Дельта.

      Рыжее солнце медленно клонилось к горизонту, неторопливо скрываясь за далёкими горами. Вечерний закат медленно вымывал блестящую лазурь из необъятных небес, заливая в картину, словно цветной акварелью, краски багрового, розового, глубокого темно-синего и фиолетового цветов. Небесная радуга всевозможных оттенков переливалась также, как и и плыли облака по бесконечному полотну умелого художника — едва тихо, незаметно и постепенно. Вечер вступал в свои права, аккуратно отправляя день на покой, чтобы потом, гораздо позже, перейти в глубокую ночь.       Тейлз считал это красивым. Да и Соник, которого механик всё же заставил сесть на пассажирское кресло, тоже.       В салоне торнадо царила уютная тишина. Лишь тихо гудящий двигатель и слышимый лишь на периферии созния писк приборов нехотя пытался прервать витающую в немного разряженном воздухе атмосферу расслабленности и бесконечного покоя.       Соник и Тейлз не разговаривали, наслаждаясь молчаливой идиллией и безмолвно погружаясь всё глубже и глубже в немые дебри своих размышлений.       Кобальтовый ёж, изредка скашивая взгляд изумрудных глаз в сторону сидящего спереди лиса, думал о том, как же всё изменилось, но при этом осталось прежним. Тейлз уже практически вырос, пускай и всё ещё был ниже его где-то на пол головы, стал геройствовать самостоятельно и проводить независимые — и не только — исследования, получая непосредственную поддержку от людского правительства. Глядя на него, Соник не мог соотнести этого уверенного в своих силах, не по годам развитого подростка, с тем зажатым, неуверенным и запуганным всеми одиноким лисёнком, найденным им на Западном Острове несколько долгих, но при этом пролетевших, словно одно единственное мгновение, лет назад.       Раз за разом проходясь по нему взглядом, синий ёж испытывал странное чувство в груди. С одной стороны, он был бесконечно горд за него, горд за то, каким он стал и станет в будущем, а с другой его одолевала странная тоска по прошлому. Изредка, точнее сказать, совсем редко, зеленоглазый ёж ловил себя на мысли, что он хотел бы, чтобы всё было как раньше, но гнал эти мысли прочь, как только догадывался о своём потаённом желании.       Если уж быть совсем честным, Сонику иногда казалось, что Тейлз скрывал от него что-то. Что-то важное. Да и не только от него, а ото всех.       Соник не был уверен, почему считал, что лучший друг, практически брат, что-то утаивал. По этой причине и не предъявлял подобные, достаточно громкие обвинения, основанные, по сути своей, исключительно на голых предположениях, не имеющих под собой никакой доказательной базы, а становиться причиной появления первой трещины в их безоговорочном доверии друг к другу, выстроенном долгим и изнурительным путём долгой дружбы и совместных приключений, в случае ошибки Сонику совсем не хотелось. Помириться то они помирятся точно, но залатывать дыру в доверии придётся ещё очень и очень долго.       Соник пускай и был ветряным и немного рассеянным по своей натуре, но дураком однозначно не был и прекрасно понимал и осознавал возможные последствия своих действий — всё же, ребёнком его уже не назовёшь, вопреки его поведению в определённые моменты — поэтому и молчал, рефлекторно притрагиваясь к старому красному шарфу на своей шее.       Соник не знает, откуда он у него. Как и не знает, откуда сам взялся — просто в один момент взял и проснулся на холодной земле Рождественского Острова, в разорванной одежде, будучи измазанным в засохшей на его на тот момент бледно-синей шерсти крови, с неизвестно как оставшимися целыми ярко-красными кедами на ногах, белыми перчатками на ладонях и тем самым шарфом на шее, к которому он, по какой-то причине прикипел с особой силой.       Этот шарф по какой-то причине успокаивал его. Яркая ткань как будто бы впитала в себя запах столь далёкого и неизвестного, но родного дома. Прикасаясь к нему, он словно бы чувствовал, что оказывается где-то там, где-то в неизвестности — холодной физически, но тёплой и уютной психологически.       Он не понимал, с чем это связано. Подобное поведение совсем было не свойственно его свободолюбивой натуре, из-за которой он не мог надолго засиживаться в одном месте, срываясь на рассвете куда-то вдаль. Куда? Соник и сам не понимал — просто бегал и исследовал планету, помогая тем, кто в этом нуждался.       Своим домом он считал весь мир, а каждого живущего в нём — хорошим соседом и сожителем, каким бы на самом деле он ни был внутри. Соник считал, что свобода — это неотъемлемое право каждого живущего существа и только ему решать, как ей распоряжаться, а кобальтовый ёж будет рядом, чтобы в случае чего подставить своё крепкое плечо или наоборот, помешать совершить то, что он считает очевидным злом.       Так он и жил, живёт и будет жить в дальнейшем будущем. Его устраивал подобный уклад своей жизни. Соник никогда не интересовался тайной своего происхождения. Точнее не так: ему, безусловно, было любопытно, однако целенаправленно что-то узнать он никогда не пытался, да и не хотел, если уж быть совсем честным. Кобальтовый ёж предпочитал беззаботную жизнь в настоящем, чем тяжёлые думы о своём, до невозможности туманном прошлом. И всё же...       Соник провёл подушечкой большого пальца по выцветшей от времени и пережитых приключений тонкой красной ткани.       ...шарф он носил, словно какой-то оберег, в душе надеясь на что-то. Но вот на что, Соник не понимал. Совсем не понимал. Просто надеялся и всё, и даже сейчас надеялся, устремляя задумчивый взор изумрудных глаз куда-то далеко-далеко, в сторону расплывшейся на многие километры вперёд бескрайней лазури далёкого океана.       Тейлз же, в свою очередь, думал о другом. Думал о чём-то более насущном и, возможно, в данной ситуации важном — о плане.       В голове лиса уже успела сформироваться короткая цепочка, первым звеном которой было найти уполномоченного «G.U.N.», а вторым — разузнать о происходящей ситуации, постаравшись ненавязчивым образом выведать информацию о том, куда отправили Майти с его отрядом, а там уже действовать по ходу дела.       Не слишком надёжно, однако всяко лучше, чем ничего. Пускай Тейлзу и не слишком нравилось действовать практически вслепую. Впрочем, чтобы исправить этот весьма досадный момент лис и планирует нанести «G.U.N.» визит...       Механик нахмурился.       С этой организацией у них всегда были... непростые отношения.       С одной стороны у них была одна и та же цель, однако этот факт не мешал агентам этой организации — особенно высокопоставленным — относиться к ним с нескрываемой пассивной агрессией.       Тейлз не понимал этого. А после инцидента на «АРК», к непониманию присоединилась ещё и настороженность, заставляющая при любом контакте с кем-то кроме Руж, Майти и большей части его отряда напряжённо навострять уши. Механик опасался их и того, что они могли сделать. Резня пятидесятилетней давности и последнее крупное приключение отчётливо показало то, что «G.U.N.» далеко не те, кому стоит в полной мере доверять. И если они относились к ним с настороженностью, то сами «G.U.N.» — с пассивной агрессией, если не с неприязнью на подобии той, которую к ним чувствует Айс.       Айс в общем была страной. Не сказать, что с кем-то кроме Майти или Рея они с Соником тесно общались — да и с этими двумя они скорее были хорошими приятелями и напарниками, чем друзьями — но даже этого времени хватило, чтобы понять, что крольчиха чем-то отличается от своих сокомандников: она была предана «G.U.N.» даже сильнее, чем Майти, назначенный командиром отряда и в отличие от остальных, она отказывалась хоть как-то идти на контакт с ними, предпочитая держать дистанцию и исподлобья бросать на них весьма многозначительные взгляды, не забыв при этом презрительно хмыкнуть, скрестив руки на груди, если уйти она по той или иной причине не могла.       Это было странно. Очень странно и немного непривычно: столько неприязни и не от Эггмана, а от другого морфа, считай, напарника и союзника, с которым ты борешься за единое дело... Это было крайне необычно. Соник считал также. Из этого механик и сделал вывод, что у высокопоставленных членов «G.U.N.» что-то на них есть, и это самое «что-то» совсем не хорошее, ибо как ему однажды рассказал Грей: она дочь морфа, который на данный момент времени имеет весьма и весьма высокий пост в организации и является далеко не последней личностью в иерархии. Правда насколько высоко он находился в пищевой цепи, ёж предпочёл не рассказывать, ну а Тейлз, пускай и не удовлетворившись подобным ответом, решил не допытывать.       Однако как бы Соник и Тейлз не относились к «G.U.N.», и что бы те не думали о них в ответ, в ближайшее время им придётся работать вместе. Хотят они этого, или нет.       Размышления голубоглазого механика прервал негромкий, но при этом до одури неожиданный писк авианавигатора «Торнадо». Треугольные уши лиса встали торчком, уловив циклично повторяющийся звук устройства. Переведя взгляд лазурных глаз в сторону пищащего механизма, Тейлз мельком оглядел его внимательным взором, а после, обдумав полученную визуальную информацию, на весь салон провозгласил:       — Мы скоро прилетаем! — голос юного лиса громкий и самую малость хрипловатый. Всё же уже не ребёнок — подросток, совсем недавно перешедший в пубертат.       Сонику было немного непривычно слышать глас лучшего друга именно таким, каким он есть сейчас. Тейлз, если присмотреться, действительно начал меняться внешне: шерсть стала гуще и темнее, да и вытянулся он. Однако кобальтового ежа больше удивляло не это, а то, как младший справляется со своим переходным возрастом: обычно подростки в этот период больше напоминают шторм или бурю, с их постоянными перепадами настроения, привычек и всего остального. В конце концов, гормоны начинают шалить просто как ненормальные. И, быть честным, Соник ожидал чего-то подобного и с Тейлзом, но ошибся: лис спокойно переносил свой пубертат, не падая из крайности в крайность, а оставаясь достаточно цельной личностью. Если так призадуматься, то ничего удивительного в этом нет: сироты почти что всегда взрослеют раньше, чем остальные дети. Особенно такие сироты, как Тейлз, уже успевшие пережить то, с чем бы далеко не каждый взрослый справился.       Глядя на это, Соник не уверен, радоваться ли этому или наоборот — стыдиться, что вопреки всему не смог помочь лису почувствовать себя нормальным ребёнком с нормальным детством. Хотя, глупо было ожидать чего-то подобного, когда и у самого Соника этого самого нормального детства отроду и не было, как и дома с семьёй. Возможно поэтому пубертат не затронул и его тоже, а может причина была в чём-то другом. Соник не понимал этого. Совсем не понимал. С инцидента на «АРК» он в принципе начал замечать, что много не понимает ни в себе, ни тем более в других. Может это было нормальным, а может — нет. Кто знает?       Уйдя в свои мысли настолько глубоко, Соник далеко не сразу услышал громкий возглас лучшего друга, что уж говорить о едва слышимом даже с его слухом пищании.       — Соник!!! — лишь с третьего раза кобальтовый ёж услышал его и, мелко встрепенувшись, вернулся в реальность с громким:       — А, что? — спрашивал Соник, непонимающим взглядом глядя по сторонам, а когда, наконец, остановился, то столкнулся с обеспокоенным взором пары лазурных зарев. Кобальтовый ёж чертыхнулся. — Прости, Тейлз, — начал он. — Задумался. Можешь повторить, что ты сказал?       Тейлз потупил взгляд, параллельно с этим наблюдая за тем, куда летит «Торнадо». Осмыслив услышанное, он, чуть погодя, повторил:       — Я сказал, что мы скоро будем на месте, — немного неуверенно ответил, хотя скорее пробормотал он.       Соник кивнул:       — Roger that, приятель! — кобальтовый ёж ответил весело, с уже привычным задором и прищуром, мгновенно превратившись из задумчивого мыслителя обратно в хорошо известного героя. Тейлза это немного напрягло и он спросил:       — Соник, — начал он, заставив зеленоглазого спидстера вопросительно хмыкнуть. — Всё хорошо?       На мгновение повисла тишина, которая определённо не нравилась им обоим. Соник сдался первым:       — А должно быть иначе? — вопросительно приподнял бровь Соник, а после мягко улыбнулся, небрежно махнув рукой. — Не беспокойся, всё хорошо. Просто немного задумался.       Тейлз всё ещё сомневался. Он чувствовал, что что-то было не так:       — Точно?       Соник вздохнул:       — Точно, — подтвердил он. — Тейлз, я серьезно: всё хорошо. Просто в последнее время я стал немного больше... Думать.       Соник не врал, это действительно было так. Однако Тейлзу вряд ли стоит знать о том, что именно происходит в голове у его лучшего друга. Вряд ли лису понравится, что иногда ёж ловил себя на мысли, что не хотел того, чтобы он уходил. Едва ли это выставило бы его хорошим другом и тем, кому механик мог бы безоговорочно доверять, а о других его переживаниях ему не стоит знать потому, что Соник не хотел, чтобы хотя бы кто-то видел его... Слабым, что ли? Да, наверное, именно слабым.       Соник отдавал себе отчёт в том, что наверное это неправильно — утаивать от лиса настолько много всего. Но и делиться тоже не хотел. Возможно не хотел ещё и потому, что не был уверен, что это действительно те темы, которые достойны обсуждения. Да и момент, на самом деле, совсем не располагал к часовому разговору по душам.       Тейлз нахмурился и поджал губы, но допытывать не стал не только потому, что понимал неуместность обсуждения этого в данный момент времени, но и потому, что был хорошим другом, а хорошие друзья не должны давить друг на друга, а давать выбор. Если Соник и умалчивает о чём-то, то должно быть у него есть на это причины. У них ещё будет время поговорить позже, а пока что нужно сосредоточиться на задаче.       Тейлз неторопливо кивнул:       — Хорошо, — начал он. — У тебя должно быть есть причины не говорить, — лис бросил взгляд в сторону авианавигатора, а Соник, пока Тейлз отвлёкся, прикусил внутреннюю сторону щеки. — Но ты же знаешь, что ты всегда можешь ко мне прийти и всё рассказать? — Тейлз снова оглянулся назад, где сидел Соник, и послал ему мягкую улыбку мол «я всё понимаю».       Кобальтовый ёж просветлел, в мыслях благодаря лиса. Всё-таки, он был отличным другом, да и самому Сонику нужно время, чтобы разобраться со всем и расставить это самое «всё» по метафорическим полочкам.       — Спасибо, Тейлз, — поблагодарил его Соник и улыбнулся в ответ. — Мне приятно это слышать.       Соник кивнул, не отвлекаясь от управления транспортом.       — Конечно, — сказал он. — В конце концов, для этого и нужны друзья.       Зеленоглазый ёж хмыкнул:       — Тут ты прав, приятель, — в «Торнадо» снова воцарилась тишина, но в этот раз, эта самая тишина была более чем комфортной. Воздух, витающий в салоне самолёта, словно бы стал теплее на несколько градусов, согревая погребённую под слоями одежды и шерсти кожу подобно солнечным лучам в Зелёных Холмах — также мягко и бесконечно приятно. Однако о миссии, которую они возложили на свои плечи, также не стоило забывать. — Так, что у нас по плану?       Тейлз несколько раз непонимающе моргнул, а после, словно бы очнувшись ото сна, резко встрепенулся, начав подбирать слова:       — А, план, точно, — лис немного растерялся, заставив сидящего на пассажирском сидении Соника тихо прыснуть в персиков кулак, с надетой на него белой перчаткой. Этот звук быстро отрезвил его и он, бросив на синего ежа неодобрительный взгляд, продолжил. — В первую очередь, нам нужно найти руководство и разузнать у него о ситуации, а после...       Речь Тейлза неожиданно прервал далёкий грохот. Лис дёрнулся, а Сонику понадобилось всего мгновение, чтобы установить его природу — взрыв.       Взрыв был мощным настолько, что даже за несколько десятков километров его было предельно хорошо слышно и даже шумоизоляция в салоне самолёта не смогла этому толком воспрепятствовать.       Соник подался вперёд, заглядывая за плечо двухвостого лиса.       — Ого-го, вот это у них там веселуха... — пробормотал Соник, увидев вдалеке расцветающий огненно-рыжим солнцем купол. — Знаешь Тейлз, лети-ка ты сам — а я, пожалуй, на вечеринку. Может наших встречу. О-кей?       Тейлз кивнул:       — Угу...       Видимо ситуация несколько серьёзнее, чем они предполагали, и разделиться в этом случае будет несколько разумнее.       Тейлз заставил самолёт опуститься ниже, а после он, надев висящие у него на лбу очки пилота, немного снизил скорость и поднял фонарь. Стеклянная часть кабины самолёта поднялась вверх. В лицо механика тут же ударил невероятно сильный поток ветра, тут же прибив его к креслу. Скосив взгляд в сторону, лис проследил, как окутанный лазурным сиянием луч выскользнул из кабины «Торнадо». И в ту же секунду, как он это увидел, оглушительный Соник-Бум сотряс атмосферу вокруг. Буквально разорвав звуковой барьер на части, Соник устремился вперёд, отбивая ногами по прозрачной поверхности воды, неторопливо скрываясь из поля зрения лиса, утопая в рыжих лучах заходящего солнца.       «Удачи, Соник». — Тейлз говорит это мысленно, спокойным и тихим голосом, а после закрывает стеклянный колпак, вновь стремительно набирая высоту и скорость, постепенно подходя к границе, где «Торнадо», уподобившись Сонику, разорвёт звуковой барьер, устремившись следом, но, одновременно с этим, в другую сторону.       Навигатор уже не пищит — голубоглазый лис выключил его за несколько минут до того, как кобальтовый ёж покинул салон торнадо.       Соник...       На самом деле, Соник беспокоил его: после инцидента на «АРК» его лучшего друга как будто подменили. Это было сперва незаметно — да и многие до сих пор этого не заметили — но за столько лет знакомства Тейлз научился весьма чётко улавливать перемены в настроении зеленоглазого спидстера.       Обычно их совместные приключения не оставляли на еже заметных следов и через день-два — а иногда и сразу — начинал вести себя, как обычно: не замолкал, постоянно шутил и в общем вёл себя, как взрослый ребёнок. Здесь же всё иначе: задумчивый и достаточно молчаливый — будто бы и не он вовсе.       Тейлз всё это замечал, вопреки попыткам — а может и не попыткам — Соника вести себя, словно ничего не случилось. И это работало — лис, пускай и был самую малость встревожен, всё ещё воспринимал изменения в поведении друга, как нечто нормальное и само собой разумеющееся. Однако после этого случая, когда кобальтовый ёж буквально выпал из реальности, перестав слышать и слушать всё, что происходит вокруг, механик всерьёз обеспокоился.       Будь на его месте кто-нибудь другой — то он бы не придал значения подобной мелочи. Однако Тейлз прекрасно понимал, что что-то точно не так.       Конечно, вполне возможно, что он просто себя накручивает и в голове Соника ничего криминального не происходит — а так, мелочи жизни. Но лис всё равно беспокоился, сам не понимая, по какой причине. У него было странное предчувствие того, что если он упустит момент, то в будущем это может привести к серьёзным проблемам.       Кто бы говорил.       Тейлз нахмурился и помотал головой в разные стороны.       Нет, не сейчас. Вскрывать старые раны — это последнее, чем ему хотелось бы заниматься. Но, вопреки всем словам, сказанным синему ежу несколькими минутами назад, поговорить им всё равно нужно будет, как только всё это закончится. Хотя бы просто для того, чтобы успокоить бушующее у него внутри беспокойство и не важно, насколько лицемерно и эгоистично по отношению к другу это звучит.       Из размышлений Тейлза вывел писк — но не навигатора, а бортового коммуникатора. Его звук был немного другим — более низким и громким: механик это сделал специально, чтобы различать их звучание и мгновенно реагировать на вызов.       Не отрываясь от контроля над любимым транспортным средством, лис не глядя, буквально на ощупь, нажимает на кнопку принятия вызова и ждёт.       С той стороны слышится противный белый шум радиопомех, от которых голубоглазый механик брезгливо поджимает уши к рыжей голове. Проходит несколько секунд, и по их истечению, Тейлз слышит чужой голос:       — Это Аванпост-3! Неизвестное судно, идентифицируйте себя!       Голос из диспетчера из динамиков юношеский, — не более двадцати пяти лет на слух — спокойный и немного шипящий, из-за до сих пор мельчешащих помех и механической обработки. Впрочем, подобные достаточно мелкие неудобства, появившиеся в результате работы технологий удалённой связи, не создавали механику никаких ощутимых проблем в обработке полученной информации.       Тейлз молчал недолго: подбирал в голове слова и давил колющее тонкими швейными иглами ощущение нервозности в груди.       Вопреки всем произошедшим в его жизни за последние несколько лет событиям, Тейлз до сих пор был весьма замкнутой и робкой личностью, которой всё ещё было нелегко идти на контакт с незнакомыми людьми и морфами. Пускай и проявлялось это далеко не в такой степени, как раньше, когда он не мог и двух слов связать, постоянно заикаясь и тарраторя, будто бы его кто-то беспощадно, словно дикую лошадь, постоянно подгонял ударами хлыста. По этой причине он и молчал, не желая ударить в грязь мордой.       Тейлз шумно для себя, но неслышно для собеседника, вздохнул, а после, наконец, заговорил.       — Это Майлз Тейлз Прауэр с воздушного судна «Торнадо-3», — сделав паузу, механик продолжил. — Код: 211192. Прошу разрешения на посадку.       Двухвостый лис выдохнул, как только последнее слово сорвалось с его губ. Получилось, вроде, неплохо. Лучше, чем он, по крайней мере, ожидал от себя.       На секунду повисла тишина. Которая, однако, быстро была оборвана новым вопросом со стороны диспетчера:       — Назовите цели вашего появления.       Тейлз прикусил губу, а после ответил:       — Встретиться с командующим... — механик набрал в грудь воздуха, — ...и переговорить с ним.              Следующий вопрос последовал практически мгновенно:       — Сколько вас на борту?       Майлз выдохнул, а после немного замялся, подбирая слова:       — Я один.       Он не врал: он действительно был один, так как Соник убежал вперёд, но сообщать об этом без видимой на то причины или прямого вопроса он точно не будет: чем меньше он контактирует с «G.U.N.», тем будет лучше для них всех — и лиса, и Соника, и, наверное, даже остальной части их не слишком богатой на участников компании.       — Посадка разрешена. Можете приземляться.       И отключился. В салоне «Торнадо» снова стало тихо. Тейлз выдохнул. Что же, одной проблемой меньше. Осталось дело за малым — переговорить с вышестоящим и убедить его разрешить им помочь. А от чего-то Тейлз был уверен, что убеждать придётся.

***

      Сизые сумерки постепенно сгущались над островом.       Когда Тейлз добрался до Жабьего Леса, небо уже практически полностью окрасилось чёрным, с редкими мазками сапфировой гущи безграничного полотна огромного мольберта.       Лес — по сути своей густые джунгли, усеянные всевозможными аномалиями, начиная от огромных парящих в воздухе рыжих цветов, при помощи которых можно вполне себе неплохо путешествовать по этому самому пресловутому воздуху, и заканчивая неестественно огромными жабами разных цветов и раскрасок, с не менее гигантскими аллигаторами, облачёнными в толстый болотно-зелёный панцирь чешуи — неторопливо засыпал. Природа стремительно затихала. Не было слышно шумного скребетания бесконечного количества насекомых, шумный топот скачущих по округе жаб и издаваемого самцами брачного зова. Природа затихала, но не затихала жизнь вокруг.       Мрачный сумрак открыл дорогу для охоты ночных хищников, рыщущих по джунглям в поисках зазевавшейся, а может и уснувшей, пищи под покровом ночного полотна.       В ночное время суток в Жабьем Лесу становилось особенно опасно: температура стремительно падала практически до минус десяти градусов, из-за чего Тейлз ненароком начинал вспоминать пустыни Пескополиса на Острове Ангела, где такое также происходило с наступлением темноты, а всевозможные ночные змеи — маленькие и гигантские — вместе с остальными сумеречными охотниками, заставляли лиса мысленно обрадоваться тому, что он путешествует не на своих двоих, а в «Торнадо», который при желании можно обратить боевым шагоходом или внедорожником с субмариной. Пожалуй, это лучшее, что он когда-либо создавал за всю свою жизнь. Благо проблем с питанием для этой машины у него не было совсем: Изумруд Хаоса с лихвой покрывал все энергетические потребности «Торнадо». Хотя реликт являлся источником питания не только для одного лишь самолёта, но и для всех остальных механизмов, созданных Тейлзом. Как например его ручная пушка, усилители для ботинок или недавно созданный генератор щита, что сейчас в деактивированном режиме преспокойно покоятся во внутреннем ящике справа от механика, будучи отключёнными от энергосети самолёта — на случай какой-либо чрезвычайной ситуации — состоянии.       Тейлз окинул лазурным взглядом раскинувшийся перед ним лесной ландшафт, предаваясь воспоминаниям о том, как они с Соником впервые пробирались по этим густым джунглям, поймав сигнал Эггмана в этой Зоне. Тогда тоже, кстати, ночью, благодаря чему лис как никто другой знает, что значит «ночь» здесь: после вылазки Сонику пришлось тащить его в больницу из-за того, что его успела укусить какая-то мелкая ядовитая змея, а в добавок к этому он умудрился ещё и простыть из-за того, что был абсолютно не готов к здешним температурам. Зато Соник был здоров, как Спартанец в расцвете сил. Здоров, так ещё и практически невредим. Чего нельзя было сказать о нём: ссадины, синяки, ушибы — и это только то, что он вспомнил. На деле ситуация могла оказаться несколько — гораздо — хуже. Впрочем, это было сейчас и не важно. Важно то, что он готов: «Торнадо» обеспечит его всем необходимым на случай любой ситуации, в какой бы он не оказался — хоть в огонь, хоть в воду, хоть в джунгли, хоть под землю, а даже если с «Торнадо» что-то произойдёт, то и так беззащитным он точно не окажется: снаряжения и запасов у него хватает, но лис всё равно надеялся, что они ему не потребуются.       Самолёт пошёл на снижение. Вдалеке, ну как вдалеке — в полукилометре от его нынешней точки дислокации виднелись золотистые огоньки миниатюрных электрических ламп.       Чем дольше он на них смотрел, тем больше различных деталей подмечал: база, хотя скорее лагерь, был весьма и весьма немаленьким — в добрые полтора раза больше, чем стандартное футбольное поле. Состоял из многочисленный тёмно-зелёных палаток, самодельной зоны, отведённой, судя по стоящим там вертолётам, под посадочную площадку, стоянки для бронетехники — танков с парой-тройкой Биг Футов — и ограждающего территорию привозного металлического забора, по всей площади лагеря проходили кабеля электропитания, подведённые ко всевозможным электрическим приборам и палаткам, в некоторых из них до сих пор горел пускай и тусклый, но свет, скорее всего, от настольных ламп или чего-то подобного, что не требует больших затрат в питании.       Тейлз, тем временем, оказался практически над самым лагерем военных «G.U.N.».       Голубоглазый механик потянулся правой рукой к скрытой за стеклянным колпаком янтарно-золотистой кнопке. Откинув крышку, лис с тихим, едва различимым даже с его слухом щелчком нажал на неё, а после вернул затвор на место.       По самолёту волной прошлась тряска невероятно сильной вибрации, заставившая лиса на несколько сантиметров подскочить с кресла пилота и тут же вернуться на место под всеобъемлющим воздействием силы тяжести собственного тела.       «Торнадо» начал стремительно перестраиваться прямо в воздухе: крылья исчезли, втянувшись в выкрашенный сапфировой краской корпус, основной двигатель вместе с большей частью хвоста съехал в нижнюю часть самолёта, откуда из сложенных в дополнительные реактивные двигатели частей транспорта показались две длинные и тонкие, но при этом мощные и прочные ноги боевого шагохода.       Сопла двигателей вновь вспыхнули ярким пламенем цвета вечернего заката и весь преобразованный в новую форму механизм начал плавное снижение прямиком к свободной посадочной площадке.       Подавшись немного вперёд и взглянув вниз через лобовое стекло «Торнадо», Тейлз увидел агента «G.U.N.» в лёгкой чёрной спецовке, держащего в руках пару сверкающих ярко-красным сигнальных огней.       Получив дополнительную информацию о том, куда именно ему нужно планировать и о том, что его уже ждут внизу, двухвостый механик откинулся обратно в кресло и повернул штурвал влево, меняя курс в ту сторону, в которую его направил член «G.U.N.».       Посадка прошла гладко и без каких-либо затруднений. Шагоход легко и непринужденно приземлился в нужной точке, крепко уперевшись мощными стальными ногами в твёрдую землю.       Серебристые пряжки пары ремней безопасности шумно щёлкнули в салоне транспортного средства. Тейлз потянулся рукой в белой перчатке к своей походной сумке, что располагалась в небольшом углублении правой стенки «Торнадо» и, подхватив её, перекинул через левое плечо, позволив ей занять своё законное место на правом бедре двухвостого механика.       Стеклянный колпак над его головой неторопливо открылся, выпуская голубоглазого лиса наружу. В нос мгновенно ударил характерный Жабьему Лесу запах сырости, древесной коры и влажной после недавнего — а может и не недавнего: здесь не поймёшь — травы.       Стоило только подошве красно-белых ботинок коснуться мёрзлой от вечерней стужи поверхности земли, как к поёжившемуся от резкого перепада температур лису в ту же секунду подошёл человек в чёрно-серой форме с перекинутым через плечо автоматом. Личина человека оставалось для механика незримой: шлем с тонированными линзами очков практически полностью скрывал личность агента, оставляя открытой лишь нижнюю часть лица, покрытую тонким налётом двухдневной щетины.       Переведя взгляд немного в сторону, голубые зарева лиса столкнулись со сверкающим кроваво-красным светом дисплеем тонкой круглой камеры — дрон-смотритель, как его про себя называл Майлз. Не оборудован никаким оружием и исполняет либо функцию разведчика, либо подвижной камеры видеонаблюдения. Является переходной стадией между золотым — идеальный шпион — и вооружённым — широко распространённой в рядах «G.U.N.» благодаря своей дешевизне боевой еденице.       Тейлз напрягся. Ему было некомфортно здесь, среди множества людей и роботов, что имеют в его отношении далеко не самые светлые намерения и мысли, но держат их при себе по той причине, что они, к великому неудовольствию «G.U.N.», находятся на одной стороне конфликта, а поэтому всё, что они могут делать — так это бросать нелестные взгляды, не имея достаточно веского повода избавиться от мозолящих, по непонятной причине, глаза морфов. Ведь если они попробуют — правящая верхушка явно будет от этого не в восторге, да и нелегко это — устранить или захватить обладающих недюжинной силой и умом существ, считай сверх солдат, что имея в распоряжении лишь то, чем наделила их природа, имеют достаточно мощи, чтобы практически без труда разнести целый легион бадников, с которым «G.U.N.» бились бы на протяжении добрых дней трёх.       Пожалуй, только эти две причины — хотя в большей мере первая — останавливали солдат от нападения на Тейлза, словно он — Эггман или ещё какой террорист.       Механик это отлично понимал. Понимал настрой, но абсолютно точно не понимал причины. Но, быть честным, не слишком то и хотел узнать: ему это было слабо интересно. Едва ли знание и понимание причины хоть как-то изменит нынешние положение дел. Сейчас всё, что интересовало двухвостого лиса — это поскорее убраться отсюда: здесь он чувствовал себя уязвимым, словно новорождённый крольчонок в логове змеи, что того и гляди набросится на свою жертву, а та этого и понять не успеет.       — Ваше удостоверение, — голос солдата был холоден, словно сталь в середине колючей зимы, но механик всё равно уловил в звучании чужого ровного баритона отголоски неприкрываемого толком презрения и неприязни. Тейлз ничего не сказал, молча потянувшись рукой в белой перчатке к своей поясной сумке, краем лазурного глаза наблюдая за представителями «G.U.N.».       Порывшись в кожаных складках, механик цепляется пальцами за угол небольшого прямоугольного объекта и одним рывком вытаскивает его наружу.       Пластиковая карточка едва заметно блестит в остаточном свету немногочисленных электрических фонарей, а после оказывается в руке у солдата. Тот беглым взглядом осматривает тонкий прямоугольник, покоящийся в не менее тонком кожаном чехле с изображением двух хвостов с тыльной стороны, а после протягивает его роботу.       Багровый дисплей камеры дрона вспыхивает ярким красным отсветом, а после, спустя несколько коротких секунд — нежно-зелёным, отозвавшись негромким звуковым сигналом.       Услышав тихий писк, агент молча вернул пластиковый носитель лису, а после, поманив рукой, развернулся:       — Следуйте за мной.       Тейлз безмолвно кивнул, оглядев полученный обратно пластиковый носитель и вернув его обратно в походную сумку, надёжно закрыв на замочную молнию и блестящую золотом пряжку защёлки.       Гравий тихо шумел под ногами.       Голубоглазый механик оглядывал лагерь «G.U.N.», выжигая в собственном мозгу раскрывшиеся перед ним картины. Ничего нового он не узрел: всё те же палатки, всё те же фонари, всё тот же забор и всё те же тонкие, словно мясистые ленты кишок, прорезиненные провода.       Единственное, что лис подметил — так это солдат. Агенты: люди, морфы и роботы всевозможных мастей и размеров, хаотично на первый взгляд перемещались по всей огороженной забором территории.       Так, по крайней мере, казалось на первый, невнимательный и беглый взор. Приглядевшись же чуть получше, лис неожиданно для себя заметил, что у этого, казалось бы, беспорядочного, словно у молекул, движения, есть определённый порядок: у каждого элемента этой обнаруженной лисом конструкции была своя отдельная задача: кто-то проводил техосмотр рабочего оборудования, кто-то стоял в вечернем карауле около ключевых точек и так далее. Все были чем-то заняты. Даже у небольших дронов, подобных тому, что сейчас бесшумной тенью скользит всего в метре от него, была какая-то своя задача.       Механик не был уверен, что чувствовал, глядя на этот невероятно слаженный механизм. Наверное тусклое уважение, смешанное с беспокойством и укутанное липкой пеленой тупого страха, оседающего на кончике языка противным вкусом волнения.       В такие моменты, Тейлз больше всего жалел о том, что Соника сейчас нет с ним. Одно только присутствие синего ежа рядом уже наполняло душу двухвостого механика неведомой силой и уверенностью в собственных способностях.       Однако стоило механику поймать себя на этой мысли, так он в ту же секунду отвесил себе сильную метафорическую пощёчину. Уже почти два года прошло с той эпопеи, связанной с Хаосом, а он до сих пор в полной мере не свыкся с тем, что больше не является сайдкиком кобальтового ежа.       Это... раздражало, что ли?       Нет, раздражал не лучший друг, а факт того, что где-то внутри он всё ещё зависим от него и его присутствия рядом с собой. Прошло уже достаточно времени, чтобы он, наконец, научился рассчитывать в первую очередь на себя, а не на его помощь. Он уже давным-давно доказал себе, что может справиться с чем бы то ни было самостоятельно и без поддержки в виде зеленоглазого спидстера. Так что хватит уже об этом думать, у него и без этого достаточно дел, которыми нужно заняться.       Остановились они достаточно скоро: всего несколько минут и вот они на месте. Массивная тёмно-зелёная палатка, опирающаяся на несколько стальных стержней встретила их молчанием и едва слышимым шелестом бумаг, раздающимся изнутри строения.       Солдат «G.U.N.» зашёл внутрь, а после поманил рыжего лиса жестом руки. Механик проследовал за ним, бросив напоследок мимолётный взгляд на многоцветный корпус зависшего над землёй дрона, оставшегося снаружи палатки.       В импровизированном штабе было темно и достаточно просторно: у мягких стен конструкции стояли немногочисленные стальные шкафчики и полки с отчётными ведомостям и прочими неизвестными лису бумагами, в самом центре стоял длинный прямоугольный стол, отблёскивающий бликами гляца в свету единственной лампы, закреплённой под потоком и к которой было подведено несколько лент силовых кабелей.       Мягкое белое сияние непрерывным потоком заливало часть, где за столом восседал полковник и, по совместительству, ответственный за Аванпост-3 человек, при этом оставляя всю остальную часть погружённой в ночной полумрак.       Сам же полковник, кажется, сперва и не заметил новоприбывших, с головой и телом углубившись в работу, обратив внимание лишь после деликатного обращения со стороны подчинённого:       — Полковник Редипс, — названный человек резко поднял голову, опустив на посетителей тяжёлый взгляд ледяных глаз, заставивший двухвостого лиса едва заметно дёрнуться от пронзительности взора бывалого военного. Правду ведь говорят: прошедшие сквозь войну видят душу насквозь. И это, вкупе с нахождением на едва ли не вражеской территории вынудило лиса занервничать пуще прежнего. — К вам посетитель.       Полковник на миг перевёл свой тяжёлый взгляд на него, заставив механика стушеваться ещё сильнее.       — Я вижу, — его голос низкий, с характерными для возраста хрипящими нотками и вплетённой в ткань звучания холодной, словно лёд, сталью. — Оставь меня и нашего... — он сделал паузу. — ...посетителя наедине. Уверен, нам есть что с ним обсудить.       Полковник сложил руки в замок. Должно быть, пытается задавить морально. Если это правда так...       Сопровождавший его солдат кратко отдал честь, а после, развернувшись на пятках, удалился прочь, оставив их, как просил, а вернее приказывал старший по званию, наедине.       ...то у него это определённо хорошо получается.       Как только шаги за тонкой «стеной» стихли окончательно, растворившись в вечерней мгле, полковник вновь заговорил, только в этот раз обращаясь напрямую к лису:       — Присаживайтесь.       Он кивком головы указал на стоящий у противоположного края стола металлический стул, занесённый, кажется, совсем недавно — час или два назад — судя, по крайней мере, по характерным отметинам и общему состоянию. Впрочем, он мог и ошибаться, однако сейчас это далеко не столь важно.       Тейлз молча кивнул, не имея сил ничего сказать из-за прилипшего к нёбу языка. Во рту неожиданно стало сухо, словно в пустыне на Южном острове. Лис сглотнул немногочисленную, всё же скопившуюся в ротовой полости слюну, и подошёл к предложенному сидению из нержавеющей стали и мягкой внешней обивки, с тихим скрипом отодвинул и сел.       Сидение практически не прогнулось под ним — лишь тихо-тихо всхлипнуло — и вновь умолкло.       Тейлз беззвучно вздохнул, а после скрестил руки перед собой, неосознанно копируя позу собеседника, если сидящего напротив мужчину можно назвать этим словом:       — Майлз Тейлз Прауэр, — начал он. Механик сглотнул. Мне сообщили, что вы ищите со мной аудиенции. Это так? — Тейлз кивнул. — Что-же, вы её получили, — сказал он. — Теперь, не окажите ли вы мне честь объяснить, что вы здесь делаете?       И вновь замолчал.       Голубоглазый лис вздохнул, также не торопясь говорить вновь: обдумывал сказанное военным и подбирал верные слова в голове, настойчиво заталкивая собственные эмоции, как можно глубже в грудь, оставляя место исключительно голому расчёту и учёному спокойствию. Правда, военный, очевидно, был не слишком рад подобному:       — Если вы не собираетесь отвечать, то будьте добры не тратить моё время, — а полковник отлично видел попытки лиса сформировать грамотную мысль и подавить присущий ему эмоциональный фон и играл на этом, словно на клавишах пианино, подбрасывая дров в и без того пылающую адским пламенем печь свёрнутых в плотную спираль нервов, пытаясь заставить сделать ошибку и развести на эмоции.       Тейлз осознавал это — его попытки — однако не понимал, зачем сидящему на против человеку это нужно. И тем не менее, если мужчина и хотел его подогнать, то он этого однозначно добился.       Лис шумно выдохнул:       — Мы с Соником недавно узнали, что база Эггмана снова пришла в действие и решили, что вам не помешает наша помощь.       Тейлз выпалил это быстро, едва ли не на одном дыхании, но всё же успел вовремя взять себя в руки и заставить свою речь звучать спокойно и достаточно ясно, чтобы её можно было без каких-либо трудностей понять.       Механик дал себе мысленную пощёчину. Возьми себя в руки и успокойся! Майлз сделал ещё один глубокий вдох и такой же глубокий выдох. Помогло. Разум снова также ясен, как и при работе над «Торнадо», он снова спокоен, как воды Несуществующего Озера.       — «Решили, что вам не помешает помощь»... — он сделал паузу. — Мистер Прауэр, стоит ли мне напоминать, что это личное дело «G.U.N.» и гражданских лиц, вроде вас, оно никоим образом не касается и касаться не будет. Поэтому я попрошу вас уйти вместе с мистером Соником, где бы он ни был.       Тейлз поджал губы. Да, в словах полковника был смысл, однако правым в глазах лиса это всё равно его не делало: ему должно быть известно о том, на что они способны даже поодиночке, а здесь их сразу двое — Соник и Тейлз — идеальный дуэт, способный творить невозможное. По этой причине лис не понимал, почему его их помощь отвергали.       Лис недовольно замёл хвостами по полу, поднимая в воздух крупные клубы пыли и грязи, в огромном количестве содержащихся в помещении.       Конечно, их отношения с «G.U.N.» были... до невозможности натянутыми, если можно так сказать. Но это не было поводом позволять бросать людей и морфов, работающих в организации, в мясорубку под названием «вооружённый конфликт», особенно когда у них есть силы достаточно быстро его подавить, избежав при этом огромного количества жертв, к тому же, дело принимает ещё и личный оборот, когда в числе потенциальных жертв находятся твои друзья. Поэтому Тейлз был готов упорствовать:       — Сэр я...       Мужчина перебил его:       — Мистер Прауэр, я уже сказал всё, что вам было нужно знать и я не собираюсь повторяться, — голос военного всё ещё был холоден и практически невыразителен. Он говорил, словно рубил с плеча. Тейлз глубоко вздохнул. Спокойно, Тейлз. Спокойно.       — Сэр, — снова обратился к нему лис, — вы же понимаете, что если мы поможем, то всё закончится гораздо быстрее и большинства жертв удастся избежать?       Лис заглянул в глаза полковника, силясь разглядеть в них отклик на произнесённые им слова, однако увидел лишь холод.       — Мистер Прауэр, у вас проблемы со слухом, или, быть может, я что-то невнятно сказал?       Тейлз ничего не ответил. Рыжие хвосты возмущённо взметнулись за его спиной, выдавая тем самым эмоциональное состояние своего хозяина. Лис был возмущён. Возмущён тем, насколько твердолобым был сидящий перед ним человек. Тейлз не понимал, что у этого мужчины было в голове. Неужели он правда не осознавал всей ситуации?       Тейлз в очередной раз вздохнул. Последняя попытка.       — Сэр, услы...       — Достаточно, — вновь перебил он его. — Я даю вам последний шанс: прочь с глаз моих. Дела «G.U.N.» гражданских не касаются. Разговор окончен.       Полковник всё ещё выглядел спокойным, но его слова сочились ядом. Тейлз сжал кулаки, его массивные хвосты активнее замели по твёрдому полу, с каждым движением поднимая в воздух всё больше и больше пыли.       Видимо, договориться с этим человеком не удасться и ему действительно лучше уйти.       Тёмные зрачки в его небесно-голубых глазах расширились до предела, практически полностью поглотив собой яркую радужку, оставив от неё лишь два тонких, едва заметных кольца. В этот момент, Тейлз как никогда был похож на прошлого себя, со своей тогда ещё не сформированной из-за возраста окраски радужки.       Тейлз сделал глубокий вдох, пытаясь унять рвущееся наружу языками адского пламени раздражение и подавить в себе желание высказать мужчине всё, что он думает и о нём, и о «G.U.N.» в общем. Он был на грани. Едва-едва держа себя в руках, но, всё же, он пока держался.       Тейлз одним резким движением встал со стула, а после в несколько широких шагов достиг выхода из палатки, неожиданно остановившись у самого прохода:       — Всего доброго, полковник, — ядовито бросил напоследок он. Мужчина никак не отреагировал, а лис, тем временем, вышел наружу.

      

***

                   До «Торнадо» он добрался, словно в забытье, крепко стискивая кулаки до самого хруста костяшек когтистых пальцев и громкого шелеста ткани белых перчаток. Хвосты продолжали агрессивно следовать за ним по пятам, беспокойно метаясь из стороны в сторону. Шерсть на затылке взмокла от гнева и лишь останки чудом сохранившегося самоконтроля и холодного голоса учёного разума не позволяли ему громко зарычать на всю округу, обнажив усеянную острыми зубами пасть с длинными, словно медицинские иглы, хищными клыками, сокрытыми в чуть продолговатой морде, покрытой толстым слоем белого меха, с топорщащимися в разные стороны толстыми полосами вибриссов, исправно улавливающими любое, даже самое маленькое изменение воздушных потоков.       Очнулся лис только тогда, когда тёмно-синий самолёт оказался поднят высоко над землёй, а тихие песни обитающих в тропической Зоне сверчков и цикад не сменил едва слышимый гул двигателя и тихая трель работающих механизмов.       Тейлз глубоко вздохнул, заставив протяжный звук набатом отразиться от стен футуристического транспортного средства. Рыжая голова откинулась на подушки и лис попытался успокоиться, вернув себе практически полностью утраченный в разговоре самоконтроль.       Двухвостый свирепствовал. Слова полковника до сих пор не выходили у него из головы. Лис не понимал, как можно быть настолько тупым и недальновидным бараном, чтобы с таким остервенелым отчаянием и не менее решительным упорством игнорировать реальное положение вещей. Люди гибли пачками, а он, кажется, и не пытался этому помешать.       Думая об этом, Майлзу непроизвольно вспомнились три мудрых обезьянки: «не вижу зла, не слышу зла, не говорю о зле». Военный в его глазах тоже был такой обезьянкой, но в отличие от них — глупой и недальновидной.       Тейлз потряс головой в разные стороны, силясь сбросить с разума накатившее на него наваждение и сконцентрироваться на более важных задачах, чем размышление о тараканах в чужой морщинистой голове.       Нужно вызвать Соника.       Нехотя кивнув своим мыслям, Тейлз перевёл «Торнадо» на автопилот, приказав направляться в сторону видневшегося на горизонте массивного дерева, пока сам, порывшись в походной сумке, выудил оттуда небольшой, укреплённый парой едва заметных бронепластин плоский коробок, с изображением двух рыжих хвостов на корпусе.       Открыв металлический чехол, взору лиса предстало небольшое сложенное пополам устройство с длинной тускло-голубой линзой.       Достав его и разложив, лис одним движением руки надевает причудливый механизм на своё правое ухо. Линза аккуратно ложится на глаза, а тонкий столб чёрного микрофона — занимает место возле закрытого рта механика.       Тейлз запускает устройство, заставив линзу с внутренней стороны пойти мелкой рябью, обрастая дополнительными строками внутреннего интерфейса дополненной реальности — радар, совмещённый с компасом в левом верхнем углу, под меню выбора режимов, включающее в себя ночной, тепловой и хаотический — немного ниже, загруженная уменьшенная версия карты местности — напротив радара, а второе под меню, заключающее в себе оставшиеся функции — на одной плоскости с режимником.              Удостоверившись, что скоп работает исправно, лис отнимает правую руку от штурвала и за несколько нажатий на располагающиеся на внешнем корпусе наушника клавиши, выходит на используемую синим ежом частоту.       Зеленоглазый гонщик отвечает как всегда быстро и у двухвостого механика уходит секунда на то, чтобы собраться, взяв себя в руки и ещё миг, чтобы начать разговор первым:       — Соник, это Тейлз, — начал он. Голос лиса нейтральный, как и большую часть всего времени, с навеянной пубертатным периодом хрипотцой, медленно разъедающей детскую писклявость и феменивную мелодичность былых дней, неторопливо заменяя её на новообретённый низкий баритон, с вплетённой в него нитью учёного холода. — Ты меня слышишь?       Зеленоглазый ёж отвечает практически мгновенно, едва двухвостый лис произносит последнее слово во фразе:       — Слышу громко и чётко, — высокое звучание чужого голоса чистым потоком резонировало в ушной раковине двухвостого механика: спокойный и тёплый, переплетённый с детской задорностью и юношеской несдержанностью. Соник говорил на бегу, отбивая изогнутой подошвой ботинок по мраморной поверхности земли. Должно быть, бежал напрямую через Приморские Холмы, а не как он, через короткий путь. Такими темпами, через десять минут уже будет на месте. — Как всё прошло?       Тейлз в очередной раз за день вздохнул, на краткий миг прикрыв небесно-голубые глаза шерстью рыже-жёлтых век:       — Плохо прошло, — начал он, не в силах задавить просочившиеся наружу раздражение. — «G.U.N.»... отказались от помощи.       — И под «отказались» ты имеешь ввиду...       — Да, именно то, что ты думаешь.       С другой стороны канала связи, кобальтовый ёж испустил из груди усталый вздох, отдавшийся колокольным набатом в треугольном ухе Тейлза:       — Well, — начал он, — я почему-то не удивлён...       — Угу.       — Так... — сделал паузу Соник. — У тебя уже есть план?       Тейлз неосознанно кивнул в знак согласия:       — Да, есть, — механик взглянул на заменившую карту модель того самого дерева, в котором и засела главная причина всех проблем на сегодняшний день. Хотя, вернее сказать, вечер. Если не ночь. — Ты отправишься в основную зону боевых действий — думаю, где она, разобраться сможешь и без моей помощи — и поможешь «G.U.N.» справиться с бадниками, а после прорвёшься через основной вход, — лис сделал паузу, чтобы набрать воздуха в опустевшие лёгкие. — Как только окажешься внутри, устрой там хаос и попробуй найти доктора Старлайна.       — А как он выглядит? — неожиданно вмешался Соник, пока Тейлз молча хлопнул себя по лбу, за то, что не предусмотрел эту часть, а после, проведя несколько незамысловатых махинаций с надетым на ухо устройством, продолжил:       — Я отправил тебе его внешность, — начал лис. — Получил?       — Yea, получил, — утвердительно ответил Соник. — Ясно. Белый утконос в бордовом плаще. Ещё один учёный, который не слишком похож на учёного.       — Ещё один? — непонимающе спросил Тейлз.       — Ну да, — ответил он. — Ты, Эггман и, вот, он.       — Это должно было быть обидно? — недоумевал лис.       — А должно?       Тейлз на несколько секунд завис, тщетно пытаясь обдумать услышанное от зеленоглазого героя, а когда не вышло, сказал:       — Так, ладно, мы отвлеклись.       Соник негромко прыснул, но Тейлз никак на это не отреагировал, решив пропустить тихий смешок лучшего друга мимо ушей.       — В это время я... — лис развернул модель массивного ствола дерева задней частью к себе, устремляя свой взор в сторону скрытого под толстым слоем болотистой воды подземный туннель, простирающийся на десятки, если не сотни метров вперёд, — ...зайду с альтернативного входа и постараюсь найти наших общих знакомых: скорее всего они будут там, — лис прервался, а после уточнил. — Через парадные ворота они едва ли могли бы попасть, но и ты старайся их найти. Всё понял?       — Roger that, командир Тейлз! Всё будет исполнено в лучшем виде.       Названный лис закатил глаза, по звериному фыркнув:       — Ты невыносим...       Соник громко хмыкнул:       — Но ты всё равно меня терпишь!       Механик вздохнул, пожав плечами:       — Работа у меня такая. Кто-то же должен... — он сделал паузу, — ...присматривать за тобой.       Кобальтовый ёж кратко посмеялся:       — Что правда — то прада, — сказал он. — Спасибо за то, что даже сейчас прикрываешь мне спину. Без понятия, что делал бы без тебя.       Тейлз широко улыбнулся:       — Обращайся — на то ведь и нужны друзья...       — Ты как всегда прав, дружище, — он сделал паузу. — Главное, сам про это не забудь.       Двухвостый лис на несколько долгих секунд замер, не говоря ни слова, молча обдумывая сказанное ежом, что не смогло укрыться от внимания кобальтового гонщика:       — Приятель? — настороженно окликнул его он, заставив двухвостого механика отмереть. — Ты меня слышишь?       — А, да, слышу, — наконец, заговорил он после длительного молчания. — Прости, немного задумался, — он неловко почесал затылок свободной рукой. — Конечно, без проблем.       Немного помолчав, Соник ответил:       — Ну хорошо, — неуверенным тоном произнёс он, а после добавил. — В таком случае, конец связи?       Лис неуверенно махнул хвостами под сиденьем, но голосом он никак не изменился, ответив:       — Конец связи, — а после продолжил. — Удачи тебе, Соник. Будь осторожен.       — Thanks buddy, ты тоже. Скоро увидимся.       Механик рефлекторно кивнул:       — Скоро увидимся.       И Тейлз отключился.       Как только в ухе перестал раздаваться ритмичный топот чужих шагов, двухвостый механик стянул устройство с головы, а после, с тихим металлическим щелчком, вернул обратно в пластинчатый футляр, бросил в походную сумку, надёжно запечатав замком.       Грудь лиса разразилась очередным шумным вздохом, отразившимся от прочных стен салона самолёта штормовым бураном. Рука, что на протяжении всего диалога с Соником подкручивала настройки, выводя на изображение линзы продолговатого дисплея необходимую в данный момент времени информацию легла обратно на ручку штурвала.       На самом деле, Тейлз до последнего не хотел втягивать в эту историю Соника, приняв волевое решение разобраться с красноглазым утконосом самостоятельно, но что-то в самый последний момент щёлкнуло в разуме двухвостого механика, заставив его в ключевой момент дать заднюю и рассказать обо всей ситуации кобальтовому герою.       Лис был не рад подобному моменту собственной слабости, пускай умом и понимал, что вдвоём они справятся гораздо быстрее. Но в этом то и было дело: ему нужно было окончательно доказать себе, что он больше не нуждается в помощи Соника. Доказать, что он более не сайдкик и никогда им больше не станет. Доказать, что дорос до этого.       Это и было основной причиной, по которой он принял решение разделиться, а не ворваться тараном, потенциально закончив всю миссию в рекордно маленькие сроки. Возможно это было глупо и до невозможности эгоистично, но Тейлзу было всё равно: доказать собственную значимость для него было гораздо важнее.       А тем временем, до точки назначения остался один жалкий километр.       

***

      Погружение под воду обошлось без приключений: спокойно и относительно тихо. Взрывы и выстрелы, раздающиеся с противоположной стороны ствола огромного дерева не прекращаясь ни на секунду, без конца отбивая в воздухе рокотом сотен барабанов, однако это было там — за толстым слоем древесной матери и металлических укреплений. Здесь же, в тёмно-синий корпус «Торнадо» не прилетело ни единой пули, что позволило лису с лёгкостью и ювелирной точностью окунуть обращённый подводной лодкой механизм под плотную толщу болотной жидкости, меньше чем за несколько минут окончательно скрывшись от раскатов летящих в воздухе боевых снарядов двух противоборствующих сторон.       Соник должен был прибыть на место уже через пару-тройку минут, поэтому за сохранность солдатов «G.U.N.», находящихся снаружи, можно было не беспокоиться от слова совсем, вместо этого сконцентрировавшись на поиске бойцов, что, вероятнее всего, находятся где-то в недрах этих выстроенных природным песчаником пещер.       Подтверждение последнему предположению нашлось достаточно быстро: на своём пути Тейлз наткнулся на две свободно плавающие в морских глубинах половины миниатюрного батискафа с символикой «G.U.N.» на тёмном корпусе. Это был хороший знак, означающий, что либо здесь есть кто-то из его знакомых, либо кто-то ещё.       Вероятнее всего именно первый вариант был истинным. Тейлз не был уверен, по какой причине так считал: просто интуиция подсказывала, пускай он и не был любителем полагаться на неё, предпочитая вместо этого, как и любой другой учёный, вслушиваться в голос фактов. Впрочем, сейчас эти два два гласа в его голове, кажется, смогли прийти к соглашению и лис выбрался наружу.       Удача, судя по всему, продолжала ему сопутствовать, ведь стоило только тяжёлым ногам механического шагохода коснуться поверхности земли, так датчики «Торнадо» практически мгновенно засекли относительно свежие — не старше пары часов — следы чужих шагов, а судя по размеру и расстоянию между каждым следом отдельно — принадлежащих морфу.       Это был успех. Не долго думая, лис направил шагоход в их сторону. Со стороны это могло показаться несколько нелепо: массивный робот с громкими шагами идёт по маршруту из протоптанных чужими ногами следов. И, судя по размеру обуви, с всё тем же расстоянием между каждой песчаной отметиной — оставленных Греем: слишком малы для Майти — самого массивного во всех смыслах в отряде, — но и слишком велики для девушек или Рея. Другими словами: золотая середина.       В пещерах было тихо. Очень тихо. Оглушающе тихо. Тихо и очень просторно: каждый, даже самый ничтожный источник хоть какого-то шума отдавался от твёрдых песчаных стен колокольным набатом: каждая павшая капля была подобна выпущенной пуле, что уж говорить о столь массивном объекте, как «Торнадо».       Но даже не смотря на издаваемый механизмом шум, вокруг было спокойно и тихо: не было никакого, даже мельчайшего намёка на то, что здесь был хоть кто-то живой. Ни мелких животных, ни насекомых, ни червей. Никого. Пещеры будто бы вымерли и это действовало лису на нервы, даже не смотря на то, что он находился не снаружи, а внутри безопасного, защищённого со всех сторон и оснащённого невероятно сильным вооружением шагохода, подсвеченного внутри расположенными по бокам лампами, огнями приборной панели и нежным светом небесно-голубого Изумруда-Хаоса, питающего весь механизм.       У Тейлза было плохое предчувствие, заставлявшее его внимательно смотреть по сторонам через прочное бронестекло и датчики «Торнадо».       Следы привели его к обрыву и механизм замер около самого края, пока лис оглядывал местность, в поисках чего-то, что могло бы помочь ему вновь выйти на след бледного ежа.       Ничего. Тейлз не нашёл ничего.       Разочарованно выдохнув, двухвостый механик откинулся в кресле пилота и перевёл свой взгляд на противоположную сторону пропасти. Что же, выбора нет — придётся перебираться туда, быть может, там он что-то найдёт.       Механик уже собрался воплотить свою задумку в жизнь, как вдруг в далеке раздался оглушительный взрыв, потрясший собой стены пещерных залов громоподобным раскатом штормового грома.       Поверхность подземелья пошла землетрясением. С потолка один за другим посыпались острые шипы вековых сталактитов, вместе с отколовшейся песчаной крошкой, крутым пике падающим прямиком вниз и разбиваясь о твёрдую плоскость песчаного пола.       Жёсткая поверхность скалы, на которой стоял «Торнадо» обросла массивной паутиной трещин, начав крошиться прямо у него под ногами.       Тейлз потянул штурвал на себя, а после попытался заставить транспортное средство отпрыгнуть назад, на безопасное расстояние, однако прежде чем он успел сделать хоть что-то, огненно-красная волна, сплетённая паутиной тонких нитей фасеточных молний накрыла «Торнадо», подобно водному цунами.       Электроника шагохода закряхтела и заискрилась, мгновенно обрастая тёмным туманом мрачного дыма.       Двухвостый лис попытался сделать хоть что-то, чтобы исправить положение, но не успел сделать ничего, когда самолёт свалился прямиком в обрыв, а разум Тейлза сковала настигшая его пелена беспамятства, стоило голове со всего размаху впечататься в штурвал транспортного средства.