Такое долгожданное "прости".

Щелчок со стороны дубовой двери, и на пороге оказывается сонный и растрёпанный, но зато уверенный и более чем спокойный Пик. - Доброе утро, - наигранная, даже немного насмешливая улыбка, и по звуку шагов понятно, что пиковый ушёл на кухню.    Обычно, дабы утро было по-настоящему счастливым, трефу было достаточно не испытывать леденящей и пульсирующей боли со стороны рук или ног, а так же быть в состоянии спокойно ходить. Сегодня как раз был такой день и, поднявшись со старого матраса, наполнившим комнату скрипом, он вышел в коридор со старым советским ремонтом и прислушался. "Ушёл," - пронеслось в мыслях, когда за входной дверью прозвучал отборный мат. Похоже, что ключ за годы выполнения работы на отлично, несерьёзно уже отказывался, хотя бы как-то влиять на суровый нрав входной двери, заботливо обтянутой кожей.    Завтрак всегда был единственным приёмов пищи у жертвы. Во-первых, стресс нередко брал своё и даже самый лёгкий перекус ближе к обеду тут же выходил из слабого ЖКТ, причём даже с таким рвением, что у организма просто не хватало сил выталкнуть из себя так называемый "мусор", так что попытки спастись со стороны желудка превращались в многочасовую борьбу за жизнь, стоя на коленках и плача от боли и безысходности, а далее не имея возможности говорить, из-за чуть ли невырванной глотки. Во-вторых, больше просто не удавалось из-за обстоятельств. Нет, не то что бы Пик запрещал есть и морил голодом... Он не глуп и понимает, что жизнь без этого не возможна, тут дело в другом. Просто стоя у плиты, возможно с кипящей на газу кастрюлей или разоргетым маслом, была некая вероятность, что можно совершить в этом самом кипятке небольшой заплыв по инициативе пикового короля. Так что приготовление у употребление осуществляется лишь один раз в день и строго наедине с собой.     На самом деле, подобных правил было много. Взять к примеру те моменты, когда длинноволосый приходил домой в нелучшем расположении духа. В такие вечера самым действенным способом защититься, было тоскать с собой по пятам железную и наполированную фигурку жеребца, вставшего на дыбы и игриво поднявшись хвост. Конечно, просто отбиваться от насильника трёхстаграммовой статуэткой было бы глупо, но вот бить ей по советской батарее со всей силой, поднимая на уши соседей за тоненькой стенкой, пропускающей даже звуки шагов, заставляя тех, нередко под 2 часа ночи вставать и с нескрывамой злостью звонить по известному номеру, вызывая снаряд, было больше чем гениально. Так же, в такие дни нельзя было скрываться от пикового, и по этой причине, кардинал, нередко без нужды, ходил в туалет, смывая там воду не реже чем раз в час-полтора.    Была и тяжёлая артиллерия. Такая вступала в бой, когда это "животное" завалилось домой в нетрезвом состоянии и развеивало свой аромат перегара прямо с порога, а далее со слезами в прошлой любви и чёткой уверенностью в грешности своего "подвалыша", замахивалось ножём, грозился выкинуть, таская юношу за серые волосы по полу и тыкая носом в открытое окно, при этом нередко заливаясь смехом, глядя, как Маку уже готов потерять сознание от боли и страха. В такие моменты, самым сильным оружием выступали болевые точки. Тогда дрожащим голосом стоило лишь спросить Пика, где в данный момент некая Моника или просто поинтересоваться, что сейчас делает Вару. Как бы то не звучало абсурдно, именно эти два вопроса были способны вывести эту смеющуюся тварь на настоящие слёзы, хотя если не замолчать в нужный момент, рискуешь получить расколённой на газовой плите вилкой. Интересным было то, что если Вару был знаком Куро ещё с тех, добрых времён, то странная Моника лишь несколько раз упоминалась королём в разговоре, а вследствие, когда трефу уже чуть ли не ломали руки, названа на стрессе, спасшая жертву от жутких последствий.    В любом случае, он много делал для выживания в этом доме. Он изо дня в день продумывал схемы, как облегчить своё существование в новой для кардинала ситуации, будь то умение заточить кухонный нож, чуткий сон, появившийся не от лучшей жизни и даже такое просто действие, как питание, поддерживающее хрупкое тело на ногах.    И вот, белый лаковый чайник с большими розовыми бутонами и чёрной железной ручкой издаёт отчаянный визг, сопровождаемый белой дымкой из острого носика, выводя из мыслей покрытую серыми прядями волос голову.