One Week Challenge

      «Если ты заболеешь, Нейтан Чен, клянусь — я тебя своими руками придушу, чтобы не мучился!»              — А-а-апчхи!       Ну конечно, конечно же он заболел! Его вчерашние эскапады под проливным дождём не прошли даром. Не спасли ни горячий душ, ни горячая еда с небольшим количеством подогретого вина, ни се… кхм… интенсивные физические нагрузки.       Алина давно бы пристукнула его, как обещалась, но, во-первых, лежачего не бьют, во-вторых, Нейтан уже сам себя наказал, а в-третьих, у него такой несчастный и беспомощный вид, что у неё всё внутри сжимается от жалости и сострадания.       — П-ы-ы-ыАПЧХИ!.. Прости. Я не думал, что всё так обернётся. Как ты там говорила? Не делай добра, не получишь зла?       — От добра добра не ищут.       — Да, точно, спасибо. Я действительно не хотел подпортить нам начало отдыха. Вместо того, чтобы нежиться сейчас с тобой на солнышке, — из-за обильного насморка он произносит это, как «з дабой на зодныжке», — я виртуозно изображаю нажравшегося собственной шерсти кота, а ты вынуждена за мной ухаживать. Чтобы такое впредь не повторялось, обещаю обзавестись каменным сердцем в придачу к цельнометаллической броне и не спасать ни зверя, ни человека при любой погоде.       — Я, конечно, благодарна тебе за запоздалое прозрение, но если серьёзно, то ничего ты не испортил — это первое. А ещё ты бы не был тобой, если б действительно бросил Фредди в беде, да ещё и в тех ужасных условиях. Так что продолжай хранить своё сердце в мягком виде, пожалуйста — оно мне так гораздо больше нравится.       Фредом они назвали котёнка, ради которого Нейт самоотверженно пожертвовал здоровьем. Алина предложила это имя, потому что оно похоже на английское «friend», а Нейтан добавил, что пусть заодно будет назван в честь Фредди Меркьюри, легендарного солиста группы «Queen» и автора не менее легендарного гимна «We Are The Champions», раз уж ему посчастливилось стать частью семьи чемпионов.       Он так и сказал — «семья», и она чуть белугой не разревелась прямо там же, потому что хоть она технически и сделала ему предложение, ей до сих пор сложно поверить, насколько легко он согласился и начал вживаться в роль самым естественным образом.       В эту самую минуту мохнатый тёзка знаменитого артиста, свернувшись калачиком на Алининой подушке, сладко дремлет после щедрой порции «детского» корма, и ему решительно по барабану страдания спасшего его человека, лежащего по соседству, причитания Алины и громогласная четвёрка всадников Апокалипсиса по имени Чихание, Сморкание, Кашель и Шмыганье носом.       Алина касается лба Нейта тыльной стороной ладони. Горит. Но надо проверить, насколько сильно. Он ловит её руку и прикладывает к своей воспалённой щеке:       — М-м-м-м, какая прохладная… Ты у меня самая лучшая, ты знаешь?       — Естественно, — она тянется за термометром на прикроватном столике. — А теперь возьми это в рот и помолчи минут пять. Тебе вредно много трепаться.       Несмотря на его жалкое состояние, Нейт поигрывает бровями и искоса смотрит на неё многозначительным взглядом, и до неё не сразу доходит, с чего это он. Нет, ну каков самец, а — даже жар с соплями и кашлем не помеха. Любо-дорого глядеть. Алина готова забрать своё слово и всё же прибить его слегонца за непотребные мысли, но сейчас у неё есть дела поважнее. Поэтому она молча подносит сжатый кулак ему под нос, а другой рукой без церемоний пихает градусник в послушно открывшийся рот.       — Во-о-от так. Хороший мальчик, — она покровительственно хлопает его по щеке, чем зарабатывает уже взгляд испепеляющий. — Не надо на меня так смотреть, а то ещё подумаю вдруг, что ты в меня влюблён.       Нейтан хмыкает что-то неразборчивое, но тут градусник пиликает, и он, выплюнув его с особой мстительностью, разглядывает пару мгновений, а затем со стоном откидывается на подушки. Алина забирает у него аппарат и смотрит на миниатюрное табло: 39,2°C/102.2°F. Она озабоченно качает головой.       — Нет, так дело не пойдёт. Температура уже третий час держится и не сбивается. Всё-таки поставлю тебе укол.       На его лице появляется выражение чрезвычайного ужаса, и он слегка ползёт вверх вдоль изголовья — наивно надеясь увеличить расстояние между ними, небось.       — А может не надо? Я и таблетками неплохо могу обойтись.       Алина встаёт с кровати.       — Не будь таким ребёнком, Нейт. Мои уколы настолько безболезненные, что даже твой тощий зад их не почувствует. Так что расслабься и готовься получить удовольствие — пусть это и не совсем то, что что ты рассчитывал, — она показывает ему язык и с картинной важностью ретируется.       Пока она возится со шприцом, из спальни до неё начинают доноситься какие-то звуки. Она на цыпочках подбирается к приоткрытой двери почти вплотную — Нейтан говорит вполголоса, поэтому ей приходится напрячь слух.       — …Понимаешь, Фредерик Нейтан Чен, тебе очень, очень повезло заполучить в мамы такую девушку, как Алина. Нет, по глазам вижу, что ничего ты пока не понимаешь, но, надеюсь, со временем до тебя дойдёт. Точно так же, как дошло до меня — мужчины в этом доме, конечно, умеют тупить в эпических пропорциях, но в целом далеко не безнадёжны.       Она зажимает рот, чтобы не прыснуть в голос, и осторожно заглядывает внутрь. Нейт полулежит в кровати с совершенно торжественным видом, одной рукой придерживая устроившегося на его груди Фредди, а тот пристально смотрит ему в лицо, как будто действительно понимает всё, что ему говорят. Растроганно закусив губу, Алина бесшумно отступает.              Коктейль из успокоительного с жаропонижающим срабатывает надёжно, как швейцарские часы: спустя полчаса Нейтан весь пропотевший, а температура спадает до терпимых показателей. Она сперва помогает ему сменить промокшую одежду, затем кормит небольшим количеством каши (к её большому удивлению, Нейту очень по душе пришлась манка, когда он впервые попробовал её на завтрак в России, поэтому теперь манная крупа регулярно заказывается им в одном из местных русских магазинов), а сейчас лежит позади него и ласково поглаживает по спине в ожидании, когда он заснёт. Нейтан вдруг поворачивается к ней лицом и, сонно хлопая глазами, заявляет:       — Ты совершенно вправе так думать, между прочим.       Она недоумённо смотрит на него.       — Ты о чём?       Он слегка придвигается, так что его голова наполовину съезжает с подушки, и прячет лицо у неё под подбородком. Алина поднимает руку и легко проводит по чуть влажным кудрям, отводя их назад.       — Что я смотрю на тебя так, словно влюблён. Это чистейшая правда. И с каждым взглядом я влюбляюсь ещё больше. Поэтому требую, чтобы к концу моей жизни ты сделала меня самым влюблённым человеком на свете.       У Алины зверски щиплет глаза, перекрывает дыхание, а сердце пускается в галоп по грудной клетке. Нейтан нечасто ударяется в романтику, но иногда говорит нечто такое, от чего весь её мир переворачивается с ног на голову. Вот, как сейчас. Она прижимается губами к его волосам, смаргивая набежавшие-таки слёзы, и еле слышно произносит:       — Я очень сильно постараюсь.       Ответом ей служит равномерное сопение. Алина осторожно выбирается из кровати, аккуратно поправляет сбившееся одеяло и, напоследок нежно погладив его густую копну ещё раз, шепчет:        — И знай, что мне тоже очень, очень сильно повезло.