В тисках веры

Полуденное солнце заливало комнату и резало глаза, а грубая мешковина царапала лицо. Хлипкую хижину сотряс яростный стук в дверь, не предвещающий ничего хорошего. Колокольный звон наполнил улицы маленького городка, призывая присоединиться к молебну. Все движения давались с трудом, а разум заволокла пелена спутанных воспоминаний. Горечь последних событий окутала словно пуховое одеяло. Очередное испытание таролога провалено, вынесен вердикт – недостойна, а новый мир уже распахнул свои объятья и нет вариантов кроме принятия. Мысли поражают своей холодностью, неужели все это вошло в привычку? Реальность становится все дальше, утекая сквозь пальцы. - Откроешь ты эту чертову дверь или мне ее выбивать? – Неожиданная реплика выбивает из равновесия и заставляет подскочить на месте. Надежда, что его не будет в этом мире растворяется.Скрип половиц наполняет пустое помещение вместе с гулким стуком жалких изношенных туфель. Словно в насмешку социальный статус меняется из раза в раз – служанка, королева, а теперь нищенка? От былой спеси не осталось и следа, а призрачные воспоминания об успехе приносят лишь боль, словно история вернулась в самое начало и теперь право на жизнь нужно заслужить.  - Чего тебе, Деймон? – Голос сочится наигранным безразличием, когда же внутри все переворачивается от боли, словно режут наживую. Прошли годы, но детская обида не пропала, а следовала рядом как верная подруга.  - Лилит, ты опять решила взяться за старое? Ты же знаешь, что сейчас неспокойное время, под суд бросают всех подряд, Салем тому подтверждение. Новый губернатор уже положил на тебя глаз, неужели ты хочешь, чтобы тебя обвинили в колдовстве?  -Салем? Но причем здесь я? -Сотни мыслей табором проносились в голове, вопросы набатом били по рассудку. Но лишь одна фраза сумела оформиться и осесть «Куда, черт возьми, меня отправил таролог? Неужели во времена охоты на ведьм?». - Не притворяйся будто ты не знаешь, что каждый второй шепчется о том, что ты ведьма. – Тяжелый взгляд сопроводил слова. – Переоденься, нам пора на молебен, не стоит подпитывать слух. – Ничего не сказав, он вышел за дверь, оставив после себя звенящую тишину.  Осознание своего положение накатывало волнами, сопровождаемое безысходностью, которая словно опарыши роилась под кожей, вызывая тошноту и отвращение. Рутинные действия отвлекали от тревожных мыслей и помогали сосредоточиться на действительности. Грубая ткань царапала кожу наждачкой, а непослушные пряди так и норовили вырваться из туго завязанных волос. В зеркале, не соответствующему эпохе, вы могли увидеть жалкое, уставшее создание. Впалые от недоедания щеки не придавали внешнему виду красоты, а болезненная бледность и темные тени под глазами свидетельствовали о недосыпе. Не оставляла мысль о том, что все происходящее лишь повторение начала путь, но в другой эпохе. Словно Селена вновь семнадцатилетняя девочка, только вырвавшаяся из приюта и ее единственный способ выжить – упорный труд и переработки за гроши. Как и тогда Деймон был рядом, но в этот раз он лишь раздражал своим присутствием и вызывал желание поскорее покончить с этим миром, вернувшись в свой. Взгляд привлекла непримечательная лошадка, заботливо вырезанная из дерева. Нетипичная вещь натолкнула на размышления о Приме. Тут ли она? А если так, то почему до сих пор не появилась? Словно отзываясь на мысли, с улицы раздались торопливые детские шаги, а после неожиданный грохот, словно упало что-то тяжелое. - Прости! – Раздалось на удивление искренне – А вот и ты, Лилит. Как думаешь, в этот раз получится? - Получится что?  - Как что? Добраться до него. Кстати, советую все же прислушаться к твоему гостю и пойти в молельню, тем более там будет тот, по кому тоскует твое сердце. – Развернувшись, она вприпрыжку направилась к выходу. - Стой! А ты разве не идешь? Если думают, что я ведьма, значит и ты тоже под подозрением.  - Конечно же иду.  Смиренно бреду к выходу, осознавая неотвратимость грядущего события. Улицы, ранее заполненные разговорами, на секунду замолкают, но лишь ради того, чтобы переключить вектор сплетен на более интересную личность. Тревожный шепот следует по пятам по полупустым переулкам, пристальные взгляды прожигают тело до костей.Вонь разъедает ноздри и вызывает желание помыться до скрипа, а неухоженность города пугает, навеивая мысли о средневековых болезнях. Несмотря на то, что поселение кажется обжитым его окружает лишьдикий лес, сквозь который не видно ничего, как будто остального мира не существует. Деревья, куполом окутывают отдаленные постройки, поражают своей высотой, словно они росли не одно столетие. Вновь раздается тревожный колокольный звон и все словно под гипнозом бросают свои дела, спеша к его источнику. На горизонте возвышается постройка, к которой движется завороженная толпа. Желая увидеть хоть одно знакомое лицо перестаю смотреть по сторонам, что приводит к печальным последствиям. Налетев на старушку, начинаю поспешно извиняться. Неожиданное шипение прерывает поток бессвязных слов. - Убери от меня руки, прислужница Сатаны. – Оттолкнув с неприсущей для хрупкого старческого тела силой она поспешно удаляется, привлекая внимание окружающих.  -Ты в порядке, Лилит? – Спрашивает Деймон с неожиданной участливостью, будто и вправду переживает. - Все хорошо, спасибо. И давай не будем стоять здесь, привлекая еще больше внимания. – Начинаю идти дальше, желая поскорее убраться отсюда. Но попытки сбежать становятся тщетными, когда грубая мужская ладонь придерживает за локоть, снова останавливая. - Послушай, я знаю, что ты к этому непричастна, но не стоит своим поведением подтверждать их слухи. Будь осторожна. – Что-то темное наполняет его взгляд, вызывая дрожь. Воспоминания о потустороннем проносятся калейдоскопом, заставляя интуитивно прислушаться к совету. - Идем уже. Двойные двери широко распахнуты, приглашая отчаявшихся вступить в дом Божий. Убранство не поражает богатством, лишь жалкие деревянные скамьи заполняют скудно обставленный зал. Запах ладана заполнял все пространство, погружая в транс и накрывая разум пеленой. Все места заняты и не остается варианта, кроме как встать у дальней стены. Скучающий взгляд пробегается по всему вокруг ни за что не цепляясь, знакомый силуэт выводит из равновесия. Стоя на помосте, он возвышается над толпой словно мессия, оттенки усталости и призрачного безумия едва заметны на лице, а черная ряса подчеркивает мертвенную бледность. Мягкий голос наполняет помещение, и шумная толпа замолкает. Проповедь звучит до боли уныло и не находит принятия в давно закостенелой душе. Годы тяжелой жизни заставили уверовать в то, что никаких высших сил не существует и стоит полагаться лишь на себя. Но если это так, то как объяснить происходящее? Было ли то испытанием или наказанием за прошлые грехи? Молитва на незнакомом языке наводит смуту в душе и вызывает желание бежать без оглядки, пока не сотрешь ноги в кровь, а страх в душе не исчезнет. Но тревожные мысли на задворках сознания заставляют приглядеться к деталям вокруг. Иконы, изображающие католических святых, заполняют все пространство перед алтарем и никаких намеков на таролога, словно он, желая усложнить задачу отправил в самый дальний мир, где одно упоминание о нем – тяжкий грех. - Как я должна выбираться, если даже намек на колдовство считается грехом? – Вырывается испуганным шепотом, взгляд направлен на Приму. В ответ она лишь пожимает плечами, но в глазах таится печаль, которую невозможно выразить словами. - Ты же знаешь, я не могу сказать. – Горе пропитывает каждое слово, словно со мной говорит не ребенок, а древняя душа, уставшая от бытия и скитания в пустоте. За тяжелыми думами незаметно проходит богослужение. Каждый стремиться подойти к священнику и узнать, как спасти свою израненную и прогнившую душу. Словно никто не замечает потерянности и боли, написанной на его лице. Чужое несчастье сплетается с собственным, лишая возможности дышать и связно думать, оставляя в голове лишь одну мысль: «Милый, мой милый Лиам, неужели ты несчастен в каждой вселенной?».Извращенная, темная любовь заставляет желать вырвать из него боль и заставить заплатить каждого виновного. И пусть мир заполонят реки крови, а сам он сгорит дотла, лишь бы Лиам был счастлив, и пустота исчезла из его ласковых глаз. - И помните, пути Господни неисповедимы. Спасибо за совместную молитву, братья и сестры. Путь к выходу превращается в испытание, но попытка избежать дальнейших разговоров с Деймоном служит отменной мотивацией. Когда свобода как никогда близка ее вырывает из рук жестокая реальность. - Лилит, постойте. – Мужская ладонь ложится наплечо. Сердце колотиться от иррационального страха, а предвкушение сжимает внутренние органы в тиски. Медленно оборачиваюсь уже зная, что увижу. Передо мной предстают до боли знакомые черты. - Да? – Голос предательски надламывается. Перед глазами пролетают воспоминания о прошлых мирах и его смерти, принесшей невыносимые страдания.  - В последнее время вы редко тут появляетесь, я рад что сегодня вы пришли. Не стоит пренебрегать возможностью предстать пред Господом. – Ласковая улыбка достигает его глаз, а на лице написано искреннее переживание. – Может вы желаете исповедоваться? Уверен это облегчит ваши страдания. Растерянность завладевает телом и не находится слов для ответа. Но диалогу не суждено было состояться. Ропот толпы врывается в разговор и куполом накрывает все вокруг. - Губернаторские дети-то мертвенькими родились, да еще и одинаковыми и знаете из-за чего? Так это из-за того, что роженица с этой ведьмой связалась, вот она колдовством своим и умертвила их, продав души Сатане! Думаете матушка зря ее именем жены бесовской нарекла? – Жозефина распылялась, подначивая толпу. – И братца она моего приворожила! Стал бы мой Лиам по воле собственной якшаться с ней? Точно приворожила! Искренность уступает место непроницаемой маске, а из взгляда пропадает всякая мягкость. Непроизвольно делаю шаг назад, желая сохранить дистанцию и оградить Лиама от жестоких предрассудков. - Сестрица, что ты такое говоришь? Ложное свидетельство на ближнего грехом является, коль ты не забыла. Крик разрывает наступившую тишина, толпа в панике отходит от ребенка, бившегося в конвульсиях, страшные язвы покрывают его тело. Надрывные рыдания матери заглушают все звуки. Просьбы привести лекаря остаются без внимания. Ожидаемый исход наступает слишком быстро. Толпа обращает страх в злость.  - Ведьма!