Free love в андеграунде

      Домашняя студия Летова. Вместе с Кузей он зачитывал стишки, а Манагер пытался подобрать под них музыку. Мат, смех, споры, коты, так ещё и соседи по батареям стучат — понятное дело, вечер уже.       — Ладно, дай сюда! — сказал Летов и, выхватив из рук Олега гитару, наиграл какой-то весёленький мотив.       — И чё это? — негодовал Олег. — Это песня про погибшего на войне солдата! А ты какой-то попс-недопанк играешь.       — Так в том и суть!       — Кузя! Ты же автор текста — давай, объясняй, как это играть-то надо.       — Чего вы меня впутываете? Я ж за тем и пришёл, чтобы вы мне музыку к тексту написали.       — Да ёб твою мать! — вздохнул Егор. — Ладно, Олег, давай сначала я под свою музыку спою, а потом ты под свою. Так и решим, что лучше будет.       — По рукам!       Игорь, хоть и не с первого раза, пропел свой вариант песни. Было видно, что Рябинову, который стал главным судьёй в этом споре, версия Летова очень даже нравилась. Потом пропел Судаков, стараясь сделать песню максимально трагичной. Косте этот вариант тоже понравился, но он всё же выбрал Летова:       — Олег, без обид, но у Егора всё-таки получше. Даже идея какая-то интересная есть.       — Да ты просто сначала услышал версию Егора, впечатлился — и всё, дальше не канает больше ничего, вот, понимаешь?       — Ладно тебе, Олеж, — обратился к нему Летов. — Можем в качестве бонуса твою версию записать, вот.       — Да хуй с ней! — выругался Манагер, но быстро успокоился. — Ну, пока всем!       — Пока, — попрощался Летов и обратился к Кузе: — А ты останься. Обсудить кое-что по тексту надо.       Они пошли на кухню. Там Игорь поставил чайник на плиту и насыпал чай в две кружки. Он подошёл к окну. На улице уже было темно. Закатные лучи выглядывали из-за деревьев и хрущёвок. Летов о чем-то напряжённо думал. Когда свист от кипения чайника вывел его из мыслей, Егор вздохнул и налил кипяток по чашкам. Рябинов уже сам поставил на стол сахар и печенье. Поставив чашки на стол, Игорь с некоторым волнением сказал:       — Слушай, вообще-то я не песню хотел обсудить… — он взял с подоконника журнал и нервно стал мять его в руках. — Знаешь, как звучит 121 статья уголовки?       — Ну, допустим, знаю, — усмехнулся Рябинов и отпил чаю.— Мужеложство?       Игорь почувствовал, что смущается, поэтом снова повернулся к окну:       — Ага. Ну, а я ж хиппи… Свободная любовь, понимаешь? А мы ж ещё и анархисты-"антисоветчики". Ну, и если мы как-то обозначим протест этой статье…       — Игорь, — перебил Костя и как-то вдруг оказался возле Егора.       — Да, я понимаю, что это бред какой-то!       — Игорь, блять! Объясни, что ты имеешь ввиду под «протестом»? Если стишки писать, то я вряд-ли чем-то помогу.       — Может и стишки… А может и что-то повещественней…       — Говори прямо.       — Кгхм. Не знаю, — Игорь ещё больше засмущался и поэтому отвернулся. — Типа поцелуя, может, вот?       — Ох, Егор…       — Кость, ну ты ж понимаешь, что это понарошку всё будет?       — Ну… Ладно, я подумаю как-нибудь. Но это бред какой-то.       — Ещё такую тему вычитал недавно, — Летов открыл журнал на заложеной странице. — По… Полиаморные отношения. Слышал, не?       — Не, — Кузя с интересом подвинулся к Егору.       — Если коротко, это когда в отношениях состоит больше двух человек. Полиамория тоже попадает под свободную любовь. У нас полиамория больше известна под названием «шведская семья». Маяковский, кстати, тоже таких отношениях состоял.       — Ясно. А ещё один Манагер будет?       — Так я пока не знаю. Если и ты, и Олег согласитесь, то будет полиамория, а если только один из вас, то ладно.       — Ну, хорошо, Игорь. Я ж сказал: подумаю. Если Манагер ещё будет, то я не потив.       Летов улыбулся, и они сели за стол. Чёрный чай уже успел остыть.       — Кость, можешь на ночь остаться?       — Зачем?       — Просто так. Ну, поболтать можем, журналы почитать, стишки пописать.       — Ага, а потом вдруг поцелуешь, будешь подкатывать или вообще сексом заняться предложишь? — подшутил над идеей Летова Рябинов.       — Кузя блин! — Игорь ещё больше покраснел.       — Ха-ха! Хм, смотри, — Константин поднёс печенье ко рту Егора.       — Я тебе хомяк какой-то?       — А ты попробуй.       — Да ну тебя!       — Ну пожалуйста.       — Ну хер с тобой.       Он всё же взял зубами печенье и ушёл в комнату-студию.       «Ну, это всё равно понарошку, — думал себе на кухне Рябинов. — Что такого в простом контакте губ? Просто игра в любовь. Ничего такого».       — Егор?       Пока Кузя сидел на кухне, Летов пытался улучшить сочиненную сегодня музыку к Кузиному тексту.       — Чего?       — Я подумал тут… Ну, я согласен на твою эту идею.       — Отлично!       Игорь оставил гитару и сел рядом с Константином на матрасы.       — Объясняю суть. Ты, вообще, согласен на поцелуй на фестивале каком-нибудь?       — Да. Всё равно понарошку всё.       — Тогда давай так: если я тебя сейчас поцелую, ты смущаться будешь?       — Кгхм, наверное, — немного покраснев, ответил Кузьма.       — Я тоже. И вот, чтобы на сцене такого не было, надо бы… Эм… В «домашних условиях», так сказать, попробовать убрать стеснение, вот. Чтоб сильно резко не было, предлагаю начать, ну, с объятий, поцелуев в щеку или лоб скажем, типа свиданий и другой подобной херни.       — Хах! Так говоришь, будто просто влюбился!       Летова почти невозможно увидеть смущающимся, а сегодня он весь вечер с румянцем на щеках ходит, поэтому разные мысли по этому поводу лезли в голову Кузьмы.       — Да ёб твою, нет! Я просто без понятия, как это делается, поэтому предлагаю, что в голову приходит.       — Ну-ну…       — Что «ну-ну»? У тебя идеи какие-то есть?       — Нет.       — Давай тогда так, как я предложил.       Игорь подтянул Рябинов к себе и, обняв и повалив на матрасы, уткнулся носом в кудрявые волосы на затылке.       — Е-егор… — затаив дыхание от неожиданности, тихо произнёс Кузя.       — Тише, Кость…       — Да блять, щекотно! — Рябинов попытался выпутаться из объятий, но Егор ещё крепче обнял его. — Ох, ладно. Мне тебя тоже обнять надо как бы.       — Как хочешь, Кость…       Рябинов повернулся к Егору и также обнял его. Тогда Летов приоткрыл глаза, улыбнувшись:       — Кузя, ты, — он не договорил, а только вздохнул и отвернулся в подушку. — В общем-то… неважно.       Рябинов некоторое время молчал, думая, стоит ли ему вообще говорить что-то или просто уснуть. Всё-таки он решил спросить:       — Не, если начал, то говори уж!       — Да не! Давай спать уже лучше, — Игорь отпустил Кузьму из своих объятий и отвернулся.       — Ну, ладно, спокойной ночи.       Утром Рябинов проснулся раньше Егора. Он некоторое время понаблюдал за ним, а после походил по квартире, умылся. В квартире не было ничего особо интересного: кухня, коридор, туалет, гостиная — всё как у людей. Только домашняя студия Егора была чем-то особенным. Сюда приезжали, кажется, со всей Сибири, так как панков мало где соглашались записывать, могли просто прогнать. А тут… Это было довольно уютное место для андеграундной тусовки, где примут практически каждого. Кузя ещё чувствовал свою немалую причастность к этому месту, которое в кругу сибпанка стало уже культовым. Всё же он был из тех, кто стоял у истоков этой студии: заносил аппаратуру, вместе с Егором ругался с соседями, засиживался тут, помогая нормально свести песню. Эта студия стала уже такой родной…       Костя сел на матрас, где ещё спал Егор, и рассматривал стены. Фото, вырезки из журналов, рисунки, кое-где проглядывала голая белая стена. На потолке тоже были мазки краски. Тогда взгляд Рябинова упал на Летова. Он сладко спал, сложив руки возле головы. Костя заметил, что, видимо, когда он вставал, он случайно стянул с Егора одеяло, потому он снова его укрыл. Почувствовав это сквозь сон, Летов чуть улыбнулся и поджал к себе ноги. Кузя спустился с матрасов на пол и опёрся головой на руки. Со стороны это выглядело бы странно, особенно со стороны Егора, но Кузю это не так сильно волновало сейчас.       «Лишь бы ты спал», — подумал Рябинов перед тем, как он наклонился над Игорем. Он хотел попробовать поцеловать того хотя бы в щеку. Но тут сердцебиение участилось, а в глазах потемнело. «Правильно ты всё же решил, ёпт! Не знаю, как ты, но я бы, думаю, на сцене, так ещё и в губы, потерял бы сознание просто!»       — Казалось бы, что такого в простом, вот, соприкосновении губ? — тихо на выдохе спросил себя Кузьма.       Через какое-то время рассмаривания то Летова, то стен Кузей, проснулся Егор.       — Утро доброе, — сказал Костя, когда тот проснулся.       — Утречко. Давно проснулся?       — Ну да.       — Хах, а я думал, что я жаворонок, — усмехнулся Летов.       — Смотря с кем сравнивать.       — Это да…       Егор встал с матрасов и пошёл на кухню. Он выглянул в окно, вскоре подошёл Рябинов.       — Погода сегодня хорошая, да? — сказал Летов севшему за стол Косте.       На улице было действительно хорошо: середина июня, солнце, лёгкий прохладный ветерок, в нос бьют ароматы цветов.       — Грешно дома в такую погоду сидеть! — продолжл свою мысль Егор.       — Предлагаешь сходить куда-то?       — Чего б и нет-то?       Ближе к полудню Кузя и Летов пошли за город в лес. По городу они решили не ходить, чтобы не привлекать внимания при возможных попытках «убрать стеснение» между ними.       Когда они только зашли в лес, Игорь предложил идти, взявшись за руки. Рябинов согласился, однако поначалу и ему, и Егору было неловко. Косте было неловко оттого, что он держал Егора за руку, но ему это нравилось — рука Летова с длинными тонкими пальцами, мозолями, выступающими костяшками, тонким запястьем в сравнении с крупной ладонью. Летова смущало скорее не то, что он держит Кузю за руку, а то, с каким интересом тот ощупывал его руку, однако он не говорил ничего об этом, ибо всё же чувствовать, как Костя изучает его ладонь, было довольно приятно.       Зайдя глубже в лес, Рябинов и Летов наткнулись на поляну, где росло множество цветов. Игорь присел на траву и сразу ощутил их запах. Кузя, устав уже идти, прилёг рядом.       — Подожди, я сейчас, — сказал Летов и встал вдруг с травы. — Я тут рядом буду.       Кузя проводил его взглядом и закрыл глаза в попытке задремать, но это не вышло. Позже вернулся Егор, встав у головы Кузьмы и пряча руки за спиной. В его волосы было вплетено несколько маленьких цветов.       — Кузь, можешь сесть, пожалуйста?       Рябинов так и сделал. Тут Егор надел ему на голову хлипенький венок из разных цветов, травинок, веточек, листочков, еловых лапок и многого другого, что у него получилось найти на этой поляне.       — Это..?       Кузя поправил венок на голове и тут же ощутил смесь приятных запахов цветов. Особенно в нос бил аромат полыни, мяты, каких-то ягод, ели. Из венка также исходил запах влаги, будто после дождя.       — Ну, я подумал, что тебе с твоими кудрями очень даже пойдёт венок…       — И как? Идёт?       — Очень! Я тут тебе пару веточек рябины вставил. Мята, полынь… — Игорь сел рядом с Костей и понюхал его волосы и венок. — Теперь от тебя ещё и травками всякими пахнет.       Рябинов аккуратно снял венок, чтобы его осмотреть. Видя, что Косте нравится то, что он сделал, Егор заулыбался.       — Спасибо, — сказал Костя и хотел уже надеть этот венок, но тут Игорь остановил его и сделал это сам, поправив темные кудряшки.       Тут Рябинов заметил, что несколько цветов из волос Егора уже упали.       — Хм, Егор, — Костя развернул Игоря к себе и подтянул к себе ближе.— Можешь, вот, не шевелить особо головой?       — Ну, хорошо.       Костя вытащил из волос Летова цветы. Затем он прошёлся пальцами по прядям, расчёсывая их. Тогда Летов запрокинул голову назад:       — Вплести нормально мне эти цветы хочешь?       Рябинов ничего не ответил, но улыбнулся, ведь Игорь угадал его намерения. Он ещё раз расчесал волосы и начал плести маленькие косички. Опыта в этом деле у Кости особо не было, поэтому косички приходилось распускать и переплетать. Но Летову, кажется, такое наоборот нравилось, особенно когда его волосы путались в косичке, а Косте приходилось их распутывать. Чаще, правда, Кузя оставлял всё, как есть, потому что не мог их аккуратно распутать. Наконец, отмучавшись с косичками, он осмотрел то, что сделал.       — Ну как?       Егор повернулся к Рябинову когда ощутил, что Костя уже закончил.       — Хах, да хер поймешь: то ли хиппи, то ли русалочка.       — Да какая, ёпт, русалочка! — усмехнулся Егор и дал Кузе шутливый щелбан.       — Ха-ха… Тебе цветочки в волосах идут на самом деле.       — А тебе венок. На фестиваль надо тоже так сделать.       — Так он развалится.       — Покрепче сделаем.       — А тебе цветы тогда вплетем.       — Договорились!       Солнце уже начало заходить. Сквозь стволы деревьев просвечивали закатные лучи. Тогда Летов и Рябинов решили возвращаться в город. В городе Кузя всё также не снимал свой венок.       — До дома пойдешь так? — спросил Игорь, тоже не распуская косы с цветами.       — Ага. Ты тоже распускать не будешь?       — Да.       Подъехал трамвай. Пассажиры смотрели на Костю и Егора косо, будто они пришельцы с другой планеты. Но парней это не сильно волновало. Чтобы добраться до своего района, Кузьме нужно пересаживаться на остановке возле дома Егора поэтому Рябинов проводил его до самой квартиры.       — Слушай. А неплохо ты мне эти косы наплел! — похвалил работу Рябинова Летов, посмотрев в зеркало.      — Да?       — Ага. Иди сюда, а? — позвал Егор Кузю к зеркалу в туалете.       Константин подошёл и увидел себя в венке:       — Знаешь, а ты прав: венок, вроде, действительно мне идёт.       — Да конечно, ёпт!       Кузя у зеркала поправил кудряшки и венок, а Летов даже сам не заметил, как засмотрелся на него.       — Чего пялишь, Егор? — обратил на это внимание Рябинов.       — А? Да так, ничего. Просто… Да ёб твою мать, красивый ты с венком этим.       Кузьма смущённо улыбнулся и посмотрел на часы.       — Ладно, пойду я, а то на последний трамвай не успею.       — Хорошо. Пока.       — Ну пока.       Они обнялись и ещё раз понюхали волосы друг друга, в которые за день уже впитались запахи цветов. Рябинов ушёл. Быстро послышался грохот двери подъезда.       — Блять.       Егора вдруг окутало странное печальное чувство. Думая над этим, он пошёл в комнату-студию: «Бля, ну не мог же я так быстро и сильно к нему привязаться? Двух дней даже не прошло». Летов порасматривал свои косички и решил, что перед сном всё же лучше распустить их. Тогда он пожалел, что он с Кузей не успел так сфотографироваться с этими цветами на память. Но уже ладно. Чтобы оставить какое-то напоминание об этом дне, Игорь, расплетая косички, клал цветы в гербарий.       Кузя дома сделал то же самое. Венок быстро завянет, поэтому из него лучше сделать гербарий. Чувство после сегодняшней прогулки оставалось приятное. Однако, засыпая и обдумывая прозошедшее за сегодня, в голове Кости вдруг промелькнула мысль:       — И что, блять, это было? Хах, забавно будет, если я влюбился… Да бред же!