Незаконные связи

Я лежу в постели, тест, кажется, насмехается надо мной даже из ящика прикроватной тумбочки. Пит спит рядом со мной, в блаженном неведении о мучениях, через которые я прохожу. Я говорю себе, что это не имеет значения. Даже если я беременна, что бы я делала? Что я могла сделать? Игры будут продолжаться, несмотря ни на что. Я умру, несмотря ни на что. Сноу было наплевать на убийство Руты, почему этот ребенок должен быть другим? И даже если бы это что-то изменило - чего не произойдет, - но если бы это произошло - это раздавило бы Пита. Он этого не заслуживает. Цинна все еще открыл мне глаза, и я знаю. Я просто знаю, что это правда. Что во мне растет ребенок. Когда я закрываю глаза, мне снятся сойки-пересмешницы, десятками падающие с неба. Мне снятся взрывающиеся мины, мне снятся пепел и снег. Мне снится кровь в колыбели. - Я избегаю Хеймитча за завтраком. Я рано спускаюсь в трибьют-центр. Я избегаю зрительного контакта, когда тренируюсь в стрельбе. Хотя я чувствую, как его взгляд прожигает дыру у меня в спине, я притворяюсь, что игнорирую его, выплескивая все свое раздражение на манекен, в который целюсь. Я изо всех сил стараюсь не задыхаться, когда чувствую запах рыбы, приготовленной для нас на обед. Что-то вроде отварных морепродуктов с картофелем и кукурузой, в центре внимания моллюски. Я ковыряюсь в нем, доедая только картошку, когда Хеймитч плюхается рядом со мной с полной тарелкой еды в руке. - Ты в порядке?- спрашивает он -Конечно Финник берет булочку напротив нас, на его лице широкая улыбка. -Я слышал, что в свое время ты был довольно привлекательным- Говорит он Хеймитчу. Я пытаюсь вспомнить, что видел его игры. Они были во время Квартальной Бойни 50-го. Но я действительно не помню, чтобы они выходили в эфир. Я рада этому, если этот шрам на его животе хоть как-то указывает на это - он кажется ужасным. - Ах, не такой красивый, как ты, Финник- . Хеймитч шутит в ответ. - Что ты думаешь, Китнисс? Он такой же красивый, как я?- Спрашивает Финник. Я прикусываю внутреннюю сторону своей щеки, изучая идеальное лицо Финника. Его сверкающие глаза, его светлые кудри. Затем я смотрю на Хеймитча, его кожа пожелтела от ломки, волосы растрепаны. Серые глаза прищуриваются, глядя на меня. -Я бы сказал, что ни один из вас не в моем вкусе - Тогда какой ты типаж?- Спрашивает Финник, наклоняясь ко мне. -Кто-нибудь чуть менее противный, чем ты Финник хихикает, а Хеймитч едва заметно ухмыляется. - Конечно. - Не голодна?- Спрашивает Финник, указывая на мою тарелку. -Я плотно позавтракала- Я пожимаю плечами. Хотя на самом деле я этого не делала - сегодня утром меня вырвало от завтрака. -Тебе лучше продолжать есть. Копи силы для арены, я никуда не понесу тебя, когда наступит истощение Я закатываю глаза, отчасти потому, что знаю, что это правда. Мне действительно нужно поесть. И я чертовски расстроена, что этот ребенок не дает мне поесть. Когда я заставляю себя подняться, чтобы меня вырвало, Хеймитч не следует за мной.   - Я сижу на крыше. В моих руках дымящаяся чашка мятного чая, от которого идет пар, когда я смотрю за пределы радужного города. - Подумываешь о прыжке? - Спрашивает Хеймитч, подходя сзади. Я перебрасываю ноги через выступ, чувствуя силовое поле, которое вернет меня на место. Я бы прыгнула, если бы могла. Я бы прыгнула или вонзила нож себе в сердце, проглотила отравленные ягоды. -Просто любуюсь закатом- Я отвечаю, не поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. Я чувствую, как его присутствие становится ближе позади меня, прежде чем он садится на выступ рядом со мной, наши бедра соприкасаются. - Ты игнорировала меня сегодня. - Не вопрос. Утверждение. Я киваю, прикусывая внутреннюю сторону губы. Я знаю, что должна сказать ему - в конце концов, он этого заслуживает. И он давал мне неплохие советы в прошлом. Возможно, он дал бы мне их снова. Я поворачиваюсь и впервые смотрю на него сегодня. Пропитанный оранжевым цветом заката, который так любит Пит. Легкие серебряные пряди в его волосах кажутся золотыми. Я изучаю его лицо. Это так просто, зная, что с этого момента он будет смотреть на меня по-другому. - Я беременна. Слова повисают в воздухе. Внезапно мне становится холодно. Когда он смотрит на меня, я осознаю всю себя. На его лице нет шока. Нет разочарования,которого я ожидала. Только глубокая печаль наполняет его глаза. В них блестят слезы, когда он говорит: -Ты уверена? Я киваю. Я хочу отвернуться. Хочу убежать и спрятаться. Вместо этого я просто остаюсь сидеть и смотрю на него. -Как давно ты знаешь?- Спрашивает он, стряхивая грязь со своего ботинка. - Наверное - три часа. Но подсознательно… Я не уверена, сколько времени -Это не Пит. - Опять же, это не совсем вопрос от него. Скорее утверждение. -Нет Он кивает. Я вижу вину, написанную на его лице, когда он осознает, что натворил. Хорошо. Ему действительно нужно почувствовать что-то из этого. Чтобы жить в этом. Но это не только его бремя и не только его ошибка. Когда я брала его в той комнате, я знала, что делаю. Я знала, чем рискую. Хотя люди считают меня чистой или наивной, я хорошо осведомлена о беременности, и ничто из этого не имело для меня значения в ту ночь. -Ты говорила кому-нибудь еще? -Цинна знает. Он обо всем догадался. Только ты и он -Ты расскажешь Питу? - У нас осталось три ночи. - шепчу я. Затем я откидываюсь на локти, вглядываясь в горизонт. - Цинна говорит, что если я скажу кое-что ... возможно, Цезарю, они отменят игры- . Я говорю ему. -Возможно...- Хеймитч пожимает плечами, не слишком убежденный. - Я не хочу этого делать, пока мы не будем абсолютно уверены - Мы никогда не смогли бы быть Затем он прикасается ко мне. Обхватывает мою щеку рукой и вытирает слезу мозолистым большим пальцем. - Мне очень жаль... Моя рука тянется к его руке, удерживая ее. - Я знаю. Мне тоже жаль. Слова застывают. Повисают в воздухе, окружая нас. Я ничего так не хочу, как прижаться губами к его губам. Позволить ему овладеть мной прямо здесь, прямо сейчас, на крыше. Чтобы заставить меня забыть мои проблемы - мои ошибки. Но я должна смириться с ними, так же как и он. Поэтому мы просто смотрим друг на друга. Мы неподвижно сидим в этой позе. И я читаю в его глазах все, что мне нужно знать. Что он действительно сожалеет. Что он хотел бы, чтобы все было по-другому. Но также и то, что он не сожалеет о том, что произошло. Что он заботится обо мне и знает, что я заслуживаю лучшего, и знает, что Пит тоже заслуживает лучшего. Что он осел, который ненавидит почти всех, но он не ненавидит меня. И он ответил бы взаимностью на ребенка. И я это вижу. Проблеск этого. Только на мгновение - я позволю себе представить это только на мгновение. Он держит на руках маленькую девочку. Улыбается ей сверху вниз. Любит ее. Он поет и читает книги, учит ее играть на пианино. Выбираю трезвость. Я вижу, как мы вместе ужинаем по воскресеньям. Мы помогаем маленькой девочке с косичками делать домашнее задание. Обнимается в постели, когда ей снится кошмар. И я вижу ее во время ее первой жатвы. В ужасе. Стоит так же, как стояла Прим. Хотя нет никого, кто вызвался бы занять ее место. Некому встать и бороться за нее. Она в ужасе и кричит, когда ее отрывают от нас, моих миротворцев, и бросают на арену, заваленную снегом. Этого достаточно, чтобы вырвать меня из моих грез наяву. Неважно, насколько счастливым она сделала бы меня. Какой красивой она была бы, насколько совершенными могли бы казаться вещи - пока Сноу у власти, мир не будет длиться вечно. Пока Панем не падет и не будет восстановлен, этот страх не давал мне спать по ночам. Этот страх отравит все, что может быть хорошим, и я превращусь в свою мать. Оболочка женщины с отстраненным взглядом. Марионетка Капитолия. Я отстраняюсь от Хеймитча и знаю, что он тоже это видит. Он понимает. - Я собираюсь приготовиться к ужину.- Говорю я, вставая. Он коротко кивает мне, и я чувствую, что его глаза провожают меня, когда я ухожу.   - Хеймитч демонстрирует создателям игры свои новые и улучшенные навыки метания ножей. Это то, что он говорит мне, что планирует сделать, однако после тридцати минут ожидания я захожу в тренировочный зал и понимаю, что он не следовал плану. В комнате пахнет химикатами и чистящими средствами. Моя рука лежит на животе, от вони меня выворачивает. Мои глаза блуждают по комнате, пытаясь понять, что он сделал. По полу разбросаны слабые очертания слов, написанных краской. Вещи, которые должны были быть смыты, но оставили пятно. А Ты прийдешь к дереву? Когда-то забытая мелодия песни поражает меня до глубины души. Смысл, стоящий за ней. Истории, фольклор. Запрещенная и древняя песня в двенадцатом дистрикте, и то, что Хеймитч только что публично продемонстрировал. Я собиралась пострелять, не так ли? Я собиралась показать свое мастерство в стрельбе из лука. Теперь я просто стою. Одна рука на животе, думаю о той песне. Размышляем над словами. Они вздернули человека. Говорят, он убил троих. Подчеркнуто три. Трое - это я, Хеймитч и ребенок. Или, может быть, Хеймитч, я и Пит. Нас трое. Трое победителей из двенадцатого дистрикта. Это несправедливо. Ничто из этого никогда не было справедливым. Но это? У меня пересыхает в горле, когда я смотрю на изучающих меня Создателей игр. - Когда будете готовы, мисс Эвердин-. Я смотрю в глаза Плутарху Хевенсби и начинаю петь.   -   -Я просто не понимаю- Говорит Пит за ужином, протирая глаза. -Ну, у меня нет шансов, что это получится. Я пытался убрать мишень с твоего жениха. Хотя я не знаю, почему она сделала то, что сделала- объясняет Хеймитч Все взгляды устремлены на меня. Только Цинна и Хеймитч, кажется, немного понимают друг друга. -Я...- Я тереблю руки, сложенные на коленях.- Я думал о Руте. И Треше, и Глиммер, и Катоне, я думал о вас всех. Я думал о том, что было названо имя Прим. И я думал о том, насколько все это несправедливо. Я больше не могла выступать для них. Не в смысле насилия.Я так устала быть пешкой Капитолия Затем к моим глазам подступают слезы. Я даже не могу пытаться их сдержать. Это может быть из-за адреналина, или моих гормонов, или просто осознания того, что я разочаровала Пита. Что-то во мне, кажется, сломалось. Проклятие, которое, наконец, лопнуло. Пит встает, подходит к моему креслу и обнимает меня, пока остальные молча наблюдают. -Все в порядке… все в порядке. Он шепчет мне в шею, когда по моему телу пробегает еще одно рыдание. Я чувствую на себе его взгляд. Горящий его взгляд, и я бросаю на Хеймитча особенный взгляд. Его губы поджаты. Кажется, что его собственные глаза мерцают, когда он наблюдает. Полностью осознаю, почему я распадаюсь на части, и ничего не могу с этим поделать. - Пойдем в нашу комнату. Давай поговорим. - говорит Пит, хватая меня за руку. Я киваю, не желая никому спокойной ночи, и иду за ним по коридору. Я вытираю глаза рукавом рубашки, но их заменяют новые слезы. Я сажусь на край кровати, и Пит опускается передо мной на колени. Я замечаю небольшое количество слез в его глазах. Он разрывается на части. Не раздумывая, я вытираю их большим пальцем и обнимаю его за щеки, когда он смотрит на меня. Он выглядит испуганным. Грустно. Ужасно. - Что-то случилось, Китнисс? Правда? Я резко вдыхаю, позволяя всхлипу сорваться с моих губ. - Я… Я не могу- . Я не могу этого сказать. Потому что, как только я это скажу, этого нельзя будет не сказать. Как только слова слетают с моих губ, я не могу взять их обратно. Тошнота наполняет мой желудок, и я проглатываю ее, пока она не захлестнула меня. - Ты можешь. Китнисс, ты можешь рассказать мне все. Что угодно. Я обещаю, я не буду злиться- Говорит он. Это обещание. Декларация. Печально то, что я ему верю. Я полностью согласна, что он останется в стороне. Это то, что делает это еще более душераздирающим. -Пожалуйста, просто скажи мне. Впусти меня, только в этот раз. Позволь мне нести это бремя . Я трусиха. Я трусиха, потому что мои губы не произносят слов. Я не могу этого произнести. Вместо этого я встаю с кровати и открываю прикроватный ящик. Внутри заворачивается тест, и я беру его в руки. Ярко-розовыми электрическими буквами написано слово беременна . Я возвращаюсь к нему, сажусь в ту же позу и разжимаю руки.   - У Питаса отвисает челюсть, когда он смотрит на неоновую надпись. -Когда это произошло? -Я узнала об этом две ночи назад Я вытираю глаза. - Мне очень жаль. Правда . -За что ты извиняешься?- Спрашивает Пит, наклоняясь вперед Я усмехаюсь. За все. Мне жаль о ребенке. Мне жаль, что я солгал ему. Мне жаль, что я испортил свои результаты по тренировкам. Мне жаль за все это. Но я просто говорю: - Прости, я не лучше. -О, Китнисс ...- он обнимает меня за спину и кладет голову мне на колени. Все еще стоит на коленях передо мной, как будто поклоняется какому-то древнему Богу -Ты Слова слишком добрые. Он слишком добрый. Слишком хороший. Но я это допускаю. Мы не возвращаемся ужинать. Мы не выходим из комнаты. Пит просто держит меня, когда я плачу. Он тоже плачет. Он гладит меня по спине и позволяет мне рыдать в его объятиях. Когда мир затихает, восходит луна, а остальные наши друзья давным-давно ушли, он шепчет в темноте. -Мы могли бы использовать это в своем завтрашнем интервью -Что?- Я приподнимаюсь и смотрю на него. Он кладет руку мне на живот и смотрит с опаской. -Капитолий любит младенцев -Они каждый год выбрасывают детей на арену - Да. Дети. Дети, но не младенцы. Они другие ... невинные. Нерожденного ребенка носит их любимый новый победитель - этого может быть достаточно, чтобы заставить их восстать Глупость того, что эти комочки клеток важнее жизней Руты или Прим, смехотворна, но в этом есть определенный вес. Некоторая достоверность. -Этого может быть недостаточно, но это может быть шанс… это может быть что-то -Ты думаешь? - Я Я потираю живот и смотрю в его голубые глаза. -Китнисс ... тебе придется сказать, что это мое. Мы должны вытащить тебя. И мне пришлось бы притвориться отцом. Мы бы застряли на месте преступления. Я знаю, что об этом есть о чем подумать но ... - он умолкает. Конечно. Конечно, он думает, что отец - Гейл. С чего бы ему воображать что-то другое? С какой стати отцом должен быть кто угодно, только не он или Гейл. Сейчас представилась такая возможность. Время рассказать ему правду, всю. Сейчас самое время признаться. Потому что, если его план сработает, он останется со мной. И человек, о котором он беспокоится, не был бы Хеймитчем. Я закрываю глаза, думая об этом. Взвешивая "за" и "против". Он все еще может убить Хеймитча. Или этого может быть достаточно, чтобы заставить его возненавидеть меня. Я решаю смешать правду с небольшой ложью - Даже если этот ребенок не твой , я все равно знаю, что ты был бы замечательным отцом. Он все еще может быть твоим. Если ты этого хочешь. Он играет с выбившейся прядью моих волос, и я наклоняюсь к нему. Нежно целую его. На его губах вкус соли и слез. - Сочту за честь