Любимый шарлатан генерала

— Большое спасибо за покупку! Пожалуйста, приходите к нам снова! Цзяоцю с благодарным кивком забрал из рук торговца несколько туго перевязанных бечевкой тканевых мешочков и спрятал их в свой чемоданчик, внутри которого уже практически не было места для новых покупок. На самом дне, завернутые в несколько слоев плотного пергамента, лежали несколько крупных кусков мясной вырезки превосходного качества и внутренние органы желтокаменного бычка. Пусть на это ушло много времени и приличное количество кредитов, но в итоге ему все же удалось отыскать добросовестную мясную лавку, в которой нашлась туша крупной здоровой особи, забитой всего пару часов назад. Над ними сверху разместились две большие бутыли крепкого рисового вина, окруженные подушкой из лежащих по бокам свежих ингредиентов вроде картофеля, моркови, редьки, лука, грибов и острого перца, а также сверток с лечебными травами, купленными в аптечной лавке неподалеку. Теперь же, когда к этому богатству присоединились еще и редкие специи, которые большинство поваров никогда бы не использовали на своей кухне из-за специфического запаха и высокой цены, Цзяоцю наконец-то смог закрыть чемоданчик и вздохнуть с облегчением. В отличие от Яоцина, где продавались только самые простые продукты для непритязательных в плане кулинарии военнослужащих и их семей, на рынках Лофу было возможно найти практически все, что угодно любителю высокой кухни. Торговые суда, что слетались сюда со всех концов Вселенной, привозили в Сяньчжоу огромное количество товаров каждый день, и рыночные прилавки ломились от деликатесов, снабжая ими как местные заведения, так и обеденные столы обычных жителей. Пусть это заняло больше времени, чем он ожидал, Цзяоцю все же удалось найти абсолютно все необходимое для приготовления сегодняшнего особенного ужина, и теперь он был готов отправляться обратно в особняк Дремлющего генерала, где Цзин Юань отдыхал в ожидании его возвращения. Поправив на голове капюшон, который скрывал его розовые волосы и уши от любопытных глаз, он неторопливо зашагал по Переулку ауруматонов, наслаждаясь праздничной атмосферой вечернего рынка: яркими ароматами приготовленных на свежем воздухе закусок; теплым светом бумажных фонарей, рассеивающим холодную тьму сумерек, и радостной суетой пробегающих мимо него людей, занятых своими повседневными заботами. Цзяоцю было жаль тратить половину своего драгоценного выходного дня на поход за покупками, но блюдо, которым он собирался угостить генерала за ужином, должно было быть приготовлено идеальным образом и из самых лучших ингредиентов. К тому же, он хотел позволить Цзин Юаню хоть немного спокойно поспать прежде, чем снова покинуть его на неопределенный срок. На выходе из рынка он ступил на безлюдную улочку, освещенную тускло горящими фонарями, и уже собирался выйти на оживленную площадь, как вдруг впереди раздался знакомый равнодушный голос. — Что у тебя за дела с генералом Цзин Юанем? Цзяоцю сразу же остановился на месте и радушно поприветствовал молодого человека, который бесшумной тенью выскользнул из темного переулка и встал прямо перед ним, перегородив проход своей высокой фигурой. — Вот и ты, Моцзэ! А я-то все ждал, что ты начнешь следить за мной гораздо раньше. Неужели наш неутомимый разведчик наконец-то стал терять форму?.. — Не меняй тему разговора, — ответил тот, грозно скрестив руки на груди, — Генерал Фэйсяо доверяет тебе и приказала не вмешиваться в твои дела. Но ты ведешь себя слишком подозрительно, и я не могу игнорировать это. — Хи-хи-хи. Значит, мы оба нечисты на руку перед нашим дорогим командиром. Надеюсь, ты не собираешься разочаровать ее в нас обоих, поставив перед этим неприглядным фактом?.. — Зависит от твоего ответа. Сегодня я проследил за тобой от порта и видел, как ты заходишь в какой-то богатый дом. Местные жители сказали, что там живет Божественное Предвидение. Что ты там делал? Цзяоцю вздохнул, понимая, что вынужден рассказать Моцзэ правду. Несмотря на их долгую дружбу, тот выше всего ставил свой долг перед генералом и легко мог разрушить все, чего он добился, всего лишь одним ошибочным доносом, а значит, ему нужно было как можно быстрее убедить его встать на свою сторону. — Ты уже большой мальчик, Моцзэ, — с игривым намеком произнес Цзяоцю, пожимая плечами, — И должен сам понимать, чем занимаются взрослые за закрытыми дверями. — … Моцзэ долго размышлял, сверля напарника суровым взглядом, пока, наконец, в его глазах вдруг не блеснуло осознание. — …Серьезно? А кого-нибудь попроще не мог найти?! — Считаешь, что такой жалкий лис, как я, недостоин внимания самого генерала Сяньчжоу? Мы с тобой оба находимся на службе у Соколиной Мощи, если ты не забыл. — Одно дело — служить, а другое — шашни крутить. К тому же, втайне от генерала Фэйсяо. Я даже предположить не могу, как она к этому отнесется! — Именно поэтому ты будешь разумен и ничего ей не расскажешь. Наши отношения с генералом Цзин Юанем… весьма сложны. Но я обещаю, что они никаким образом не отразятся на моих обязанностях. Все-таки генерал Фэйсяо — моя главная пациентка, и я никогда не сделаю ничего, что может ей навредить. Когда настанет подходящее время, я сам во всем ей признаюсь. Клянусь. Моцзэ снова замолчал в раздумьях, очевидно пытаясь оценить опасность, которую несла только что полученная им информация, и после продолжительной паузы холодно произнес: — Теперь я понимаю причину, по которой ты так рьяно убеждал генерала Фэйсяо в необходимости укрепления дипломатических отношений с Лофу. Ты даже уговорил ее пригласить генерала Цзин Юаня на Яоцин. Пусть сейчас он наш союзник, но ты и сам прекрасно понимаешь, что в любой момент это может измениться. И чью сторону ты тогда предпочтешь занять?.. Мне нет дела до твоей личной жизни, доктор, но твои действия не вызывают у меня доверия. Прости, но я вынужден обо всем доложить, а объясняться перед генералом Фэйсяо тебе придется самому. — … Доброжелательная улыбка мгновенно сошла с лица Цзяоцю. Маловероятно, что Фэйсяо немедленно потребует от него расставания с Цзин Юанем, когда узнает об их связи, но вскрывшаяся раньше времени правда все равно могла сильно усложнить как его отношения с обоими генералами, так и их собственные. А этого никак нельзя было допустить. — Ты прав абсолютно во всем. Я и сам поступил бы точно так же, будь я на твоем месте. Однако… Пусть у меня далеко не ангельский характер, но я всегда старался заботиться о тебе и закрывал глаза на твои слабости так часто, что и не сосчитать, ведь мы с тобой — друзья. Теперь же я прошу всего один раз сделать то же самое для меня… — Вот как ты заговорил… — Моцзэ нахмурился в ответ. — Я отдал армии Яоцина абсолютно все, что у меня было, — продолжил Цзяоцю бесцветным голосом, — Свой талант. Свою жизнь. Свою душу. И ни секунды не пожалел об этом… Но теперь я наконец-то нашел то, что делает меня невероятно счастливым, и не успокоюсь, пока это не станет полностью моим… Поэтому я от всего сердца прошу тебя, Моцзэ… Цзяоцю сделал несколько медленных шагов вперед и, подойдя к напарнику вплотную, поднял на него свое лицо, чтобы тот как следует смог рассмотреть его выражение. На губах лиса снова цвела теплая улыбка, но в пристальном взгляде его горящих во мраке глаз раскрывалась широкая пасть всепожирающей, извергающей адское пламя, бездны, угрожающей поглотить Моцзэ без остатка. Приблизив лицо к его уху, он вкрадчиво прошептал: — Не мешайся. Или я тебя живьем зажарю. *** Когда Цзин Юань вошел на кухню, на Лофу уже опустилась глубокая ночь. Прислуга давно разошлась по домам, оставив особняк генерала пустым и тихим, и теперь возле большой печи в одиночестве хозяйничал его прекрасный гость, который за то время, пока владелец дома наслаждался крепким сном, успел сходить на рынок и приготовить ужин. — Пахнет потрясающе. Цзяоцю, который неторопливо помешивал содержимое котелка большой деревянной ложкой, повернулся к нему, и пляшущий в печи оранжевый огонь осветил в темноте его утомленное, но счастливое выражение лица. — Спасибо за комплимент, генерал. Но вам не стоит лгать, чтобы сделать мне приятно. Я знаю, что запах просто ужасный. — Ты прав. Лучше я сделаю тебе приятно каким-нибудь другим способом. Мужчина подошел к Цзяоцю и обнял его сзади за талию, крепко прижав к себе. Заглянув в котелок, он увидел, как внутри него бурлит какое-то странное, напоминающее густую кровь, варево, в багровом соусе которого плавали измельченные кусочки мяса и овощей. Пахло же оно причудливой смесью горелой травы и жженого сахара, что в совокупности делало это блюдо в его глазах совершенно несъедобным. — И это поможет мне быстрее поправиться?.. — Да, — кивнул Цзяоцю, зачерпнув ложкой очередной широкий круг по часовой стрелке, — Этот рецепт был создан не для того, чтобы приносить удовольствие. В былые времена Яоцина его использовали в самых безнадежных боях, чтобы принудительно возвращать в сознание раненых солдат и посылать их обратно в битву. Он активизирует скрытые ресурсы организма, что позволит вам преодолеть физическую боль и слабость на некоторое время. Так вы сможете выполнить обещание, которое дали Яньцину, и отправиться с ним в поездку. — И каковы побочные эффекты?.. — Никаких. Кроме того, что вам придется съесть содержимое этого котелка целиком. Это будет непросто. — … Цзин Юань крепко задумался, глядя на бурлящую в котелке темную массу крайне неаппетитного вида. Сомнительно, что Цзяоцю стал бы подсыпать яд в пищу, от которой легко можно было отказаться. Хого, которое он готовил для него в те дни, пока гостил в особняке, всегда отличались потрясающим вкусом и ароматом, и если бы он действительно собирался отравить его, то совершил бы это преступление более хитрым способом. — Не волнуйтесь, генерал, я разделю с вами эту ношу. Как будто услышав его мысли, Цзяоцю повернулся к нему лицом и одарил полным нежности любящим взглядом. — Я пройду этот путь рядом с вами и не оставлю вас наедине с вашей болью. На какие бы жертвы мне ни пришлось пойти, вам больше никогда не придется страдать в одиночестве. Пожалуйста, доверьтесь мне. — … Внезапно какое-то призрачное, давно забытое чувство сдавило легкие в груди Цзин Юаня. Но то была совсем не та мучительная боль, что острыми осколками впивалась в его тело бессонными ночами, заставляя пылающий в лихорадке разум наполняться мечтами о спасительной смерти. Цзин Юань вдруг увидел, как наяву, один из тех солнечных весенних дней, о которых уже слишком давно не вспоминал. Он видел самого себя, поднимающего в воздух чашу с вином и произносящего какие-то нелепые, полные слепой наивности, слова о счастливом будущем, которое так и не наступило. Беловолосую женщину с серьезным лицом, что когда-то научила его крепко держать в руках меч. Их чаши чокнулись в воздухе, скрепляя веселым звоном общую надежду на лучшее. Красивую лисицу с ослепительной улыбкой, что радостно хлопала в ладоши, указывая куда-то наверх, в голубые небеса, где, словно подгоняемые ветром птицы, резвились звездные ялики. Элегантного мужчину из рода видьядхара, чей задумчивый взгляд стремился куда-то в горизонт — за пределы времени и пространства, доступные простым обывателям. Он так и не притронулся к алкоголю, и казалось, что мыслями находился совершенно в другом месте, но никто так и осмелился окликнуть его. А еще высокого сильного человека, что стоял, прислонившись к дереву спиной. В тот день он выпил больше остальных, празднуя создание очередного оружейного шедевра, и теперь наслаждался тем, как весенний ветер развевает его серебристые волосы. Никого из этих четверых больше нет рядом с ним. Будучи когда-то единым целым, они распались на части и разлетелись в разные стороны, словно осколки разбитой в приступе ярости чаши, оставив кровоточащие раны на сердце того единственного, кому удалось уцелеть. Все это время он хранил эти счастливые воспоминания на задворках своей памяти, где те медленно загнивали, похороненные под грузом наполненных серой бессмысленностью дней, ни один из которых больше не принес ему такой же радости. По крайней мере, до тех пор, пока… — Генерал?.. Генерал, что с вами?! Цзин Юань вздрогнул, вынырнув из глубин внезапно нахлынувшей на него грезы. Он снова увидел самого себя в настоящем, застывшим как статуя посреди собственной кухни, а обе его руки, что держали в объятиях прильнувшего к нему Цзяоцю, мертвой хваткой вцепились в его одежду, как в спасательный круг. — Прости, доктор, я просто… Задумался… — Не пугайте меня так, — с облегчением выдохнул лис, — На секунду мне показалось, что вы собираетесь упасть в обморок. Если вы так сильно устали, то вам стоит вернуться… Э-э-эй? Проигнорировав слова Цзяоцю, мужчина вдруг выхватил из его руки ложку и, зачерпнув из котелка немного темного варева, без промедления отправил его себе в рот. На удивление, приготовленное доктором необычное лекарство оказалось не таким ужасным на вкус, как он предполагал, — мясо было мягким и нежным, овощи таяли от одного укуса, а ударная нота пряностей приятно горчила и немного напоминала очень крепкий травяной алкоголь. — Это… неожиданно неплохо! — Правда? — Цзяоцю посмотрел на него с подозрением, а затем снисходительно ухмыльнулся, — Кто бы мог подумать, что у великого генерала Лофу Сяньчжоу настолько специфические предпочтения в еде… — А мне кажется, что ты просто недооцениваешь свой талант. Что бы ты ни приготовил, все обретает божественный вкус. — Хи-хи-хи… Разве я не сказал, что не стоит лгать, чтобы потешить мое самолюбие? Теперь вам придется съесть всю сегодняшнюю порцию на моих глазах, чтобы доказать серьезность своих намерений. Цзяоцю освободился из цепких объятий мужчины и взял со стола две небольших фарфоровых чаши. В каждую из них он налил равное количество лечебного мясного соуса из котелка и протянул одну пациенту, а вторую оставил себе. Чокнувшись бортиками, чаши весело звякнули, и Цзяоцю с доброжелательной улыбкой, достойной всяческого доверия, поднял свою чашу в воздух, знаменуя их с Цзин Юанем будущий успех. — За ваше здоровье, мой генерал! И за нашу счастливую встречу на Яоцине!