разгадать, о чем Эндрю думает. Рождает ли этот разговор у него в животе такое же трепетное тепло? Жар в его груди также выжигает нутро? Голова кажется легкой и пустой, а конечности тяжелыми, словно их стремительно притягивает к себе тело рядом? — Ты позволяешь мне много того, чего другие не могут. Почему? — Включи голову и подумай, — раздраженно бросил Эндрю. На демонстрацию характера Нил не купился, но уверенности у него слегка поубавилось, и продолжать проверять Миньярда на прочность дальше он не решился. В конце концов, ему не могло просто почудиться, что влечением было взаимным, так? Как это обычно происходит у людей? Нужно ли спрашивать обо всем напрямую? Потому что Нилу казалось, что сверкающего между ними напряжения достаточно для вполне очевидных выводов. И никакие предостережения Аарона здесь бы уже не помогли. — Это ты поцеловал меня тогда в шкафу, — вдруг сказал он, вновь как привязанный потянувшись взглядом к удивленно приоткрытым губам. Всего мгновенье утраченного контроля, но Нил тщательно складировал каждый в своей памяти, словно драгоценные снимки для детского альбома, над которыми так любили проливать слезы герои кино. — Ты согласился играть, — прозвучало словно оправдание, — правда, мне казалось, ты от перевозбуждения в обморок грохнешься. — Неправда! — возмущенно вспыхнул Нил, вспоминая, как заходилось в том темном шкафу сердце у него под ребрами. — Я просто очень хотел, чтобы это был ты. — В итоге тихо признался он. — С твоим языком реально надо что-то делать, — Миньярд коротко покачал головой, но Нил видел, как кончики ушей у него вспыхнули, а губы дернулись в подобии улыбки, которую упорно пытались скрыть. Еще один снимок. — Можно теперь я? — Эндрю вскинул на него нечитаемый взгляд. — Поцелую, — пояснил Нил, подбираясь. Боль в ноге притупилась и стала казаться обычным фоновым неудобством вроде шума за окном. В кабинет сквозь легкий тюль проникали тонкие лучики, бросая на стены и полы всполохи оранжевого. Один из них задел волосы Эндрю, делая их похожими на жидкое золото. — Если хочешь, — коротко ответил Эндрю, а в следующую секунду с готовностью встретил его губы мягким податливым движением. Каждый сбитый вздох и осторожное давление отзывались внутри живота тягучим удовольствием, а при мимолетном соприкосновении языков из горла рвалось что-то протяжное, скулящее и едва слышное. До этого момента Нил даже толком не понимал, насколько сильно ему хочется вновь поцеловать Эндрю, и теперь, когда он дорвался, в груди у него трещала убийственная смесь восторга и ликования, а в голове стрелял коротким замыканием фейерверк из легких вспышек блаженной пустоты. Они едва смогли отлипнуть друг от друга, когда за дверью послышался стук обуви — через мгновенье Эбби распахнула дверь, внося в кабинет несколько колбочек с антисептическими средствами и бинты. Его ошалелый, поплывший взгляд она наверняка приняла за последствия травмы. — Как же ты так долго смог проходить со стеклом в обуви? — поражалась Эбби, осторожно обрабатывая ранку едко пахнущей смесью. Ногу щипало, но гораздо больше давления Нил ощущал в ладонях, которые еще минуту назад вплетались в светлые мягкие волосы. Теперь их владелец походил на разморенного кота, только что вылезшего из постели. Нил стойко терпел неудобства, надеясь, что Эбби снова что-то понадобится за дверью, и у него получится беспрепятственно влезть на чужие колени. Для кажущегося столь апатичным и равнодушным человеком Эндрю вдруг оказался безумно жадным до ласки. Нил знал, что его непременно притянут ближе. — Я привык к боли, — коротко отмахнулся он, слегка вздрагивая, когда медсестра мягко похлопала его по ноге, оповещая, что все готово. — Лучше в ближайшие дни воздержаться от активных занятий спортом, — предупредила Эбби, моментально сбивая хороший настрой, — ничего серьезного нет, — тут же поспешила успокоить она, завидев его поникшее выражение лица, — стекло не успело глубоко войти, может, даже шрама не останется. Если бы ты заметил его раньше, боль бы не ощущалась такой сильной. Удивительно, что ты смог ходить… В общем-то, повезло, что осколок оказался под подошвой — ему пришлось сначала протиснуться через стельку, а затем и ткань носков. Я позвонила вашей вожатой, Дэн. И Дэвиду сообщила, чтобы ты не подумал вдруг лезть тренироваться. Последние дни тебе лучше потратить на отдых, договорились? Нил скованно кивнул. Эбби проводила их до домика, а там вручила на попечение взволнованной Дэн, которая почти силком вырвала Нила у Эндрю из рук. А потом начался сущий ад: все, кому не лень, включая соседей и педагогический состав, считали своим долгом заглянуть к ним в комнату и спросить, как Нил себя чувствует и не нужно ли ему чего-нибудь. Отличился только Кевин, который пятнадцать минут убивался из-за того, что Нил не сможет играть, усугубляя и без того премерзкое настроение, пока Миньярд не выгнал его под угрозой жестокого удушения и категоричного отказа играть на финальном матче. Нил даже подумывал уломать Эндрю смыться куда-нибудь за территорию лагеря, чтобы нацеловаться вдоволь, но к вечеру в их комнате объявился встревоженный Жан, и Джостена слегка отпустило.