The Most Beautiful Boy (that I've seen with my eyes)

Кронпринц Вильгельм Шведский уставился на себя в маленькое зеркальце, которое ему передала помощница. Обычно он отказывался проверять свои волосы и зубы перед тем, как появиться на публике, но бедная женщина выглядела такой измученной, что ему стало ее жаль. Естественно, его родители не присоединились к нему в двухчасовой поездке из Кунглига Слоттен в эти дебри. Вместо этого они хладнокровно пожелали ему удачи и оставили его на попечение многострадальной фрекен Эверли. Суровая англичанка была чуть менее раздражающей чем все остальные помощники, которых ему давали за эти годы, поэтому Вильгельм пошел на уступки. Он проверил зубы, поморщился от вида прыщей и провел пальцами по светлой челке, которая падала на глаза. Вильгельм знал, что его лицо заявляло о его первородстве так же, как личный автомобиль и следовавшие за ним повсюду сотрудники службы безопасности. Все в нем говорило о том, что он здоровый, богатый скандинавский подросток, но именно его раскосые карие глаза и высокие скулы действительно выдавали его. Те же самые глаза смотрели на него с каждого портрета во дворце. Вильгельм так и вырос, окруженный призраками тех, кто давно ушел. Призраками, как его брат. Ему было всего десять, когда Эрик разбился на своем «Феррари», и последние шесть лет были тяжелыми для милого, застенчивого мальчика, который обожал его и был счастлив жить в тени своего яркого брата. Конечно, больше никто не думал о Вильгельме в таком ключе. За последние несколько лет он дрался и буянил в пяти школах. Он заводил случайных друзей: жадных, алчных мальчишек, которые подкармливали его наркотиками и алкоголем, и смелых девчонок, которые целовали и делали ему минет в обмен на то, чтобы появиться на фото в его Instagram. Его мать наконец-то отказалась от своих идей после того как СМИ запечатлели его визит в стокгольмский ночной клуб, в котором подросту совершенно нечего было делать, и вытащила его из превосходной государственной школьной системы Швеции. Каждая частная школа в Скандинавии и Швейцарии выражала обеспокоенность по поводу того чтобы принять к себе своенравного сына Кристины I, но в конечном итоге она выбрала свою собственную альма-матер, Hillerska Skolan. Школа королей, пусть и только и шведских, как напомнила ему фрекен Эверли. "Но настоящая школа королей — это Итон" фыркала она. Однако Итон тоже опасался принимать его к себе, так что выбор пал на Хиллерска. Вильгельм осторожно откинул челку, пытаясь скрыть синяки, оставшиеся после последней драки в ночном клубе. Было все еще больно, хотя его никто и не спросил об этом. Наконец они приехали и Вильгельм понял, что умирает от желания пописать, но знал, что пройдет некоторое время, прежде чем ему разрешат сходить в туалет. Он дал понять это фрекен Эверли одним взглядом, и он знал, что она попытается найти момент, когда он сможет улизнуть. Но Вильгельм привык игнорировать собственные потребности, поэтому юный Кронпринс плавно вышел из машины, застегнув куртку и вежливо улыбнувшись собравшимся фотографам. Вдалеке он услышал хихиканье девушек там, где собрались все студенты. Его репутация обаятельного принца вечеринок, несомненно, преследовала его и тут. По наитию Вильгельм снова откинул челку назад, чтобы они могли увидеть его синяки, и бесстрастным взглядом окинул территорию Хиллерски. Он приезжал сюда, когда был маленьким мальчиком и любил играть у озера вместе с Эриком.  Вильгельм позвенел своими тяжелыми наручными часами и уставился на тропинку, которая вела вниз к лодочным сараям, ощутив укол скорби в сердце, но быстро отбросил это чувство в сторону, чтобы пожать руку директрисе. Это придавало ему немного распутный вид, как у «плохого мальчика» — он знал это, потому что практиковался перед зеркалом. Ответная улыбка директрисы была напряженной и обеспокоенной. Познакомиться с другими студентами как следует Вильгельм думал позже, может быть, за ужином, но он знал, что его ужасный кузен где-то здесь. Словно вызванный этой мыслью, появился Август из Орнаса. Он слишком фамильярно обнял Вильгельма, обвил рукой его шею и начал болтать так, словно они были невесть какими друзьями, собирающимися отправиться в великое приключение. Вильгельм любезно улыбнулся, представляя, как воткнет карандаш прямо ему в глаз. Что-то в его пустой улыбке, должно быть, заставило старшего мальчика занервничать, и они молча направились в часовню на официальное приветствие Кронпринца. Вильгельм устроился на твердой церковной скамье и приготовился скучать. Множество голосов сливались в один, пока он рассматривал тех студентов, которых мог видеть со своего места. Вильгельм лениво представлял ту или иную девушку без одежды. Он знал, что довольно скоро увидит их всех обнаженными. Кто-то из его старой школы однажды заметил, что вокруг Вильгельма все девушки всегда не могли досчитаться пуговиц на своих блузках. Разумеется, девушки здесь отличались от шлюх в его старых школах. Все они были из богатых семей, он это видел по прическам, одежде и макияжу. Вильгельм знал, что его мать надеется, что он найдет здесь кого-то, с кем можно «продолжить» отношения, что в конечном итоге приведет к"подходящему" браку. Будущая королева-консорт Швеции. Аристократка из хорошей семьи, которая могла бы выдержать, когда СМИ будут обсуждать содержимое ее желудка каждый раз, когда она обедает. Симпатичная девушка, которой не нужно будет привыкать, чтобы вписаться в дворцовый механизм. Милая девушка, которая будет отворачиваться в другую сторону, пока Вильгельм развлекается, которая понимала бы, что он видел сиськи всех ее подруг и, вероятно, увидит их снова. Быть замужем за будущим королем, особенно за таким диким и безбашенным, как Вильгельм, было не для слабонервных. Кристина искала девушку, которая могла бы укротить его демонов. Чтож, погруженная в свое горе и свой долг, она потерпела сокрушительное фиаско. Симпатичная блондинка из угла скамьи одарила его смелой и лукавой улыбкой. Он смерил ее каменным взглядом, но она не отвернулась, поэтому Вильгельм отметил ее как одного из первых фаворитов. У нее была аккуратная маленькая фигурка в безупречно сшитом школьном пиджаке, с маленькой грудью, которой, как подсказал опытный глаз Вильгельма, помогал бюстгальтер с пуш-ап. Рядом с ним Август что-то мямлил о сегодняшней огромной вечеринке в честь приезда Вильгельма в «Хиллерска». Отлично. Прошло много времени с тех пор, как ему делали минет. Вильгельм послал блондинке неискреннею улыбку. Она проигнорировала резкий толчок в бок от подруги с широко открытыми глазами и, удовлетворенная, повернулась обратно. Судя по всему, сейчас должен был начаться музыкальный номер в исполнении «знаменитого» хора Хиллерска. Вильгельм не потрудился сдержать скучающий зевок. Боже, это было скучно. Участники хора заняли свои места, впереди послышалось шарканье множества ног, и Вильгельм узнал девушку, исполняющую сопрано. Фелис Эренкрона. Они вместе ходили в детский сад, и она была вроде как милой, поэтому он слегка кивнул. Она улыбнулась в ответ, на щеках Фелис сверкнули маленькие ямочки, и Вильгельм вспомнил, что она ему немного нравилась в детстве. Своими кудрявыми волосами и загорелой кожей она всегда выделялась в их старой школе. "Я собираюсь жениться на этой девушке" — пробормотал Август ему на ухо, и Вильгельм почувствовал как в нем поднимается желание ударить кузена. Фелис заслуживала лучшего, чем такой придурок, как Август. Хотя, учитывая то, как она мило улыбалась его кузену, видимо, она не так уж возражала против него. Какая трата отличных сисек. Вильгельм уставился в пространство, когда хор начал петь. Через несколько мгновений он узнал музыку: какая-то скучная поп-песня, искусно переделанная для хора. Наступила небольшая пауза, и раздался новый голос, привлекший его внимание: соло. Солист стоял в заднем ряду с другими мальчиками, но он был таким маленьким, что ему приходилось вытягивать шею, чтобы его было видно и слышно из-за слишком высоких девочек, стоящих прямо перед ним. Вильгельм моргнул. Слишком много людей загораживали вид, и внезапно он ощутил необходимость получше рассмотреть мальчика. Кто-то из задних рядов выкрикнул что-то грубое и солист запнулся, но учитель послал ему ободряющий жест. Мальчик запел громче. Он даже храбро улыбнулся, пытаясь казаться равнодушным к жестокости своих злобно хихикающих одноклассников. У парня был волшебный голос, мелодичный и сладкий, и он идеально сочетался с его красивой внешностью. "Нет, не просто красивой"— ошеломленно подумал Вильгельм. Потрясающий. Хорошенький. Мальчик был очень красивым. У него были темные кудри, зачесанные назад и выразительные глубокие глаза, по блеску которых было видно, как сильно он любит петь. Носик-пуговка мальчика восхитительно сморщился, когда он взял безупречно высокую ноту, а улыбка обнажила идеальные белоснежные зубы с острыми маленькими резцами. Вильгельм изо всех сил подавил желание потянуть себя за воротник рубашки. В этом чертовом зале вдруг стало так жарко. Соло закончилось, но почему-то никто не аплодировал красивому мальчику, хор просто продолжил петь свою тоскливую песню. Мальчик присоединился к номеру вместе со всеми остальными, но Вильгельм легко мог различить только его голос. Он явно был намного талантливее, в сотни раз лучше любого участника хора. Помимо восхитительного голоса, мальчик обладал задатками звезды, которые без особых усилий привлекли к нему внимание избалованного принца. Взгляд Вильгельма жадно скользил по восхитительно гладкой коже; острый маленький подбородок переходил в тонкую шею, которая исчезала под плохо сидящей рубашкой. Когда под звук вежливых аплодисментов хор вернулся на свои места, Вильгельм увидел, что пиджак мальчика был выцветшим и слишком большим для него, а брюки — чересчур длинными. Это выглядело так очаровательно, но в то же время необычно для Хиллерска, где все заботились только о внешних приличиях. Сидящая на скамье чуть поодаль девочка со своего места показала мальчику большой палец вверх. Она настолько напоминала его, что Вилле подумал - они могли быть братом и сестрой, и ее форма была такой же. Солист занял свое место вместе с другими хористами, проигнорировав грубый болезненный толчок со стороны мальчика, стоящего рядом с ним. Теперь, когда парень больше не пел, он смотрел в пол. Принцу показалось, что мальчик тихо вздохнул, прежде чем вновь упрямо поднял свой милый подбородок. Около его пухлых губ был крошечный шрамик, почти такой же, как тот, который останется у Вильгельма, когда его щека заживет. Он отметил, что обувь у мальчика была старая, но очень аккуратно начищенная, а слишком свободный пиджак подчеркивал стройные плечи. "Интересно, его тело под одеждой такое же загорелое во всех местах?" — подумал Вильгельм, проигнорировав внутренний голос, который указал на то, что не очень хорошо размышлять о таких вещах. Он продолжал пристально смотреть на него, но мальчик не оглянулся.