Inter vepres rosae nascuntur.

" Камадо Танджиро мёртв! Игуро-сан, Канроджи, Химеджима-сан мертвы! " Томиока слышит эхом раздающиеся голоса. Кажется, даже совсем ему незнакомые. Они отдалённые, приглушённые, и он еле может разобрать слова: они словно не рядом, ужасно искажаются, и Гию не может увидеть источник звука – вокруг всё чёрное, темное – хоть глаз выколи. Будто единственный источник света – он сам, а дальше...дальше только пустота. Ни души. Ничего. Томиока оглядывается по сторонам – действительно никого. Он один. Снова. В этой пустоте, никому живому неизвестной и невиданной. Такой, от которой мурашки идут по коже, от которой живот скручивает ужасной судорогой, и тошнота поступает к горлу. Я...мёртв? — Почему ты здесь? Он слышит голос. Прямо позади себя. Такой знакомый, обеспокоенный, такой...родной? И Гию оборачивается: резко, словно если не сделать этого как можно скорее – голос пропадёт, и вместе с ним – его обладатель. ...Сабито. Это лицо. Со шрамом на правой щеке, с фиалковыми глазами. Он смотрит прямо на него. Но так..так хмуро, угрюмо, будто он совсем не рад встрече. Рядом появляется ещё один человек. Тот, на кого Гию таращится неверяще. Тот, от которого у него слёзы наворачиваются. Сестра...его Цутако! Он срывается на бег. К ним. Он не хочет думать, не хочет знать – сходит ли он с ума, или это всё – простое видение, галлюцинации... Сон... Гию хочет лишь одного. Кого-то рядом. Резкий толчок в грудь сбивает с ног. Сильный, отрезвляющий, неожиданный толчок. И Гию смотрит вопросительно: губы двигаются, но из его уст не выходит ни звука. Что...что случилось? — Возвращайся обратно, Гию, – Сабито мотает головой, – рано тебе ещё сюда. Гию в отчаянии падает на колени. — Почему? – он хрипит: горло невыносимо дерёт, а грудная клетка болела так, словно ему сломали пару рёбер. Или же это было правдой.. Но почему.. почему так больно? Разве мёртвые чувствуют...боль? Моральную, физическую? — Гию, ты нужен там, не здесь.. – наконец говорит Цутако. И от её голоса у него дрожат руки, – всему своё время. Они исчезают. И вновь кромешная темнота окутывает его с ног до головы. Темнота, в которой пропали все голоса, в которой он даже не видел самого себя. Он уже умер, или.. Затем... идёт свет? — Очнулся! Томиока-сан очнулся! У Томиоки от яркого света слепит глаза, а от громких голосов возле себя – звенит в ушах, но он через силу заставляет себя сфокусироваться на окруживших его какуши. А в голове всплывает только одна единственная фраза. Камадо Танджиро мёртв. Его пробивает мелкая дрожь. На его лице – кровь, запёкшаяся, неприятно стягивающая кожу. Он не помнит: принадлежит ли она ему, или кому-то ещё. Правая рука болела неимоверно, или же то, что от неё осталось. Гию смотрит: предплечья нет. Плевать. Гию через силу пытается встать: благо, ноги были целы. Тело не слушается, ноет, и вместо того, чтобы встать на ноги, он падает. На землю, в эту мерзкую лужицу своей крови. Если Танджиро действительно погиб... Что было в конце? На рассвете? Томиока дышит тяжело, каждый вдох сопровождается сильной болью. Поднимает глаза, и за несколько секунд ему становится невыносимо тошно: тела, многие из которых безобразно выпотрошенные, под ними – кровь, над ними – обломки зданий и стен. — Чем... – он начинает задыхаться в приступе кашля, –всё.. закончилось...? Гию сам не может узнать свой голос. Он такой сломанный, хриплый, Безнадёжный. В ответ тишина. От неё становилось дурно. — Томиока-сан, не двигайтесь... — Чем...? — Томиока-сан... — Чем, чёрт возьми?! И он совсем срывает голос: затем выходит лишь бессвязный набор звуков и судорожный кашель. — Музан сбежал. Вокруг стало тихо. Непривычно тихо. Будто от этой фразы каждый, находящийся здесь, замолк. Замер. Что...? Это ведь шутка такая? Шутка ведь?! Он с трудом оборачивается, заглядывая в грустные глаза какуши. Словно в спину вонзили нож. Глубоко, со всей силы. Так...больно.. но не вытащить...! Рука попросту не дотягивалась. — Неправда...неправда, неправда, неправда! – Томиока истошно вопит, будто в бреду. Бьёт кулаками по твёрдой земле, даже не сдерживая слёз. Столько жизней пожертвовано... Столько охотников погибло... Зря? Это ли тот конец, которого они заслуживают?! Конец, от которого вновь будут гибнуть люди. Нормальная жизнь – больше не для них. Они сломлены. И они ничего не смогли с этим сделать. Их мир – отныне терновник.