Мне кажется, что я тебя люблю и это страшно

Белые мягкие стены, белый пол, белая обувь, белая смирительная рубашка, врач в белом халате, белая посуда, белые таблетки, абсолютно все вокруг белое, это ни капли не помогало эмоциональному состоянии Ксюши выровняться. Желание расколоть Россию на части пропало как только ей что-то вкололи, и мозг, лишенный отдыха и Фенибута, под которым находился 25/8, осознал масштаб пиздеца, который она хотела устроить. С одной стороны, хорошо, что Скворцова вызвала медиков, но с другой, сама же могла таблетку в рот запихнуть, или же вырубить, чтобы проспалась пару часов, и не было бы сейчас всего этого, поэтому она предательница, которую Нечаева не собирается прощать, а уже строит планы, как по камушку разрушит ее жизнь, когда выйдет из этой проклятой лечебницы. Самое херовое в ее ситуации было делать вид, что все хорошо и она приходит в норму, потому что обстановка только и вызывала желание удавиться и удавить всех вокруг. Особенно глав.врача, который каждый день заходит с вопросом: «Ксюшенька, ну как ты сегодня?», а после приходят санитары и вводят ее в состояние овоща препаратами, хотя в этом давно пропала надобность с медицинской точки зрения. А потом вновь приходит он, гладит Нечаеву по щеке и, понимая, что она ничего не соображает в полной мере, трахает ее, как бездушную куклу, при этом приговаривая: «Ксюшенька, такая ты послушная девочка, моя девочка». Какая она ему блять Ксюшенька, никому не позволялось сокращать ее имя до чего-то умилительно-ласкательного. Нет, может она кому-нибудь это и разрешила бы, в качестве исключения, иногда, чтобы почувствовать себя под защитой, ведь это так приятно, когда тебя обнимают, шепчут в волосы слова поддержки и ласково целуют в макушку. Но такого не было давно, последний раз она это чувствовала лет 20 назад, перед тем, как умерла ее мама, а до этого, лет 30 назад, так в последний раз сделал папа. Все детство она была его маленькой принцессой, но не той, которая ждет принца на белом коне, а той, которая только в кругу родных божий одуванчик, а для остальных неприступная крепость и пример для подражания. Нечаева скучала по семье, но из-за сложного ритма жизни только один раз в месяц позволяла себе разрыдаться от осознания, что у нее нет ни единого близкого в этой проклятой жизни. Пыталась ведь впускать людей в сердце, но они с ним игрались, а потом выбрасывали, как старую, потрепанную и не нужную игрушку. Сначала это были мужчины, а потом и женщины, когда она смогла принять эту часть себя. После последнего удара Ксюша замкнулась в себе, и давно уже никого не подпускала, могла позволить легкий флирт, оценку внешности, подумать о том, чтобы она сделала с этим телом, но не больше. А этот мудак, поставленный на пост глав.врача непонятно за какие заслуги ворвался в ее жизнь и похерил к чертям все сеансы психотерапии, которые у нее были, связанные с домашним насилием. Одно дело, когда человек понимает, что с ним делают, но другое, когда это происходит в полусознательном состоянии, когда она не может ему дать отпор, когда не может никому рассказать, когда ночами не может заснуть, потому что именно ночью осознает в полной мере, что происходит. Было страшно, что она никогда не выберется из этого кошмара, а так и умрет здесь, или от того, что наконец сможет наложить на себя руки, или от чего-нибудь естественного. Но этот мудак ее так просто не отпустит, знает же, что она так просто это не оставит. В такие моменты в ее голову врывались мысли о незнакомке с Площади, вся такая из себя важная: «я это ты, года через два, если умной будешь». Захочет, будет, не захочет, не будет, ей бы с текущими проблемами на тот момент разобраться нужно было. Она хоть и та ещё сука, но ее пропажу должна заметить, и в теории, попытаться что-то сделать, если в ней что-то хорошее есть. Ещё Тихомиров этот, идиот клинический, но такой родной, лучше бы вообще в министры не совался, сидел бы дома, развелся с женой, потом мигом женился на своей лыжнице и всё было бы хорошо, а им в мпп прислали бы какого-то другого идиота, который не был хорошим человеком, который не был Ксюше другом. Он правда тоже ее выкинул, как ненужную игрушку, но все равно каждый день в ее голове вертится мысль: «Как он? Жив ли? Вернулся из Саратова? Почему не навещает? Знает ли вообще где она?» и прочее, ведь живя работой у Нечаевой не было никаких других мыслей кроме как о ней, и людях, которые прилогались к выполнению этой самой работы. Как там ее бабы поживают? Что творят? Дуры конечно, но ее дуры, она бы их ни на каких других баб и не променяла, опытом уже доказано, что они за нее горой. Все бы сейчас отдала, чтобы увидеть их перепалку и услышать новые сплетни, которые они собирали, выдумывали, а потом залетали к ней и вываливали как лавину. Еще Леша, тоже идиот, но никогда ей в спину нож не воткнул бы, душевных разговоров у них не было, но она знала, что если бы на месте Скворцовой был он, то сидела бы она сейчас на море с молодой зайкой, а не в этом заведении пыток и доведения людей до ещё большего психоза с насильником. Вдруг, ее поток мыслей прервал звук открывшейся двери. — У меня все хорошо, Владимир Николаевич, как поживаете вы? — даже не обернувшись фальшиво мягко проговорила Нечаева. — Не Владимир Николаевич, но тоже не плохо. Отдохнула на славу, раз такая прилежная стала, да, Ксюш? Этот голос она бы узнала везде, ведь только один человек в ее жизни так вытягивал букву «ш» в ее имени, из-за чего кожа покрывалась приятными мурашками и женщине стоило погладить ее по голове и она замурчала бы как кошка. Нечаева резко обернулась, не настолько грациозно, как ей бы хотелось, но смирительная рубашка больше не позволяла, с кровати не упала и на том спасибо. Темноволосой показалось, что она сходит с ума, ведь только ее больное воображение могло нарисовать Z в черном костюме, с такими же идеальными волосами как обычно, и что удивительно, с черной помадой на губах, они будто бы стали как инь и янь. Ксюша во всем белом с черными локонами, и Z в черном, с белыми. — Курорт all-inclusive, — с сарказмом проговорила Ксюша, ей этого не хватало. — Какая же ты дура, — блондинка после этой фразы резко сократила расстояние и обняла Нечаеву, утыкаясь носом ей в макушку, — ты когда внезапно пропала и перестала отвечать на мои звонки и сообщения, я сначала подумала, что ты обиделась, ну, на наш последний разговор. А потом пришла к вам в мпп, чтобы лично тебе по лицу вдарить, за такое общение с Площадью и на меня ваша секретарша как вывалила что за пиздец у вас там происходит. Я эту дуру светлую, которая тебя сюда запихнула чуть на месте не прикончила, когда она перед моими глазами появилась. И никто ведь не знал даже, куда тебя точно увезли, говорят, обзванивали все лечебницы и по несколько раз, но везде получали ответ, что такая пациентка как Нечаева Ксения Борисовна у них не числится, бабы твои сразу бросились меня умолять, чтобы я тебя нашла, ведь они без тебя не могут, волнуются все. Вот тогда мне стало ещё страшнее, я представила, что вдруг, ты руки на себя наложила или ещё что похуже, а потом вместе с вашим Уховым перерыли твой кабинет, связались с твоим психотерапевтом, он по своим нелегальным каналам нарыл информации и я уже со стороны Площади стала давить, так правда и не поняла, почему ты тут не числишься, но тебя держат, и сразу примчалась. От этой сбивчивой речи у Нечаевой сердце пропустило пару ударов, люди волнуются, о ней, не о том, что на работе что-то не то, а просто что ее нет и непонятно где она. Эта чудаковатая с Площади тоже волнуется, вон как вцепилась в Ксюшу, что дышать тяжело стало, но теплое дыхание на макушке и крепкие руки, которые казалось, не отодрать теперь от ее рубашки, подарили давно не испытываемое ощущение спокойствия и защиты. Темноволосая на мгновений прикрыла глаза, и их дыхание слилось в унисон. — А ты чего пришла то? Соскучилась или случилось что? — в надежде разрядить обстановку, подколола женщину ее же фразой. Ответа не последовало, но на ее макушку упало пару капель воды, из-за чего Ксюша в изумлении подняла голову, — Ты чего удумала? В соседнюю палату захотела, поверь мне, тебе такого счастья не нужно. — Я тебя забираю. Z после неудачной Ксюшиной шутки выпрямилась, все эмоции, которые ранее были на ее лице исчезли и нанеся последний удар фактом о выписке, полностью ломая, устоявшийся на ее тему в голове Нечаевой образ, вылетела из палаты, захлопнув дверь. Мозг Ксюши начал хаотично соображать, пытаясь обработать информацию, но утром ей снова давали таблетки и получалось откровенно плохо. Пришла Z, повела себя как напуганная возлюбленная, а когда ее переживания не приняли, вернулась в свое обычное состояние и скрылась. Серое вещество не хотело воспринимать данную информацию как что-то реальное и пыталось списать на галлюцинацию, но плечи и шея болели от того, насколько сильно в них вцепились, и данная версия рассматривалась с большой натяжкой. Далее последовала другая мысль, куда ее забирают? Когда? Сколько вообще времени она тут просидела? Знает ли блондинка о том, что с ней делал глав.врач? Ответов на эти вопросы к своему огромному сожалению Ксюша найти не могла. Создавалось впечатление что Z ее одну не оставит, где они будут жить? В ее квартире или в Нечаевской? Почему она решила, что они будет жить вместе не понятно, но эта мысль отдавалась в сердце забытой теплотой и счастьем. Если ее заберут сейчас, то она вырубится от перегруза информации в машине и точно получит от блондинки по лицу, а это можно и домашним насилием посчитать, из одних насильственных отношений в другие не хотелось, но выбраться из этой клетки было важнее. Ещё хотелось закурить, этого не хватало больше всего, а еще выбраться из этой рубашки, потому что волосы постоянно щекочут нос и сами чешутся, давно ее шлангом не поливали для очистки. На счет времени Ксюша давно сбилась с подсчета, каждое утро была в состоянии овоща от препаратов, а когда начинало отпускать, дату на календаре было не посмотреть, ибо его в палате не было, в ней вообще ничего не было кроме кровати, кормили и то с ложечки, а она в начале руку санитару чуть не откусила от злости на ситуацию, не маленькая уже, чтобы с ней так. Можно было конечно просчитать время по приходам мудака одного, но не по одному разу ведь мог зайти. Вновь задумавшись, Ксюша не услышала очередной звук открытия двери, и когда прозвучал голос ее врача, смачно сматюгнулась. — Может быть вас все же не стоит выпускать. — с сомнением протянул он. — Владимир Николаевич, со мной все в полном порядке, и раз распоряжение сверху поступило, так точно нужно, — улыбка Нечаевой была похожа на оскал, от чего он вздрогнул. Неужели думал, что сможет из нее безобидного котенка сделать? Или за собственную шкуру испугался? — Тогда вставайте, Ксения Борисовна, вам выдадут вашу одежду и подготовят к выписке. — Вы не представляете, как я рада это слышать, — максимально приблизившись к его лицо поговорила Ксюша и глаза ее опасно засверкали. От домашнего костюма, в котором ее привезли в лечебницу пахло хлоркой, из-за чего Нечаева поморщилась, тошнило от этого запаха. — Очаровательно выглядишь, — вновь прозвучал за ее спиной голос Z. — Тебе на шею нужно повесить колокольчик! — Ксюша недовольно обернулась, но на ее лице сияла счастливая улыбка, из-за чего глаза блондинки расширились, она такой никогда ее не видела, — Эй, ты чего зависла? Давай уже свалим отсюда! Я хочу полежать в нормальной ванне и выкурить целый картридж juul. — Сначала мы заедем в аптеку, купим продукты и твои лекарства, ты поешь, а уже потом ванна и твоя химоза. — Я и забыла, какая ты скучная, — проходя мимо, и чтобы прошептать это прямо на ухо Z, встала на носочки Нечаева, а она и не замечала раньше, на сколько эта женщина высокая, да ещё и на каблуках. — Я не скучная, но не хочу, чтобы ты снова тут оказалась, будешь под моим постоянным надзором. Есть, пить, спать и отдыхать, чтобы больше нервных срывов не было! — Ты такая милая, когда волнуешься, — усмехнулась Ксюша, но тут же наклонилась, и поцеловала руку блондинки, смотря ей в глаза, — Ваше величество. — Я тебя сейчас тут оставлю, — пытаясь скрыть пылающие щеки, отвернулась Z. — А жить мы вместе будем что ли? Или ты камеру установила в моей квартире? Я если я голая ходить буду? — у Ксюши мигом поднялось настроение, когда она заметила, как действует на свою новую подружку, а может и не подружку? Кто знает… — Мы будем жить вместе, чтобы я могла за тобой следить и в случае чего, сразу же помогла. — А на работу тоже вместе ходить будем? Нацепишь на меня ошейник и будешь за собой как верную собаку водить? Я буду вылизывать тебе каблуки и гавкать на тех, кто косо посмотрел на Твое Величество, — Нечаева веселилась как могла, но когда Z на нее обернулась и ее светлых глаз практически не было видно из-за расширившийся зрачков, стушевалась. Но было поздно. Блондинка схватила ее за шею, и впечатала в стену сбоку, впиваясь в губы поцелуем, а вторую руку запустила под футболку и сжала грудь, которая к ее счастью не была прикрыта бюстгальтером. Эти действия мигом сказались на Ксюше дикой волной возбуждения, потому что от этого человека они были приятны, из-за чего она прогнулась и протяжно застонала в губы Z, которая в ответ мигом впилась в ее шею зубами, оставляя засосы и мигом проходясь по ним языком. Затуманенный мозг Нечаевой от лекарств и возбуждения пытался докричаться до нее, и к счастью у него получилось, она через силу нежно отняла лицо блондинки от своей шеи и заглянула ей в глаза. — Как бы это ни было ахуенно, я не дам тебе в первый раз трахнуть меня у стены психушки, когда я вся грязная. Мы сделаем это нормально, ты согласна? — Продолжишь так шутить, отымею тебя на заднем сидении машины, пока водитель будет возить нас по городу, — почти в губы прошипела ей блондинка. — Звучит охерительно, но давай это сделаем не сегодня, что думаешь? — соблазнительно улыбнулась ей Ксюша. — Посмотрим на твое поведение, — и по хозяйски взяв Нечаеву за руку, Z повела ее к выходу из больницы. Проходящие мимо работники больницы смотрели на это зрелище с ужасом. Они были диким дуэтом. Оказавшись на улице, Ксюша остановилась и придержала подругу, ведущую ее вперед, на что та недоуменно обернулась. Нечаева стояла закрыв глаза и с наслаждением вдыхала свежий воздух, на ее лице была безмятежная улыбка. Она вдруг открыла свои глаза и в них читалась искренняя нежность и благодарность, от чего сердце Z, подскочило в груди пару раз. Ксюша наклонилась вперед, встала на носочки и поцеловала ее в щеку. — Спасибо, — прошептала она и дернула рукой вперед, намекая, что пора бы им идти дальше. Оказавшись в машине, Z продиктовала своему водителю задачи где им нужно остановиться по пути к Нечаевской квартире, на что он кивнул и поднял штору, разделяющую машину на две части. — Теперь ты обязана мне рассказать, кто ты такая, — Ксюша положила ей голову на колени и уже засыпая, пробормотала это, жавшись к ней как котенок. Нежно улыбаясь и пропуская волосы темноволосой через пальцы, Z посмотрела в окно и подумала, что она определенно влипла, но ей это чертовски нравилось, потому что два месяца без этой сумасшедшей женщины едва ли не свели ее с ума, и сейчас она была готова ради нее на всё. Но нужно было поговорить о том, почему она в клинике не числилась пациентом, может за этим что-то скрывается, что-то о чем блондинка даже боялась думать.

***

Ксюша проснулась от ощущения, что что-то щекочет ей нос и поморщилась, стараясь отвернуться, только она подумала, что спаслась от этого навождения, как почувствовала на своих ребрах пальцы, что заставили ее извиваться. — Пора просыпаться, мы приехали, — повернув голову наверх, она увидела Z, которая нежно ей улыбалась. — Доброе утро, может быть мы тут останемся? — Нечаева по-хозяйски обняла колени и вновь уткнулась в них носом. — Не знаю как ты, а я всю жопу себе уже отсидела, как-никак 4 часа по Москве ездили. — Почему ты меня раньше не разбудила? — вмиг вспыхнула Нечаева, она не любила доставлять дорогим людям неудобства. — Тебе нужно было отдохнуть, а теперь вылезай, поможешь мне с сумками. Анатолий, на сегодня вы можете быть свободны, — холодно обратилась блондинка к водителю, который кивнул и нажал на кнопку, открывая багажник, из которого женщины начали доставать пакеты. Оказавшись у квартиры Ксюши, Z достала из кармана ключи и протянула их хозяйке, на что та небрежно махнула головой, мол, сама открывай. Их встретил приятный полумрак в прихожей, и Ксюша с удивлением заметила, что на стенах уже не висят бумаги с чертежами. — Все потом, — улыбнулась ей блондинка, и забрала пакеты из рук, унося их на кухню. С удовольствием сняв больничные кроссовки, Нечаева пару секунд наслаждалась ощущением пола под босыми ногами. — Ты там уснула? — из этого состояния ее вырвал крик Z. Только зайдя в комнату, Ксюша чуть не потеряла сознание от испуга, потому что свет включился, взорвались хлопушки и люди перед ней закричали: С возвращением! Над окном висела надпись, видно, что нарисованная и вырезанная от руки: «Добро пожаловать домой, Ксения Борисовна!» На глаза мигом навернулись слезы, тут были ее бабы, Леша, Инга, Тихомиров, и смущенно улыбаясь, у барной стойки стояла Z. — Вы все это сделали для меня? — дрогнувшим голосом прошептала Ксюша. — Я тебя теперь каждые два месяца буду в отпуск отправлять, чтобы не перетруждалась, а Ек., — Тихомиров хотел было произнести имя, но Инга наступила ему на ногу, прерывая и накидываясь с объятиями. — Ксения Борисовна, как я рада, что с вами все в порядке, мы ведь даже узнать не могли, где вас держат, такой кошмар, столько проблем разом навалилось, хорошо, что вы снова с нами! — Инга, боже ты мой, успокойся! — от такого прилива нежности Нечаева аж смутилась. — Ксения Борисовна! — сместив женщину, на нее налетели бабы, они были в праздничных колпаках, и третий надели на голову босса, обнимая ее с двух сторон. — Вы ж мои дуры, как я по вам скучала, — Нечаева пощекотала их за бока, от чего они радостно засмеялись. — А ну иди сюда, как ты нас всех напугала, чекнутая, — Леша поднял ее в воздух и покружил, ставя на место под ее счастливый смех. Ксюше вдруг стало не хватать воздуха и она извинившись скрылась в своей комнате. Гости не удивились, они понимали, что женщина всегда была скупа на эмоции, а за последнее время произошло столько, что научило ее смотреть на жизнь под другим углом. — Прошу меня извинить, — сдержано улыбнулась им блондинка и проследовала за Нечаевой. Оказавшись в комнате, ее взгляд сразу же зацепился за дрожащий и всхлипывающий комок под пледом на кровати. Она сняла туфли и присела рядом. — Тук-тук, к вам можно? Вместо ответа, Ксюша подняла край пледа и накинула его на голову блондинки, портя ей прическу. — Ты как? — спросила она, подползая ближе, обнимая темноволосую и целуя ее в макушку. — Это слишком много, — прошептала та, давясь слезами и мня в руках праздничный колпак. — Я понимаю, сама была немного против их идеи, но они очень по тебе скучали, если хочешь, мы можем их выгнать, они не обидятся. — Но они так старались. — Сейчас важнее всего твое эмоциональное состояние, они поймут. — Угу. — Мне разобраться с этим? — Если тебе не сложно. — Сейчас вернусь, не пускай никого в этот шалаш, я забронировала место, — и поцеловав Ксюшу в щеку, она выползла из-под пледа и скрылась за дверью. Что черт возьми происходит? Это был единственный вопрос, который обдумывался в голове у Нечаевой. Когда она последний раз видела блондинку, они все ещё состояли в сугубо деловых отношениях, а сейчас она с ней носится как со смертельно больной возлюбленной, которую страшно потерять. В психушке чуть ли не переспали, потом Ксюша спала у нее на коленях, и блондинка, терпя все неудобства, и слова не сказала, хотя должна была. А сейчас узнается, что она была вкурсе этого импровизированного сюрприза, может быть даже помогала в организации. И все для нее, для Ксюши. От этого факта сердце больно сжалось и дышать стало трудно, она этого не заслуживает. Не заслуживает такой любви, такой заботы. И чем бы не являлись эти отношения, она их не заслуживает, потому что плохой человек, потому что рушит все, к чему прикасается. Нечаева заслуживает того, чтобы каждый день по несколько раз ее брали против воли, когда она даже отпора дать не может. Да Ксюша даже за себя то ответственность понести не может, что уж тут говорить о другом человеке, если ему станет плохо. Что если Z заболеет? Ксюше же придется так же ее выхаживать, а она даже не представляет, что делать, потому что и о себе то позаботится не может, не позволяет болеть, а если что-то такое и происходит, то все равно идет на работу, закидываясь попутно таблетками и просто ведет себя ещё более раздраженно, чем обычно. Мозг не переставал работать, срочно нужна была затяжка и таблетка Фенибута. Но ни того, ни другого пока не было, последний juul она помнит, что разбила в приступе ярости, когда мозг уже не соображал над планом, таблетки закончились за несколько дней до этого. Нечаева даже не знает, что было куплено в магазине из продуктов и лекарств, а выползать из комнаты и проверять желания пока не было. Она открыла глаза и стала хаотично осматривать пространство бешенным взглядом. Как там ее учил психотерапевт? Назвать пять вещей, которые ты видишь. Лампа на прикроватной тумбочке, тумбочка, шкаф, полки с книгами, букет в вазе. Стоп что? Оттуда тут взялся букет? Ксюша медленно сползла с кровати, оставляя колпак и накидывая плед на плечи как плащ и кутаясь в него от озноба. Медленно взяв букет в руки, она принялась смотреть какие цветы входят в композицию: Анемон — искренность и надежда, Белый Гиацинт — «Я очарована навсегда», Глоксиния — любовь с первого взгляда, Монстера — «ты совершенна» и Нарцисс — оставайся такой же прекрасной. Не сказать, что букет был шибко красивый, Ксюша даже в моменте хихикнула, столько всего намешано тут, ей представилась картина, как Z стоит в цветочном и перечисляет все свои чувства, стараясь собрать как можно больше цветов, чтобы сказать все что у нее на душе, но флорист ее останавливает, что бы хотя бы какая-то гармония сохранилась. Нечаева не сомневалась, что букет был от блондинки, и от этого она опустилась на колени, прижимая его к себе и вновь начиная плакать. Это слишком много, всего слишком много. Она всегда была одна, ей не нужны люди, ей не нужна забота, ей хотелось, что бы все стало как раньше и никто вновь не пробирался в такое хрупкое и хранимое за 7 замками раненое сердце, но Z делала это настолько искусно, что пути назад уже не было. Несмотря на это, в голове Ксюши билась только одна фраза: «Нельзя! Нельзя! Не заслуживаешь! Нельзя! Нельзя!». Сидя на полу, кутаясь в плед и рыдая над букетом она наверное представляла собой жалкое зрелище. — Гости выгнаны, все пожелали скорейшего возвращения и когда захочешь связаться, они всегда рады, — блондинка вошла в комнату и оборвалась на фразе, не обнаружив Нечаеву на кровати, в панике начав озираться, она увидела ее на полу и сердце сжалось от боли, — Ты как? — Z присела рядом, касаясь плеча. — Убирайся, — не поднимая взгляда, холодно произнесла брюнетка. — Что? — сердце блондинки пропустило удар, но она не собиралась сдаваться без боя. — Я сказала убирайся из моей квартиры, из моей жизни! Забери свой чертов веник и проваливай на все 4 стороны, — Ксюша поднялась на ноги, и смотря сверху вниз на Z, она была похожа на испуганного зверя. — Ксюш… — Замолчи! — Ксюша… — Я сказала замолчи! Не говори со мной, забирай, проваливай, — слезы все еще текли по щекам Нечаевой, и ее состояние вновь было похоже на приближающийся нервный срыв. Она начала бить блондинку букетом, когда та поравнялась с ней на ногах, — Какого черта ты ворвалась в мою жизнь? Что тебе блять нужно? Поиграешься со мной как с игрушкой и выбросишь? Не получится, я знаю все это и больше не поведусь ни на что подобное. Да я сука даже не знаю кто ты такая! Все время нашего знакомства ты только и делала, что или унижала меня, или подталкивала к непонятно чему. Что сейчас за спектакль? Что за чувства, любовь с первого взгляда? Да не неси херни, ты в газету смотрела, а не на меня! Иди, найди ее и сделай из нее себе букет и любуйся! — Ксюша, прекрати! — закричала Z, в ее глазах стояли слезы, но она понимала, из-за чего Нечаева старается ее ранить, настроение женщины сегодня скакало с бешенной скоростью, недавно они шутили, а сейчас она вновь находится на грани нервного срыва, — Я тебя люблю! Сука, да я сама не понимаю, как это вышло, увидела тебя и все, думать ни о чем не могу, кроме как о тебе. Особенно после твоего пламенного монолога, который ты вывалила на меня вместо здравствуйте, — Z схватила ее за щеки, заставляя посмотреть в глаза, — Я так испугалась, когда ты пропала, ты просто не представляешь, и сейчас, когда я тебя нашла, то не собираюсь отказываться, мне тоже страшно, так же как и тебе, но я не собираюсь отпускать тебя, Нечаева Ксения Борисовна, потому что ты уже забрала мое сердце, а это преступление, если ты исчезнешь с ним, потому что я добровольно отдаю его в твои руки, и не прошу взамен твое, пока или даже если, ты не готова его отдавать. А зовут меня Ринкевич Екатерина Николаевна, министр иностранных дел, очень приятно с вами познакомится, — в конце своей речи улыбнулась блондинка. Не выдержав накала эмоций, Ксюша уронила букет на пол и обхватив шею женщины, притянула ее к себе для поцелуя, в нем не было страсти, не было какой-то детской наивности, но было обещание. Что Ксюша постарается ей довериться, что она приложит все усилия, чтобы не разрушить сердце Кати, добровольно отданное в ее руки, она сделает всё возможное, чтобы женщина не пожалела, что связалась с ней. Ринкевич же со своей стороны обещала, что не предаст, убьет за нее любого, больше не будет унижать и манипулировать, она обещала, что с этого момента все в их жизни изменится в лучшую сторону. Когда кислород закончился, Ксюша отстранилась и уткнулась ей в плечо, руками обнимая за талию. Катя же в свою очередь, обвилась вокруг нее защитным коконом и поцеловала в макушку, похоже это уже стало ее любимым занятием, нюхать и целовать волосы этой взбалмошной женщины. — Поможешь мне помыться? Совершенно нет сил, хочу упасть и спать дня 2 в твоих объятиях, но грязной это делать не собираюсь. — Вы предлагаете совместный душ, Ксения Борисовна? — усмехнулась блондинка. — Ринкевич, если ты хочешь, чтобы я в этом самом душе потеряла сознание, то конечно, дерзай, но без меня, потому что не хочется из одной больницы в другую загреметь, — произнеся это, Нечаева скрылась в ванной. — Ксюш, ну прости меня, я просто пошутила, хотела тебе настроение поднять! Давай я тебе помогу, ты же просила, значит это для тебя важно. — Дверь открыта, можешь зайти, а не орать. — Мне не хотелось врываться в твои личные границы, — пояснила Катя и прошла в комнату, но тут же обомлела, Ксюша стояла совершенно обнаженная и крутилась перед зеркалом, оценивая, как за два месяца поменялась ее фигура. — Килограмм 10 точно потеряла, — вынесла она вердикт. — С ними или без, ты выглядишь идеально, — кое как промолвила блондинка, ни в силах оторвать взгляд от женской груди. — Заканчивай пялится, сегодня ничего не будет. — Но я имею право оценить то, что теперь в моем распоряжении. По щекам и груди Ксюши расползся красный румянец, из-за чего она стала выглядеть ещё привлекательнее. Нечаева на самом деле не была против секса в данный момент, но от чего-то хотелось подействовать на нервы Ринкевич, а как она на нее сейчас смотрит, это заставляло все тело гореть, но так просто темноволосая не собиралась сдаваться. Она боялась, что вдруг ее тело и мозг нежелательно отреагируют на дальнейшие действия Кати. Ксюша уже поняла, что той нравилось хватать ее за шею и уделять много внимания груди, в отличии от Владимира Николаевича, который был фанатом ее волос и постоянно дергал за них, причиняя боль, а так же влажными поцелуями проходился по лицу. Но рассказывать обо всем этом сейчас не хотелось, она была на свободе, нужно было жить моментом. Ксюша прошла в сторону джакузи и соблазнительно наклонилась, затыкая слив и включая воду, попутно регулируя температуру до состояния адского котла. — Если ты и дальше продолжишь так себя вести, я не смогу сдержаться, — подойдя к ней сзади и наклоняясь к уху прошептала Катя, а следом провела языком по ушной раковине, из-за чего тело Ксюши дернулось. — Залезешь со мной в воду, или будешь со стороны помогать, — повернула голову в бок Нечаева, заглядывая женщине в глаза. Перед тем как ответить, блондинка поднесла руку к воде и с удовлетворением прикрыла глаза. — Прямо как я люблю, — с ухмылкой сказала она, отстраняясь и скидывая пиджак. Следом полетели жилетка и брюки, Ксюша, смотря за этим зрелищем, не смогла оторвать глаз, и теперь понимала, почему Катя не могла сделать то же самое с ней. Подойдя ближе, она положила руки на бедра блондинки, проводя большими пальцами про кромке кружевных трусов. — Кажется они тут тоже лишние, — с ухмылкой проговорила Нечаева, подцепляя их и смотря в глаза, опустилась на колени, попутно снимая то, что считала тут неуместным. Голубые глаза блондинки уже давно были черные, с того момента, как она зашла в ванну, но теперь к этому прибавилось затруднительное дыхание, угораздило же ее связаться с этой чертовкой. — Не ты одна можешь играть в эту игру, — вымолвила она, и подняла Ксюшу на ноги, смотря ей прямо в глаза, это стала уже какая-то зависимость, тонуть в этих черных омутах. — Кто сказал, что я во что-то играю? — рука Нечаевой пробежалась по её ребрам. Вместо ответа Катя схватила ее за волосы и потянула в бок, заставляя голову наклониться и припала к шее, наполняя ее новыми укусами. — Сука, мне начинает казаться, что ты вампир, — простонала Ксюша, но ее сердце пропустило пару ударов, что не осталось незамеченным, кожа головы все ещё болела, — И так уже превратила ее в минное поле, хочешь сравнять цвет и заполнить все пространство? — Но тебе же это нравится. — Если так будет продолжаться и дальше, в мой постоянный аксессуар войдет шарф, чтобы скрыть от коллег все то, что ты со мной вытворяешь. — Это показатель, что ты моя, и больше никакая практикантка не решит сидеть на твоем столе и думать, что между вами что-то будет. — Да ты ревнуешь, — рассмеялась Ксюша, но ее смех в ту же секунду превратился в стон, когда Катя снова дернула ее за волосы и спустилась к груди, — Мы собирались принимать ванну, — кое-как произнесла она, теряя остатки разума. Если Ринкевич найдет ее слабое место и укусит за ухо, то в воду они так и не попадут. Или если она ещё раз дернет ее за волосы, Ксюша сбежит, как напуганный ребенок. На самом деле ей всегда нравилась некая грубость в сексе, Нечаева обожала, когда ее партерны играются с ее локонами, но сейчас это было очень нежелательно. Вместо ответа, Катя отстранилась и опустилась в джакузи, с удовольствием прикрываясь глаза, а после распахнула их и поманила к себе указательным пальцем. — Это черезчур ванильно, но наши тела идеально подходят друг другу, — вынесла вердикт Нечаева, опускаясь спиной на Ринкевич, которая для большего удобства раздвинула ноги и согнула в коленях. — С чего начнем? С твоих волос, — одной рукой Катя нежно провела про черным локонам, — Или с твоего тела? — второй рукой пробежалась вниз и сжала грудь, вынуждая Ксюшу прогнуться и откинуть голову ей на плечо. — С моих волос, — прошептала она и провела языком по шее блондинки, заставляя ту вновь тяжело дышать. — Хорошо, — чуть сдвинув брюнетку вниз, Катя взяла в руки душ и переключив настройки заставила воду литься из него, а после навела его на волосы и стала пробегаться сквозь них пальцами. Это пробудило в Ксюше настоящие кошачьи повадки, и из ее груди последовал звук, похожий на мурчание, а голова сама стала наклоняться к руке. Но через пару мгновений это прекратилось, потому что Катя взяла в руки шампунь, и выдавив на ладонь нужное количество принялась втирать его в корни головы. — А ты не думала бросить к чертям эту политику и уйти в парикмахерши? — теряя остатки разума от приятных ощущений проговорила Ксюша. — Нет, но я готова быть твоим личным парикмахером. — Хорошо. — Нечаева, не хочу сгущать обстановку, но ты знала, что седая на пол бошки? — в ужасе проговорила Катя. — Ага, нужно краску купить будет и на стрижку снова сходить, а то волосы сильно отросли. — И как давно ты красишься? — Лет 19 уже. На самом деле, у меня когда-то были каштановые волосы, но когда я начала седеть, то решила попробовать что-то новое, и черный хорошо прижился. — Ты идеальна в любом виде. После они погрузились в тишину. Катя бережно наносила различные средства, втирая их в кожу головы, а после смывая, а Ксюша отдавалась ощущениям, и силилась вновь не заплакать, ещё ни один человек не обращался с ней так бережно как эта сумасшедшая с Площади. Хотелось, чтобы это было навсегда. Когда с волосами было покончено, Ринкевич выключила воду, и дотянулась до мочалки, вынуждая Нечаеву привстать, чтобы труды были не напрасны. Она начала с шеи, переходя на грудь, замечая, что Ксюша с каждым движением дышит все глубже. Убрав руку, которая поддерживает ее за плечо, она медленно опустила ее в воду, проходясь пальцами по животу к центру, где давно уже хотели оказаться ее пальцы. — Боже, да трахни ты меня уже, хватит этих игр, — Ксюша схватила ее за кисть и направила ладонь ниже, к тому месту, где она больше всего нуждалась в ней сейчас. — Как прикажете, ваше темнейшество, — усмехнулась Катя и погрузила внутрь два пальца. Они мгновенно застонали, Нечаева от того, насколько это было приятно, особенно после нежелательных актов доктора, а Ринкевич от того, насколько женщина была мокрой и готовой, к двум пальцам прибавился третий, а большой опустился на клитор, начиная на него надавливать, чередуя это с круговыми движениями. — Блять, ты даже лучше, чем я могла подумать, не останавливайся! — Ксюша выгнулась дугой, хватаясь за края джакузи и откидывая голову назад. Она старалась как можно больше насадиться на быстро двигающиеся внутри нее пальцы, и получить больше трения на клиторе. Не в силах удержаться, Катя вновь начала кусать шею женщины, выбивая из нее громкие стоны и ругательства, вторая рука бросила мочалку в воду и опустилась на грудь, сжимая сосок, а следом прокручивая его между пальцев. — У тебя такой грязный рот, интересно, способен ли он на что-то ещё, кроме этого, — прошептала Ринкевич на ухо своей женщины, а следом укусила его, перекидывая Ксюшу через край. Издав последний стон, она без сил опустилась на блондинку, параллельно теряя сознание, чем напугала Катю, — Нечаева! Ксюша, блять, — блондинка в панике схватила ее и прижала ближе к своему телу, находя рукой точку пульса и с облегчением его обнаруживая. Аккуратно передвинув темноволосую на свое место, она выскочила из джакузи и принялась вытираться полотенцем. А следом подняла Ксюшу на руки, опускаясь вместе с ней на колени и начиная вытирать ее. Нет, она конечно могла ее мокрую на кровать положить, но только Нечаева этому определенно не обрадуется, когда очнется. Закончив с этим, Катя вновь подняла женщину, ужасаясь, насколько она была легкой, определенно нужно откармливать, а если у той комплексы с фигурой, в зал будут вместе ходить, но нужное количество калорий она получать будет! Опустив Ксюшу на кровать, Ринкевич принялась за сложные махинации по вытаскиванию из-под Ксюши покрывала с одеялом, чтобы укрыть женщину и не потревожить уже сон. Кое-как справившись с задачей, она бросила ненужную ткань на пол, и забралась под одеяло, бережно укладывая Ксюшу на свое плечо. Почувствовав теплое тело под собой, Нечаева без сознательно перевернулась, утыкаясь носом в изгиб шеи и обвивая туловище руками. Сердце Кати было готово выпрыгнуть из груди, насколько она любила эту невыносимую женщину и с этими мыслями она тоже провалилась в сон.

***

Солнечные лучи заполнили комнату и Ксюша с удовольствие потянулась, так хорошо без таблеток или алкоголя она не спала уже много лет. Но не задев рукой ничего на кровати, она в панике открыла глаза. Нечаева находилась в комнате одна, никаких признаков того, что до этого с ней кто-то был, даже вторая половина кровати холодная. И никакой записки нигде не было. Сердце пропустило несколько ударов, неужели все эти слова слова и действия были для того, чтобы воспользоваться ей? Глаза непроизвольно заполнились слезами. — Сука! — вдруг она услышала крик с кухни и хихикнула, рано развела панику. Закутавшись в одеяло Ксюша встала и вышла из комнаты. Когда она увидела, что происходит, то прислонилась к дверному косяку, с нежностью смотря на женщину. На той был лишь огромный пиджак Нечаевой, и где она его только отрыла. Ринкевич держала палец во рту, смотря на турку со злостью, обожглась похоже. На столе лежала наполненная таблетница и завтрак, состоящий из блинчиков со свежими ягодами и бутербродов с авокадо. — Хочешь поцелую и сразу пройдет? — с улыбкой спросила она, уведомляя о своем присутствии. — Блять, — Катя от испуга вновь задела турку, но уже другой рукой, — Нечаева, это тебе нужно на шею колокольчик, а не мне! — Ну-ну, в этом наши мнения расходятся, проще уж обеим нацепить, и ходить греметь, как двум коровам, — со смехом сказала она, подходя к своей партнерше и бережно беря ее руки в свои, а следом поднося к лицу и целуя обожженную кожу, — Ничего серьезного, но помазать нужно, чтобы избежать рисков. — Это ваш вердикт, доктор Нечаева? — Так точно, пациент Ринкевич, а ещё я прописываю вам вкусный завтрак и оргазм во время него. Ксюша дерзко подтолкнула Катю к стулу, а сама уселась на пол, раздвигая ее ноги в стороны и облизываясь. — Кажется, вчера вы спрашивали, на что способен этот рот. Так я вам сейчас покажу, а вы в это время будете кушать то, что приготовили и рассказывать мне последние политические новости, даже не подавая виду, как вам хорошо, — пошло усмехнулась Нечаева, смотря снизу вверх, от чего дыхание блондинки вмиг стало тяжелым. — А если я не сдержусь? — Тогда я остановлюсь, и всю работу вам придется доделывать самой. Приятного аппетита, — проговорила Ксюша и нырнула меж бедер женщины. — Саратовского министра не утопили, он просто далеко забрел во время рыбалки, а в озере нашли другой труп, — начала Катя, нарезая блинчик, и стараясь, чтобы ее голос не дрогнул, — Лешу перевели в мпп к вам, посчитав, что он достаточно насиделся в транспортном цеху и все осознал, — сука, как же хорошо сейчас было Ринкевич, ей хотелось схватить Нечаеву за волосы и прижать ее сильнее, потому что то, что вытворяла женщина было пыткой и сводило ее с ума, заставляя мысли сбиваться, — Тихомиров твой в качестве первоапрельской шутки сделал вид, что он повесился и напугал секретаршу, что она сама чуть не умерла на месте, — Ксюша засмеялась, из-за чего ее язык начал вибрировать, принося ещё больше удовольствия, Кате пришлось прикусить себе палец, чтобы сдержать стон наслаждения, эта женщина была волшебна, — После того, как светловолосая дура упекла тебя в дурку, она хотела занять твой пост, но мы быстро с этим разобрались, потому что я никому не отдам твою должность, раз ты не хочешь с нее уходить. Не знаю, чем я ее так напугала, но все те разы, что я была в мпп, она пряталась в своем кабинете, избегая меня как огня, — язык Ксюши задел чувствительную точку, из-за чего бедра Кати дернулись и ее голова упала на стол, но темноволосая провела отросшими ногтями по ее бедрам, требуя продолжать, — Все твои знакомые, которые пришли делать сюрприз знают, что я в тебя по уши влюбилась, бабы даже спросили, не хотим ли мы их удочерить. Ваш полоумный верующий был уволен за все свои косяки лично премьер-министром, — услышав это, Ксюша прикусила клитор женщины, перебрасывая ее через край и наслаждаясь соками, вытекающими из нее. Катя же не смогла сдержать стона наслаждения и схватилась за стол, стараясь не упасть от удовлетворения. Такого оргазма у нее не было никогда. Мозг поплыл, зрение стало не четким, все мышцы сжимались и разжимались, принося приятное послевкусие. Она схватила Ксюшу за руку, и подняла на ноги, сразу же перехватываясь, сжимая шею и впиваясь в губы страстным поцелуем, отчего у каждой вырвался стон. — Тебе понравилось? — усмехнулась Нечаева, отрываясь и нежно гладя ее по щеке. — Я обязательно верну тебе услугу, но в твоем кабинете, во время чего-то действительно важного, из-за чего у тебя могут быть серьезные последствия, — Катя провела ногтями по шее своей женщины, — А сейчас сядь за стол и нормально позавтракай, тебе нужно принять таблетки. — Жду не дождусь исполнения вашего обещания, а так же слушаюсь и повинуюсь, — Нечаева согнулась в поклоне и присела за стол, — Когда я смогу вернуться на работу? — Да хоть завтра, если ты готова, сегодня воскресенье, а завтра официальный рабочий день. — Пойдешь со мной? — как бы невзначай поинтересовалась Ксюша, она была готова вернуться на работу, хоть сейчас, но пока ей не хотелось терять Катю из поля своего зрения, она приносила спокойствие. — Я в отпуске, поэтому, с тобой, хоть на край света, — улыбнулась Ринкевич. — Опа, вот это новости. — За столько лет службы накопилось, да и я не хотела оставлять тебя одну в ближайшее время, если ты мне позволишь, — по щекам женщина расползся румянец, из-за чего она наклонила голову, скрывая лицо волосами. — Мне кажется, что я тебя люблю, — выпалила Нечаева, — И мне страшно. - Если я когда-то сделаю тебе больно, то самолично вручу тебе орудие, чтобы ты могла меня уничтожить. Ты — это самое ценное, что есть в моей жизни и я тебя тоже люблю. Их взгляды столкнулись и в них было ещё столько невысказанного, потому что боялись говорить, но это было начало чего-то удивительного.