The Blood

Три месяца спустя

Пак Намджун освободившись наконец от пут суетной жизни студента и от цепей теорий и теорем возвратился в родительский дом пару дней назад. В эти дни мужчина загружает себя чтением, сидя в уютном кресле в шелковом халате и мягких тапочках. Так что он сейчас вполне доволен жизнью. В последние два дня его жизнь превратилась в подобие рая. Не надо никуда спешить. Больше нет никаких лекций, нескончаемой зубрежки, еженедельных тестов и проверочных заданий. За последние годы в его жизни было столько теории, что может хватить лет на тридцать. После такого количества гранита, которого ему пришлось сгрызть, наступает наконец, долгожданный перерыв. Так что рай, вполне заслуженный. Сейчас время показать себя на практике. Он решает отложить до вечера разговор с отцом. Желание рассказать о своих планах на дальнейшую жизнь родному человеку будоражит и слегка волнует душу. Он теперь конкретно знает чего на самом деле хочет от жизни и каким видит будущее со своим избранником. Ему нужно откровенно поговорить с отцом и послушать, что тот предложит и посоветует, как мудрый наставник, который может дать ценный совет. В конце концов, Сон Ун старше и опытней его. Он видел многое и может многому научить.

***

Постучавшись в дверь, Намджун решительно входит, не дожидаясь разрешения, и закрывает её за собой. Хозяин кабинета сидит за письменным столом, погруженный в разбор бумаг. Парень с улыбкой смотрит на склоненную темноволосую голову и крепкие плечи отца. Пак Сон Ун уже немолод, но его тело по-прежнему сильное и крепкое, а ум острый и проницательный. Он все еще привлекательный статный альфа с густой черной как смоль шевелюрой и угрожающими огоньками в глазах, похожих на ночь. Старший альфа поднимает внимательный взгляд в строгих очках с тонкой оправой и мягко улыбается, внимательно изучая взрослого сына. Сняв очки, он встает из-за стола, отодвинув стул с грохотом, обходит его и раскрывает объятия, подзывая сына к себе. Этот простой жест, снимающий тяжеленный камень с плеч младшего альфы, не требует повторного приглашения. Намджун с удовольствием обнимает отца. Хоть он и стал взрослым и его внутренний зверь давно пробудился, но сейчас ему приятно снова почувствовать себя маленьким мальчиком рядом с большим и сильным отцом. Отец для него всегда был надежной опорой, хоть Намджун жил в другой стране. Его объятия — теплый дом, куда можно вернуться в любой момент. — Здравствуй, отец. От Сон Уна пахнет терпкой туалетной водой, немного виски и его собственным запахом перца. Намджун внезапно на себе ощущает его усталость. Сыну становится очень жаль родителя. В собственный дом тот приезжает только глубокой ночью. И практически живет на «работе». Глава Пак и супруга своего видит только спящим. — Джуни, сын мой. — Уткнувшись в отцовские плечо подбородком, Намджун ощущает крепкие отеческие объятия. — Посмотри, каким могучим альфой ты стал. Сплошные мышцы. — Увесисто похлопав по широкой спине сына, мужчина с огорчением произносит: — Ты уже как два дня назад прилетел, а мы видимся только сейчас. — Как ты, отец? — спрашивает Намджун, вытягивая руки и обнимая отца за предплечья. Они оба с искренней теплотой улыбаются друг другу. — Мини звонил в тот день, когда федералы вторглись в наш дом. Снова заинтересовались нашей семьей? Сон Ун ощущает прилив глубокой благодарности к старшему сыну. Намджун искренне беспокоится о нём и о семье. Растроганный отец на мгновение даже забывает о том, что хотел бы узнать, почему тот так спешно прибыл в Когурё. Хозяин кабинета жестом указывает на диванчик, расположенный напротив кофейного столика, а сам возвращается за свой рабочий стол. Сон Ун расслабляется в громоздком кресле, которое, как и большая часть мебели в рабочем кабинете, кажется слишком вычурным и тяжёлым. Он отбрасывает в сторону очки для зрения, которые до этого мирно покоились на бумагах. Намджун устраивается на углу дивана, повернувшись к отцу и положив руку на мягкую спинку. — Не переживай, сынок. — Морщится Пак-старший, махнув рукой, и заверяет: — Уже всё улажено. — Это хорошая новость. — Как твои успехи в учёбе? — Сон Ун никогда не забывает, что он не только глава клана, но и муж и отец. Семья и так прекрасно помнит о его статусе, а ему иногда так хочется побыть просто отцом и мужем. — Я как раз об этом хотел с тобой поговорить. Намджун вскидывает голову, слегка выпятив нижнюю челюсть, и сверкает темными глазами, прикусывая внутреннюю сторону щеки. — Что такое, повысили стоимость обучения? — строгим и слегка недовольным тоном спрашивает отец. — Нет, — в конце концов, Намджун решает, что начать нужно с главного. Старший же не торопит, только сверлит пронзительными черными глазами. — Я намерен закончить обучение на этом этапе и вернуться в Когурё. Намджун знает, что отец всегда был против такого решения. Он понимает, что сейчас его слова могут показаться дерзкими и необдуманными, но он уверен в своей правоте. — Что? Но тебе еще год остался до получения степени. — Не вижу больше смысла просиживать штаны в душных аудиториях. Я готов приступить к практике. А к тебе я пришел, потому что нам нужно обсудить важные дела. Ситуация в Доме Трехногого Ворона требует моего присутствия, — начинает Намджун. — И ещё последние события в Доме Пульгасари* тревожат, и я не могу оставаться в стороне. Сон Ун внимательно слушает сына и кивает. В его глазах читаются уважение и гордость за отпрыска. И Намджун почувствовав уверенность, продолжает: — Нам нужно укрепить свои позиции. Увеличить охрану на границах и привлечь дополнительные ресурсы на подавление притязаний от арабов. Также стоит пересмотреть наши отношения с членами клана Ким и провести профилактику недовольства среди своих. Наш Дом станет в разы сильнее, и мы должны быть едины и готовы к любым угрозам, — решительно произносит он. Парень замолкает, чтобы перевести дыхание. Заодно присмотреться к отцу: как тот принимает такое решение наследника. Подмечая, что отец выглядит куда спокойнее, чем он ожидал. Потому что тот одобрительно кивает. — Ты всегда был сильным и решительным. Я верю в тебя, Джуни. Давай сделаем всё возможное, чтобы защитить нашу семью и подмять под себя Кимов. А затем отец некоторое время молчит, и Намджун не смеет нарушить эту тишину, наблюдая за тем, как тот перебирает мысли в голове. — Ты еще так молод, — неторопливо начинает свою речь Сон Ун, пристально глядя в глаза. — Ты даже не представляешь, что тебя ожидает. Поверь мне, это будет не просто очередной практикой в твоей жизни. Это будет испытание, которое изменит тебя навсегда. — Не беспокойся, я быстро учусь. Намджун с детства не любит разговаривать с отцом через стол. Когда тот сидит в кресле, похожем на трон, Пак Сон Ун слишком напоминает императора или самого влиятельного человека в этой части света. А когда ты ребёнок, тебе нужен просто родитель. Тем не менее, парень добавляет: — И я не боюсь стать плохим человеком. Мои амбиции сильнее того, что будут думать обо мне. Удивительно, но глава Пак не возражает. Старший альфа неторопливо поднимается с дивана, подходит к креслу напротив и садится. Он наливает два стакана виски и протягивает один из них сыну, всем своим видом показывая, что готов к разговору. Намджун глубоко вдыхает, но вдруг осознает, что не знает, как сообщить о главной причине своего возвращения. Однако его размышления прерывает родной голос, звучащий в самый подходящий момент. — Тебе будет гораздо сложнее, чем мне. Ведь клан Пак создавался мной с нуля. А в твоих руках окажется не один, а сразу два клана. У каждого из них свои уставы, правила, характер и нрав. — Моя рука тверда, — отвечает Намджун, крепко сжимая кулак и тряся им в воздухе, демонстрируя, как крепко он способен держать бразды правления. — В твоих руках окажется очень своевольный и строптивый омега, — замечает отец, приподняв бровь. — Ты знаешь, что о нем говорят? — И что же? — неуверенно спрашивает сын. — Говорят, этот сумасшедший омега ест человечину, которую сам же и готовит на своей кухне. — Вздор. — резко перебивает Намджун, поднимая на отца полный негодования взгляд. — Его называют принц-девственник. — Это же хорошо. Разве нет? — Вряд ли. Ходят слухи, что он душит своих партнеров, подобно осьминогу, а потом утаскивает их мертвые тела в убежище и уже там съедает их. Это, конечно, смешно. И чушь полная. — Мужчина откровенно смеется, а затем, выдохнув, произносит с самым серьёзным видом: — Но все же, без всяких гипербол, его объятия смертельны. — Он не животное. Он человек. — Сын мой, не всё так просто. Омега известен своей жестокостью и непредсказуемостью. Его враги боятся его, у него нет друзей, ему чужды сантименты. Твое правление может оказаться под угрозой, если ты не сможешь найти к нему подход. — Я справлюсь. — Уверенно заявляет парень. — Единственный реальный факт — это то, что клан Ким, дабы контролировать его безумства, создал Совет, который теперь руководит всеми решениями до вступления в права нового главы. Всё, что говорит Сон Ун, кажется Намджуну слишком абсурдным, чтобы быть правдой. И парень, неожиданно для обоих, впервые огрызается на отца: — К чему ты мне всё это рассказываешь? Ждёшь, что я расторгну помолвку с ним? Он замолкает, внезапно гнев и ком, вставший поперек горла, словно оживают, стоит ему только вспомнить лицо Ким Сокджина. Он сжимает руки в кулаки, его глаза плотно смыкаются, пытаясь обуздать ярость, готовую обрушиться на всех, кто смеет сочинять о его омеге подобную клевету. Он слышит мягкий голос отца, словно через толщу воды, в котором больше нет ни малейшего следа недовольства или строгости: — Нет, я всего лишь предупреждаю. Не вздумай в него влюбляться. — Мужчина, понюхав виски, залпом выпивает содержимое стакана. Затем, распахнув шире ворот рубашки, сдавлено от горечи напитка проговаривает: — Ваш брак — договор, не более. — Не скрою, отец, он мне симпатичен. И даже больше, — признается сын с усмешкой на лице и так же лихо опрокидывает стаканчик виски внутрь. — Я жажду завладеть его сердцем и телом. Я будто одержим им. Хочу укротить его. Горечь от алкоголя разливается под нëбом, а затем опускается к груди. Ощущение, будто внутри полынь расцветает. Вместо того чтобы утихнуть, злость лишь нарастает в теле, и Намджун готов вцепиться в глотку любого, если еще раз услышит неприятные слухи об омеге Ким, сорвавшиеся с неосторожных губ. Не выдерживая этого накала, младший альфа хочет покинуть хозяйский кабинет, сорваться в ближайший клуб и «начистить» чью-нибудь морду. Отец долго смотрит на сына, задумчиво поглаживая подбородок и хмурясь. В кабинете надолго повисает тишина. Намджун ощущает на себе взгляд отца, но не решается посмотреть на него, смыкая веки. Тишину нарушает лишь тиканье механических часов на запястьях мужчин. Наконец он слышит голос, который всегда казался таким родным, но в одночасье ставший совершенно посторонним. Каждая его нота словно режет Намджуна напополам. — А если у него его нет? — Лицо Сон Уна становится серьезным как никогда прежде, и Намджун распахивает глаза, встречаясь с тревогой в глазах напротив. — Если у него нет сердца. Тогда он сожрет твое. Пак-старший предается размышлениям, и это начинает беспокоить Намджуна. Он не может понять, о чём думает отец, что вызывает сильное беспокойство. Но затем тот удивляет его, неожиданно переходя от личных тем к деловым вопросам. — Как ты планируешь объединить кланы? — Возьму в подручные одного от клана Пак и второго от Кимов. Консильери хочу, чтобы был ты. Главы Капо так и останутся каждый над своими солдатами. На этот раз отец широко улыбается, его глаза светятся гордостью и одобрением. — Ты же понимаешь, что мне не позволяет стать твоим консильери? — всё же «рубит правду» мужчина со вздохом.— Ты будешь носить фамилию их клана. — Что ты предлагаешь? — осторожно уточняет приемник. Лицо главы снова становится серьезным и немного суровым. — Твой будущий супруг все еще имеет огромное влияние на Воронов, поэтому заставь его принять твой вариант. А каким способом ты это сделаешь, мне неважно. — Я хочу пригласить его в ресторан сегодня. — Думаю, это будет правильно. — одобрительно, как-то мягко и добродушно отзывается отец, ласково улыбнувшись. И эта перемена в тоне голоса не ускользает от внимательного слуха сына. Он удивленно смотрит на него. Пак Сон Ун, глава клана Пульгасари, крайне редко говорит в таком тоне и улыбается. В его детстве это случалось чаще, но последние годы выдались для отца непростыми, требуя от него стойкости и жесткости. Однако, как и прежде, ему удается сохранять свой мягкий и по-отечески одобрительный тон. — Ладно, отец, я пойду. Мне надо подготовить всё ко встрече со своим избранником. Намджун опускает глаза. Ему почему-то становится стыдно за грубый тон. Взгляд старшего альфы на мгновенье пронзает его, и ему кажется, что отец догадывается о том, что с ним происходит, что сейчас творится у него внутри. Парень ставит стакан на столик и поворачивает голову к окну, бездумно глядя на ярко-фиолетовые лепестки клематиса, упрямо и решительно вскарабкавшегося по стене дома и достигшего высоты карниза. Он поднимается на ноги, поправляя часы на руке, и мужчина непроизвольно встает следом. Младший успевает сделать несколько шагов, и уже на выходе его окликают: — Джуни! — Да, отец? — Завладей его сердцем. — Я сделаю всё для этого, — решительно отвечает парень. — Но не отдавай ему свое. — Слегка поникшим голосом произносит Пак Сон Ун. Намджун, лишь молча кивнув, не говоря ни слова, уходит. Его сердце неожиданно взволновано бьётся под грудиной, и он понимает, что уже заранее проигрывает оттого, что у него уже что-то есть к безумному омеге Ким. Через минуту, оставшись в кабинете один, Пак Сон Ун, сидя в кресле, закрывает лицо руками. Ладони оказываются неприятно влажными, к тому же внутри его зверя внезапно пробирает мелкая дрожь. Мужчина ощущает, как начинает злиться на сына, в том числе и на себя. На себя потому, что не знает, что делать. Его сын теперь доминантный альфа Дома Пак, клана Пульгасари. Пульгасари* — мифологическое животное с туловищем медведя, хоботом слона, глазами буйвола, хвостом коровы и лапами тигра; питается железом и изгоняет наваждения и кошмары у людей.

***

Безразличие к происходящим вокруг событиям, равнодушие, безучастность, эмоциональная холодность не дают Чимину сосредоточиться на других вещах. Он словно мышь, попавшая в мышеловку, пытающаяся выбраться из собственного плена. Он не чувствует ничего. Парень знает, что подвержен депрессивным состояниям, и в такие периоды даже посещает своего психотерапевта, но на данный момент у него даже нет желания записываться на прием. Омега понимает, что ему необходимо, просто жизненно важно испытать антипатию, симпатию, разочарование, радость, злость или влюбленность — хоть какие-нибудь чувства, чтобы почувствовать себя живым человеком. Но сейчас он как кусок железа — робот, не способный к эмпатии. И если он кому-то говорит, что все в порядке, и делает вид, что он счастлив, то это просто симуляция, ведь он давно не испытывает эти эмоции и не может быть искренним. Он пытается натянуть на себя маску, которая давно стала ему мала. Каждое слово и каждое движение даются ему с трудом, словно он пытается двигаться против течения, которое уносит его все дальше и дальше от настоящего себя. Чимин бездумно свайпит фотографии альф на сайте знакомств, когда в его комнату неожиданно заходит Сон Ун. Омега поднимает глаза и с удивлением смотрит на отца. Он слегка приподнимает ноги, чтобы освободить для него место у изножья кровати, но тот осторожно садится на край постели, прямо по центру, и нежно зарывается пальцами в русые волосы сына, ласково поглаживая их у корней. — Чем занят самый красивый принц во всем Когурё? — спрашивает отец с такой теплотой в голосе, что сердце «принца» Пэкчэ сразу тает. Омега отрывается от смартфона, ответив на сообщение очередного недоальфы. Отчего-то ощущая смущение и неловкость, понимая, как бездарно тратит своё время в тщетных попытках обрести личное счастье. Пак Чимин — почти еще ребенок, юный омега весь погрузился в мир мечты. Он так отчаялся, что решил найти любовь среди тысячи скучных анкет, одинаково банальных ответов и альф, пытающихся выдать себя за исключительную личность. Ночами он погружается в сны: жаркие, реалистичные, сменяющимися днями, в которых он одинокий двадцатиоднолетний омега. И ему не хочется просыпаться. Потому что по утрам он молит Бога, чтобы тот послал ему яркую, сжигающую всё на своем пути любовь. Но унылая реальность всегда вторгается в его мир грез. Парень научился притворяться быть счастливым, как актёр на сцене, который играет роль, чтобы доставить удовольствие зрителям. Его родные и близкие нуждаются в веселом и радостном сыне, брате и друге, поэтому он продолжает танцевать, шутить и смеяться, хотя внутри всё сжимается и путается, будто внутри клубок ниток, который никак не удаётся распутать. Эти спектакли стали для него привычкой. Он научился быть неискренним. Стал как хамелеон, который меняет цвет в зависимости от окружения. Он не признаётся в том, что не понимает своих чувств. — Отец, я не такой красивый, как хотелось бы. Сын снова поднимает на родителя совершенно несчастный взгляд. — Что за глупости! Ты самый красивый омега во всем Когурё. Ты мой цыпленочек. — Отец, ты необъективен. Чимин дует губы и отворачивается к окну. — Вот Ким Тэхён и его старший брат — они действительно красивы и похожи на принцев из сказок. — Айщ, не спорь с отцом, Чим-Чим. Я уже сказал, что ты для меня самый красивый, и никто не смеет с этим поспорить. Отец произносит это ворчливо, но Чимин понимает, что его недовольство напускное. Чуть погодя он отвечает: — Ладно. — С разочарованием тянет он. — Верю тебе. — Почему ты такой грустный, цыпленок? Тебе грустно? Кто-то тебя обидел? Если это так, скажи. — Ничего такого, отец. Парень бросает грустный взгляд на свои колени и запускает пальцы в дырку на джинсах, для того чтобы чем-то занять руки. — Просто в последнее время я не в духе. — Что может поднять тебе настроение? Бесконтрольная улыбка появляется на лице омеги, так тепло и уютно становится от слов отца. Что уж говорить, он понимает, что ему явно повезло с родителями. «Тогда в чем же дело? Что же меня гложет?»— думает он. Парень и сам не понимает, наступит ли тот день, когда он выйдет из этого состояния. Или когда придёт осознание, благодаря которому он получит ответы на вопросы, которые его занимают уже несколько месяцев. Вопросы, на которые пока он не находит ответов. Одно осознает, что причина всего, что с ним происходит, кроется в нем и в его подсознании. Ему незачем искать причину во внешнем мире и бороться с ветряными мельницами. Ему нужно заглянуть глубоко внутрь себя и вести диалог со своим внутренним омегой. Со своим внутренним «Я». Но там внутри, как после боя: земля выжжена на сотни километров вокруг, небо затянуто тучами. И он стоит в полумраке. Словно при жизни стал мертвым. —В этот раз ты не сможешь мне помочь, — с грустью произносит он. — Может быть, тебе поднимет настроение новенький автомобиль? — предлагает отец. — Правда? — с радостью пищит омега, он резко садится на кровати и обнимает отца. Крепко прижимается к его широкой груди. — Я хочу! — Чимин слегка отстраняется и с пытливым интересом заглядывает в родные глаза. — А какой? — Завтра прикажу Со-Джуну сопроводить тебя в салон и помочь с выбором. — говорит отец. — Нет, отец! — внезапно вырывается из объятий омега. И отползает к изголовью кровати, активно перебирая ножками, и прижимает колени к груди. — Только не Со-Джун. Сон Ун, непонимающе, смотрит на него с подозрением. В этот миг парень понимает, что выдал себя с потрохами. Его внешний вид отражает его внутреннее состояние. Барьер, который скрывал внутренний мир омеги, рушится, и он становится беззащитным. Чимин осознает, что именно здесь таятся причины его проблем, конфликтов с самим собой, отсутствия эмоций и фантазий о выстраданной, вымоленной любви, которую он так жаждет. Он опускает глаза и говорит тихим голосом: — Может быть, кто-нибудь другой поедет со мной? Чимин испытывает чувство стыда. Со-Джун — его тайна, и она всё ещё заставляет омегу сжиматься и с трудом дышать, когда он вспоминает об интимной связи со взрослым альфой. Кузен — его бывший любовник, и его влияние на психику Чимина всё ещё ощутимо. — Знаешь, Чим-Чим, я давно хотел поговорить с тобой о Со-Джуне, — осторожно начинает отец. Теперь парню страшно. Страх забирается в самое нутро, постепенно сжимая всё сильней и сильней гулко бьющееся сердце. Если отец узнает о его связи с кузеном, он потребует его голову на блюдечке. «Или он уже знает?» — О чем тут говорить? — Я много лет живу на этой земле, — Сон Ун поднимает руки, демонстрируя свою мирную натуру, когда замечает страх в глазах омеги. Он решает начать издалека, в ответ на это сын даже позволяет приблизиться к себе. — У меня большой жизненный опыт. В молодости у меня было много омег. Тшш, только не говори папе, — он прижимает палец к губам и хитро подмигивает, а затем, обличающе ткнув пальцем в грудь сына, произносит: — Я знаю, как выглядит влюбленный омега. — К чему ты клонишь? — громко защищается юноша. — Я вижу, что ты влюблен в него. И это длится уже давно, с подросткового возраста. Омега на мгновение задумывается о том, как Со-Джуну удавалось скрывать их связь, при этом активно участвуя в жизни клана. Он и по сей день посещает праздничные обеды в их доме и непосредственно общается с главой клана. Чимин теперь ясно осознает, что Со-Джун — настоящий мастер маскировки, способный обмануть даже самых проницательных людей. Его умение оставаться в тени и одновременно быть в центре событий вызывает у него восхищение и тревогу. Он понимает, что Со-Джун может быть как отличным союзником, так и врагом. И если тот задумает и решится на предательство, его отец никогда не догадается, кто крыса в их логове. — Нет. Это не так. — Не обманывай. Отец берет одной рукой ладонь сына и нежно гладит другой, стараясь успокоить его и убедить довериться ему. — Возможно, мои слова покажутся тебе обидными и ты посчитаешь меня своим врагом. Потому, как влюбленный человек стремится защитить свою Любовь, не внемля голосу тех, кто желает ему лучшего. — Во взгляде отца мелькает сожаление. — Со-Джун тебе не пара. Он намного старше тебя.— Альфа замечает, как сын начинает волноваться в попытке оправдаться, и спешит объяснить свое утверждение: — Вы не сможете быть равными в отношениях. Он всегда будет старше, опытней, а значит хитрей. И рано или поздно твои розовые очки разобьются. И хорошо, если осколки полетят наружу и не ранят твою душу. — Но отец, я не люблю его. — Не любишь? — по-настоящему удивляется он. — Уже нет. — Омега сжимает губы в непонятной улыбке, и отец делает вид, что верит ему. — Это хорошо. Значит, я могу быть спокоен за тебя? — Да. — Вообще-то я хотел поговорить о другом. Мужчина вдруг встает и подходит к окну. За стеклами все утопает в зелени и многоцветии. Сад радует хозяина дома высокими старыми деревьями, застывшими от безветрия. Лучи заходящего солнца проходят сквозь стекло и всё ещё горячие до невозможности, опаляют щеки и плечи, до которых дотрагиваются. Среди этого многоцветия он видит куст с изобилием мелких нежных розовых цветов: изящных, утонченных и элегантных. Такие прекрасные и хрупкие. Такие только почитать, лелеять и оберегать. Он прекрасно знает, как они пахнут, потому что сейчас в комнате стоит ненавязчивый медовый аромат спиреи. — О чем? — спрашивает тонкий голос, прервав Сон Уна, который наслаждается видом сада. — О твоем образовании. — Вот же чёрт. — Чимин удрученно прислоняется лопатками к спинке у изголовья кровати и, внимательно взглянув на внезапно напрягшуюся спину отца, быстро тараторит: — Я всего лишь пропустил несколько лекций. Я обязательно наверстаю упущенное. Обещаю. — Что? Прогулы? — мужчина оборачивается, засунув руки в карманы брюк, и с недоверием щурится, словно препарируя собственное дитя. — Ты не посещаешь университет? — отцовский голос начинает меняться, приобретая более грубые нотки. В одно мгновение тот добрый отец, который секунду назад разговаривал с сыном, исчезает. Его место занимает властный и бескомпромиссный глава клана Пак, и Чимин сразу чувствует эту давящую ауру. — Я начинаю задумываться о постоянном сопровождении для тебя. — Нет, не надо! Ты же знаешь, как я это ненавижу. — Однако это уже не имеет значения, — он с подозрительной поспешностью отворачивается к окну, и Чимин мгновенно осознает, что сейчас будет произнесено нечто, что невозможно будет оспорить. Не томя ожиданием, глава клана Пак твёрдо чеканит: — Со следующей недели ты переезжаешь в Корё. — Что? — Я перевёл твои документы в Национальный университет Когурё. — Что ты сделал? — Чимин рывком поднимается на колени и вытягивается в струнку. — Теперь ты студент самого престижного университета страны, — мужчина оборачивается к сыну с каменным выражением лица, которое невозможно расшифровать, но губы его на мгновение дёргаются в подобии виноватой улыбки. — И ещё ты переезжаешь в поместье Ким. — Что? Зачем это? Почему? — юноша обрушивает на отца поток вопросов. — Ты не рад? Будешь теперь жить в одном доме с Ким Тэхёном. Я ведь в курсе вашей дружбы. — Нет, я рад, — покорно принимает отцовское решение Чимин и садится, немного сбитый с толку. Он ошарашенно смотрит на отца, не замечая, как тот вырастает перед ним. — Просто как-то неожиданно. Да и как вообще возможно перевестись за три месяца до летних каникул? — расстерянно произносит он, глядя в пол. — Чим-Чим, ты забываешь, кто твой отец, — говорит Сон Ун. Он снова ослепляет сына своей мягкой улыбкой. Взяв его голову в свои широкие ладони, он крепко целует в русую макушку и быстро уходит, тихо закрыв за собой дверь. — Вот это поворот, — озадаченный разговором и новостями, Чимин неопределённо хмыкает и возвращается к своему занятию. Сон Ун испытывает панический страх. Он опасается, что Кимы узнают о его сделке с законом. Тогда Вороны обрушат свой гнев на него и его семью, и этот полуостров утонет в крови. Он надеется, что если это случится, то он уйдет из жизни вместе с близкими, которых любит безмерно. Но если произойдёт иначе, и он окажется единственным, кто останется в живых, горе его будет настолько сильным, что он уже не сможет подняться с колен. Он верит, что Ким Тэхён, который искренне привязан к Чимину, сможет защитить его от мести, которую Ким Сокджин способен обрушить на его семью.

***

Спустя несколько дней, после завершения всех необходимых процедур, связанных с переводом в университет и танцевальную студию, Чимин покидает город, где он провел двадцать один год, и отправляется в поместье Ким. Это событие вызывает бурный восторг у его друга. Ему сразу же выделяют одну из самых просторных комнат, оформленную в стиле современного ампира. С высоким потолком и окнами во всю стену она напоминает сцену из театральной постановки. В его покоях красуется большое зеркало в деревянной позолоченной раме. На потолке висит многорожковая хрустальная люстра, переливающаяся радужным блеском в солнечных лучах. Комната наполнена вазами в виде античных амфор. Под ногами лежит светлый шерстяной ковер с длинным ворсом. На постаменте стоит кровать с пологом, а симметрично расположенные прикроватные тумбы дополняют интерьер. Будуарная зона с зеркалами и винтажным туалетным столиком, просторная гардеробная и собственная ванная комната завершают композицию. Вся комната, как и весь дом, кажутся немного театральной и торжественной, будто скоро должно начаться пышное торжество или прием великосветских гостей. Чимин привык к роскоши, но все же был поражён красотой и масштабами поместья Ким. В университете у Пака всё складывается наилучшим образом с самого начала. Тэхён знакомит его со множеством замечательных знакомых. Преподаватели выражают восхищение его предыдущими достижениями и активно поддерживают коммуникацию с новым студентом. Они помогают и направляют его. Отец Чимина незамедлительно оплачивает его обучение в элитной хореографической студии. Там он знакомится с известной группой Shinee, которая является гордостью этой школы. В составе группы четыре участника: двое альф — Чхве Минхо и Ли Джинги, которого все почему-то называют Оню, и двое омег — Ким Кибом и Ли Тэмин. Последний, как выясняется, является сыном главы клана Нефалемов и одним из братьев близнецов Ли. Ребята тепло принимают Чимина и с большим интересом относятся к его идеям. Он начинает часто проводить время с ними, и жизнь снова становится намного ярче и насыщеннее. Чимин быстро становится частью их дружной команды, что помогает ему раскрыть свой творческий потенциал и почувствовать себя более уверенно. Во время демонстрации уровня своего мастерства, желая показать свой талант, парень выкладывается на все сто процентов. Он полностью отдается танцу, для которого придумал собственную хореографию. Омега танцует с такой страстью и энергией, словно его сердце вновь наполняется любовью и огнем, которые он когда-то испытал. Его движения — это живые эмоции, которые он вкладывает в каждое мгновение танца. Он танцует так, будто это последний шанс выразить все, что накопилось внутри. Его грусть, как тихая мелодия, трогает до глубины души. Пак Чимин прекрасен в своей грусти. Музыка затихает, и в классе повисает гробовая тишина. Каждый из присутствующих погружается в свои мысли. Каждый снова переживает моменты своей личной боли, и в эту секунду по лицу одного из танцоров пробегает тень. Это всего лишь мгновение, но Чимин успевает заметить странное выражение обреченности в больших глазах орехового цвета. — Извините, мне надо выйти, — тихо произносит Ли Тэмин и стремительно покидает класс, будто пытаясь сбежать от собственных демонов.