Любимый шарлатан генерала

— Выпьем же за долгую дружбу между Яоцином и Лофу! Во имя вечного процветания Альянса! Ура! Фэйсяо высоко подняла чашу с вином и, разразившись громким тостом, осушила ее одним махом. — За дружбу и процветание. И за торжество Охоты над нашими врагами. Цзин Юань кратко повторил и дополнил ее слова, но вместо того, чтобы отпить вина из своей чаши, задумчиво покрутил ее в руке, сомневаясь, стоит ли делать глоток. — За всех нас, кто собрался здесь! — радостно добавил Яньцин и, повторяя дерзкую манеру Фэйсяо, опрокинул в себя стакан фруктового сока целиком. — Великолепный тост, юный лейтенант! — похвалила лисица и щедрым жестом указала на накрытый обеденный стол перед собой, — Пожалуйста, дорогие гости, угощайтесь! Сегодня лучший повар Яоцина превзошел сам себя! — Благодарю за комплимент, генерал, — отозвался Цзяоцю, который едва закончил сервировку и впервые за много часов наконец-то смог расслабиться, — Я вложил всю свою душу, чтобы угодить утонченному вкусу многоуважаемого Божественного Предвидения. Цзяоцю не лгал. Он действительно долго готовился к этому событию — опрашивал знакомых поваров Лофу о вкусах генерала, а затем отбирал лучшие рецепты традиционной кухни Яоцина и изменял их в соответствии с полученной информацией. В итоге у него получился действительно необычный и поражающий воображение праздничный ужин, который мог удовлетворить потребности как предпочитающей пряные и сытные блюда Фэйсяо, так и привыкшего к изысканной и разнообразной кухне Цзин Юаня. Однако, к большой досаде Цзяоцю, гость вовсе не спешил притрагиваться к этим приготовленным с особой заботой угощениям. Скрывая за мягкой улыбкой внутреннее напряжение, мужчина отставил нетронутую чашу с вином в сторону и завел непринужденную беседу с Яньцинем, который в отличие от учителя, сразу же после тоста жадно приложился к обжаренным в золотистой панировке мясным шарикам. — Тебе понравилась экскурсия, Яньцин? — Да, это быво пвосто потвясающе! — воскликнул мальчик, пытаясь заговорить с набитым ртом, — Зеленые Рыцари очень сильные и выкладываются на тренировках на все сто, словно в настоящем бою! Я вызвал на поединок одного из них, и мне едва удалось задеть его мечом — он был таким быстрым! — Бойцы тоже были в восторге, — добавила Фэйсяо, — Мало кому из новобранцев хоть раз выпадал шанс увидеть Облачного Рыцаря в сражении. Это была лучшая тренировка за последнее время! Моцзэ, а ну подтверди! — Угу, — буркнул сидевший рядом с ней молодой человек, который незаметно для всех успел наполнить свою тарелку закусками и теперь с угрюмым видом поглощал их одну за другой. — А еще боевые корабли! — продолжил мальчик, отправляя в рот порцию свежего овощного салата с острой сливочной заправкой, — Они совсем не такие как у нас, генерал! У них широченные палубы и такая толстая обшивка, что ее даже лазерными пушками КММ не пробить! А звездные ялики такие быстрые, что могут облететь планету за несколько минут! — Ха-ха-ха, — усмехнулся Цзин Юань, удовлетворенный рассказом ученика, — Похоже, ты прекрасно провел время. Я очень этому рад. — А как прошел ваш день, генерал Цзин Юань? — вмешалась Фэйсяо, — Надеюсь, Цзяоцю не слишком загонял вас по своим поручениям? — Вовсе нет. Более того — я смог увидеть мирную изнанку Яоцина, и это зрелище мне очень понравилось. Храбрость солдата в битве впечатляет, но, только видя его вместе с семьей, можно понять, насколько он дорожит теми, кого защищает. Похоже, несмотря на тяжелую службу, ваши бойцы невероятно счастливы. Вы были правы, госпожа Фэйсяо, здесь — самое безопасное место во всем Альянсе. Цзин Юань умел делать комплименты, даже не моргнув глазом, но Цзяоцю знал, что его возлюбленный был, как обычно, неискренен. Торговцы и простые жители на улицах Яоцина действительно радостно приветствовали высокопоставленного гостя с Лофу, но внимание самого генерала все это время было приковано лишь к своему спутнику. Словно мрачная грозовая туча, Цзин Юань весь день следовал по пятам за Цзяоцю, внимательно наблюдая за каждым его шагом, вздохом или взглядом. Мужчина пристально следил за тем, с кем и в каком тоне он разговаривает, какие товары и по какой цене приобретает, а после того, как они закончили с покупками и прибыли в личный особняк Фэйсяо, провел несколько долгих часов на кухне, не отходя от повара ни на минуту, словно боясь, что он подмешает что-то в еду, стоит ему хоть ненадолго отвернуться. «Все еще подозревает или пытается сделать меня полностью своим?.. Хи-хи-хи… Последний вариант меня бы более чем устроил…» Цзяоцю самозабвенно мечтал о том, чтобы в один прекрасный день Цзин Юань начал безоговорочно доверять ему, однако патологическая подозрительность, которую тот на протяжении многих лет скрывал под маской безмятежного спокойствия, сводила на нет любые его попытки выставить себя в лучшем свете. Даже сейчас гость игнорировал абсолютно все блюда, что он приготовил специально для него, очевидно опасаясь, что этот ужин станет для него последним. И как ни пытался Цзяоцю убедить себя в обратном, однако это отстраненное поведение наполняло его душу горькой обидой. И не только его. — Все в порядке? — вежливо поинтересовалась Фэйсяо, — Вас что-то не устраивает? Вы так и не притронулись к еде. — Вовсе нет, — с ангельской улыбкой ответил Цзин Юань, — После продолжительной болезни у меня совсем пропал аппетит. Пожалуйста, не воспринимайте это на свой счет, я не хотел показаться грубым. — Очень жаль, — грустно отозвался Яньцин, который, в отличие от своего учителя, уже успел попробовать все блюда на столе, — Все такое невероятно вкусное. Никогда не пробовал ничего подобного. У доктора Цзяоцю золотые руки! — Хи-хи-хи, — от похвалы мальчика у Цзяоцю потеплело в груди, — Спасибо тебе, юный Яньцин. Я тоже заметил, что генерал Цзин Юань не прикасается к пище, и начал беспокоиться о том, что мне не удалось угодить его изысканному вкусу. Все-таки такому простому лису, как я, трудно соревноваться с самыми лучшими рестораторами Лофу… — Не говори ерунды, — с заботой в голосе утешила его Фэйсяо, — Я твою божественную стряпню ни на какие вселенские деликатесы никогда в жизни не променяю, Цзяоцю! Повара на Лофу совсем забыли, как готовится настоящая еда Сяньчжоу! Ни пряностей, ни соли, ни перца — как вообще можно питаться такой постной пищей?! — Неужели вы хотите сказать, что традиционная кухня Лофу сильно пострадала от влияния чужеземцев? — вкрадчиво спросил Цзин Юань, одарив лисицу и ее помощника испытывающим взглядом, в глубине которого начинали плясать молниевые искорки. — А разве нет? — та нахмурилась и грозно скрестила руки на груди, — Каждый день к вам приезжает так много чужаков, что на улицах практически невозможно встретить кого-то из местных. Все они прибывают, чтобы отыскать секрет бессмертия, а в итоге прельщаются нашей культурой и остаются в Сяньчжоу навсегда. Я очень удивлена, что Лофу еще не стал международной колонией! — Довольно странно слышать подобные обвинения от вас. Разве не вы приобретаете товары у КММ, не предоставляя отчетность Адмиралу? Пусть никто об этом не говорит вслух, но все об этом знают. Так можно ли с уверенностью утверждать, что Яоцин до сих пор является верным мечом Охоты?.. — Моя армия нуждается в этих медикаментах, а Комиссия по алхимии делает все, чтобы конкуренты не попали на рынок! Разве жизни моих солдат не стоят того, чтобы проигнорировать глупые правила торговли, которые они мне навязали?! — Если бы вы действительно заботились о своих подчиненных, то не стали бы игнорировать «глупые правила», а попытались разобраться в них. В конце концов, никто не сможет гарантировать, что в один прекрасный день поставщик не попытается воспользоваться вашим уязвимым положением. Вам стоит чаще задумываться о будущем, а не жить одним единственным днем, госпожа Соколиная Мощь… — … В зале повисла напряженная атмосфера. Оба генерала, сидевшие по разные стороны стола с каменными лицами, сверлили друг друга пристальными взглядами: Фэйсяо — раздраженным и упрямым, а Цзин Юань — пронзительным и бесстрастным. Казалось, что если хоть кто-то из них произнесет хотя бы еще одно слово, то по-домашнему уютная трапеза превратится в поле битвы, а тарелки с закусками, над которыми так долго старался Цзяоцю, взлетят в воздух вместе со столом и превратятся в разбросанные по полу осколки вперемешку с остатками пищи. Моцзэ терпеливо молчал, готовый в любой момент вмешаться, если что-то пойдет не так, а Яньцин, сидевший рядом с Цзяоцю, придвинулся ближе к нему и в панике зашептал: — Доктор Цзяоцю… Почему они ругаются?! — Понятия не имею, юный Яньцин. Но кто-то должен поскорее их помирить. В подтверждение своих слов он сразу же встал со стула и, протянув руки в разные стороны ладонями вверх в миролюбивом жесте, обратился к обоим генералам: — Благородные господа, прошу вас, не стоит ссориться! Генерал Фэйсяо, как повар с большим стажем, я уверяю вас, что совершенно неважно, откуда родом рецепт блюда и сколько в нем специй, ведь самое главное, чтобы оно было приготовлено с любовью! Генерал Цзин Юань, как врач, я полностью понимаю ваше тяжелое состояние и ни в коем случае не жду, что вы станете рисковать собственным здоровьем только ради того, чтобы потешить мое самолюбие! Пожалуйста, давайте оставим государственные дела на завтра и просто насладимся приятной компанией в окружении друзей! — … После некоторой паузы Фэйсяо и Цзин Юань снова обменялись колючими взглядами, но постепенно искры гнева, что те метали друг в друга на протяжении краткой обоюдной слабости, растворились в спокойной атмосфере обеденного зала, наполненного волшебными ароматами изысканных блюд и эхом сладкого, как мед, голоса того, кто совершенно точно приготовил их с любовью. — Прошу прощения, генерал Цзин Юань, — первой нарушила тишину Фэйсяо, — Я сама пригласила вас и теперь повела себя недостойно. Иногда я слишком сильно переживаю о своих подчиненных. Пожалуйста, извините меня. — Нет, это я прошу у вас прощения, госпожа Фэйсяо, — с легкой грустью ответил Цзин Юань, — Болезнь совсем затуманила мне разум. Иногда я забываю, что некоторые желанные мною вещи не могут вечно оставаться в моей власти, как бы сильно мне этого ни хотелось… — Что вы имеете в виду?.. — Кхм-кхм! — закашлялся Цзяоцю, пресекая очередное недопонимание между генералами, и, схватив со стола бутылку с вином, бросился с места, чтобы наполнить их чаши до краев, — Выпьем же еще раз за эту замечательную встречу! Давайте же, юный Яньцин и Моцзэ! Ваша очередь придумать тост! Мальчик, явно обрадованный тем, что конфликт был погашен раньше, чем успел разгореться, схватил со стола стакан с новой порцией сока и с восторженным возгласом поднял его в воздух: — За вкусную еду и счастливое будущее! Ура! — Угу, — угрюмо поддакнул Моцзэ, — Полностью поддерживаю. Цзяоцю вернулся к своему месту и взял со стола чашу, чтобы присоединиться к спасенному им торжеству. Внимание всех присутствующих снова обратилось на Цзин Юаня, который все с таким же мрачным недоверием смотрел в глубины налитого в его чашу напитка. После непродолжительного ожидания мужчина, к удовольствию Цзяоцю и остальных, сделал скромный глоток и довольно улыбнулся, наслаждаясь пряным вкусом яоцинского вина. — Да. Счастливое будущее. За такое я действительно готов выпить. *** — Я сделала что-то не так? Фэйсяо хмурилась, сердито подперев подбородок руками. В отражении туалетного столика, за которым она сидела, отражались она сама и Цзяоцю, который, как обычно, причесывал перед сном ее длинные локоны. — Вы справились просто замечательно, — ответил тот, заботливо проводя гребнем по прядям жестких и непослушных, как характер хозяйки, волос и укладывая их в нетугую косу. — Я бы так не сказала, — опровергла лисица, — Сперва он отказался идти на экскурсию, а затем затеял спор во время ужина. Разве я могла успеть его чем-то разозлить? — Абсолютно ничем. Возможно, генерал Цзин Юань просто испытывает вас. Я слышал, что мотивы поступков Божественного Предвидения даже для его собственных подчиненных часто остаются загадкой. — Пф! Терпеть не могу все эти дипломатические премудрости. Другое дело — поле боя! Увидел врага — бей в морду, пока не заскулит! И никаких тебе этикетов и расшаркиваний… — Хи-хи-хи. Вы — настоящее дитя Охоты, генерал. Вам следует этим гордиться. Закончив с прической, Цзяоцю завязал кончик косы шелковой лентой и отошел в сторону, любуясь женственным профилем Фэйсяо. В такие моменты грозная Соколиная Мощь казалась ему маленькой, нуждающейся в его опеке и защите, девочкой, ради счастья которой он был готов положить на весы собственную жизнь. — И что бы я без тебя делала, Цзяоцю, — похвалила она, любуясь его работой в зеркальном отражении, — Спасибо, что помог мне сегодня. И за шикарный ужин тоже. Впрочем, как и всегда. — Я счастлив служить вам, генерал. Пожалуйста, не забудьте выпить чай. Он поможет вам проснуться утром без головной боли. Фэйсяо послушно взяла со стоявшего на столике подноса закрытую крышечкой кружку с горячим имбирным напитком и одним махом осушила ее, несмотря на обжигающую температуру. — Вкуснотища! Завтра начну день с пробежки! Нет, с силовой тренировки! Нужно привести себя в форму перед новой битвой! — Мудрые слова мудрого командира. Приятных вам снов, генерал. Цзяоцю взял со стола поднос и уже собирался открыть дверь спальни, чтобы уйти, как вдруг Фэйсяо снова заговорила с ним: — Эй, Цзяоцю. Можно задать тебе личный вопрос? — Конечно. Слушаю вас. — Когда встретишь мужчину своей мечты… Ты же мне про него расскажешь? — … Цзяоцю с наигранным удивлением посмотрел на Фэйсяо, пытаясь по выражению ее лица понять, с какой целью был задан этот вопрос. Но не заметив в кристально честных глазах любимой пациентки ни единого признака притворства, услужливо ответил: — Вы станете первой, кто узнает о нем. — Хе-хе, я рада это слышать! Тогда больше не задерживаю. Ступай к себе и хорошенько выспись. Завтра нам всем придется снова хорошенько потрудиться, чтобы растопить холодное сердце генерала Лофу Сяньчжоу! Цзяоцю низко поклонился, желая командиру добрых снов, и выйдя из ее спальни, плотно закрыл за собой дверь. Фэйсяо была только первой из тех, кого он намеревался посетить, поэтому, не теряя ни минуты, направился в коридор, где располагались гостевые спальни. Остановившись перед первой дверью, что попалась ему по пути, он постучал в нее костяшками пальцев. Та открылась практически сразу, а из прячущейся за ней темноты на него уставились два подозрительно щурящихся глаза. — Я принес тебе теплый напиток, Моцзэ. Пожалуйста, выпей… Одна из трех кружек, что стояли на подносе, исчезла раньше, чем Цзяоцю успел договорить. — Спасибо. Дверь захлопнулась прямо перед его носом, оставив лиса в замешательстве. Впрочем, совсем ненадолго. К чудаковатому поведению напарника за те годы, что они провели в боях спина к спине, он уже давным-давно привык. «Все еще дуется. Похоже, в прошлый раз я перестарался с угрозами», — пожурил он сам себя в мыслях, — «Когда все закончится, приготовлю его любимое блюдо и извинюсь, как следует, хи-хи-хи». Следующей остановкой Цзяоцю стала комната неподалеку. Постучавшись, он дождался, когда внутри затихнет странная возня, а затем дверь приоткрылась, и перед ним возникла маленькая фигура Яньцина. — Доктор Цзяоцю? Я практиковал движения, которые увидел на сегодняшних тренировках. Простите, я наверное сильно шумел?! — Вовсе нет. Я принес тебе имбирный чай, которым угощаю своих солдат перед сном. На передовой часто приходится внезапно просыпаться по тревоге, поэтому я всегда стараюсь сделать так, чтобы те немногие часы сна, что им доступны, были безмятежными. Напиток горьковат, но ради тебя я подсластил его медом. — Ого! Спасибо! — воскликнул мальчик, с благодарностью принимая из его рук теплую кружку, — И за то, что присмотрели сегодня за генералом вместо меня, тоже большое спасибо! — Хи-хи-хи. О нет, юный Яньцин, это ТЕБЕ спасибо… Цзяоцю с плохо скрываемым коварством взглянул на мальчика, огорошив его внезапным туманным намеком. Все-таки если бы не обещание, что Цзин Юань дал своему любимому ученику, ему бы никаким другим способом не удалось заманить возлюбленного на Яоцин. — Эм… Пожалуйста?.. Увидев, что Яньцин совсем растерялся, Цзяоцю с родительской заботой погладил его по макушке: — Пообещай, что выпьешь весь чай до дна, и тогда тебе обязательно приснятся самые прекрасные сны. — Хорошо, я обещаю. Спокойной ночи, доктор Цзяоцю! Наградив Цзяоцю счастливой детской улыбкой, Яньцин исчез в своей комнате, закрыв за собой дверь. После этого за ней не было слышно ни единого звука. «Какой послушный ребенок», — с гордостью подумал Цзяоцю и, держа на весу поднос с единственной оставшейся кружкой, направился в сторону следующего коридора, где за поворотом располагалась спальня для особых гостей. Приближаясь к комнате, в которой остановился Цзин Юань, Цзяоцю чувствовал, как его сердце бьется все сильнее с каждым шагом, а внизу живота разгорается горячее предвкушение их скорого воссоединения. Весь этот невыносимо долгий день, находясь под пристальным наблюдением его внимательного взгляда, он фантазировал, как они с возлюбленным останутся ночью только вдвоем. Упадут в горячие объятия друг друга. Соединятся влажными устами в страстном поцелуе. Заставят собственные взмокшие от пота тела содрогаться в такт их учащенному дыханию. «Скорее… Скорее, мой генерал… Я хочу почувствовать вас в себе целиком… Хочу, чтобы вы наконец-то стали полностью только моим…» Остановившись перед нужной дверью, Цзяоцю постучал, но никто ему не ответил. Выждав минуту, он достал из кармана небольшой ключ и, вставив его в замок, провернул два раза. Дверь легко отворилась, и Цзяоцю, убедившись, что никто за ним не следит, тихо скользнул внутрь спальни и заперся изнутри. В помещении было очень темно. Шторы были плотно занавешены, а лампы выключены. Подождав, когда его лисьи глаза привыкнут к непроницаемому мраку, Цзяоцю поставил поднос на столик у входа и, стараясь не шуметь, прокрался к большой кровати, стоявшей в дальней части комнаты. На ней он увидел темный силуэт крупного мужчины. Тот метался на постели из стороны в сторону, словно пытаясь ухватиться за что-то незримое, а его тело постоянно искривлялось в новых позах боли, как будто каждую секунду кто-то втыкал в него острую иглу. Из его горла вырывались хрипы вперемешку со стонами, от звука которых пылающее от любви сердце Цзяоцю сжалось от тоски. — Простите… Пожалуйста, простите меня… В итоге подозрения Цзин Юаня, о которых тот так сильно волновался, оказались совершенно беспочвенными. Ни в одном из тех хого, которыми Цзяоцю угощал генерала во время своих тайных визитов; ни в пряном вине, ни в одном изысканном блюде на сегодняшнем праздничном столе и даже в имбирном напитке, что лис принес с собой, никогда не содержалось ни одной капли яда. Тем не менее, Цзяоцю снова обманул его. В том лекарстве, что издревле звалось «Горючей кровью», благодаря которому ему удалось в короткие сроки поставить генерала на ноги ради данного Яньцину обещания, тоже не содержалось никаких опасных ингредиентов, однако кое о какой детали он все же умолчал. Как только действие лекарства прекращалось, все те невыносимые страдания, что были волшебным образом исцелены этим необычным блюдом, возвращались обратно в полностью потерявшее все свои ресурсы тело, помноженные на несколько раз. — Гх-х-х-х… Гха-а-а-а-а-а… Цзин Юань мучительно захрипел, дернувшись от нового приступа боли, давая понять Цзяоцю, что медлить больше нельзя. — Потерпите, мой генерал… Я помогу вам, только подождите еще немного… Цзяоцю прошептал слова утешения и начал быстро снимать с себя униформу. Обнажившись полностью, он бросил одежду на пол, и кинулся в постель к Цзин Юаню, тесно прижавшись к возлюбленному всем своим разгоряченным телом. — Гх-х-х… Цзяо… цю… Гх-х-х-х-х-х… Нащупав в темноте знакомые изгибы, Цзин Юань схватился за него обеими руками и стиснул в своих жадных объятиях так сильно, что у Цзяоцю затрещали кости, а холодная энергия, что рвалась наружу из страдающего в агонии мужчины, вонзилась острыми осколками в его собственное тело. — Простите меня… Иначе было никак… Так было необходимо… Возьмите столько моего тепла, сколько вам нужно… Возьмите абсолютно все… — Цзяоцю… Гх-х-х… Цзяоцю… Не уходи… — Я здесь… Рядом с вами… Не бойтесь… Я не оставлю вас одного… Цзяоцю осыпал мокрое от ледяного пота лицо Цзин Юаня горячими поцелуями, шептал ему на ухо теплые слова любви, гладил его по спутанным белым волосам, ласкал нежными пальцами его дрожащее мускулистое туловище, наслаждаясь тем, как их тесно прижавшиеся друг к другу обнаженные тела сплетаются в единое целое. Наказание за этот обман будет поистине ужасным. Цзяоцю был уверен в этом. Однако он уже давно был готов пойти на любые жертвы и вытерпеть все муки ада, что принесут ему властные руки разгневанного господина, ведь только так он мог исполнить свое единственное заветное желание. Желание, что навсегда сделает его абсолютно счастливым. — Люблю… Я люблю вас всем своим сердцем, мой генерал… Пожалуйста, исцелитесь как можно скорее… Ведь в этот момент вы станете полностью только моим…