Circuit de Barcelona-Catalunya

— Каталина, — тяжело вздохнул тренер, стыдливо опуская глаза, — они выяснили причину возгорания. Кане уже как двое суток лежит под аппаратом жизнеобеспечения. Её тело находилось в критическом состоянии, требующем постоянного надзора. Днем и ночью к ней заходили врачи. Ни на минуту одной не оставляли. Ну конечно, она же важная шишка как никак. Эктор времени зря не терял, выяснил, где находится палата и пасся у входа как овечка, то и дело выжидая подходящего момента.  Подходящего момента для чего?  Форт и сам не знал. Единственное, что он понимал, что ему её жалко. И сейчас он снова стоял у дверей, бесстыже подслушивая разговоры. — Прости меня, Каталина… — вздохнул Хуан, сдерживая слезы. Его большой палец нежно гладил ладонь ученицы, пытаясь дать ей комфорт и понимание того, что она не одна, — топливо, которое они предложили, оказалось ужасного качества. Вместе с тобой могло вспыхнуть еще половина гонщиков. Каталина лишь тихо сопела, смотря в потолок. Слезы сами текли по щекам от осознания того, что Кане больше не сможет сесть в гоночный автомобиль и с рёвом пронестись по трассе Формула-1. Она больше не встанет на пьедестал, демонстрируя кубок и прыгая от счастья как маленький ребенок. Кане не умерла, но её жизнь закончилась в девятнадцать лет.  А лучше бы умерла. Не пришлось бы мучатся под кучей проводов. Не пришлось бы бороться за жизнь. Не пришлось бы учиться заново жить. Не пришлось бы. И Хуан и Эктор это понимают. Если посвящаешь всю свою жизнь спорту, то найти ему замену будет чудовищно сложно. Особенно после серьезной травмы. Tormenta, воплощение бури, столкнулась со смертью лицом к лицу. Её желание жить и выигрывать было сильнее самой смерти, раз Каталина сейчас была здесь. Не успей она выбраться, то сейчас лежала бы в земле, а всевозможные СМИ бы гремели новостями о смерти талантливого гонщика. Сердце сжималось. Гонки были жизнью юной Каталины. Хотелось реветь навзрыд. Врачи пересмотрели прогнозы, Каталина будет ходить снова, но для достижения результатов потребуется минимум месяц. Больше всего мороки принесло сотрясение мозга, из-за чего Кане почти впала в кому. Девушка повернула голову на тренера, смотря на него глазами, полными боли и отчаяния. Кане надеялась, что её успокоят. Дадут надежду на то, что она снова появится на трассе вместе с соперниками. Но Хуан этого не делал, он не видел смысла в лжи во благо. — А ну кыш в палату! — раздался раздраженный голос медицинской сестры прямо напротив Эктора. Тот же невиновно улыбнулся, медленно уходя куда-то в сторону. Женщина зашла в палату, а спустя время вышла вместе с Хуаном. Форт же, лишь ухмыльнулся. Это и был его шанс увидеть Tormenta в живую. Он медленно прошел у двери в палату Кане, пытаясь разглядеть весь масштаб травмы. И это зрелище было не из приятных. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, Эктор. Ожоги были не только на руках, но и местами на теле, волосы подпалило огнем, а вид у Каталины измотанный. Форт вглядывался в её лицо, будто пытаясь прочитать её мысли, как вдруг его взгляд встретился со взглядом Кане. Её глаза словно кричат «освободите меня от этого», жалкое зрелище. Её тело не способно показывать её эмоции, она слишком слаба. Каталина сразу же отвела взгляд. Узнала ли она в парне футболиста сборной Барселоны Эктора Форта или нет останется загадкой. Но только вот он её узнал. Форт пожал плечами, уже собираясь уходить, как услышал тихий голос. — Постой, — парень повернулся с небольшой улыбкой на лице, спрашивая взглядом причину обращения, — ты же… номер 32? Из футбольного клуба Барселоны. Всё же узнала. Эктор заинтересованно выгнул бровь, складывая руки на груди. — Верно. — Я слышала о травме, — начала Каталина, каждый раз вздыхая перед новым предложением, — желаю скорее вернуться в игру. Кане сказала это искренне, хоть ей и было тяжело говорить нечто подобное. Но добрая душа Tormenta всегда желала своим товарищам спортсменам здоровья. Эктор молчал, пытаясь подобрать правильные слова. В такой ситуации нельзя желать возвращения в дело, которое почти её убило. Форт знал как общаться с девушками, у него никогда с этим проблем не возникало. Но сейчас футболист был в ступоре, лишь опуская глаза. — Я понимаю, — слабо улыбнулась Каталина, по прежнему избегая взгляда, — иди. И Эктор хотел уйти, но остановился. Парень вновь посмотрел на девушку. Её состояние и вправду оставляет желать лучшего. Но тем не менее она выглядит… спокойной?  — Tormenta, вы… — Ишь какой неугомонный! — раздался рассерженный голос медицинской сестры рядом с Фортом, — бегом в палату! Нечего тут шастать! Эктор сразу же мило улыбнулся и, как ни в чем не бывало, пошел по коридору. А Каталина улыбнулась. Забавный парень. Интересно что у него на уме.  *** — Кане, можете прогуляться до уколов, если хотите, — по-доброму улыбнулась медицинская сестра, покидая палату. Каталина несколько дней проходила через тренировки, которые в итоге позволили девушке снова встать на ноги. С трудом, но позволили. И как будто бы, таким вещам стоит радоваться, но Кане ощущала как у нее постепенно опускаются руки. Ей больше не хотелось ничего делать. Её цели разбиты на миллионы осколков, её мечтам не суждено сбыться. После аварии страшно становится от одной только мысли нахождения в транспорте. Кане до сих пор снится огонь, который обдал руки и оставил о себе напоминание в виде шрамов. Нужно будет купить перчатки. Каталина медленно сползла с кровати. Ей потребовалось некоторое время прежде чем уверенно встать. Взгляд девушки упал на капельницу рядом. Удобная передвижная конструкция. Опереться можно. Кане осторожно прикоснулась к штативу прежде чем взять его в руку. В больнице тихо. Спокойно. Здесь нет шума как на гоночной трассе. И это, в каком-то роде, угнетает. Непроизвольно начинаешь задумываться о вещах, которые даже вспоминать не хочется. Семья Кане возложила на свою дочь большие надежды, а она не оправдала их ожиданий. Из-за невнимательности организаторов почти умер человек. Каталина поёжилась, выходя в прохладный коридор. Вечером здесь людей мало. Все предпочитают сидеть в палатах. Кане сделала несколько шагов вперед. Ноги до сих пор слегка тряслись от нагрузки. Будто гири привязали.  А хотелось бы пробежаться. Оттолкнуться от земли и воспарить как жар-птица, феникс. Избавиться от прошлого, старого облика и воплотиться в нечто новое, совершенное. Но крылья у неё сломаны, как и душа. Каталина ощутила слабое прикосновение к плечу. Стоило повернуться, как взгляду предстал Форт. Эктор Форт. Футболист, чтобы задержаться на подольше, решил симулировать симптомы. Он давно оправился от травмы, но не мог уйти просто так, смотря на сломленного товарища по спорту. Какая-то травма не должна быть причиной прекращения идти к цели. — Выглядите получше, Tormenta, — лучезарно улыбнулся Форт, на что получил слегка удивленный взгляд от Кане. — Номер 32? — неуверенно спросила Каталина, слегка опираясь на штатив капельницы. — Эктор, — пояснил футболист, неловко отводя взгляд. Надо же, знает его только по номеру? — уже давно именами пользуемся. Каталина вопросительно выгнула бровь, на что Форт вздохнул. Да уж, она точно обделена чувством юмора.  — Кстати, Tormenta… — Кане, в процедурный кабинет! — крикнула медицинская сестра с конца коридора. Каталина отвела взгляд от Эктора и медленно зашагала в сторону. Форт закусил губу. И снова ему не дали возможности поговорить с ней. Паршиво.