Bilberry

Ноющий, раздраженный, словно саднящий клитор просто невозможно унять, все внизу отзывается томительным возбуждением – почти приятное, но не всегда, потому что отвлекает, не то чтобы сильно, но не позволяет сосредоточиться. Провести бы по нему пальцами, надавить на желанные точки. Слишком просто, обыденно, предсказуемо. Но для этого можно использовать лучшее решение, даже если оно, оно… Пока нелучшее. Его язык двигается так медленно и неуверенно. Впрочем, это, разумеется, от незнания. Дракон, он так не походит на этих знающих, великолепных, широкоплечих мужчин, каждый мускул которых наливается от желания, а каждое движение – полно той удивительной страсти, что любую женщину поставит на колени, какой бы внешне холодной или недоступной она не казалась. Жаркие поцелуи, томительные объятия, прикосновения разгоряченной кожи. Такие были у Серверджины Рафстер, таких мужчин она коллекционировала и вспоминала, как самый лучший опыт. А теперь у нее имелся Ян Лайтмер, ни на что, будем честными, не способный. Совершенный новичок в таких делах. Интересно, и этим он собирался покорять Нору Цюрик? Почти ничтожество, если честно. Тут и заскучать успеешь. С Велигдом Лайтмером было куда интереснее, в отличие от своего сына, он хорошо знал, что ему нужно, он не спрашивал женщину, что она хочет, он просто ставил ее кверху задом, зажимал рот и скручивал руки – и трахал до потери пульса, всегда с потрясающим молчанием и той живостью, которая тут же куда-то испарялась, стоило ему вернуться в обыденное состояние. С ним вообще недотрах отсутствовал как таковой, это был странный мужчина, в котором дотошность потрясающим образом смешивалась со страстью, просыпающейся лишь вовремя секса. Серверджина не представляла, как он вообще может наскучить. И все же… До Велигда Лайтмера ей не добраться. Лайтмер-младший здесь же, как на ладони, его голова расположилась как раз между нее ног – прекрасная, прекрасная позиция, именно в ней по-хорошему бы и должны находиться все мужчины. Похоже, его везде нужно направлять. Но в прошлый раз они достигли больших успехов: он хорошо выучил, как нужно касаться груди. И что желательно делать это нужно чаще, потому что ей, Серверджине, это нравится. Больше практики – он сможет касаться так умело, что ему даже не придется напоминать. Он уже начал понимать, как в ней нужно двигаться. Конечно, уровня своего отца он вряд ли достигнет, ну что ж, будем довольствоваться тем, что есть. Он ласкал ее в прошлый раз – это, мягко говоря, вышло ни о чем. Сегодня – то же самое, как можно двигаться так медленно и не понимать, куда направлять свой язык? Любая женщина не то что кончить, она уже успеет высохнуть, пока он догадается, что и как лучше делать. Другая на ее месте давно бы уже рассмеялась и выгнала его прочь, и пошла бы искать более стоящего мужчину, пожалуй, ему стоит благодарить ее, что она сдерживается от того, чтобы демонстративно закатить глаза к потолку. Вчерашний девственник, вот кто такой Ян Лайтмер, которому вроде бы уже двадцать три года. Как мог у его отца получиться такой неудачный вариант? И все-таки он пытался. Что ж… Всегда можно предположить, что у него совершенно не было в этом опыта. Зелья вряд ли являлись хорошими помощниками в этом деле, а Нора Цюрик вряд ли заморачивалась с тем, чтобы давать ему. Пожалуй, скорее, странно, что она так им и не воспользовалась. Хотя тут было бы сложнее: Лайтмеру-младшему было бы с чем сравнивать. Пожалуй, стоит быть более благосклонной, как и в прошлые разы. Ждать чуда от Дракона – это всегда казалось ей несколько глупым, залог успеха – только ты сам. - Немного выше, Ян, - спокойно бросает она, чтобы не вызвать у него панику. Чуть спугнешь – и все, мужская самооценка рухнет, и едва ли у него потом вообще встанет. Удивительно, насколько мужчины вообще чувствительны к тому, чтобы женщины оценивали их. Их постоянно нужно подбадривать и говорить, что они самые необыкновенные, чтобы их распирало от внутренней гордости. Серверджина редко занималась подобным меценатством: если только цель оправдывала средства и маленькая ложь сулила неплохое сотрудничество с партнером в будущем. Обычно она не брезговала сообщать мужчинам, что они ее не устраивали. Но с таким, как Ян Лайтмер, она сталкивалась впервые. Пожалуй, заявить ему прямо сейчас, что в постели он, в общем-то, ни о чем, будет… Даже несколько стыдно. Он и правда поднимается языком чуть выше. Боже, ведь действительно слушает каждое ее слово. Настолько робеет в этом плане? Ну да, в нем есть что-то такое, при слове «секс» Ян Лайтмер словно теряет всю свою расслабленность и даже уверенность, которая в нем есть, пока он крутится возле котла, и в движениях появляется некая заторможенность. Серверджина очень надеется, что однажды это исчезнет. - Поднимись еще выше, Ян, - снова говорит она, - удели внимание клитору. Женщинам нравится, когда ласкают именно его. Если говорить «женщинам», это неплохо создает иллюзию того, что она от него ничего не требует. Что он, разумеется, свободен в плане выбора и всегда сможет от нее уйти. Что она не видит в нем какого-то серьезного партнера, хотя и заявляет некоторые права. Не стоит пугать его вот так сразу. «Женщинам» - значит, у него могут быть другие, с кем будет по любви, так, как ему захочется. Он получает опыт. Она обучает его. Его язык и правда сосредотачивается на ее клиторе, Серверджина замирает, приятно выгибаясь: да, это приятно. Нежные, медленные движения. Но прибавить бы темпа. - Чуть интенсивней. О-о-о, да. Да. Вот так. А он может. Он быстро схватывает. Теперь его язык и правда работает чуть быстрее: и Серверджина млеет, наслаждаясь каждым прикосновением. Теперь это и правда те ласки, которых она ждала. Боже… Он чудо. Он готов зализать ее до смерти, если потребуется, просто потому, что она так сказала. Боже. Как это не похоже на тех мужчин, которые не особо заморачиваются с куни: им бы побыстрее оттрахать и все. О, нет, у Яна Лайтмера женщина – явно на первом месте. Замечательно. Она могла бы мечтать о таком партнере в плане оральных ласк. Долгое, нежное и чувствительное куни. Еще бы чуть более смелее и дразняще – было бы идеально. Ему явно не хватает уверенности. Он научится. Серверджина это чувствует. Ей хочется верить, что он научится. Внезапно ее захватывает почти нежное ощущение: он находится сейчас в полной ее власти и готов буквально на все, она может ведь растоптать его самооценку в клочья, но она этого ни за что не сделает, потому что этот мальчик… Слишком светлый, чтобы его убивать. Боже, такие люди еще существуют. Ей хочется остаться чем-то хорошим в его памяти. Пожалуй, стоит немного подбодрить его: одной рукой пробежаться по голове, чтобы чуть приобнять за шею, а вторую положить на вздымающуюся лопатку – создать ощущение того, что она рядом. - У тебя хорошо получается, - небрежно, отстраненно, совершенно нейтрально бросает она и почти видит в своей голове, как вспыхивает глаза Яна Лайтмера, как в них сначала таится неверие – неужели и правда его похвалили? – а затем робкая, постепенно заполняющая его радость. И – ну надо же! – его движения вдруг становятся более… Уверенными, потому что он как будто наконец почувствовал, как же следует касаться ее языком, и последние секунды перед тем, как ее накроют приятные волны, Серверджина пребывает в том совершенном блаженстве, которое можно испытать от хорошей оральной ласки. Да-а, ах!.. Вот так, да, да, вот так, абсолютно, и вскоре по ее телу и правда плавно прокатывается приятная, умеренная волна: всего лишь две секунды, не более. Никаких взрывов, но долгожданная разрядка наступает, и губы Серверджины расплываются в довольной улыбке. Ян в это время медленно отстраняется от нее и неуверенно всматривается в ее лицо: может, нужно было сделать еще что-то, может, он слишком рано закончил, может… - Мне понравилось, Ян, - величественно говорит Серверджина, заставляя его напрячься и жадно ловить каждое ее слово. – Я уверена, ты сможешь это сделать еще лучше. Дракон, как он сияет. Им и правда важна уверенность в том, что они могут превосходно довести любую женщину. Удивительно, как они все похожи. Но этот – совершенно удивительный экземпляр. Такого у нее еще не было. И почему-то ей хочется, чтобы он сиял вот так чаще. Именно от ее слов и после соития именно с ней. В жизни таких мальчиков всегда хочется оставаться только особенной женщиной. Той, о которой они бы вспоминали со всеми остальными своими партнершами. Нора Цюрик, определенно, совершенно не способна на то, что она, Серверджина, делает ради него. Но Лайтмеру, к сожалению, это никак не втолкуешь. Пока что. Она еще поборется за то, чтобы он смотрел только на нее и в его глазах не прятался чужой образ. - Да, мне понравилось, - зачем-то вновь добавляет Серверджина, и Ян снова сияет. – Надеюсь, мы повторим это как можно скорее. «Обязательно повторим». Ведь по-другому просто и быть не может.