Эдем

Решено было поговорить за школой, возле питьевых фонтанов. Это место было тихим и уединённым: сюда редко заглядывали, предпочитая покупать напитки в торговых автоматах. Кроме того, отсюда не было видно тренировочного зала. Тсукишима посчитал это идеальным местом для разговора вдали от шума и посторонних глаз. Они сели на скамейку под тенью большого старого дерева. Тсукишима постарался сесть как можно дальше, предусмотрительно оставляя между ними расстояние вытянутой руки. Вся эта ситуация нервировала его. С Куроо они никогда не оставались одни и не были друзьями, всё их общение до этого момента состояло из пары брошенных фраз, а теперь между ними висело такое напряжение, что кажется можно было потрогать руками. Куроо продолжал сидеть молча, между его бровей залегла складка, взгляд направлен вперед, но мыслями он был словно где-то далеко. Тсукишима вздохнул и заговорил, пытаясь прервать эту неуютную тишину: «Если вы насчет вчерашнего…» — начал он, но Куроо его прервал: «Ты пользуешься парфюмом?» — спросил он, не отводя взгляд от фонтанчиков. Чего бы не ожидал Тсукишима, этот вопрос явно не был среди возможных вариантов. Он был уверен, что услышит торопливые извинения и сбивчивые объяснения. И может быть, самую малость, он думал, что услышит признание. В любом случае было бы неловко и напряжно, но к этому он был готов. Поэтому, этот вроде бы простой вопрос, застал его врасплох. Он вопросительно приподнял бровь. Выражение его лица само по себе должно было быть достаточным ответом, но капитан Некомы на него не смотрел. «Вы действительно хотите поговорить о моём парфюме?» — спросил он недоумённо. Куроо опустил лицо в ладони. «Нет, просто…» — его голос звучал приглушённо, когда он продолжил. — «Это важно. Просто ответь.» Тсукишима задумался, поведение Куроо казалось необычным, даже не считая ночного происшествия. Он был намного серьёзнее, чем парень, с которым Тсукишима познакомился на тренировочном матче в мае. Он нервно постукивал ногой, выдавая своё напряжение, но помимо этого было что-то ещё в том, как он двигался, как разговаривал и в целом его аура ощущалась по-другому. Тсукишима не знал его достаточно хорошо, но казалось, что за то время, что прошло с тренировочного матча, Куроо улучшил физическую форму. Футболка красиво облегала его плечи и бицепсы выделялись, спрятанные под рукавом. Тсукишима отвел взгляд. «Нет, я не пользуюсь парфюмом» — наконец ответил он. Куроо издал непонятный, измученный стон. «Черт, так и знал!» — он медленно убрал руки от лица, и их взгляды встретились. Солнце золотило радужку его глаз, но на дне плескалось что-то, что подняло табун мурашек по коже. Тсукишима поежился и неловко поправил очки, пытаясь избежать этого взгляда, но Куроо продолжал смотреть на него изучающе, словно тот был препарированной лягушкой со всеми своими внутренностями, раскрытыми для изучения. Атмосфера вокруг них сгущалась, будто воздух стал гуще, тяжелей, заставляя Тсукишиму дышать глубже, чтобы преодолеть это чувство. Куроо не моргал, его взгляд был пристальным, проницательным, словно он пытался заглянуть глубоко внутрь, отыскивая ответы на свои невысказанные вопросы. «Вы можете объяснить что происходит?» — чем дольше длился этот разговор, тем дискомфортнее становилось. Шум школьного двора казался далеким, словно происходил в другой реальности. Звуки проезжающих мимо машин, звонкий смех студентов, звуки игры в волейбол — всё это стало фоном для их тихого, напряжённого разговора. Тсукишима чувствовал, как пот медленно стекает по его спине, смешиваясь с холодом, пробирающим его изнутри. Он знал, что не сможет убежать от этого взгляда. Куроо тяжело вздохнул и наконец заговорил, в момент с него спала эта пугающая аура и он снова вернулся к себе обычному. Тсукишима вдохнул полной грудью, осознавая как сложно было находиться под давлением этих глаз. Он чувствовал, как напряжение медленно покидает его тело, словно исчезающий туман. Он поёжился, стряхивая остатки беспокойства, и попытался расслабиться, но не успел до конца освободиться от тревоги. Куроо начал говорить, и его слова прозвучали неожиданно: «Твой запах,» — начал Куроо, — «я чувствую, как от тебя пахнет.» Тсукишима не мог поверить своим ушам. Куроо играл с ним какие-то странные игры, это подняло волну негодования. Он не смог скрыть раздражение своем голосе, когда сказал: «Вы пришли ко мне посреди ночи, чтобы сообщить, что от меня воняет?» — спросил он, его тон был полон неприязни и недовольства. «Вообще-то, как раз наоборот. Я не знаю, как объяснить, но от тебя очень приятно пахнет,» — сказал Куроо, не обращая внимание на его тон. Он откинул голову назад и прикрыл глаза, вытянув руку на спинку скамейки. Его пальцы задел край рукава футболки Тсукишимы, и хоть на улице было жутко жарко, он почувствовал тепло исходящее от них, — Я почувствовал это ещё на тренировке вчера днём, меня оглушило этим запахом. Я тогда не понял, откуда он исходит, а вчера, когда я шёл в душ, снова услышал его. — Он повернулся к нему. Тсукишима неосознанно подумал, что может опять попасть под гипноз его глаз. — Я был на другом конце коридора и всё равно его чувствовал. И я пошёл за ним, чтобы просто проверить, но потом… — он резко замолчал. Тсукишима слушал его со скептицизмом. Куроо прошелся по нему взгляду и остановился на пластыре. «Слушай, извини за вчерашнее. Я, знаю, что здорово тебя напугал,» — он взъерошил волосы, - «Я просто понятия не имею что делаю, когда чувствую этот запах. Он действует на меня как феромоны или типа того.» Он выглядел таким виноватым, словно ребенок, но его речь была абсолютно абсурдной. Шестеренки в голове Тсукишимы крутились, пытаясь осознать услышанное, но чем больше он слушал, тем больше он понимал, что это бред. «Извините, но это абсурд,» — Тсукишима встал со скамейки, намереваясь уйти. Что бы ни задумывал Куроо, Тсукишима в эти игры играть не собирается. Он почувствовал, как жаркий воздух обжёг его лицо, и шагнул прочь, стремясь как можно скорее выйти из этого странного разговора. «Тсукишима,» — Куроо встал вслед за ним, хватая его за запястье в попытке остановить. Его хватка была неожиданно сильной, — «Прошу, поверь мне.» Тсукишима остановился, чувствуя тёплую руку Куроо на своём запястье. Он обернулся, и их взгляды снова встретились. В глазах Куроо была смесь отчаяния и искренности, которая заставила его на мгновение задуматься. Лучи солнца играли на лице Куроо, делая его черты еще более четкими. «Я знаю, что с тобой тоже что-то происходит.» — Тсукишима еле заметно дёрнулся на этих словах, хватка Куроо усилилась, в попытке удержать его на месте, но в ту же секунду ослабла. Большой палец Куроо неосознанно скользнул по его запястью, мягко поглаживая кожу, и это прикосновение, хоть и ненамеренное, вызывало у Тсукишимы чувство внутреннего конфликта. — «Мы как-то связаны друг с другом, и мы можем постараться вместе найти ответы.» Тсукишима заколебался на пару мгновений. Он хотел найти ответы быстрее, но усложнять ситуацию ещё сильнее не собирался. Мысли метались, как волны в бурном море, пытаясь найти выход из этой нелепой ситуации. Он чувствовал, как его рациональная часть отказывается верить в сказанное. «Я никогда не поверю в это. Просто извинения за вчерашнее было бы достаточно.» — его голос звучал твёрдо, хотя внутри всё кипело от противоречий. Куроо опустил голову, словно проигравший бой. Тишина повисла между ними, тяжелая и давящая. Куроо вытащил телефон из кармана. «Давай обменяемся номерами. Если ты передумаешь или что-то ещё произойдёт, ты сможешь связаться со мной,» — сказал он, его голос звучал умоляюще, почти робко. Тсукишима задумчиво посмотрел на телефон с подвеской в форме волейбольного мяча. Этот предмет казался таким простым, но в текущей ситуации он напоминал о сложности и неловкости их общения. «Нам лучше держаться подальше друг от друга,» — произнёс Тсукишима, чувствуя, как его голос дрожит от смеси раздражения и неопределённости. Куроо опустил руку с телефоном. «Да,» — медленно произнёс он, явно пытаясь скрыть разочарование, —« конечно.» Яркий дневной свет и тени от большого дерева создавали атмосферу, которая теперь казалась ещё более неловкой. Тсукишима высвободил запястье, которое всё ещё покоилось в руке Куроо, и ушёл. ** Лекарства оказались на дне спортивной сумки Тсукишимы, среди других вещей: старого проигрывателя и забытого батончика. Он аккуратно укладывал сверху запасную одежду и обувь, когда весь состав Карасуно ворвался в комнату после долгой и изнуряющей тренировки, чтобы передохнуть перед ужином. Толпа тут же окружила его, и гул вопросов посыпался со всех сторон. Он отмахнулся коротким: «Всё нормально, доктор сказал, что со мной всё хорошо». Дайчи нахмурился и сказал: «Тсукишима, тебе не стоит перенапрягаться». Хината с энтузиазмом начал рассказывать о всех событиях, которые пропустил Тсукишима, описывая каждую деталь с большим увлечением. Тсукишима не мог вынести этого больше пяти минут. Воспользовавшись тем, что большинство ребят отвлеклись на переодевание, он тихо выскользнул из комнаты, стараясь не привлекать внимания. «Тсукки, подожди!» — Ямагучи выбежал за ним, быстрым шагом догоняя его. «Я рад, что с тобой всё хорошо. Все переживали за тебя» - хотя компания Ямагучи для Тсукишимы всегда была предпочтительнее любой другой, сейчас ему нужно было побыть одному и обдумать новую информацию. Он просто кивнул на слова друга, продолжая идти к столовой, стараясь не поднимать взгляд. «Ты выглядишь задумчивым. Что-то случилось?» Тсукишима уже устал от того, что все вокруг него задавали один и тот же вопрос. Он думал, что умеет хорошо скрывать свои эмоции, но, видимо, ошибался. «Просто проголодался», — соврал он, старательно избегая зрительного контакта. Дальше расспрашивать Ямагучи не стал, всё-таки он часто понимал настроение Тсукишимы без слов. «Куроо-сан интересовался о тебе сегодня утром», — задумчиво произнёс Ямагути, поглядывая на Тсукишиму. Тот попытался скрыть какую-либо реакцию на эту новость, хотя его сердце пропустило удар. «О чём он спрашивал?» — его голос звучал спокойно, но внутренне он напрягся, стараясь не выдать своих чувств. «Кажется, он тоже волновался о твоём здоровье. Я не знал, что вы с ним близки», — Ямагучи испытующе взглянул на друга, его глаза были полны любопытства. Тсукишима отвернулся, делая вид, что его интересует что-то за окном. «Мы не близки» — нахмурившись незаметно для себя, ответил он. «Понятно...» — протянул Ямагучи, не сводя с него глаз. Дальнейшего разговора не сложилось, Тсукишима слишком был погружен в свои мысли. Значит, Куроо интересовался им ещё утром. Если бы Тсукишима узнал об этом до разговора, он бы подумал, что у него появился свой личный сталкер и никакого разговора не состоялось бы вовсе. Он бы уверился в варианте с признанием и подумал бы, что парень им одержимым и обходил бы его за сто километров, в принципе теперь он это и собирался делать. Но он не мог забыть выражение лица Куроо, виновато заглядывающего ему в глаза, ища понимания. Запястье жгло и прикосновения Куроо отпечатались у него на коже и в голове. В столовой он сел на своё привычное место, у окна, откуда можно было наблюдать за тренировочной площадкой. Помещение постепенно заполнялось людьми, другие команды рассаживались за столами, обсуждая прошедшие игры. В какой-то момент он почувствовал, как чей-то взгляд обжигает его затылок. Он не стал оборачиваться, но ощущение было неприятным и настойчивым. Кушать совсем не хотелось. Угрюмо ковыряя курицу с рисом, он думал о словах Куроо. «Как феромоны», — он сказал? Разве животные не привлекают партнёров для спаривания, распространяя запах? Каким образом Тсукишима вообще был связан с методами размножения животных? Может он еще себе хвост отрастит и будет распушивать его, как павлин, пытающийся завлечь самку? Эта мысль не давала ему покоя. Ничего не складывалось в ясную картину, да даже в мало-мальски логичную теорию. Все факты противоречили друг другу. Если бы люди умели испускать феромоны, разве не должны были они привлекать противоположный пол, раз результатом всего должно было быть размножение? А он привлекал парня. В любом случае, ему действительно стоит держаться от него подальше. Несмотря на его решение, судьба имела на него свои планы. Вечер был приятным, дневная жара наконец отступила, и наконец можно было наслаждаться комфортной температурой и лёгким ветерком. До отхода ко сну оставалось ещё полчаса, и он вышел из столовой, где набрал себе кипятка в термос и развел в нем сразу две пачки жаропонижающих. В их комнате Хината продолжал без устали рассказывать Кенме вообще всё о чем он думал. Тсукишима не понимал, как тот может выносить такой поток чистого и незамутненного знаниями сознания. — Эй, парень из Карасуно! — в двери в тренировочный зал номер три стоял Бокуто с широчайшей улыбкой на лице. — Эм, ты же... — он замолчал, пытаясь припомнить имя Тсукишимы. — Тсукишима Кей, — подсказал ему Куроо, появляясь в дверях со своей чеширской улыбкой на губах. Волосы его были растрепанны больше обычного после долгого дня тренировок. Тсукишима внутренне напрягся. — О, Тсукишима, ты ведь блокирующий? Можешь сделать пару блоков для нас? — Бокуто продолжал улыбаться. Тсукишима не любил быть грубым, особенно по отношению к старшим, поэтому он улыбнулся своей фальшивой улыбкой и сказал: — Простите, я на сегодня закончил. Бокуто непонимающе нахмурился, наклоняя голову к плечу, так он был не отличим от совы. — Разве ты сегодня тренировался? — спросил он. Куроо продолжал следить за ними, опираясь на косяк двери. Его поза казалась расслабленной, но взгляд его оставался сосредоточенным и внимательным. Тсукишима раздражённо поджал губы. Он пытался придумать отмазку получше, чем просто «не хочу», но прежде чем он успел, Бокуто задумчиво продолжил, — Карасуно сегодня проиграли все сеты. Кажется, с блоком у них совсем плохо. — Хорошо, — промолвил Тсукишима сквозь сжатые зубы, проходя мимо них, игнорируя радостную улыбку Бокуто и игнорируя Куроо вовсе. К десятому пропущенному спайку раздражение внутри Тсукишимы достигло пика. Он надеялся, что хотя бы процентов двадцать он сможет блокировать. Бокуто каждый раз радостно кричал «хэй-хэй-хэй». «Вы всего лишь разгромили одного единственного блокирующего», — возразил ему Акааши. Бокуто обиженно заворчал. Куроо на противоположной стороне площадки отчитывал Льва. Тот выглядел даже более демотивированным, чем Тсукишима когда-либо. — Слушай, а ты... — начал Бокуто, — действительно круто читаешь атаки, но твои блоки довольно слабые, — он сделал вид, что о чём-то задумался, приложив руку к подбородку, — твои руки выглядят такими тонкими, что мне кажется, я их бам и сломаю. Тсукишима недовольно скривился. Ему не нужно было напоминать о его же неудачах. Тем более, что он мог сделать против такой громадины, как Бокуто, с его мощными спайками? Куроо следил за ним. Возможно, он их не слышал, но его взгляд был направлен прямо на Тсукишиму. — Разница в нашем таланте очевидна, — снова с самой я-просто-пытаюсь-вежливо-вас-послать улыбкой произнёс он. — Я, пожалуй, пойду, — он взял свой термос и направился к выходу. Позади Акааши стал отчитывать Бокуто, он их не слушал, ощущая, как пристальный взгляд провожает его вслед. ** Уснул он сразу же, как только голова коснулась подушки. Он даже полноценно не тренировался сегодня, но чувствовал себя очень уставшим. Сегодня ему ничего не снилось, но уже ближе к часу ночи он проснулся от того, что низ живота снова кольнуло. В трусах было противно мокро. О боже. У него никогда не было поллюции за всю его жизнь. Он опустил руку вниз ощупывая кровать, похоже, его постель тоже была влажной. Он одним движением заправил кровать, достал из сумки дополнительную одежду, стараясь никого не разбудить и направился в душ. На середине коридора острая режущая боль вновь прошила всё его тело. Он схватился за стену, пытаясь удержаться. Боль была сильной, но быстро проходила. Как только он примет душ, нужно будет принять обезболивающее. Когда он снял шорты, он застыл в шоке. Ткань была пропитана кровью.