Ring my bells

      На задворках Тэгу есть небольшой район около станции Сольхва-Мёнгок. Впрочем, когда Тэхён учился в школе, никакой станции метро там ещё не было. Ходили автобусы двух номеров, а в нескольких улицах от его дома достраивали магистраль из Тэгу до района Масан.       За те годы, что Тэхён не был здесь, магистраль успели достроить и переименовать, поэтому сейчас, проезжая по ней на машине Намджуна, Тэхён с удивлением узнаёт родные места. Многое успело измениться: район разросся, стало значительно больше высотных домов, появились новые магазины, названий которых Тэхён раньше никогда не слышал.       Возвращаться в город, где ты вырос, должно быть, всегда интересно. Ты испытываешь щемящее чувство ностальгии и пытаешься сравнить всё, что было прежде, с тем, что видят твои глаза сейчас. Кто-то грустит, видя изменения в привычном облике района детства, а кто-то, наоборот, с радостью замечает, насколько всё похорошело и стало современным.       Тэхён испытывает только одно: он просто не хочет быть здесь.       Он не приезжал в Тэгу тринадцать лет. Да что там! Он даже не появлялся в Корее всё это время. Не навещал по большим праздникам семью, не виделся со старыми приятелями, напротив, он делал всё, чтобы они прилетали к нему в Лондон.       После школы Тэхён поступил в один из Лондонских университетов, отучился там на факультете истории искусств. Не то чтобы Тэхён сильно рвался за границу, на этом настояли мать с отцом и другие родственники, против воли которых идти не принято, а ещё вынудил ряд обстоятельств, которые, в общем-то, сейчас заставляют испытывать дискомфорт при рассматривании смутно знакомых с детства пейзажей.       — Нам обязательно было приезжать сюда? — без видимого интереса спрашивает Тэхён у Намджуна.       — А ты разве не соскучился по родине?       — У меня здесь ничего нет, в целом. Просто... я не так уж люблю свой район.       — По-моему, очень милое местечко. Чем-то похоже на мой Ильсан, — Намджун бросает взгляд на безрадостное выражение лица Тэхёна и улыбается. — Обещаю, мы разберёмся со всем за неделю и вернёмся домой.       Им нужно продать старую квартиру, в которой Тэхён провёл всю свою жизнь до переезда в Лондон. Этим могли бы заняться его родители, но они давно живут в милом домике с участком недалеко от Тэгу, так как наотрез отказались переселяться в Англию, чтобы быть поближе к сыну. Квартира, куда направляются Тэхён и Намджун, была оставлена именно на тот случай, если сын захочет вернуться в родные края хотя бы на какое-то время. Тэхён ни разу не захотел, и в конце концов они с Намджуном приняли совместное решение продать квартиру, а деньги от неё вложить в собственную свадьбу.       С Намджуном Тэхён познакомился в Лондоне. Они вместе что-то около десяти лет, может быть, почти или уже с лишним, Тэхён, честно, не помнит. Но он прекрасно помнит жизнь в Лондоне до Намджуна и жизнь после, вместе с ним. Это две разные жизни, где сначала было очень мало радостного и определённого, а потом вдруг появилась некая стабильность и несколько ярких красок под серым пасмурным небом.       — Что насчёт холодного чая? — спрашивает Намджун, тормозя около какого-то кафе с неоновой вывеской над дверью. До квартиры отсюда можно дойти пешком, Тэхён это знает точно, потому что это кафе…       «Ring The Bell», — гласит вывеска. Тэхён пробегается взглядом по ней, и в данный момент это единственное название, среди прочих в районе, которое он помнит. Помнит настолько, что перехватывает дыхание.       Они с Намджуном выходят, и Тэхён движется чуть позади, предвкушая то, что может случиться сразу, как только он возьмётся за ручку двери. Здесь всё те же стеклянные двери, через которые возможно рассмотреть весь интерьер зала, и уже сейчас Тэхён понимает, что не изменилось ничего.       На стойке стоит звонок, как в гостиницах, для вызова персонала, и под ним записка с текстом: «Если меня нет на месте, позвоните в звонок». Это та самая деталь, которая отличает «Ring The Bell» от какого-либо другого кафе в районе. Даже тринадцать лет назад Тэхён читал записку под звонком и нажимал на него, чтобы вызвать единственного на тот момент сотрудника.       Трель звонка разносится по полупустому помещению. Кроме них с Намджуном, уже занявшим один из столиков около окна, в кафе сидит старушка с маленькой чашечкой на блюдце и парень с ноутбуком.       — Добрый день, что будете заказывать? — бариста на ходу завязывает форменный фартук серого цвета с бейджем.       Они смотрят друг на друга почти минуту. Тэхёну кажется, что гораздо больше, и поэтому он решает быстро проговорить содержимое заказа, иначе пауза окончательно станет неловкой.       — Один айс американо и… — Тэхён смотрит на меловую доску с перечнем напитков в заведении, отыскивая взглядом холодный лимонный чай, который пил здесь всякий раз. Не находит. — И, если это ещё возможно, холодный лимонный чай.       — Один айс американо и холодный лимонный чай, — повторяет бариста, набирая в кассе соответствующие позиции. — Что-нибудь ещё?       — Привет, Юнги, — тихо добавляет Тэхён. — Ты до сих пор работаешь здесь?       — Ваш заказ будет готов через пять минут. Я принесу к столику, можете присаживаться, — отвечает тот, поворачиваясь спиной. Тэхён, и до этого испытывавший неловкость от встречи с разницей в тринадцать лет, теперь выглядит совершенно подавленно.       Он не рассчитывал на тёплый обмен приветствиями. Юнги всегда был не из тех доброжелательных работников, которые встречают каждого посетителя со стандартной располагающей улыбкой, чтобы постараться улучшить чей-нибудь день. Однако Тэхён уверен, что его тоже узнали, и, видимо, это и есть причина, почему Юнги отвернулся, занявшись заказом.       Конечно, он изменился за тринадцать лет. Сейчас ему должно быть тридцать четыре, если Тэхён правильно помнит. Вместо выкрашенных в яркий мятный волос, у него теперь простые чёрные. Вместо растянутой футболки с логотипом какой-то рок-группы, на нём строгая белая рубашка с подвёрнутыми рукавами. Юнги стал солиднее, серьёзнее, ответственнее. Однако это всё ещё Юнги, работающий бариста в кафе за две улицы от дома Тэхёна. Всё ещё Юнги, способный узнать его.       Намджун сидит за столиком, листая сайт с объявлениями о продаже квартир и комнат. Когда Тэхён присаживается рядом, он начинает объяснять какие-то нюансы, которые им обязательно стоит учесть в своём объявлении, чтобы постараться найти покупателя в течение недели.       Срок в неделю выставил сам Тэхён ещё до того, как они начали собирать вещи для поездки в Корею. Тэхён заявил, что не хочет оставаться надолго, им с Намджуном нужно готовиться к свадьбе и всё такое, к тому же, Намджун специально взял отпуск на работе и обещал Тэхёну, что этим летом они съездят на море. В общем, несчастная квартира в Тэгу портила все планы, смешивала карты и препятствовала тем представлениям о счастливой жизни, которые имелись у Тэхёна.       — Ты же возьмёшь это на себя, правда? — спрашивает он у Намджуна, потому что сам ни черта не понимает в продажах квартир. Если бы Тэхён занимался всем в одиночку, то отдал бы её за бесценок первому встречному и побыстрее уехал бы обратно в Лондон.       — Конечно, — Намджун чмокает Тэхёна в висок, когда перед ними на стол опускаются стаканы с напитками.       — Ваш айс американо и холодный лимонный чай, — произносит Юнги, лишь на секунду задерживая взгляд на паре. Тэхён чувствует себя неуютно, поэтому отодвигается на несколько сантиметров от Намджуна якобы за тем, чтобы взять в руки свой стакан.       В «Ring The Bell» принято самостоятельно возвращать грязную посуду на стойку перед выходом. Намджун вызывается сделать это, отправляя Тэхёна обратно в машину.       — У вас можно взять десерт с собой? — интересуется Намджун, отвлекая Юнги от бессмысленного рассматривания пыльного молчащего магнитофона.       — Разумеется, — Юнги забирает пустые стаканы из-под напитков и указывает рукой на расставленные под стеклом холодильной камеры маленькие пирожные и кусочки тортов. — Могу посоветовать что-то с клубникой.       — О, это именно то, что мне и нужно! — Намджун улыбается до ямочек на щеках. — Мой будущий муж обожает всё с клубникой.       — Будущий муж? — переспрашивает Юнги.       — А, извините, Корея, понимаю, — до Юнги медленно доходит, что Намджун неправильно понял, почему он задал свой вопрос. — Давайте вот этих штуки четыре, — Намджун указывает на десерты с клубникой и кремом в стаканчиках.       Сидя в машине, Тэхён думает, что, возможно, именно Юнги является той причиной, почему он так не хотел возвращаться в Тэгу, в свой район. Конечно, за тринадцать лет могло измениться многое, и Тэхён надеялся, что Юнги больше не работает в этом кафе, что он вообще не живёт где-то поблизости, может быть, переехал в другой город или куда ещё. В конце концов, обстоятельства, при которых они расстались, предполагали именно такой исход. Нужно было бы кардинально поменять свою жизнь, чтобы навсегда забыть о том, что их связывало.       Однако Юнги этого не сделал. Не переехал, не сменил место работы, остался на том же месте. Возможно, он поступил так специально? Может быть, он ждал возвращения Тэхёна? Или даже надеялся, что они снова увидят друг друга, сколько бы лет ни прошло?       В старой квартире душно и пыльно. Пока Намджун открывает окна, Тэхён снимает защитную плёнку с мебели, чтобы проверить, в каком она состоянии. Родители уехали отсюда где-то пять лет назад, не такой уж и большой срок.       — Так вот, где ты вырос? — Намджун обнимает Тэхёна со спины, вместе с ним рассматривая вытащенные из ящика письменного стола школьные тетрадки и фотографии Тэхёна в детстве. Родители не стали забирать с собой ничего из его комнаты, предоставив самому решить, что он хочет сделать с воспоминаниями. — Сколько вам здесь?       Тэхён смотрит на фотографию, сделанную в кафе Юнги. На полукруглом диване в углу помещения он сидит вместе с двумя своими лучшими друзьями — Чонгуком и Чимином. Им где-то семнадцать-восемнадцать, они такие весёлые и радостные, почти выпустившиеся из школы.       За тринадцать лет Чимин и Чонгук приезжали в Лондон всего пару раз, да и то по отдельности. Сначала оба были заняты учёбой в университете, потом работой, потом нашлись ещё причины откладывать визит из месяца в месяц, из года в год. Но они часто звонили Тэхёну по телефону и иногда по видеосвязи, хотя разница во времени сильно мешала.       Если честно, Тэхён понятия не имеет, чем сейчас живут его друзья. Он даже не уверен, что всё ещё может называть их друзьями, хотя Чимин, тот самый, из прошлого, за такие слова отвесил бы ему подзатыльник. В семнадцать они были уверены, что будут дружить вечность, никогда не расстанутся и не прекратят общаться.       — Надо бы им позвонить, сказать, что я в Тэгу, — задумчиво произносит Тэхён. — Раз мы здесь на неделю, может быть, получится даже встретиться. Хотя я не знаю, где они живут, будет ли им удобно сейчас… хотят ли они встречаться со мной.       — Тэхён-а, не накручивай себя опять, — говорит успокаивающе Намджун. — Я знаю, что обязательно поднимет тебе настроение.       Он берёт его за руку, ведя к кухне, где оставил коробку с пирожными на обеденном столе. У них с Тэхёном есть традиция для всех сюрпризов: нужно всегда закрывать глаза перед тем, как увидеть, что именно тебе подарили.       Тэхён обнимает Намджуна за шею, утягивая в долгий поцелуй, видя свои любимые пирожные. Сейчас ему практически неважно, что придётся провести неделю в Тэгу, в этой квартире, и он уже встретил Юнги, хотя думал, что расстался с ним навсегда.

***

      «Ring The Bell» — кафе, принадлежавшее семье Юнги. Он работает в нём с тех самых пор, как закончил школу. Вместо поступления в университет, что семье было просто не по карману, он встал за стойку и начал варить кофе всем желающим.       Его квартира находится прямо над кафе. О таком удобном размещении своего рабочего места мечтает, вероятно, каждый кореец, вынужденный ежедневно толкаться в переполненном метро по пути до офиса. Юнги же может проснуться за пять минут до начала рабочего дня, поменять спальную футболку на что-то более презентабельное и спуститься вниз. Однако это радует Юнги только сейчас.       В детстве, когда в кафе работали его мать и отец, Юнги ненавидел свою квартиру. Они просыпались в пять утра, чтобы успеть всей семьёй встретить машину, привозящую кофейные зёрна в пакетах, контейнеры с замороженными десертами, тяжеленные коробки с разными видами молока, а летом ещё и холодильники со льдом. Зачастую всё это таскал на себе Юнги, поскольку отец стоял около машины, сверяя со списком содержимое заказа, а мать раскладывала привезённые продукты по шкафам на кухне.       Родиться младшим в семье, наверное, настоящее проклятие. Юнги не уверен, что его рождение, в целом, планировалось, поскольку всё всегда доставалось старшему брату. Именно его оценками беспокоились родители, именно на его учёбу в университете они всеми силами откладывали деньги, его увлечения и хобби всячески поддерживали и стимулировали продолжать заниматься. Для Юнги изначально была уготована роль того, кто примет семейное кафе.       И вот, ему тридцать четыре, и он действительно всю жизнь работает в кафе бариста. Другое дело, что теперь его это уже не так беспокоит, как прежде, когда он ругался до хрипоты с родителями, что не собирается стоять за стойкой с фальшивой улыбкой семь дней в неделю, ничем больше не занимаясь.       Три года назад умер отец. Старший брат, ставший бизнес-аналитиком, даже не приехал из Сеула на похороны, отправив от своего имени лишь немного денег и букет цветов. Юнги взял всё на себя, в том числе и кафе. Мать наказала никогда в жизни не продавать его, поскольку это едва ли не последняя память об отце.       В прошлом году умерла и мать. Старший брат после того, как Юнги наорал на него по телефону, который затем полетел в стену, разбившись вдребезги, всё же приехал вместе со своей семьёй: молодой красавицей женой и двумя прекрасными детишками. Было очевидно, что он не собирается возвращаться в Тэгу теперь, тем более, ради какого-то кафе. Предлагал выставить на продажу, к тому же, ходили слухи, что в районе грядёт большая перестройка, и на месте этого дома будут воздвигать очередную высотку.       Юнги не продал кафе лишь по одной причине, и эта причина, спустя тринадцать лет, вновь сделала заказ в виде айс американо и холодного лимонного чая.       — Представляешь, он приехал в Тэгу, — говорит Юнги Сокджину, своему другу, работающему в цветочном на углу и живущему вместе с ним.       — Кто? — заинтересовывается Сокджин, раскладывающий на диване свои единственные приличные вещи.       — Тэхён.       — Тэхён? А, это тот парень, в которого ты был влюблён столько лет? — Юнги утвердительно кивает. — Ну, я надеюсь, ты счастлив? Вы же поговорили с ним?       — Нет. Он сделал заказ и всё.       — Юнги! — Сокджин всплёскивает руками. Пуловер и футболка чуть не слетают с вешалок. — Как же так! Сколько я тебя знаю, ты почти каждый день убиваешься по этому Тэхёну, а когда он вдруг вернулся, ты решил просто промолчать?!       — Он приехал сюда со своим будущим мужем, — мрачно произносит Юнги.       Сокджин хмурится, бросая пуловер с футболкой поверх пиджака, и скрещивает руки на груди. Похоже, услышанное не является для него серьёзной причиной не заводить диалог.       — Будущим мужем! И что с того? Этот будущий муж какой-то невероятный красавец с обложки «Vogue»? Или, может, он — двухметровый громила с бицепсами размером с твою голову, и ты боишься, что он выбьет тебе все зубы, если ты бросишь хотя бы взгляд в сторону Тэхёна?       — Нет, он… обычный, — припоминая, как выглядел Намджун, отвечает Юнги. — Но, знаешь, Сокджин, я — не ты, чтобы влезать в чужую личную жизнь.       — Что, прости?       — Ничего.       — У меня с Джихуном прекрасные отношения. Мы любим друг друга, и я уверен, что у нас всё серьёзно.       Это та самая мантра, которую Сокджин, вероятно, повторяет себе каждый день, как только открывает глаза. Он верит, что хозяин его цветочного магазина, с которым они встречаются уже десять лет, так же сильно влюблён в него. Проблема в том, что…       — Только у него есть жена и двое детей, и, удивительно, но они появились у него в течение ваших десяти лет распрекрасных отношений, полных незабвенной любви и страсти, — бурчит Юнги, вставая с подлокотника. — Я не собираюсь ставить Тэхёна в такое же положение.       Сокджин фыркает, обиженно поджимая губы. Принимается резкими движениями перебирать вешалки, выискивая именно то, что наденет сегодня на свидание с Джихуном. Через полчаса сборов он молча уходит из квартиры, хлопнув дверью, и завтра вечером, скорее всего, Юнги придётся готовить примирительный ужин для своего друга.       Утром в «Ring The Bell» впервые за долгое время вновь звучит музыка. Как и прежде, из магнитофона, подключённого к колонкам, доносятся латиноамериканские мотивы самых разных годов. Такие песни всегда нравились матери Юнги, но не только ей, и именно из-за этого однажды Юнги навсегда убрал магнитофон и колонки в подсобку.       — Доброе утро, госпожа Хван, — кланяется Юнги женщине в пиджаке. Она живёт в соседней квартире и по будням перед работой обязательно заходит в кафе за стаканом латте с карамельным сиропом.       Юнги здоровается и с мужчиной, работающим в журнальном киоске около метро, всегда берущим с собой сэндвич с курицей, чтобы пообедать в середине дня. После него обязательно приходит милая Лиён, выгуливающая в это время своего очаровательного пуделя.       Двери открываются вновь. Юнги стоит спиной к залу, наполняя стеклянные банки корицей и сушёными апельсиновыми корочками.       — Доброе утро, — этот голос Юнги ни с каким не спутает. Перед ним снова Тэхён, рассматривающий меловую доску на стене с перечнем напитков. Сегодня холодный лимонный чай уже есть. — Можно мне как обычно?       — Простите, не могли бы вы уточнить свой заказ? Я не знаю, что вы обычно предпочитаете.       — Холодный лимонный чай. Вижу, он появился в меню, — несмотря ни на что Тэхён пытается сохранить невозмутимо бодрый вид.       — Да, со вчерашнего дня мы снова делаем его.       — Значит, мне повезло?       Юнги пожимает плечами, пробивая напиток. Пока он готовит его, Тэхён не отходит от стойки, опираясь на неё ладонями.       — Вчера музыки здесь не было, — замечает очевидное. — «Despacito»? Она такая старая.       Юнги не признаётся, что вчера весь вечер сидел перед ноутбуком, выбирая самые, как ему показалось, лучшие из известных песен на испанском языке, чтобы обновить диск, игравший в кафе ещё тринадцать лет назад. За это время появилось много нового, и Юнги, недолго думая, удалил почти все песни из прошлого, посчитав их слишком старыми и скучными. Оставил одну, но вряд ли она когда-нибудь заиграет.       — Слушай, Юнги, — Тэхён делает вид, словно только что прочитал его имя на бейдже и просто достаточно отвык от корейских правил вежливости, поэтому разговаривает настолько панибратски. — Я собираюсь прогуляться по району, вспомнить юность, да только всё, наверное, ужасно изменилось. Может, подскажешь, куда мне лучше пойти?       — Идите куда угодно, вы же хотите вспомнить юность. Заодно узнаете, что поменялось, а что нет. С вас две тысячи девятьсот вон. По карте?       Беззаботная непробиваемая улыбка на лице Тэхёна всё-таки меркнет. Юнги не собирается с ним разговаривать, и, наверное, больше нет смысла заходить в это кафе, пусть оно единственное самое близкое к дому. Поживёт без чая, а Намджун без своего айс американо.       — Тэхён, — уже у самой двери вдруг окликает его Юнги, однако смотрит в одну точку перед собой. — Надолго вы с мужем здесь?       — На неделю. И Намджун мне пока не муж.       — Я работаю сегодня до семи. Если вдруг что, могу показать тебе район. Ты вряд ли найдёшь некоторые места.       Тэхён разворачивается, широко улыбаясь. У него только что отлегло от сердца, хотя странное чувство неопределённости продолжает незримо маячить где-то рядом. Юнги смотрит в ответ, но его лицо не выражает ни радости, ни обиды за прошлое.