Ring my bells

«Привет, я — Тэхён, мне семнадцать, живу на соседней улице»

      В большей степени почти у всех кафе есть определённая база так называемых постоянных посетителей. Если кафе находится в районе жилых домов, то это будут их жители, а если около офисных зданий, то работники, проводящие свой обеденный перерыв именно в таких заведениях.       Юнги подпирает щёку кулаком, почти не пытаясь бороться со сном. Ему скучно сидеть на табуретке, ожидая, пока двери кафе вновь откроются, и войдёт новый посетитель. Видела бы его сейчас мать, уже устроила бы выволочку, и всё закончилось бы серией подзатыльников с сокрушениями в воздух о том, какого бесполезного сына они с отцом воспитали.       Однако родители больше не боятся оставлять кафе на него одного. К тому же, сейчас лето, им нужно обязательно съездить в Сеул к старшему сыну, чтобы своими глазами убедиться, что он хорошо ест, прилично одет и, разумеется, не позорит семью. Юнги поехать даже не предложили, но, если бы вдруг подумали об этом, он всё равно отказался бы. Ни Сеул, ни жизнь старшего брата Юнги никак не привлекают. Ему будет достаточно увидеть одним глазом пару-тройку фотографий и услышать краем уха, как мать будет, захлёбываясь впечатлениями, хвастаться по телефону своим подругам.       Заливистый смех со стороны большого круглого стола в углу заставляет Юнги вздрогнуть и раздражённо бросить взгляд на тех, кто мешает ему наслаждаться одиночеством в разгар рабочего дня. Эти школьники повадились ходить в кафе с зимы этого года. То ли недавно переехали, то ли, наконец-то, родители начали разрешать шататься по району. Впрочем, вид у этой троицы такой, словно родители для них уже давно не авторитет.       Иногда к шумной компании добавляются другие люди. Наверное, одноклассники или, возможно, соседи по двору. Была пара девчонок, какой-то очкастый парень и ещё один, которого Юнги вообще не запомнил. Неизменно одно — кто бы ни присоединялся к изначальной троице, они все были буквально очарованы ими, ловили каждое слово и поддерживали любую дурость.       Честно говоря, эти подростки Юнги бесят. Если бы не вынужденная вежливость, обоснованная лишь желанием не терять клиентов и прибыль, он бы выставил их давным-давно отсюда под зад ногой. Юнги бесит их бесконечный смех, бесят их бессмысленные истории, всегда скатывающиеся к обсуждениям, на кого запала та или иная девчонка, но сильнее всего бесит, когда вон тот, вечно сидящий по центру, начинает дёргаться, словно у него в заднице шило. Нет, серьёзно, вашу мать, неужели так сложно не размахивать руками, ведя себя совершенно по-идиотски?       — Окей, Чимин-а, спорим? — Тэхён протягивает ладонь сидящему слева другу, мысленно потирая руки в предвкушении победы.       — На что? — благо, друг ужасно азартен и почти всегда проигрывает.       — Я скажу тебе, что мне по секрету вчера рассказала Соён.       — Я хотел поставить на тебя, но теперь мне реально интересно, чё она там рассказала, — цокает языком Чонгук. — И с какой стати ты вообще с ней болтаешь, Тэхён-а?       — Боюсь, не узнаешь. Ну, Чимин-а, по рукам?       В кафе играет музыка на каком-то непонятном языке. Тэхёну нравится, Чимину безразлично, а вот Чонгук уже который день ноет, почему песни повторяются изо дня в день, неужели нет другой радиостанции. Неуёмная фантазия Тэхёна мгновенно сгенерировала предложение подойти к угрюмому бариста и попросить переключить на что-нибудь из любимых песен Чонгука. Никто, кроме Тэхёна, не осмелился бы приблизиться к человеку, явно не испытывающему никакой радости от их присутствия в заведении, тем более, старшему, чтобы отвлечь такой ерундой. Кому какое дело, что нравится Чонгуку? Но Тэхён считает, что они имеют полное право объявить о своём мнении, тем более, что в этом кафе далеко не в первый раз. К постоянным клиентам принято относиться с особым почтением. Во всяком случае, в мире фантазий Тэхёна.       Мир фантазий Тэхёна почти всегда сталкивается с суровым реализмом Чимина. Он считает, что Тэхён вылетит, как пробка, из дверей кафе, стоит только открыть рот в сторону бариста. Другое дело, что Чимин обожает азартные игры, поэтому готов поставить на кон честь своего лучшего друга во имя интересного представления в любом из случаев.       Тэхён хватает со стола чупа-чупс со вкусом клубники, быстро срывает с него плёнку и засовывает в рот. Эта привычка появилась у него не так давно. В какой-то момент Тэхён решил, что чупа-чупс во рту придаёт ему уверенности, а также помогает выглядеть более взрослым и убедительным.       — Добрый день, — немного растягивая слова, произносит Тэхён, опираясь локтями на стойку. Юнги вяло дёргает бровью, не собираясь поддерживать диалог сразу. Не хватало зацепиться языками с каким-то раздражающим подростком, который строит из себя великого решателя проблем, чтобы покрасоваться перед друзьями. — А вы знаете, что за песня сейчас играет?       — Понятия не имею.       — О, так, это не ваша любимая музыка? Мы с друзьями довольно часто заходим сюда и каждый раз слышим её. Мы действительно были уверены, что вы — настоящий фанат. Что ж, — с громким чмоком Тэхён вынимает изо рта чупа-чупс, Юнги внутренне содрогается. — Раз ни вы, ни мы не тащимся от латиноамериканской попсы, может быть, вы переключите на какую-нибудь другую радиостанцию? Мы с друзьями были бы очень признательны.       — Две тысячи вон.       — А? Мне надо заплатить?       — Разумеется. Как и во всех приличных заведениях, заказ музыки под предпочтения посетителя всегда должен быть оплачен. Я думал, парень, ты в курсе. Выглядишь достаточно взросло, чтобы посещать такие заведения, — хмыкает Юнги, поднимаясь с табуретки. — Нет денег — продолжаем слушать то, что есть. И, кстати, раз ты со своими друзьями часто сюда приходишь, это я ещё скидку вам сделал.       Тэхён выдавливает из себя улыбку, оборачиваясь к столу своих друзей и показывая им знак, мол, всё супер, я договорился. Пошарив по карманам, он вытаскивает одну купюру, но этого недостаточно для оплаты.       — Может быть, ещё одна скидка? — похлопав глазами, предлагает Тэхён. — Или… О! Конфета. Она стоит примерно столько, сколько нужно, — Тэхён вновь вынимает изо рта чупа-чупс и указывает на него пальцем. — Очень вкусная, кстати. Буквально от сердца оторву, у меня последняя.       — Парень, тебе что, пять? Какие конфеты? Или две тысячи вон, или я вообще вас отсюда выставлю к чёрту. Больно много шума создаёте.       — Хорошо. Я достану деньги, — Тэхён снова отвечает с улыбкой, но не располагающей, а чуть натянутой от досады, что его гениальный торг провалился.       Он возвращается к своим друзьям. Чимин предлагает засчитать Тэхёну проигрыш, но тот настаивает, что они не обговаривали, как именно он должен добиться цели. В итоге, Чонгук даёт Тэхёну ещё несколько купюр, и теперь сумма получается чуть больше озвученной, но это не имеет значения.       — Сдачи не нужно! — высокомерно заявляет Тэхён, почти кидая деньги на стойку. Юнги учтиво кланяется, забирая их, и подходит к магнитофону.       Он нажимает на кнопку переключения песни. Раздаётся новый мотив, но снова на испанском языке. Юнги разводит руками и пожимает плечами:       — Прости, парень, кажется, это не радио, а диск. И здесь только такие песни.       За столом от хохота сгибается пополам Чимин, видя растерянное лицо лучшего друга.       — Но… Но! — пытается подобрать слова Тэхён. — Ты же забрал мои деньги!       — Ах, извини. Но это станет хорошим уроком для тебя, парень, чтобы в следующий раз быть умнее. Один известный человек сказал, что там, где недостаёт ума, недостаёт всего. Хотя ты, наверное, никогда про это не слышал. В начальной школе такое не преподают.       — Меня зовут Ким Тэхён, и мне семнадцать, — сквозь зубы произносит он, кажется, только что признав в Юнги своего кровного врага.       Но тот чувствует лишь удовлетворение. Вообще-то, самому Юнги девятнадцать, и он, вероятно, недалеко ушёл от Тэхёна, иначе не испытывал бы сейчас столько искренней радости от понимания, что смог его осадить. Юнги уверен, что только что расквитался с Тэхёном за своё личное спокойствие, постоянно нарушаемое этими подростками.       — Дружище, это было великолепно! — смеётся Чимин, хлопая Тэхёна по спине. Ему даже неважно сейчас, что наконец-то выиграл хоть какой-нибудь спор.       — Что сказала тебе Соён? — немедленно нападает Чонгук, ни на секунду не забывавший условия спора. Возможно, даже если бы у Тэхёна получилось добиться цели, Чонгук всё равно настоял бы на раскрытии этой великой тайны.       — Да, боже, ей нравится чувак из другого класса, который высокий такой, из волейбольного клуба, — отмахивается Тэхён, продолжая прожигать взглядом, почти не моргая, стойку, за которой бариста меланхолично протирает кофемашину.       — Чего?! Да это, блин, даже не секрет! — возмущается Чимин.       — В смысле не секрет? Ты что, знал об этом? — удивляется Чонгук. — Как так-то?! И почему он?!       — Брось, Чонгук, — тут же принимается успокаивать друга Чимин. Он прекрасно знает, что повышенный интерес к их однокласснице Соён вызван лишь тем, что Чонгук влюблён в неё уже около полугода, но не предпринимает никаких активных действий, боясь выглядеть глупо. — Так тебе скажу, Соён — та ещё дурочка. Её вообще ни черта не интересует, кроме свиданок, хождений под ручку и поцелуйчиков.       — С чего ты это взял?.. О нет, Чимин, только не говори, что… — и без того достаточно широкие глаза Чонгука расширяются ещё сильнее. Друг отводит взгляд. Сцена должна стать ужасно неловкой, но даже не установившуюся толком тишину прерывает Тэхён:       — Мы будем ходить сюда каждый день. Это дело принципа.       Друзья переглядываются, не понимая, к чему Тэхён это сказал.       Но с того дня, действительно, компания из трёх подростков неизменно заходит в «Ring The Bell». И всякий раз оповещает о своём появлении решительным, настойчивым постукиванием ладони о лежащий на стойке звонок для вызова персонала. Несколько раз случаются неловкие встречи, поскольку Тэхён, который инициирует эти звонки, наталкивается не на угрюмого бариста Юнги — имя на бейдже он прочитал ещё в момент своей неудачной попытки выиграть спор, — а на его отца или мать. Впрочем, Тэхён даже не догадывается, что именно эти люди породили причину, из-за которой Тэхён ежедневно покупает здесь холодный лимонный чай.       На самом деле, Тэхён не знает конечной цели своих хождений в кафе. И на вопросы своих друзей, вынужденных таскаться вместе с ним, ответить не может. Тэхён знает лишь то, что обязан каким-либо образом тоже выставить Юнги в унизительном свете, тем самым, вернув себе честь и достоинство.       — Дружище, да мы уже двести раз забыли, как ты стоял там дураком и хлопал глазами от шока, — убеждает Чимин. — Слушай, давай хоть раз сходим куда-то ещё? Меня просто скоро начнёт тошнить от кофе.       — Вот-вот, сегодня Юджин вместе с подругами будут в «Спутнике», — тянет Чонгук, которому на прошлой неделе Чимин обещал что-то вроде: «Да найдём мы тебе ту самую, не парься». Чонгук не намерен упускать ни одного шанса, ибо считает себя самым отсталым, ведь к своим семнадцати до сих пор даже не держал девушку за руку.       — Ты задрал уже со своими бабами! — огрызается Тэхён. — Идите вы, куда хотите. Я и не просил поддержки.       — Ты прежде, чем орать, лучше бы объяснил, какого чёрта вообще хочешь. А то ощущение, что тебе этот Юнги нравится, — закатывает глаза Чимин.       — Кстати, между прочим! — поддакивает Чонгук и тут же своим словам ужасается. Смотрит на Тэхёна поражённо, хотя ничего ещё не доказано. — Не-не-не, давайте только без этого. И без Юнги, и, ну, в принципе.       — Это да, мутить с парнями стрёмно, — Чимин полностью соглашается. — Я не знаю, что делал бы, если бы кто-то из вас вдруг решил этим заняться. Позор на весь район был бы, сто пудово. Да и какой смысл вообще мутить с парнями? Ни груди, ни задницы. Так что, Тэхëн, ты с нами в «Спутник»?       Тот мотает головой, отказываясь. Ему плевать, что подумают друзья, будут ли уговаривать или даже возмущаться, у него принципы, и они велят идти в «Ring The Bell», где за стойкой неприветливый враг, недавно покрасивший волосы в мятный.       Наверное, Тэхëн и правда странный. Многие в школе, хотя и тянутся к нему, за спиной перешёптываются о том, что он явно не от мира сего. Слишком своевольный, вечно идущий против течения. Тэхëн не зациклен на учёбе, хотя семья постоянно капает на мозг, повторяя из раза в раз: «Вот, посмотри, сын Паков, Чимин, какой хороший мальчик, лучший среди параллели, староста класса, у него такое будущее, а ты куда пойдёшь?» Тэхëн не знает, чем хочет заниматься дальше. Пока родители настаивают на серьёзной и надёжной профессии юриста, Тэхëн смотрит в сторону искусства, причём, современного, арт-хаусного. Он не слушает корейских айдолов и не сходит с ума от всяких женских групп, плакаты которых уже не помещаются на стенах в комнате того же Чонгука. Тэхëна не привлекают популярные фильмы, всякие там супергерои и фэнтезийные дорамы про демонов, кицунэ и оборотней. А ещë Тэхëн не пьёт кофе, хочет покрасить волосы в фиолетовый и ненавидит, когда его не воспринимают всерьёз.       Все вокруг, начиная с семьи, заканчивая каким-то бариста, считают его взбалмошным ребёнком. К его увлечениям относятся с позиции: «Перебесится однажды и станет нормальным». В Тэхëне мгновенно вспыхивает протест. Хочется кричать и доказывать, что он такой, какой есть, и никогда не изменится.       Он бубнит свой заказ, хмурясь и надувая губы. Всë так раздражает! Чонгук со своими бесконечными поисками девушки, чтобы не выглядеть лохом. Чимин, лучший друг, который просто кинул, даже не попробовав разобраться. А когда Тэхëн вернëтся домой, его вновь встретят допросом, где шатался и почему так поздно. Прямо сейчас Тэхëн почти раздумывает над побегом из дома и вообще из этого района, но чувствует, что это просто какая-то импульсивная глупость.       — Парень, тебе не надоело сюда таскаться? — интересуется Юнги. Он видит Тэхëна ежедневно в течение двух с половиной месяцев. — Я, конечно, понимаю, что лимонный чай у нас лучший, но ради него переться на окраину города...       — Я живу на соседней улице. И у меня есть имя!       — Ой, только не ори, — морщится Юнги. — Иди уже со своим чаем.       — А можно как-то повежливее? Не боишься всех клиентов распугать с таким гостеприимством?       — Нормальные клиенты не шляются сюда каждый день ни для чего. И не стучат по звонку, как полоумные! Ты тут не король, между прочим, чтобы я бежал к тебе через весь зал.       — Да как это кафе вообще не закрылось сто лет назад с твоим-то энтузиазмом к работе!       — Уж не сопливым подросткам диктовать мне, как работать! Школу для начала закончи, а потом поговорим.       — Тебя, похоже, из неё вообще выгнали.       — Вы там поцелуйтесь ещё, чего орёте на весь зал! — возмущённо выкрикивает какой-то парень-студент с ноутбуком.       — Рот закрой! — одновременно отвечают ему Тэхён и Юнги. Смотрят друг на друга, прожигая взглядом.       Тэхён вспоминает, что родители учили быть умнее и уходить от конфликтов. Хотя конфликт уже случился, Тэхён всё равно решает забрать свой стакан с чаем и сесть за столик. Ближайший свободный оказывается у окна, как раз напротив барной стойки. Значит, будет смотреть на Юнги, такова судьба сегодняшнего вечера. Это даже хорошо, сможет побесить его ещё какое-то время.       Друзья присылают фотографию, где сидят за большим столом на фуд-корте вместе с Юджин и её подругами. Стол завален бургерами, картошкой фри и бутылками колы. Наверное, им очень весело, а Тэхён сидит в одиночестве, переполняясь раздражением, со стаканом лимонного чая. Но при этом ему не кажется, что в компании Юджин ему было бы лучше. Скорее всего, он быстро заскучал бы и захотел уйти. У него так часто бывает, но приходится всё равно терпеть другие компании, которые почему-то хотят с ним общаться, иначе будешь выглядеть странно, и в следующий раз никто уже не предложит вместе пойти в кино или прогуляться.       — Слушай, давай к нам, а? — пишет Чимин.       — А что, есть что-то интересное? — Тэхён незаинтересованно смотрит в экран телефона, пока друг набирает ответ. — Как Чонгук? Нашёл себе девушку мечты?       — Пока нет, но мы работаем над этим. Зато есть более прикольная новость. Ты нравишься Юджин. Она уже раз пятьсот про тебя спросила. Ну, я, естественно, по-дружески выставил тебя в лучшем свете. Так что, жди, она тебе завтра признается.       Тэхён удивлённо поднимает брови, вновь прочитывая сообщение. Ему хочется ударить Чимина, потому что тот вечно лезет со своей посильной помощью, которая бывает просто неуместной. Зачем он наговорил Юджин всякого?       Юджин… Тэхён вспоминает, какая она, чтобы подумать о том, может ли быть хорошей идеей завести с ней отношения. Конечно, он бы немедленно вырос в глазах всех одноклассников. А вот родителям точно не понравилось бы это, потому что в семнадцать Тэхён должен думать о выпускных экзаменах и поступлении в университет, а не о девушках, тем более, одноклассницах. Заводить отношения в школе могут только всякие неблагополучные.       — Я не буду встречаться с Юджин, — пишет Тэхён Чимину. — Она мне не нравится.       — Ты там упал, что ли? Как она может не нравиться?       — Ну, я никогда не видел в ней свою девушку. Не думал о том, что мы могли бы ходить на свидания и всякое такое.       — А ты подумай.       — Чимин, это всё не так просто. Я не влюблён в Юджин и не хочу притворяться, что люблю её, только потому, что она симпатичная. Так не должно быть.       Для Чимина слова Тэхёна — заморочки на пустом месте. Если сама девушка говорит тебе, что ты ей нравишься, то почему бы и не начать с ней встречаться. Это же такой подарок судьбы. Особенно Юджин.       Она действительно признаётся Тэхёну в чувствах на следующий день. Приходится несколько раз набрать и стереть сообщение, потому что каждое слово в нём ощущается обидным, а Тэхён совсем не желает растоптать чьё-то открытое сердце. Он вспоминает все слова своих родителей и пишет Юджин о том, что не может с ней встречаться сейчас, ибо на носу выпускные экзамены, потом поступление в университет, и всё это будет постоянно перетягивать его внимание.       — Хорошо, но потом?       — Потом… Юджин, я не знаю, что будет потом. Может, ты меня разлюбишь.       Чимин относится к поступку Тэхёна с осуждением. Не понимает и даже не хочет пытаться понять. Чонгук с ним, как всегда, соглашается, называя Тэхёна дураком. Он бы на его месте прыгал до потолка и уже завтра нёсся на свидание с Юджин.       Заканчивается дождливый август, начинается пасмурная осень с редкими проблесками солнечных лучей, затем приходит зима. Всё это время Тэхён продолжает ходить в «Ring The Bell», но желание как-либо отомстить Юнги за давнишний случай уже не так заполняет мысли. Кафе становится просто удобным местом для того, чтобы проводить время после школы и на выходных, поскольку домой Тэхён уходить не хочет.       Группа подростков всё ещё раздражает Юнги, но с наступлением учебного года они становятся поспокойнее. Теперь на их столе, помимо напитков и десертов, разложены тетради с учебниками, а разговоры более сосредоточенные и тихие. Никто не орёт, не размахивает руками, не смеётся в голос.       Иногда Тэхён приходит один. Иногда он занимается своими делами, совершенно не отвлекаясь на происходящее вокруг, а иногда просто сидит, задумчиво слушая музыку. Одни и те же песни с диска, повторяющиеся ежедневно. В любом случае, с Юнги он почти не разговаривает, и того это полностью устраивает.       Однажды Тэхëн засыпает прямо за столиком. Это происходит за две с половиной недели до экзамена, и Юнги лишь смутно припоминает себя в тот период. Поскольку его будущее было заранее предопределено семьëй, он мог позволить себе не так сильно зацикливаться на результатах. Тогда Юнги был рад, что не сидит до ночи над книжками и не ловит приступы истерики посреди уроков, как его одноклассники. Теперь он думает, что, если бы занимался усерднее, получил бы хороший балл, позволяющий поступить пусть и не в лучший университет страны, но хотя бы здесь, в Тэгу. Это не привязало бы его к стойке в «Ring The Bell».       — Давай, вставай, — Юнги трясëт Тэхëна за плечо, но тот мычит, перекладывая голову удобнее. — Мне надо закрывать кафе, парень. Я, конечно, могу оставить тебя здесь на ночь, но не думаю, что тебе понравится.       Юнги настойчив и даже немного груб, потому что не имеет права закрыть кафе позже положенного. Отец строго следит за тем, как Юнги работает, ведь планирует однажды переложить на него заботу о заведении окончательно. Так что, Юнги должен подняться в квартиру ровно в 20:00 и ни секундой позже.       Наконец, Тэхëн разлепляет глаза. Какое-то время ему трудно понять, где он, и почему больше в зале никого нет. Над ним стоит Юнги с недовольным выражением лица.       — Свершилось! Всë, ноги в руки и до свидания.       Он почти пинками выталкивает Тэхëна на улицу. Тот не успевает до конца натянуть на себя куртку, а школьный рюкзак валится под ноги, и Юнги запинается за него, перешагивая порог. Ругается сквозь зубы, поворачивая ключ в замке.       На улице темно. Их район не выглядит приличным, сколько Юнги себя знает, поэтому редкие тусклые фонари нисколько его не удивляют. Тэхëна тоже, однако он продолжает мяться, смотря в сторону своей улицы. Ему следовало быть дома около часа назад, и теперь ему гарантировано устроят скандал, может быть, даже запретят ходить после школы куда-либо.       — И что ты застыл здесь? — фыркает Юнги.       — Думаю, как дойти до дома. Там темно и страшно.       — Нечего было сидеть до ночи.       — Мог бы проявить хоть каплю сочувствия. Вот я сейчас уйду, наткнусь на какую-нибудь ужасную компанию, меня побьют, и ты будешь сожалеть.       — Вряд ли.       — Бесчувственный ты.       — Я просто знаю, что нет там никаких плохих компаний. И не так уж темно.       — Я, наверное, больше не приду, — неожиданно переводит тему Тэхён.       — Почему?       — Родители не разрешат шататься где ни попадя. А потом экзамены и поступление, времени не будет. И, может быть, я вообще уеду. Так что, — на лице Тэхёна появляется широкая улыбка. — У тебя есть последний шанс проводить меня до дома.       Юнги хлопает глазами. Этот парень такой странный, вообще непонятно, что у него в голове. И с какой стати Юнги должен хотеть его провожать?       На часах 20:10, за своим бессмысленным разговором они потеряли слишком много времени, и теперь с Юнги обязательно спросят, почему он пришёл позже положенного. У него есть выбор: проводить Тэхёна и оттянуть момент ругани с отцом, или вернуться домой, успев придумать за момент подъёма по лестнице какую-нибудь глупую причину опоздания. Ни то, ни другое не освободит его от экзекуции.       — Ладно, чёрт с тобой. Всё равно не отстанешь.       Им идти минут пять, но всё растягивается вдвое, поскольку Тэхёну приспичивает поговорить. Не то чтобы Юнги ожидал, что они просто молча дойдут до чужого подъезда. А Тэхён вдруг заявляет, что не хочет сдавать никакие выпускные экзамены, да и вообще думать о будущем, потому что всё это его раздражает.       — Ну, вот какой юрист? — спрашивает он у Юнги.       — Не знаю, я бы был счастлив, если бы у моей семьи были деньги на моё образование, и я мог бы стать кем-то, кроме бариста.       — Даже юристом?       — Да кем угодно.       — А я бы с удовольствием продавал людям кофе, хотя и не люблю его, — вздыхает Тэхён.       Каждому из них жизнь уже расписала семья, и они обязаны оправдывать их надежды, пусть даже сами хотят совершенно иного. Тэхён смотрит на мятные волосы Юнги, которые при свете единственной лампы у подъездной двери кажутся практически белыми. Вот и весь протест, который им доступен, — покрасить волосы да научиться курить. Юнги как раз вынимает пачку из кармана джинс и крутит её в пальцах, словно пытается сосредоточиться на мысли.       — Хочешь бесполезный совет? — спрашивает Юнги. — Делай по-своему. Если будешь всегда следовать чужим идеям, никогда не будешь счастлив.       В следующий раз они сталкиваются не в кафе, а около него. Юнги помогает отцу разгружать машину с выпечкой, поскольку недавно на углу закрылась пекарня, и отец предприимчиво решил взять эту ношу на себя, чтобы привлечь больше посетителей. Тэхён в этот момент, видимо, идёт в школу или куда-то ещё, куда он может торопиться с раннего утра. Он становится свидетелем не самой приятной сцены, где Юнги получает сильную затрещину за то, что слишком медленно носит лотки, и целый поток гневных ругательств, описывающих всю его бесполезность для семьи.       Слыша это, Тэхён морщится, думая о вчерашней ссоре с родителями. На него, конечно, руку никто никогда не поднимал, но родители всегда умели так пройтись словами по всему, что хоть немного дорого и необходимо ему сейчас, что после этого становилось невыносимо мерзко, будто облили чем-то липким и не оттирающимся. Так вот, вчера Тэхён сказал, что не хочет поступать в университет. То есть не вообще, а в ближайший год. Ему нужно понять свои интересы, к чему тянет и чем мог бы заниматься дальше. И это, разумеется, никак не будет связано с юриспруденцией, скорее всего. Итог подобного разговора был предсказуем, но Тэхён вспомнил слова Юнги о том, что если всегда плясать под чужую дудку, то никогда не станешь счастливым. А Тэхён всё-таки планирует им быть.       — Надо бы отметить экзамены, — произносит Чимин, хлопая Тэхёна по спине. Они только что написали последний тест, теперь осталось только ждать результатов. — Есть предложения, куда пойти?       — Сейчас опять кафе этого своего предложит, — хмыкает Чонгук и широко зевает. Чимин даёт ему подзатыльник, заставляя вскинуться с места и начать полушутливую погоню за другом в другой конец коридора.       — И предложу! — кричит им вдогонку Тэхён.       Погода хорошая, и они решают немного прогуляться по центру Тэгу, а потом, ближе к вечеру, всё же зайти в «Ring The Bell». Правда, ни Чимин, ни Чонгук не живут поблизости, и им, в любом случае, придётся возвращаться домой поздно. Но их не ругают за это, в отличие от Тэхёна.       Вообще, его друзьям повезло. У обоих достаточно лояльные к успехам и неудачам семьи, особенно у Чонгука. У него там все творческие и свободные, никто никого ни в чём не ограничивает, ни к чему не принуждает. Мать — художница, старший брат — иллюстратор. Чонгук, кстати, тоже отлично рисует, но, кажется, не собирается посвящать этому жизнь. Как и Тэхён, он не хочет принимать решение о поступлении в университет сразу, однако ему изначально сказали, чтобы не торопился. И Чонгук прекрасно следует этому совету, ведь, похоже, что сейчас у него первостепенная проблема в виде отсутствия девушки, а всё остальное беспокоит во вторую очередь. Насколько известно Тэхёну, родители Чонгука только рады, что он хочет построить какие-то серьёзные отношения. Они считают, что с этого всё начинается. Если в твоей личной жизни всё в порядке, то и с остальными аспектами будет проще.       У Чимина семья больше похожа на типичную корейскую, поэтому, наверное, они и дружны с семьёй Тэхёна. Чимин всегда ставится ему в пример, поскольку является лучшим в классе и на всей параллели. Его родители гордятся этим безмерно, но, что касается дальнейшего будущего, они только дают советы, а не настаивают: «Ты будешь таким и точка». К тому же, семья Чимина сейчас решает какие-то сложные вопросы о том, переезжать ли из Тэгу обратно в Пусан или всё-таки остаться тут. Ввиду возможного переезда, поступление Чимина хоть куда-то может быть отложено. Ему, правда, это только в радость. Целый год отдыха, это же прекрасно!       Разговоры о будущем угнетают, Чимин и Чонгук справедливо не хотят поднимать эту тему сегодня. Они празднуют окончание экзаменов, и никому никакого дела нет до того, какие вопросы им всем зададут дома завтра днём.       — Тебе не нужно закрывать кафе? — спрашивает Тэхён у сидящего на табуретке около стойки Юнги. По идее, время закрытия уже через полчаса, но Юнги как будто и не торопится.       — Закрою позже. У вас праздник — самый важный экзамен сдали. Это вполне повод поработать подольше.       — Тогда... ты не мог бы нас сфотографировать? — Тэхён протягивает плёночный фотоаппарат. — Хотим оставить память об этом дне.       Чонгук толкает Чимина вбок локтем, кивая в сторону разговаривающих около стойки Тэхёна с Юнги. Чонгуку кажется, что они стали слишком спокойно друг к другу относиться, и он опасается, как бы они не сдружились за это время.       — И что? — не понимает Чимин.       — Нет, ну, если они начнут дружить, то тогда он будет меньше времени проводить с нами. А я не хочу уступать какому-то левому бариста, которого видел пару раз в жизни. И вообще, ты же помнишь Субина? Он живёт неподалёку, мы с ним гуляли в средней школе иногда на каникулах. Так вот, я буквально вчера его встретил, и он спросил, что за парень с Тэхёном каждый вечер ходит. Нет, ты понимаешь, они уже дружат!       — Не встречаются же, — пожимает плечами Чимин. — А что, прям каждый вечер?       Чонгук только часто кивает, но не успевает ничего пояснить. Тэхён возвращается и садится между ними, пока Юнги рассматривает кнопки на фотоаппарате. У него есть всего лишь пара попыток сделать удачный кадр, потому что знает о дороговизне плёнки и не хочет из-за своих кривых рук разорять Тэхёна. Фотография получается хорошей, даже очень, пусть и с третьего раза.       — Почему нельзя было сфоткаться на телефон? — не понимает Чонгук. Чимин, кстати, тоже считает, что это пустая трата времени и денег. — Это же такое старьё.       — А мне нравятся фотографии на плёнку, — произносит Юнги, хотя вопрос и не был задан ему. — Они атмосфернее телефонных. И вообще какие-то особенные, сразу понятно, что это событие было очень важно. На телефон можно сфотографировать любую фигню, теряется ценность.       Тэхён поражённо смотрит на него, держа в руке проявившуюся фотографию. Из всех, с кем Тэхён общается, Юнги первый, кому нравятся плёночные фотографии. Почему-то Тэхён решает подарить ему одну из неудавшихся фотографий. Вообще-то, она нормальная, просто Чонгук слишком медленно моргнул и получился с закрытыми глазами.       — Держи, повесишь тут где-нибудь в рамочке с подписью, — в шутку произносит Тэхён. — Вдруг мы трое станем какими-нибудь знаменитыми людьми, потом будешь рассказывать всей улице, что мы у тебя кофе пили каждую неделю.       Юнги фыркает, качая головой. Не верит, что такое возможно, но тем не менее фотографию забирает. В следующий раз Тэхён видит её на стенке холодильника, где хранится молоко. Юнги даже придумал подпись, правда, она не блистала оригинальностью: всего лишь дата, когда была сделана фотография.       — У тебя есть выходные или отпуск? — интересуется Тэхён. Сегодня Юнги впервые пустил его на рабочую территорию — за стойку. Кафе уже не работает, и Юнги протирает столы и задвигает стулья. Тэхён упросил дать ему посмотреть на зал со стороны, чисто из интереса.       — Я работаю на свою семью, так что, нет. Конечно, я могу их попросить отпустить меня на день, но пока в этом не было необходимости.       — Разве ты не устаёшь?       — Устаю. Они тоже устают, но работают же. В этом проблема, если работаешь только на себя.       — А твои друзья? Неужели они не обижаются, что ты не проводишь с ними время?       — У меня нет друзей, — пожимает плечами Юнги.       — В смысле? — конечно, он не выглядит душой компании, но Тэхён считает невозможным быть совсем одиночкой. Хотя бы один приятель есть у каждого человека, необязательно дружить с половиной района.       — Большая часть уехала в другие города из-за учёбы. Те, кто остался, они... — Юнги вздыхает. — Это не те люди, с которыми стоит проводить много времени. Конечно, они до сих пор, наверное, считают меня своим другом, но лучше бы этого не было.       — Это звучит очень грустно.       — Мне нормально.       — Хорошо, тогда, получается, один ты тоже никуда не ходишь. И когда ты последний раз был в кино? Хотя бы в торговом центре? В парке? Просто гулял по улице?       — Позавчера. Мы с тобой шли вместе по улице до твоего дома.       — Это не считается. Там идти пять минут.       — Тогда не знаю. Нет, в этом году, наверное, уже было. Да, точно, где-то в... — Юнги задумывается, поднимая глаза к потолку. — Ладно, я ходил на почту, чтобы забрать посылку от нашей дальней родственницы. А ещё каждый год провожаю семью до вокзала, когда они ездят в Сеул к моему старшему брату.       — Ты должен взять выходной на три дня, — заявляет Тэхён. — Потому что за один я не успею протащить тебя везде, где ты мог бы быть в течение года.       Авантюра сомнительная. Юнги не видит причин соглашаться, кроме той, что он действительно никогда не пользовался возможностью взять несколько отгулов. Конечно, это будет сложно. Ему назовут десять тысяч аргументов, почему он не имеет права оставлять кафе только на мать с отцом в этот момент. Тем более, что послезавтра они уезжают в Сеул снова. Следовательно, они потеряют двухдневную прибыль. Но, думая о том, что на целых три дня ему не придётся с утра до ночи делать кофе под бесконечно крутящийся диск с музыкой, Юнги всё сильнее хочет отдохнуть. Пусть это и означает, что он автоматически обрекает себя на три дня в обществе Тэхёна.       — В чём необходимость отдыхать в самый сезон? — не понимает отец. У него, впрочем, любой месяц года — сезон, и Юнги до сих пор понятия не имеет, когда это действительно так, а когда нет. К ним приходит одинаковое количество людей каждую неделю, потому что кафе интересно только жителям района, остальные в такую даль просто не поедут. Ну, кроме друзей Тэхёна, возможно.       — Да на свидание я хочу сходить, — не выдерживает Юнги, выдавая первую пришедшую в голову причину, которая имеет хоть какой-то вес. — Могу я в свои двадцать потратить три дня на девушку?       — Откуда у тебя девушка?       — В кафе познакомились.       — Это её ты провожаешь каждый вечер и приходишь не в восемь? — Юнги утвердительно кивает. — У вас что-то серьёзное? Ты давно её знаешь?       — С прошлого года.              — Ладно, но только три дня. И не смей тащить её к нам в квартиру, пока нас не будет.       У Тэхёна есть целый план, где Юнги должен побывать в эти три дня. Он показывает список мест, в которые хочет отвести Юнги, чтобы услышать одобрение или какие-то предложения. Вдруг Юнги не любит парки аттракционов, к примеру. Или ему слишком скучно просто гулять по парку, фотографируя каких-нибудь пробегающих по дорожкам белок. Однако Юнги говорит, что понятия не имеет, что сейчас ему нравится, он слишком давно нигде не был.       Тэхён имеет неиссякаемый запас энергии, если действительно горит своей идеей. Энтузиазм льётся у него через край, и Юнги думает, что зря согласился на всё это, потому что уже к середине первого дня, когда они проделали путь до центра Тэгу на автобусе, в котором было нечем дышать, походили по торговому центру без цели и после посидели на фуд-корте, предполагает, что завтра не найдёт сил встать с кровати. Возможно, Тэхён его убьёт и даже не заметит.       Он быстро ходит от одного пункта назначения до другого. Он постоянно говорит обо всём на свете, периодически отвлекаясь на: «Хён, смотри, прикольно, да?» С каких пор он вообще зовёт его хёном? Юнги, если правильно помнит, не разрешал этого.       — Тебе нравится клубника? — интересуется Юнги, замечая, что Тэхён накупил в каком-то небольшом магазинчике горсть чупа-чупсов с клубничным вкусом. Один из них он уже почти распечатал, чтобы положить себе в рот. Юнги находит это дурацкой привычкой.       — Ага. А тебе что нравится?       — В данный момент мне бы очень понравилась скамейка в тени. А лучше кровать у меня дома.       — Значит, либо парк, либо к тебе домой?       — Что?       — Ну, ты же сказал, что хочешь сидеть на скамейке или лежать в своей кровати. Я предлагаю варианты, что мы можем делать дальше. День ещё не кончился.       — Ты точно хочешь, чтобы я помер.       — Парк или дом?       Юнги вздыхает, выбирая парк.       Тэхёну нравится делать фотографии. Поскольку запечатлеть каждый момент на плёнку тяжело, он носит с собой обычный фотоаппарат и обещает Юнги распечатать все фотографии потом. Он хочет, чтобы Юнги обязательно их сохранил на память, потому что неизвестно, когда ещё он соберётся взять три дня отгула, чтобы просто пройтись по городу.       На вторые сутки Тэхён решает немного поберечь помятого Юнги, не слишком оценившего вчерашний марш-бросок. Они гуляют по окрестностям, и тут Юнги даже может проявить инициативу, проведя Тэхёна по местам, в которых тот никогда не был. Правда, места эти довольно сомнительные. Если бы Юнги не было рядом, Тэхён даже не подумал бы соваться на пустырь, где собираются строить станцию метро в ближайшие несколько лет. И вряд ли пошёл бы к реке Нактонган, потому что думал, что это слишком далеко. А у Юнги, оказывается, раньше это было одним из любимых мест. Спокойно, тихо, от воды идёт приятная прохлада, и он бы с удовольствием сидел тут целыми днями, думая обо всём или читая книгу, к примеру.       Юнги любит читать, но у него нет времени на это. Юнги не очень любит кино, его максимум — включить какой-нибудь фильм на ноутбуке на фон, пока ужинает и моет посуду. Юнги не нравятся шумные, людные места, он предпочитает что-то уединённое и спокойное. Он может пить холодный кофе литрами и почти равнодушен к сладкому, но обожает мандарины, правда, сейчас их тяжело достать, и это огорчает Тэхёна, готового найти и принести всё, что заставит Юнги улыбнуться.       В начале третьего дня Тэхён вдруг сообщает, что не знает, куда бы им пойти. Да, у него есть план, но теперь он знает о Юнги больше и всё ещё хочет сделать для него эти три дня запоминающимися в хорошем смысле. К тому же, сегодня облачно, передавали возможный дождь, поэтому ходить на открытом воздухе довольно опрометчиво.       — Я бы пригласил тебя к себе в гости, но вряд ли мои родители оценят, — говорит Тэхён.       — Я бы к тебе и не пошёл, не переживай, — потому что они не друзья, чтобы ходить по квартирам друг друга. Хотя, разумеется, за два дня они стали намного ближе, чем за целый год, проведённый внутри кафе.       — А к себе? Тебе ведь нравится быть дома, правда?       — Но это не значит, что мне нравится, когда дома есть кто-то ещё.       — Я могу сидеть очень тихо, — вдруг принимается убеждать Тэхён. Юнги не уверен. — И нам нужно выбрать самые удачные фотографии, — он указывает на фотоаппарат на своей шее.       — Это минут на двадцать.       — Потом могу уйти, если тебе настолько не нравится моё присутствие, — он звучит почти обиженно, но Юнги уже отличает, когда Тэхён пытается разыграть драму, а когда он действительно чувствует себя расстроенным.       Так, он оказывается у Юнги в квартире. Кто бы сказал год назад, что парень, который Юнги раздражал, с которым они ругались на всё кафе, однажды переступит порог его комнаты. Честно говоря, Юнги немного неудобно. Он никогда не приводил к себе в гости кого-либо, даже тех далёких приятелей, с которыми общался в школе. Ему кажется, что квартира тесная, его комната неуютная, а ещё, наверное, было бы уместно предложить Тэхёну что-то, кроме воды в стакане.       — Я спущусь в кафе, приготовлю этот твой холодный чай, — говорит Юнги. — Включу тебе ноутбук, чтобы ты начал заниматься фотографиями.       Когда Юнги возвращается, Тэхён сообщает, что отсмотрел только половину. В комнате становится слишком темно из-за затянутого тучами неба за окном, и приходится включить свет. Обычно Юнги этого не делает. Ему комфортно в темноте, потому что каждый день находится в слишком освещённом зале кафе и просто устаёт от этой яркости.       Фотографии, которые они успели сделать, довольно неплохие. Юнги нравятся те, где он сидит прямо на куртке Тэхёна около реки, а ветер лохматит его мятные волосы на макушке. Эта фотография какая-то солнечная, летняя, и Юнги чувствует, что она может стать той самой, которая всегда будет напоминать ему о том, какими были его двадцать. Вообще-то, довольно однообразными и не очень счастливыми, но в них были эти три дня, проведённые в компании Тэхёна. И эти три дня, пожалуй, могут стоить целого года жизни.       Мелкие капли начинающегося дождя бьют по карнизу, и Юнги, засмотревшийся на фотографию, вдруг встаёт со стула. Ему нравится дождь, нравится смотреть на него и дышать им. Поэтому Юнги хочет выйти на кухню, чтобы просто постоять у открытого настежь окна. Разумеется, Тэхён увязывается следом, потому что находит невероятно потрясающим, что Юнги любит дождь. Это как будто совсем не в его характере, наслаждаться такими простыми, но при этом довольно романтичными, вещами.       Запах влаги из-за дождя смешивается с дымным запахом сигарет. Юнги курит самые обычные, без каких-либо вкусов, потому что так дешевле. Это удивительно, но, пока он курит, смотря в окно, Тэхён молчит. Возможно, потому, что Тэхён неотрывно смотрит на него. Это почти смущает, но Юнги не хочет спрашивать и, тем более, просить отвернуться.       — А можно? — интересуется Тэхён, едва протягивая пальцы.       — Нет. Мелкий ещё.       — Ты сам куришь с девятнадцати, а то и раньше.       — Это моя проблема.       — Мне девятнадцать в декабре.       — Вот тогда и поговорим.       — Да мне даже алкоголь уже продают! — Юнги непреклонен, а Тэхён ненавидит, когда его считают ребёнком. Если он поставил себе цель, какой бы бессмысленно-дурацкой она ни была, его ничего не остановит. Поэтому Тэхён хватает с подоконника пачку сигарет, вытаскивая себе одну. Юнги приподнимает бровь, ожидая, что Тэхён сделает дальше. Зажигалки у него нет, как курить, он тоже вряд ли знает. Зато упёртый дальше некуда.       — Всё, гений мысли, кончились идеи? — посмеивается Юнги, вновь поднося сигарету к губам.       Зря он это сказал. Тэхён смотрит, как Юнги делает затяжку, глубоко вдыхая дым, и ухмыляется. Кобра позавидовала бы тому стремительному броску, с каким Тэхён напал на руку Юнги, хватая за запястье. Вот только вместо того, чтобы отобрать сигарету и попытаться её докурить самостоятельно, Тэхён прислоняется к губам Юнги своими. От неожиданности тот приоткрывает рот, на что Тэхён и рассчитывал.       Дым перекатывается на языках. Тэхëн пробует его, слишком горький, заставляющий закашляться. Он хотел бы дольше чувствовать этот вкус, но приходится отпрянуть, сморщившись.       — В следующий раз купи какие-нибудь сладкие, — говорит Тэхëн, смотря на ошарашенного Юнги. — Эти просто ужасные.       А потом он добавляет «хëн». Вроде уже не в первый раз, но для Юнги это обращение в данный момент звучит как-то иначе. Они вообще-то только что поцеловались, и он совершенно не понимает, как должен после этого спокойно разговаривать. Для Тэхëна, похоже, ничего не поменялось. Он хотел попробовать сигареты, и он сделал всë возможное для этого.       Юнги ничего не говорит, пока они продолжают смотреть на усилившийся дождь. Юнги молчит, пока Тэхëн вновь пролистывает фотографии, выбирая самые удачные. Иногда он задаëт вопросы, чтобы узнать мнение Юнги, для которого эти фотографии будут печататься, но Юнги ничего не может сказать. Мыслями он всë ещë в моменте, где целовался с Тэхëном, отдавая ему дым сигареты.       Это должно ощущаться странным и, наверное, неприятным. Как минимум, Юнги не из тех, кому нравятся слишком тактильные действия со стороны малознакомых людей. Тэхëн, правда, как будто уже не из этой категории. Теперь-то уж точно нет.       Юнги странно, но желания помыть рот с мылом у него не возникает. Прокручивая момент в своей голове раз за разом, Юнги начинает дышать чаще. Его смущает эта ситуация, однако он не может перестать о ней думать.       — Хëн, посмотри сам. Я вроде всë выбрал, — говорит Тэхëн, касаясь его предплечья. — Ты чего застыл?       — Мы целовались полчаса назад. И правда, чего это вдруг я застыл! — Юнги совершенно не понимает, почему Тэхëн ведëт себя так, словно между ними ничего не было. Уж вряд ли он время от времени целует парней таким образом, чтобы относиться к собственному поступку настолько легко.       — Ну, это не то чтобы поцелуй был, — произносит Тэхëн. — А что, тебе не понравилось?       — Ты, блин, дурак или прикидываешься?       — Неудивительно, почему тебе не понравилось. Я ни с кем до этого не целовался, — кажется, Тэхëн даже не слышит. — Но ты симпатичный, а ещë я решил, что так смогу и покурить, и поцеловаться...       — Да какого чëрта?! — взмахивает руками Юнги, но наталкивается на взгляд Тэхëна.       Ах, да, ему было просто интересно. В общем-то, Юнги понимает это. Когда ему было столько же, да даже меньше, ему тоже было интересно, и возникало желание сделать то или это. И тогда Юнги не был ещë настолько взрослым, чтобы себя останавливать. Он и сейчас-то не взрослый, если смотреть в паспорт, но вот сознанием вынужден был перескочить на несколько лет вперëд. Тэхëн же восемнадцатилетний подросток, довольно взбалмошный и свободолюбивый. И смотрящий виновато, потому что лицо Юнги выражает только возмущение и неприятие.       Этот виноватый взгляд возвращает Юнги обратно. Он вздыхает, покачивая головой. На Тэхëна можно злиться, но Юнги не считает это правильным. В конце концов, этот их не совсем поцелуй не принëс ему никакого омерзения. А ещë, кажется, Тэхëн назвал его симпатичным? Юнги зачем-то переспрашивает.       — Ну, просто для меня ты симпатичный. Мне нравятся твои волосы, как ты усмехаешься, а ещë у тебя невероятно очаровательная улыбка! И она у тебя есть, и я еë увидел! А вообще мне нравится с тобой разговаривать, и ты единственный фанат плëночных фотографий среди моих друзей. И мы классно гуляли эти два дня.       — Тэхëн, ты же понимаешь, что это не повод целовать меня?       — А если ты мне нравишься, это повод?       — Не разбрасывайся такими словами. Если тебе нравится со мной общаться, это не значит, что ты в меня влюблëн. Ты же не целуешься со своими друзьями, хотя они, наверняка, тебе тоже нравятся.       — Ты нравишься мне не так.       — И как давно?       — Ну, я не знаю. Может быть, со вчерашнего дня? — Юнги на это лишь цокает языком. Ну, о какой серьëзности чувств тут может идти речь? — Я знаю, что сейчас ты мне нравишься так, что хочется с тобой целоваться.       — Хорошо, а если ты мне не нравишься так же?       — Ты мне скажи, хëн.       Юнги смотрит на Тэхëна. Нравится ли тот ему? Не нравился бы, никогда в жизни не смог бы уговорить Юнги таскаться по городу в течение трëх дней, да и не провожал бы Юнги его до дома почти каждый вечер. Есть в этом парне что-то цепляющее, и оно сильнее, чем сопротивление Юнги к любому близкому общению. Сильнее, чем его покорность воле семьи. Сильнее, чем сомнение в том, что это не должно быть так.       В этот раз Юнги целует его первым. Двигает стул Тэхëна к себе, чтобы не тянуться через весь стол. Губы Юнги осторожно двигаются, то углубляя касание, то немного отстраняясь. Он чуть обхватывает нижнюю губу Тэхëна, и тот подаëтся вперëд всем телом, цепляясь пальцами за плечи Юнги.       Их колени упираются друг в друга, Юнги не знает, куда деть свои руки, потому что обнимать Тэхëна в таком положении неудобно. Они оба встают со своих мест, Юнги разворачивает Тэхëна спиной к столу, тот опирается ладонями с двух сторон, отклоняясь назад, и чувствует, как язык Юнги проникает в рот, оглаживая губы, кромку зубов и двигаясь дальше. Тэхëн ощущает мурашки на коже и неловкость — он не знает, как ответить, потому что это его второй поцелуй за всю жизнь. Выглядеть глупо перед Юнги не хочется, но тот явно опытнее. Придумать ничего не получается, потому что все мысли вылетели из головы в тот момент, когда Юнги поцеловал его сам.       Тэхëн смущается, чуть опуская взгляд, когда Юнги просто смотрит на него, вбирая глазами каждую деталь. Будто касается даже, проводит пальцами по щекам, носу, оглаживает родинку на нëм и около губ. Может быть, Тэхëну даже хотелось бы, чтобы Юнги действительно так сделал, но сказать об этом ещë сложнее, чем представлять.       Дождь не прекращается ещë долго. И пока он идëт, Тэхён продолжает сидеть в квартире Юнги. Они почти ни о чëм не говорят, потому что, как только поворачиваются лицом друг к другу, кто-то сразу тянется за поцелуем.       — Я приду завтра вечером? — спрашивает Тэхëн в дверях.       — Приходи.       Только через полтора месяца, как они начинают встречаться, Тэхëн решает рассказать об этом своим друзьям. Чонгук и Чимин в шоке.       — Думаю, мне нужно время, чтобы осознать это, — говорит Чимин.       А Чонгук... Чонгук говорит, что это ужасно.       Не на такое рассчитывал Тэхëн. Он был уверен, что друзья примут его любым, и если и будут против, то только против Юнги, поскольку он вряд ли когда-то им нравился.       Собственно, Юнги говорит не обращать на это внимание. Пусть поживут с этой новостью, подумают. Если не захотят дальше общаться, то значит, не такими уж и друзьями они были. Тэхëну всë равно обидно, а слова Юнги нисколько не утешают.       Чуть позже дома вновь встаёт вопрос о том, что Тэхён должен думать об учëбе, о будущем в принципе. Вот, Чимин поступил, и ему тоже надо. Более того, у отца есть какой-то знакомый, работающий в лондонском юридическом университете, он может помочь с поступлением и жизнью в другой стране.       — Я не поеду в Лондон, — говорит Тэхëн. Как он может уехать на другой конец света сейчас?       — И почему же? Ты знаешь, сколько молодых людей твоего возраста мечтают об образовании в Европе?       — Пусть мечтают о чëм угодно, а у меня тут любимый человек. Я не могу его здесь оставить, а он не поедет в другую страну.       — Он? Тэхëн, прости, но ты говоришь о...       — Да, о парне. И мне всë равно, что вы думаете.       Однако родителям есть, что сказать по этому поводу. Спустя неделю скандалов, препирательств и даже домашний арест на несколько дней, отец с матерью всё равно сажают Тэхëна в машину и везут в аэропорт.       О том, что Тэхён вынужден уехать в другую страну и надолго, Юнги узнаёт накануне. И когда Тэхён заполошно пытается уговорить его на какую угодно сумасшедшую идею, например, вместе сбежать прямо сейчас, Юнги лишь отрицательно качает головой. Он не может бросить здесь всё и сорваться. А Тэхён не сможет убедить семью не отправлять его в Лондон.       Может быть, Юнги отпустил его сам. Может быть, им не стоило начинать свои отношения, которые не поддержал никто. Юнги не знал, что в тот вечер, прощаясь с Тэхёном, он обрекает себя на тринадцать лет тягостного ожидания, которое всё-таки однажды прервётся.

***

      В обеденный перерыв Юнги срывается в цветочный магазин на углу к Сокджину. Зачем он пригласил Тэхёна прогуляться по окрестностям? Это же, наверняка, звучит, как приглашение на свидание. Во всяком случае, Юнги уверен, что Тэхён воспринял это именно так.       — И в чём проблема? — спрашивает Сокджин, скручивая атласные ленты для букетов.       — Это неправильно. Мы должны были окончательно попрощаться сегодня, а вообще-то ещё вчера, но я сам инициирую нашу новую встречу. Прошло тринадцать лет, я даже не знаю, о чём с ним разговаривать.       — Поймёшь в процессе, заодно узнаешь, тот ли это Тэхён или нет. Может быть, он настолько изменился, что ты перестанешь его любить. Кстати, ты никогда не говорил, почему за тринадцать лет ни разу не попытался ему хотя бы написать.       — Я разбил телефон. Очень расстроился, когда понял, что сам отпустил его в этот дурацкий Лондон, и психанул.       Сокджин, возможно, всё ещё обиженный на Юнги за вчерашнее, только тепло улыбается, покачивая головой. Тем не менее, он советует ему отбросить все сомнения и просто провести этот вечер с Тэхёном, как со своим старым знакомым. Это не будет свиданием ровно до тех пор, пока они сами не начнут думать о своей прогулке в таком ключе.       — У Тэхёна скоро свадьба, вряд ли он сознательно собирается изменять своему будущему мужу. Хотя зависит от человека, — добавляет Сокджин.       — Как Джихун?       — Мы поссорились, но всё в порядке. Я подумал над твоими словами, Юнги, и решил спросить у него, почему всё так. Он навешал мне какой-то чуши, будто если у него не будет семьи и детей, а только я, то это подорвёт его авторитет в обществе. Не знаю, наверное, в обществе владельцев цветочных магазинов. В общем, думаю, однажды я останусь без работы, но...       — Извини, мне не стоило вообще поднимать эту тему.       — Да нет, если бы ты не сказал, я бы продолжал убеждать себя, будто всё прекрасно.       — Значит, вы с Джихуном расстанетесь?       — Иди готовься к встрече с Тэхёном, Юнги, — провожает его улыбкой Сокджин, слыша колокольчик над входной дверью.       По дороге обратно в кафе Юнги звонит Хосоку. Это парень, которого он недавно нанял для того, чтобы не работать каждый день с утра до ночи. Спустя годы, Юнги всё-таки стал задумываться о собственном отдыхе. Хосок отлично справляется, он достаточно жизнерадостный и болтливый, чтобы очаровывать всех посетителей кафе и успешно продвигать новые десерты. И хоть бы сегодня он смог выйти на пару-тройку часов, чтобы заменить Юнги, который зачем-то наврал, будто заканчивает в семь вечера.       До момента встречи с Тэхёном Юнги меряет шагами квартиру. Куда они пойдут? О чём будут разговаривать? Смогут ли вообще чувствовать себя рядом друг с другом комфортно?       Сейчас вечер, и Юнги знает, что на реке Нактонган будет видно закат. Это всегда очень красиво, а тогда, тринадцать лет назад, они с Тэхёном пришли туда среди дня, поэтому видели лишь отражение высокого солнца на водной глади. Да, вероятно, стоит предложить именно прогулку до реки. Но не слишком ли это романтично?       Юнги нервно зачёсывает волосы назад, вспоминая слова Сокджина о том, что, пока они сами не будут думать о прогулке, как о свидании, она никогда свиданием не станет. Нет, это ни в коем случае не свидание. Юнги просто хочет поговорить с человеком, которого не видел много лет, спросить о его жизни в Лондоне тогда и сейчас.       За весь день Тэхён успел пройтись по центру Тэгу. Там мало что изменилось, кроме того, что стало больше людей и машин. Если раньше собственный район казался безлюдным и заброшенным, то теперь центр для него неуютный и шумный. Он не слишком и хотел туда ехать, настоял Намджун, посчитавший, что сидеть целую неделю в четырёх стенах для Тэхёна будет плохо. Тем более, что все заботы о квартире Намджун взял на себя.       О вечерней прогулке с Юнги Тэхён особо не думает, вернее, старается не строить никаких ожиданий, пока они не увидятся. Юнги ждёт его около кафе и предлагает прогуляться к реке Нактонган, о существовании которой Тэхён с трудом вспоминает. Там сделали небольшую набережную, поставили несколько скамеек. Кажется, раньше был только песчаный спуск к воде. Правда, даже после облагораживания территории место более популярным среди жителей района не стало.       — Значит, вы с мужем здесь на неделю? — ещё раз уточняет Юнги. — А зачем приехали?       — Продать мою квартиру. И Намджун...       — Да-да, пока не твой муж. Вы с ним там познакомились?       — Это допрос? — спрашивает Тэхён, пряча улыбку. Со стороны реки дует лёгкий ветер, срывая несколько листьев с растущих вдоль берега деревьев. У Тэхёна звонит телефон.       Юнги доходит до скамейки, садясь на неё, устремляя взгляд на реку, пока Тэхён остаётся чуть в стороне. Конечно, ему звонит Намджун, кто же ещё. Он сделал фотографии комнат, разместил объявление, и теперь им с Тэхёном остаётся только ждать, когда появятся первые покупатели. Сам же Намджун планирует завтра поехать в Ильсан.       — И ты хочешь бросить меня в этой дыре? — возмущённо произносит Тэхён, замирая.       — Ты хотел поехать со мной в Ильсан на три дня? — об этом Намджун как-то не думал, когда договаривался со своими друзьями и родственниками о визите.       — Нет... К тому же, я уже написал Чимину и Чонгуку. Ладно, поговорим об этом сегодня вечером.       Тэхён блокирует телефон, хмурясь, явно обдумывая что-то.       Однажды у них с Юнги уже было три дня.