On the other side of the forest

      Холодный камень был уже словно родной. В который раз Нила пихали в него лицом, сопровождая свои деяния мерзкими комментариями и оскорблениями. Ни одна живая душа на просторах всего королевства не допустила бы, что это обыденное отношение к кронпринцу. Ну что ж за чёрт.       Нил вернулся в замок лишь ближе к девяти утра, ясен пень его пропажу заметили. Первый разочаровано-взволнованный взгляд был от Элисон. Её глаза были сначала беспокойными, но через мгновение, когда она убедилась, что брат вернулся со всеми конечностями, стала похожа на злую утку. Нилу в принципе казалось, что Элисон похожа на утку.       Далее его несчастная душа попалась на глаза Лоле, что, к сожалению, прогуливалась по замку. Обычно она не приходит без плохих вестей. Хотя иногда эта бестия приносила и хорошие новости, после которых Натан был не таким уёбком минут двадцать. Хоть какой-то прок от неё. Но сегодня она была в особенно приподнятом настроении, а значит кого-то или казнили, или собираются казнить. Или она уже предвкушал, как будет издеваться над Нилом за его временной промах. Тоже как вариант.       Самый тяжёлый взгляд, он заполучил от отца. Не смотря на то, что их с сыном глаза были как капли воды похожи, Нил надеялся – молил всю вселенную – что бы они отличались хоть на грамм. Он не хотел смотреть на людей как его отец. С презрением, осуждением, ненавистью, разочарованием, как на бездушный кусок мяса... И всё в один момент.       – Натаниэль, – обратился к нему отец скрипящим, глубоким голосом. – Где ты был прошлой ночью? Служанки говорят, что услышали из твоей спальни шум, а когда пришли проверить, тебя там не было. Твоему исчезновению, есть оправдание?       Нил опустил глаза в пол. Ему изо всех сил хотелось придумать что-то убедительное, но он знает, что чем глупее его ложь, тем больнее будут удары. Но сказать правду не вариант, а иначе с него глаз спускать не будут и утратиться та Толика доступной ему свободы. Нужно было что-то придумать за доли секунды, пока чужой изнуряющий, тяжёлый взгляд скользит по внешнему виду Нила. Он успел переодеться, заскочив в свою комнату, но оттуда его выловила одна из служанок, настойчиво вынуждая Нила сию же секунду явится в главном зале. Тот даже умыться не успел, а теперь его словно окатили ледяной водой словно в лицо.       – Я был на улице, отец, – взгляд бегал по плитке внизу. Смотреть на узоры было куда интереснее, чем в лёд. Дыхание, как бы не старался Нил, выдавало волнение. Сердце стучало в ушах, не давая сконцентрироваться на лжи, которую нужно выдавать секунда за секундой, всё убедительнее. Один прокол, и не видать принцу Леса до самой старости, пока он не решиться убить себя в его глуши.       – Да? И где же конкретно? По всему периметру стояла стража, и я уверен, они бы не пропустили твоего появления в саду или внешнем дворе. Натаниэль, спрошу ещё раз, – Натан особенно чётко выговаривал каждый звук в своих словах, переводя глаза на Нила. Какая честь. Нил бы, с удовольствием вырвал эти глаза. – Куда ты ходил прошлой ночью?       – Я выходил в оранжерею в восточной части. Мне приснился кошмар, и я решил что мне следует развеяться на прогулке, – Нил говорил это ровным тоном, его голос не дрогнул ни разу, но этого едва ли хватало, что бы убедить отца в своей честности.       Ответа не следовало ни в следующую секунду, ни в другую. Вместо него Нилу в лицо прилетела чужая ладонь отбиваясь от стен звуком звонкой пощёчиной. Щёку начало жечь, а Нил аж пошатнулся в сторону от удара. Спасибо, конечно, что не со всей силы.       – Именно поэтому, Натаниэль, ты ещё не заслуживаешь своей судьбы. Лжец, ещё и неумелый. Из тебя будет ужасный король с такими навыками коммуникации. Я уверен, народ не будет жаловать бесхребетного, лжеца. Гляньте ка, ещё и плаксу.       Нил даже не заметил, как с его глаз полились горячие слёзы. Это было не от боли, не от обиды. Это, вероятно, было отчаянье. Или, по крайней мере, так писали в книгах. Пустота, которая не может быть заполнена ничем надолго, а лишь болит где-то в глубине бездонной пропасти. Ощущение беспомощности и обстановка без выхода. Момент, когда смерть кажется слаще жизни, а бездумное существование начинает обращаться замкнутым, мучительным кругом. О да, похоже Нилу знакомо это чувство.       – Что ж, позорище, у тебя есть выбор, – сказал отец поднимая в воздух ладонь с двумя отогнутыми пальцами. – Ты говоришь где ты был вчера ночью, что видел или слышал, и я дам тебе физическое наказание... Или же ты продолжаешь молчать, как идиот, и до вечера проведёшь в темнице с Лолой. Уж она то тебя может вразумить, – чего же ещё стоило ожидать от Натана. Выбор без выбора... Что ж, Нил предпочтёт компанию синяков и ушибов до вечера, чем потеряет своё право на Лес.       И он выбрал молчать. Молчал как партизан минуты две, беззвучно играя в гляделки с узорами на полу. Но отец прервал это молчание своим вердиктом.       – Что ж, пара лишних уроков тебе не помешает. Возможно, в один прекрасный день, у меня появится нормальный сын, нормальный наследник и не идиот. Позовите Лолу, – последняя фраза была адресована кому-то, кто не Нил, но ему уже всё равно. Он морально готовился к бесчисленным ударам по рёбрам и попыткам перевернуть внутри него органы избиением.

***

      Всё оказалось не так страшно. В этот день отделался без переломов. Сомнительное празднество, но даже у этого был повод выше милосердия. Сегодняшний вечер, должен был закончиться банкетом на честь открытия летнего сезона. А если на языке смертных – куча важных шишек соберётся, что бы перемыть косточки всем вокруг, вкусно поесть и заключить пару незаконных сделок. Нила такие мероприятия не радовали ни разу. Всё глазеют на него, ожидают прилежного поведения, а молодые девушки, которых за собой притащили графини и аристократки, в надежде свести с кем получше своих дочерей, кланяться на каждом углу. Он даже смотреть на них не хочет, не то что дарить танци и поцелуи вы тыльную сторону ладоней. Но игра есть игра. Пока он на публике, отец может дёргать за ниточки и строить из сына надёжную фигуру, иллюзию, что у королевства есть гарантия. Бесит. Бесит и то, что улизнуть с таких балов не удается так часто, как хотелось бы. Стражи в три, а то и в четыре раза больше. Если вспомнить недавний инцидент, о котором все предпочитают молчать, Нил уверен, что и во все пять.       Выпускать его однако, пока не спешили. Лола оставила на его теле примерно сто тридцать четыре удара за прошедшие четыре часа. Пять из них пришлись на голову. На лице, вероятно не было ни царапины, ведь это не лицо Нила, а лицо отца перед святошами и большими дядьками с широким кошелём, но на затылке уже чувствовалась подсохшая кровь. Черти б драли эти сраные бляхи на тяжёлых ботинках отцовской помощницы. На протяжении стольких лет они кромсали кожу Нила, разбивали брови и губы, оставляли ушибы... Он ненавидел эти ботинки, которые пихнули его в последний раз под бок, дожидаясь пока Нил перекатиться во внутрь камеры. Ему тут сидеть до вечера? Побитым и голодным? И это уже третий раз за месяц. Что ж, радует, хотя бы то, что на банкете будет уйма еды.       – Нат, научись уже играть по правилам. Может тогда буду меньше дубасить тебя, – ехидно усмехнувшись, промурлыкала Лола. Эта дрянь наслаждалась мучениями принца.       – Играть по чужим правилам – отстойно. Научись ставить свои правила, а не только лизать задницу моего отца, – прохрипел Нил, с силой выталкивая из своего рта каждое слово. По горлу тоже не раз прилетело ногой.       – Ты ещё юн и глуп. Ты не знаешь, что в этом мире хорошо, а что плохо. До тебя даже с усилием не дойдёт, что нужно делать, что бы выжить. Но, ах простите, забыла. Вам, ведь, не понять... Королевский ты отпрыск, – фыркнула в ответ мучительница Нила.       Раздражение медленно сходило на нет. Его собой заглушала тупая боль по всему телу от бесчисленных увечий. Чёрт с ним, с этим банкетом, Нилу бы сначала на ноги ровно встать.       Лола ещё недолго наблюдала за потугами принца выровняться в камере, а после развернулась и начала уходить, на последок не забыв сверкнуть звериным оскалом. Нил в очередной раз упал на четвереньки, задыхаясь от сжимающих рёбра цепочек синяков. Бросить попытки восстановить гордость и встать ровно, было, пожалуй, хорошей идеей.       – Стой, – окликнул её Нил хриплым шипением, – сколько мне ещё здесь торчать? – Лола даже не оглянулась, игнорируя слова принца, и ушла, захлопнув за собой дверь подвала. – Ну, супер...       Он уселся в одном из углов камеры, начиная отсчитывать секунды от десяти тысяч. Этому его научила мать, так было куда проще переждать сложное время. Она говорила: «всё рано или поздно кончается. Но если ты хочешь, что бы плохое закончилось поскорей, ты должен показать самому себе, что у него есть конец. Начни с конца и считай от десяти тысяч до нуля. Тогда всё плохое точно кончиться». Конечно, пары часов никогда не хватало, что бы всё зло ушло, но Нила ни разу не хватало досчитать до конца. Он всё время начинал сначала, но каждый раз его ждало или разочарование, или благословение времени.       В этот раз, он бил собственные рекорды: сбился на счёте семь. Причиной его заминки стала ладонь, кончиками пальцев нащупавшая в кармане странный предмет. Вытягивая из плаща руку, Нил обнаружил на раскрытой пятерне кулон. Кулон, который ему продала какая-то ведьма на мосту; кулон, который менял цвет на противоположный; кулон, который Нил абсолютно точно, стопроцентно, без всяких сомнений не брал с собой в лес. Кулон, который лежал на тумбе у кровати, когда Нил, набросив на плечи плащ, шёл к отцу. Но теперь он был в его некрепкий хватке.       Силы покидали его тело слишком быстро. Мысли плыли в голове, образовывая кашу из переживаний, страхов и остатков разума. Как он должен беспокоиться о чёртовом кулоне, о ночной прогулке, что являла собой скорее погоню, когда нужно приложить не одну попытку, что б, хотя бы закрыть глаза? Сонливость накатила так внезапно, а за ней и тоскливое бессилие. Может, когда он проснется все ответы повиснут в воздухе прямо над его головой? Надеяться на это глупо, но поделать сейчас ничего нельзя, кошмары хватали Нила за руки и за ноги, забирая его без остатка в свои владения.

***

      Снова темень. Снова тоска и отчаянье. Снова те же голоса.       Нил чувствовал боль. Она горела по всей поверхности его тела. Даже внутренности заставляли сниматься пополам резкими, болезненными пинками. Но более всего, слова. Слова окружают его со всех сторон. Крики скоро пробьют барабанную перепонку своей назойливостью. Она доносятся откуда-то из вне. Не из того же "везде", откуда доносятся голоса. Крик заставляет Нила точно так же чувствовать боль. Боль в горле. Только через несколько минут он понял, что это был его собственный крик; он смог осознать это, лишь потому, что связки стали ныть, а крик прекратился, переплывая в болезненное сипение. Боль. Снова боль.       Ты тварь преисподней. Тебя ненавидят все вокруг. Тебе нет прощения, – твердят голоса. Но не как в прошлый раз. Ночью они хватали Нила в цепкую клетку страха и играли на струнах его хрупкого душевного равновесия – как ощущал сам Нил. А в этот раз, это выглядело, словно они пытаются поцарапать лишь саму оболочку. Броню, которую Нил нацепил вместе со всеми страхами и слезами.       Ты подвёл себя. Ты здесь по твоей собственной вине! А что скажет Элисон, узнав, что ты побежал в Лес без раздумий? Она точно поймёт, что ты хотел сбежать без неё!       – Нет... Не правда! Я бы не бросил её. Не с ним... Не с ней... – оболочка определённо была не железной. Броня тоже способна трескаться, но пока что её только нагло царапали острым ножом.       Ещё как хотел. Ты мечтаешь об этом каждый день твоей не жизни. Ты хочешь, что бы она мучилась за тебя. Что бы она наконец поняла, какого тебе. Ты, бездушное чудовище!       – Я хочу для неё счастья. Я бы не пожелал ей такого. Никогда, никогда... Никогда! Никогда! Никогда!       А мне?       Это был другой голос. Он не вопил, не резал барабанные перепонки, не заставлял сердце учащённо биться. Нил поднял глаза, наконец осмелившись открыть их. Перед Ним стоял мальчик лет восьми. Он был одет в простенький, но чистый и выглаженный наряд. Струящиеся, льняные штаны, белая рубашка с пуговицами на рукавах и желает из более плотной ткани, которая была покрыта вышитыми узорами трав – простенько, но со вкусом и любовью. Мальчик глазел на Нила своими широко раскрытыми, серыми глазами, из под длинных завитых ресниц. Такие же завитые пряди обрамляли лицо мальчика, вились по всей голове чёрными, густыми кудрями. Мальчик стоял близко, так что шёпот его был слышен чётко.       – А мне... Ты желаешь мне зла? – снова спросил мальчик.       – Я даже не знаю кто ты, – удивлённо воскликнул принц, вновь узнавая вместо своего голоса детский лепет.       – Я – Жан Моро. Доверенный слуга Рико Мориямы и твой лучший друг. Нил, ты что, потерял память? – на лице Жана отразилось волнение, которое особенно ярко блеснуло в его светлых глазах. Этот блеск создавал у Нила впечатление, что Жан вот-вот расплавиться.       – Жан... Не помню тебя! Я... Не желаю тебе зла. Почему ты так подумал? – детский лепет начал звучать у Нила не только в голосе, но и в голове. Казалось, что в мыслях сидит дитё, которое шепчет Нилу, как себя вести и что говорить.       – Рико сказал, что всего кроме него хотят сделать мне больно. Я ему конечно не поверил! Но... Он сказал, что из-за тебя он делает все эти ужасные вещи. Нил, почему Рико это делает. Останови это!       – Кто... Кто такой Рико? Я ничего ему не делал! Про какие плохие вещи ты говоришь? – Нила начал пугать этот мальчик. Блеск из его глас пропал, осталось лишь напряжение. При каждом упоминании этого Рико, голос Жана дрожал, а Нил, что не был даже в курсе его персоны, невольно морщился.       – Из-за тебя, – Жан проигнорировал поставленный ему вопрос, – он ломает меня. Он говорит, что ты виноват в моих страданиях. Натаниэль, ты можешь это остановить, но почему-то не хочешь... Ты меня не любишь? Желаешь мне зла? Это из-за тебя он угрожал убить всех родных Кевина...       – Кто такой Кевин? – попытался вклиниться Нил, но его снова проигнорировали, заглушая повторимся бредом.       – Ты виноват, что он ломает мне кости! Ты должен быть на моём месте! Ты должен плакать и умолять его о пощаде, а не я! Ты главная проблема! Всё из-за тебя!       Из-за тебя... Натаниэль, слышишь, всё из-за тебя. Ты главная причина всех страданий! – Перед глазами снова повесели балдахин из темноты и холода.       Ты заставил плакать близкого тебе человека, Натан, ты убил собственную мать. Ты сделаешь больно снова, но следующей будет Элисон. Она всегда завидовала тебе, что мать любила тебя больше чем её, и ты хочешь сделать ей ещё более своим предательством?       – У нас с Элисон разные матери. Срать она хотела, кого там больше любит моя мать... – голоса в момент затихли. Слышался чей-то шёпот издалека, но не больше. В момент вокруг натянулись нити тишины. Безголосье внезапно стало успокоением.       Мысли больше не жужжат ворохом в голове. Спокойствие накатывает постепенно, оставляя, однако, неприятный привкус опаски.       Ноги коснулись чего-то, что могло вполне сойти за опору, а когда принц выпрямился, то и вправду стоял ровно и уверенно. Даже не задумываясь, шаг за шагом, он прошёл с десяток метров. Глаза начало немного слепить от яркого, палящего солнца. Всё чётче под ногами ощущалась трава, а ветер активнее начал играть в рыжих кудрях.       Пение птиц, хоть и отражалось в ушах болезненным звоном, приносило какую-то надежду, что вот-вот он выйдет в Лес. Но увы, когда взгляд наконец начал фокусироваться, глаза ловили кирпичик за кирпичиком башни в королевском саду. Среди многочисленного вороха звуков, в том числе и пения птиц, принц услышал всхлипы и тихий плач. Скулёжь доносился из глубины зарослей, под самым забором.       Нил всё увереннее и увереннее чувствовал себя на ногах, по этому ускорил шаг, подбегая к источнику звука. Это оказался тот самый мальчик, что и кричал на него пять минут назад. Но теперь... Он не выглядел злым или расстроенным. Он поднял на Нила испуганный взгляд, и глядел покрасневшими глазами с мгновение. А потом кинулся на него Нила, обливаясь слезами пуще прежнего.       – Ты желаешь мне зла, Нил? –взревел Жан ещё громче, прямо на ухо принца.       Злость, которая появилась так внезапно, начала пробирать его до костей. Нил хотел отпихнуть от себя Жана, крикнуть, что он понятия не имеет, кто он, чёрт возьми, такой, и что, тем более, не может желать ему ничего плохого. Но этого не сделал. Была это не заслуга его стальной выдержки и терпения, он просто не смог. Тело не поддавалось, а голова была, словно и вовсе чужая, мысли путались друг о друга, не давая взять над собой контроль. Злоба больно была по вискам, но к собственному удивлению, изо рта Нила прыснула не желчь и проклятья, а тот же детский голос, что и ранее с взволнованными речами. Теперь Нил убедился окончательно, что не контролировал своё тело, ведь слова, что из него лились, точно не могли принадлежать Нилу Джостену.       – Жан! Что ты такое говоришь? Конечно нет. Что тебе опять наговорил Рико? – говорил чужой-собственный голос.       – Он сказал... – всхлипнул Жан, – что это из-за тебя он так со мной обращаться... И что если ты не перестанешь... Что это ты хочешь, что бы мне было больно... – всхлипы продолжались, – то он ударит меня снова, и снова... Ни-и-ил... – прохныкал мальчик.       – Жан... не слушай, что тебе говорит Рико! Я никогда бы не желал тебе зла. Что он ещё говорил? – Нил-НеНил немного отодвинул от себя Жана, но потом сразу же протянул к нему руку и начал поглаживать чёрные кудри.       Утешительные поглаживания работали как надо. Через пару минут, когда о слезах напоминали, лишь красные глаза и мокрые дорожки на щеках, Жан начал более подробно рассказывать Нилу о произошедшем. Кто-то нагрубил Рико в городе, а тот, идиот, выпустил всё накипевшее на Жана. То, что даже такая мелочь вызывала в том злом мальчике столько агрессии, заставляло Нила-Нила переместить свою злость на него, вместо заплаканого ребёнка.       Они сидели в саду ещё какое-то время держась за руки. Нил гладил чёрные кудри, пока тихие всхлипы совсем не прекратились.       Холодный-холодный ветер, резко пронзил всё тело Нила. Он начал чувствовать его каждой клеточкой своего тела, ощущая, как мурашка пробегают по спине и пальцы нервно подрагивают. В лицо прилетело, что-то острое, и резко солнечный свет сменился сырой темнотой. Сырой была, к слову, не только темнота, но и воздух. Нил не сразу вспомнил где находить, но когда мозг отошёл от, видимо, сна, то темничная камера его разочаровала. Что ж, в любом случае лучше темноты.       Тем острым предметом, который прилетел в лицо, оказались ключи. Нил поднял связку, а потом поднял глаза чуть выше, на стоящую за решеткой Элисон.       – Вставай, гулёна. Пора уже тебя вытаскивать отсюда, – она... Была поникашей. Нет, она всегда не выглядит особо счастливой, но сейчас это было слишком заметно. Плечи опущены, взгляд холодный.       – Элисон, всё хорошо? – интереснее вопроса Нил не придумал. Да и зачем? Если она не захочет говорить то не скажет в любом случае. Но переживания не смахнёт рукой, даже если сестра ответит, что всё «в порядке».       – Я... как нибудь потом тебе расскажу. Сегодня банкет, помнишь? Тебе ещё нужно успеть привести себя в порядок.

***

      Порядок... Странное слово, учитывая, в каком мире они живут. Но Нилу оно нравится. Таит на языке, как карамелька. Он бы хотел его произнести и сказать, что он в порядке. Но он абсолютно точно не был в порядке в данную секунду времени.       Служанки натёрли его до блеска мочалками, запудрил синяки на руках и ногах, расчесали так тщательно, что Нил ощущал на своей голове каждую волосинку отдельно – отвратительное чувство. Его попёрли в церемониальный зал слуги жужжа над головой как назойливые мухи: спина ровно, подбородок высоко, взгляд прямо; лишний раз рот не открывать, лишний раз рот не открывать лишний... Лишний раз даже слушать не хотелось.       Попытавшись сменить своё угрюмое выражение на более менее приличное перед входом в зал, принц чуть не заплакал. Всё давит, туфли жмут, голова чешется... Агх!       Элисон, однако, как всегда подоспела вовремя. Выскочив из щёлки массивных дверей, она кинула грозный взгляд на Нила, но быстро его смягчила и снова стала грустной. Принцесса потянула брата за руку внутрь, но теперь было не так страшно, она нежно поглаживала его по плечу, а это уже куда лучше жужжания.       Войдя в залу наполненную светом и музыкой, принц неосознанно поморщился. Свечей было столько, что можно было сжечь несколько ведьм, а повсюду тактично расставленные зеркала создавали задушливое ощущение, что ты находишься в раю, или ещё где похуже...       – Нил, – тихо позвала его Элисон, когда внимание на них обратил Его Величество. – Сегодня у нас будет шанс уйти пораньше. Хочешь прогуляться по саду? Или, может, хочешь я тебе почитаю что-нибудь? Как в детстве.       Принц аж поперхнулся воздухом. Он подумал было уже, что сестра просто хочет его подбодрить, а гости их замка не видели в нём побитый мешок плоти в плохом настроении... Но то, как на него смотрели серые, немного покрытые дымкой глаза, говорили об обратном. "Прогулка по саду" – это шифр, который Нил с Элисон придумали, когда тому было одиннадцать. Значение этой фразы варьировалось от «Мне очень здесь не нравится», до «Давай свалим нахер отсюда», и чаще всего они шли в связке. А вот "Почитать сказки" – намного более пугающий сигнал. «Нужно спрятаться», «что-то случилось», «отец узнал». И к счастью обоих, третий вариант ещё не разу не дышал им в спину.       –Элис, что стряслось? – Нил держал лицо, но голос его выдавал волнение. Как хорошо, что гул трубачей и бьющиеся клавиши фортепиано успешно заглушали рокот мурашек в тоне принца. –Мы можем погулять в саду, позже, – попытка взять себя в руки была жалким трюком в такой ситуации, но кажись, что-то выходило.       – Нил... Нил, знаешь, меня сегодня, кажись впервые бросили, – заслышав лишь первые нотки голоса Элисон, сердце принца рухнуло в желудок, чутка задержалось там, а потом долетело до пяток. Элисон была не взволнована, напугана, расстроена, как думал Нил до этого. Она была просто убита. Имя младшего брата скрипело на зубах с такой горечью, что хотелось самому расплакаться. Он ещё никогда не видел принцессу такой... Такой.       – Эли...       – Доброго вечера, Ниэль! – Нил! Нил, Нил, Нил... Пронеслось за один кадр в мыслях.       Нила словно огрели по голове сковородкой. Нет, чугунным протвиньем, да с такой силы, что в ушах зазвенело собственное имя. Что ж, вечер без происшествий, видимо, это сказка.       – Здравствуйте, Ваше Величество, – за приветствием кронпринца, последовал скромный реверанс.       – Как спалось, сынок? – Нил чуть не хохотнул от того, что Натан скорее засквернословил, чем сказал вслух об их родстве с улыбкой на губах. Его интонация порой смешила Ниал. Как жаль, что в большинстве случаев, она его убивает.       – Лучше, чем вчера, отец, спасибо за беспокойство.       Натан поднял на сына тяжёлый взгляд. После всех побоев, издёвок, дисциплинарных «разговоров» и тому подобных пыток, Нил идентифицировал этот взгляд как предупреждение. Принцу не нужно было сильно провинился, что бы заполучить такой взгляд в свою сторону, достаточно... Дышать? Да, пожалуй, это единственная причина, которую Натаниэль пока нашёл в гляделках с отцом.       – Элисон, – Натан кивнул головой старшей дочери. – Вообще, я искал тебя, милая.       Элисон сжала ладони вокруг плеча Нила так, что у того к глазам прильнули слёзы. Она сжала только руки, весь её внешний вид отдавал равновесием. Честное слово, спокойна, как удав. Но Нил не верил этой пелене уверенности. Он знал, что Элисон боялась отца не меньше его самого, а в значит наверняка в её голове метушилась буря из сомнений и возможных вариантов отступления.       – Я хотел тебя кое с кем познакомить. Не будешь так мила пройти за дамой Фаим Де Морт, – Элисон заметно расслабилась, когда узнала зачем её дожидались, а потом перевела взгляд на женщину, стоящую по правое плечо Натана.       Фаим имела бледную, выпудренную до бела кожу и чёрные, как смоль волосы. Она была похожа на смерть, но её высоко уложенные в причёске кудри и запачканный в пудру ворот платья, говорили о её неряшливой живучести. Женщине на вид было не больше тридцати, а морщины у рта, кажется, были не от старости, а от частых улыбок. Однако сейчас, Фаим держала лицо кирпичом, окинув Элисон, а заодно и Нила, лишь оценивающим взглядом.       – Добрый вечер, Ваше Высочество, – она обратилась к брату и сестре. – Я прибыла сюда из Сигтуны, дабы лично познакомиться с Её Высочеством Элисон Веснински. Так что очень надеюсь, что наше общение заладится на долгосрочную перспективу, – женщина раскрыла веер, который до этого нервно крутила в руках, и начала себя им обмахивать. Нил улыбнулся мысли, что даже ей здесь душно.       Несмотря на определённо французское имя, Фаим оказалась Шведской национальности. И единственный вопрос Нила был, как её занесло на земли Старой Англии?! А главное, зачем?       Её слова об знакомстве с Элисон на «долгосрочную перспективу», определённо пугали своей серьёзностью, и к сожалению, не одного принца. Женщина приехала сюда не ради него, что уже было странно для королевской семьи. А что было ещё более странно, это довольная – зловеще довольная – рожа отца. Натан улыбался, как кот, который наелся сметаны и заминировал взрывчаткой шахтёрской мост.       – Доброго вечера, Госпожа Фаим, – Элисон однако не потеряла бдительности, оставалась вежливой до конца. – Могу я поинтересоваться, для чего вы приехали из столь далёких краёв к нам? – ответ последовал незамедлительно.       – Вы и впрямь милы, как о вас говорят. Если Её Высочество будет не против, то я проведу вас до нашего стола и познакомлю кое с кем. Это сделает мой вечер ещё краше.       – С кем? – В голосе послышалась сталь, однако быстро эхом отбился и страх. Поняв, что её слова могли прозвучать немного резко и грубо, Элисон сразу же изменилась в лице и добавила, – прошу прощения, но я думаю, что ознакомлена со всем списком гостей.       – Элисон, не задавай вопросов. Просто иди, я уверен, ты будешь довольна, – слова Натана вселяли в Ниал ещё больший ужас. Он говорила это так... Так.... Просто ужасно. Не подобрать слов, какая палитра Эмоций могла отобразиться в его тоне.       Элисон с сомнением оторвалась от плеча брата и прошла за той дамой, оставив от себя лиш шлейф её пряных духов. Нил сразу почувствовал себя уязвимым оставшись наедине с королём.       Но к счастью, удивлению и вселенскому благоговению, он молча ушёл, оставив Нилу лишь желание сломать собственную трахею прямо в банкетном зале, настолько тяжёлый взгляд прилип к его лицу.

***

      На самом деле, развлечений на политических мероприятиях было не то чтобы много. Нил пожимал дяденькам в костюмах руки и увиливал от дам его возраста в пышных юбках. Одна даже пыталась пригласить его на танец, когда до обеденной части банкета оставалось около пятнадцати минут, но Нил отмахнулся, сведя всё к тому, что слишком голоден для танцев. Он признал тот факт, что танцы были единственным развлечением здесь, но ему не нравилось, как все девушки вокруг смотрели на него с кричащим намёком, а юноши с завистью. Чёрт с ним, лучше поскучать, чем держать кого-то из них за руку, плечи, и не дай бог талию.       Всё веселье с лица сняло, когда в поле зрения появилась сестра, и его заполнило беспокойство. Она была бледной, ноги её заплетались, а пальцы не стискивали подюбник чтобы тот не возился по полу. Её руки лишь нервно подрагивали и обнимали её саму. Элисон трусило. Так неистово трусило, что Нил вскочил из-за стола, даже не глянув на то, как грозно на него шикнул отец и подбежал к ней, приобнимая и давай хоть какую-то опору, как физически, так и морально.       По хорошему нужно было отпросится у короля, но покинуть банкет требовалось необходимо, поэтому Нил плюнул на возможное наказание и повёл Элисон к выходу.       До комнаты младшего они долетели за секунды три, по ощущениям, а там... Там Элисон, сидя на кровати принца заплакала. Её слёзы были для Нила неожиданностью, ведь его сестра, его сильная и, местами, более мужественная, чем он сам редко проливала своё горе по лицу. Она держалась, как не мог бы Нил, но тут, её броня треснула. И Нил был рад, правда рад, что это случилось рядом с ним, а не кем-либо ещё.       Не то, чтобы принц часто кого-то утешал, даже слова хорошего подобрать не мог, а сейчас это надо, как никогда. Нил обнал сестру за плечи поглаживая её по волосам и спине.       – Эй-йей, Элис... – он тихо её позвал, подсознательно даже не рассчитывая на ответ.       – Нил, – Элисон резко выпрямилась, вытирая слёзы, чем шокировала, и чуть-чуть напугала брата. – Знаешь... Сегодня кое-кто исчез.       – О чём ты? Кто исчез? – Нил немного недоумевал.       – ...На протяжении последних двух месяцев, я была влюблена в одного... Человека. Он был весёлым, забавным, всегда знал, как поддержать. Да, он был немного придурковатым. Бесил местами... Но он был настолько неидеально идеальным... А сегодня он исчез, и мне так страшно, что он... Ну его... Казнили. Или перевели в другую темницу. Или в общем...       – Элисон, про что ты? Ты что несёшь? – принц был готов разорвать себе все извилины, пока до него дошло, что конкретно сказала его сестра. – Ты была влюблена в... Преступника? Который вот так вот просто находился в темнице? Как... Что вообще... Это возможно?       – Как-то раз, когда я шла вытаскивать тебя, но проходя мимо соседних камир, в соседнем подземном зале увидела, что нет стражи. Интерес был выше здравого смысла, и я решила зайти туда. Просто взглянуть одним глазом. Там оказался только один человек, и он был... Нил, он был восхитителен. М-да, внешне конечно... В общем он был побитым, однако через время, когда синяки сошли, то красавчик, каких поискать. Он завлёк меня с первых своих слов, насмешил, а позже и успокоил, сказав, что никому не скажет, о том, что я заходила. Он был... Таким живим и настоящим в отличии... От всего в этом замке. Нил, я втрескалась в него по уши с первого взгляда, я не могу с собой ничего поделать. Позже, я подкупала стражу, что бы они ровно на один час выходили изнутри темницы. Я хотела быть рядом с ним хотя бы немного. Его зовут Брайан Сет Гордон. Но кажется, отец узнал о моих... Визитах к нему, – Нил почти услышал, как из уст сестры вырвалось "Свиданиях". – Он, наверное, перевёл его куда-то... Или ещё, что хуже, его могли убить... Мне так плохо от мысли, что из-за меня он мог пострадать. Нил, я хочу убить себя за это. А сегодня та тётка повела мне знакомить с её сыном. Отец сказал, что хочет выдать меня за него замуж. В следующем месяце. Он хочет побыстрее избавится от меня. Нил... Я чувствую себя ужасно...       Нил уронил челюсть. Информация о секретном романе Элисон с преступником его удивила, но о замужестве ужаснула. Если Элисон здесь не будет, то он труп. Нил просто не выживет без неё. Только не сейчас, только не один, только не снова... Ему хотелось плакать, ему хотелось смерти (и не ясно чьей больше), ему хотелось сказать это. Это соблазняла своим вкусом на языке; это великолепная идея... Но принцу, кажется, прищемило горло, ведь всё, что он мог сейчас сказать, это утешения. Которые, к слову, он достал не из воздуха.       – Элисон, посмотри на меня, пожалуйста, – Нил позвал Элисон тихо, но уверенно. – Сет жив. Вчера ночью... – он на секунду усомнился, должен ли говорить сестре обо всех деталях. – Вчера ночью мне очень хотелось в лес. Я так хотел туда попасть, что несмотря на суматоху на этажах ниже ломился сломя голову. Я решил, что в этот раз должен выйти через воен-часть, но когда проходил мило двери в подвал, заметил, кое-что странное... Кароче, если вкратце, то ночью сбежал один заключённый оттуда. Его вытащил другой парень, более низкий. Они побежали в город, а я, как главный умник, рванул за ними. Знаю, было глупо, и все дела... – Нил отвёл взгляд в немом изменении за неосторожность, но у Элисон так громко заблестели глаза, что он повернул голову обратно к ней.       – Куда... – Нил сразу понял, что та хотела спросить.       – Без понятия. Где-то возле центрального перекрёстка они разделились, а я побежал за тем, который его вызволял, – он повернул глаза к Элисон, но понял, что она ждала чего-то ещё и решил уточнить. – Мы бежали до леса, забрели куда-то в глубь. Точнее... Теперь мне кажется, что он меня туда завёл.       У Элисон глаза на лоб полезли от услышанного.       – В глубь леса?... Да туда ходом добираться часа четыре минимум! Нил, ты идиот, только честно? – в тоне Элисон слышалось беспокойство, но больше, конечно, она ругалась. Это, пожалуй, теперь звучало логичнее. Может нужно было это услышать из чужих уст.       Нил ничего не ответил. Даже не смотря на то, что Элисон явно немного успокоилась, сам Нил терзал себя сомнениями. Это всё ещё крутилось в голове. Она вся зудела от желания произнести это вслух. И он всё таки произнёс. Не сразу. Через пару минут мёртвого молчания.       – Элисон, – принц дождался, когда она на него посмотрит. Глаза всё ещё были заплаканные, но в глубине виднелась надежда. Надежда на лучшее. И Натаниэль решил предложить, наконец-то сказать вслух, то лучшее, на которое был способен для своей сестры сейчас, и вообще всегда. – Элисон, давай сбежим нахер отсюда.       Он сказал. И теперь эта несбыточная мечта растекалась, как карамель в мыслях. А в ответ он получил не презрительный, непонимающий взгляд, как ожидал, а полные решимости и согласия глаза.       Вот он. Вот их единственный шанс на хоть какую-то пародию на счастливое будущее.