The Most Beautiful Boy (that I've seen with my eyes)

Мальчик не появился на вечеринке. Вильгельм выпил несколько напитков, чтобы расслабиться, но воздержался от маленьких белых таблеток, которые передавали по кругу. Он хотел быть достаточно спокойным на случай, если у него появится шанс поговорить с мальчиком, но они с сестрой так и не появились. Вильгельм совершенно не дулся по этому поводу. Не спуская глаз с двери, он танцевал, смеялся, пил и позволял хихикающим девушкам прижиматься к нему и делать фото. Блондинка, которую он отметил в церкви, появилась в жалкой крошечной юбке. Вильгельм театрально ухмыльнулся и позволил ей утащить себя в темный угол, но когда она начала целовать его в шею, запах ее тяжелых, дорогих духов вызвал у него тошноту. Он бесцеремонно оттолкнул ее и заставил Августа вывести его наружу. После того, как его вырвало у боковой стены «дворца», Вильгельм небрежно извинился и побрел обратно в свою комнату в общежитии. Он не стал утруждать себя тем, чтобы войти через окно, как ему велел Август. Малин просто закатила глаза, открывая ему дверь дома и впустив его без любых вопросов. Комната в Форест-Ридже была маленькой, но удобной, и ему сказали, что она лучше, чем комнаты других мальчиков. По крайней мере, ему не приходилось ни с кем делить ее. Он подозревал, что предыдущий Кронпринц, то есть его покойный брат, тоже жил здесь, но Глава Дома был достаточно тактичен, чтобы промолчать об этом. Кто-то распаковал его чемодан, и он аккуратно выставил на подоконник свой снежный шар в виде принца-лягушки. Вильгельм сполоснул рот пытаясь избавиться от кислого привкуса, плотно завернулся в одеяло и смотрел на последний подарок от Эрика, пока наконец не уснул. На следующий день за завтраком он хмуро глядел на других мальчиков со своего места в начале стола. Его отвратительное настроение передавалось и удерживало всех от попыток заговорить с ним, чему он был рад. Август стоял во главе стола, разгольствуясь о домашних правилах, его грудь раздувалась, а глаза сверкали гордым ликованием. Пара третьекурсников стояли по бокам от него и подерживали его во всем, что он болтал. Вильгельм искоса посмотрел на них, с плохо скрываемым нетерпением ожидая, когда можно будет поесть. Он подозревал, что ему в конечном итоге придется что-то сделать с Августом, но это могло подождать, пока не пройдет похмелье. Вильгельм никогда в жизни не встречал никого, кто был бы столь же хладнокровен, как его кузен. Он запоздало вспомнил, что Август сравнительно недавно потерял отца. Эрик, вероятно, попросил бы Вильгельма проявить немного доброты, но, что ж, времена были другими. Он задавался вопросом, где же Мальчик, но не знал как спросить у кого-то о нем, поскольку даже не знал его имени. Наверняка он придет на уроки? Будучи таким крошечным, Мальчик, должно быть, был первокурсником, хотя выглядел он как человек, который не сможет сильно вырасти. Вероятно, он еще долгие годы будет выглядеть как подросток. Вильгельм задавался вопросом, чувствителен ли певец к тому, что он таких маленьких размеров. Принц машинально жевал свой завтрак, игнорируя одноклассников вокруг него, и смутно размышлял о том, идеальный ли у Мальчика рост для того, чтобы целовать его в лоб. Затем он резко приказал своему мозгу заткнуться и отправился на урок. Вильгельм постарался сесть в последнем ряду на уроке английского, что дало ему хорошую точку обзора для наблюдения за одноклассниками. Это также означало, что они не смогут пялиться на него без остановки, что было приятно. Он был вознагражден, когда маленькая фигурка ворвалась в класс перед учителем и быстро заняла последнюю парту. Это был Мальчик, и Вильгельм тут же оживился. Он жадно разглядывал ужасную одежду Мальчика, которая была дешевой, плохо сидела и не сочиталась по цветам. Никто не должен выглядеть таким милым в мешковатой фиолетовой толстовке с капюшоном. Вильгельм подпер подбородок рукой и задался вопросом, где Мальчик вообще нашел эти клетчатые брюки. У Мальчика также был старый, огромный рюкзак. Когда он открыл его, чтобы вытащить маленькую коробочку карандашей, Вильгельм заметил внутри пару сацум, а также стопку учебников. Он, должно быть, был нон-резидентом. Это, вероятно, объясняло, почему он сидел один, и почему другие дети игнорировали его. Вильгельм вспомнил отвратительный комментарий, который кто-то выкрикнул во время выступления хора накануне. Он был почти уверен, что это была та анемичная блондинка с ужасными волосами, которую он видел за завтраком сегодня утром рядом с Августом. Он устроился поудобнее, чтобы понаблюдать за Мальчиком издалека. Он отметил, что кудри Мальчика чистые и пышные, а его кожа сияет в утреннем свете. Он мило хмурился и жевал карандаш, когда чего-то не понимал. Вильгельм проследил за тем, чтобы выбрать ту же книгу, что и Мальчик на уроке английского и позже увидел, что учитель математики не удосужился помочь ему, хотя он был явно сбит с толку. Фелис села рядом с Вильгельмом на математике и они тихонько болтали, наверстывая упущенное с тех пор, как виделись в последний раз. Она действительно была очень милой, и Вильгельм чувствовал, что она в конце концов могла бы стать его другом; настоящим другом, не таким, как девочки из его старых школ. Однако она все еще смотрела на него с надеждой в глазах, и он знал, что все это означает. Возможно, в другое время он бы легко забрал ее у Августа, но сейчас ему было не до этого. Он закончил решать еще одну задачу в своей рабочей тетради и оглянулся. Маленькие, смуглые руки Мальчика вытащили новый карандаш. На передней части его пенала был изображен кот Гарфилд. К обеду Вильгельм был готов. Мальчик взял свой обед последним, отставая от всех и читая что-то в своем телефоне, пока остальные шумно наполняли подносы. Он тихо сел в самом конце стола, опустив голову, и начал быстро есть. Вильгельм старался держаться как можно дальше от Августа и был рад, что они находятся на большом расстоянии. Он слегка прочистил горло. « Хей », — тихо позвал он и был удовлетворен, когда Мальчик поднял глаза. Так же поступили и несколько других парней, поскольку это был первый раз, когда Кронпринц вообще заговорил за обеденным столом с тех пор, как приехал в Хиллерска. Он проигнорировал их. Карие глаза Мальчика были большими и прекрасными, с длинными, густыми ресницами. Он, казалось, был удивлен, обнаружив, что Вильгельм обращается к нему, и в замешательстве оглянулся назад. Не увидев там никого и сделав вывод, что принц действительно разговаривает с ним, он слегка настороженно улыбнулся. « Привет ». - Я не думаю, что мы с тобой познакомились как следует. Нас не представили. Я Вилле". Вильгельм не собирался называть себя этим прозвищем, но оно вырвалось само. Он внимательно глядел на Мальчика, надеясь получить ответ. — Симон, — тихо пробормотал он, снова опуская глаза в тарелку. Его ресницы рассыпались веером по гладким щекам, он нарезал немного салата и засунул себе в рот, как будто для того, чтобы с ним было труднее вести разговор. Но Вильгельм, тем не менее, был в восторге. У него было имя! Симон. Мягкий голос Симона звучал музыкально, а шведский акцент превращал слоги в нечто более мягкое и сладкое, чем в английском или американском языке. - Я заметил, что нам попалась одна и та же книга на английском, — начал Вильгельм, стараясь выглядеть очаровательно. Ему казалось, что он пытается заманить пугливого котенка. Симон вновь взглянул на него с любопытством, и Вильгельм почувствовал, как его согрело теплом от его полного внимания. Он собирался продолжить их диалог, когда Август окликнул его с другого конца стола. - ВИЛЛЕ! Иди сюда, садись, я занял для тебя место, кузен!" - Боже, он был таким чертовски раздражающим. Вильгельм окинул взглядом весь стол. Хозяин дома ушел, и остальные мальчики молча наблюдали за их обменом репликами. - Мне и здесь хорошо". процедил Вильгельм сквозь зубы. Краем глаза он заметил, как Симон начал быстро доедать свой обед, несомненно, готовясь к побегу. Его гнев возрос. - Иди сюда, Вилле! — вновь выкрикнул Август с фальшивым дружелюбием, игнорируя разъяренное выражение лица Вильгельма. Вилле вздохнул и повернулся, чтобы посмотреть Августу прямо в глаза. - Я никогда не говорил, что ты можешь называть меня Вилле, - — прорычал он достаточно громко, чтобы это мог слышать каждый в столовой. - Только Эрик называл меня так. Если кто-нибудь из вас, ублюдков, снова назовет меня Вилле, я вас убью к чертовой матери. А теперь отвали." В комнате повисла мертвая тишина, и Август неловко отстранился. Он был напыщенным придурком, и Вильгельм прекрасно понимал, что никто из парней в общежитии его на самом деле не любил, но он все еще оставался рефектом Форест-Ридж. Вилле был аутсайдером, несмотря на свой титул. Теперь он ясно дал понять, что не имеет никакого отношения к Августу и его подхалимам, но также сказал себе, что может выдержать любую глупую месть, которая последует со стороны кузена. Он выдержал это все в одиночку при королевском дворе, когда умер Эрик; теперь он мог справиться с чем угодно. Вильгельм обернулся и увидел напротив себя только пустой стул. Симон исчез.