Мой маленький Бастард (My Little Bastard)

Сердце принца Джекейриса колотилось слишком сильно, в груди неприятно ныло от нервозности, которую он испытывал с тех пор, как новости дошли до его ушей. Пролетая на спине Вермакса, он увидел, как вдали под звездами показалась столица Вестероса. Ночная прохлада окутывала его, словно мягкая шёлковая ткань, пытаясь успокоить, но он думал лишь о том, какие злодеяния совершает Эйгон в этот момент. Слова младшего брата преследовали его, но обычно отчёты, которые приносил Деймон, не были ошибочными. Как его дядя дошёл до такого чудовищного поведения? Насколько гнилым было его сердце? Джекейрис представил себе человеческое сердце, окутанное чёрной пеленой, настолько непрозрачной и вязкой, ничто не могло восстановить этот поврежденный орган, только смерть. От этой мысли у него свело желудок, который сжался, вызывая у него рвотные позывы. Деймон летел на Караксесе в нескольких метрах впереди него, отмечая путь на случай, если его дракон собьётся с курса. Принц много раз обдумывал, как ему поступить, когда он встретится лицом к лицу с дядей, но не смог представить ни его слов, ни его реакции, поэтому сосредоточился на том, чтобы довести дракона к логову недалеко от города, где его семья позволяла огромным животным отдыхать. Как только Караксес и Вермакс разместились под укрытием, они с Деймоном сели в повозку и отправились в крепость. На улицах города воняло рыбой и морепродуктами, вероятно, теми которые весь день продавали на рынке, а ещё гнилые овощи и фрукты, запах мочи и других неприятных вещей, которые Джекейрис предпочёл бы не чувствовать. В такие моменты он был благодарен матери за то, что она много лет назад решила переехать на Драконий камень, ведь он не хотел бы жить в месте, где бедные были слишком бедны, а богатые слишком богаты. Деймон внимательно наблюдал за плачевным состоянием улиц, по которым проезжала их карета. Он несколько раз нахмурил брови и пробормотал что-то, что молодой принц плохо расслышал, точно привыкая к тому, что ему придётся решать огромную задачу по борьбе с преступностью и запустением, от которых столица страдала последние несколько лет. Когда карета подъехала к красной крепости, там их не ждал никто, чтобы встретить важных гостей, ибо Деймон не предупредил об их прибытии, он только получил просьбу о помощи от своего брата короля и решил её выслушать. Джекейрис почувствовал, как напряглись его мышцы, как только ноги коснулись земли. Тренировочный двор, на котором он стоял, был привычным местом для него и его брата, здесь они многому научились и многое потеряли. Призрачное присутствие Люцериса причиняло ему боль, и он всеми силами желал, что он был рядом с ним в этот момент, чтобы подбодрил его или просто сказал ему, что он был глупцом, думая так о своём дяде…. Но он просто ничего не мог с собой поделать. Восемь лет назад Эйгон Таргариен разбил ему сердце ещё мальчишкой, и он так и не смог простить его. Он очень любил его, видел в нём пример для подражания с точки зрения поведения и дисциплины, но в тот роковой день похорон всё пошло прахом. Его грязные, полные ненависти слова застряли в глубине его существа и преследовали его до сегодняшнего дня. Джекейрис всегда считал себя бастардом, которому полагаются лишь объедки, и слова его дяди лишь подтвердили этот факт, сделав его до боли реальным. Он сделал глубокий вдох, пытаясь ослабить стеснение в горле, и тяжело сглотнул. Деймон направился к двери, через которую можно было попасть внутрь крепости, и Джейс просто последовал за ним. Стражники, взглянув на них, сразу же узнали их, но не посмели ничего сказать им о причине их неожиданного визита, боясь испортить настроение старшему принцу, поэтому Деймон и Джекейрис шли спокойно, пока не достигли коридоров королевских покоев, где отдыхали король, королева и их дети. Они отправились на поиски Визериса, который большую часть дня был прикован к постели из-за болезни, но когда Джекейрис почувствовал запах Эйгона, аромат мягкого вина и свежесрубленного дерева, он не смог удержаться и скрытно вдохнул его. Ноги Джейса остановились, оставив его стоять посреди этого коридора, в то время как Деймон остановился немного впереди, поняв, что слышны только его шаги. - Что-то не так? – спросил он, озадаченный реакцией мальчика Джекейрис старался больше не вдыхать запах, но это было для него тяжело. - Просто … мне… нужно увидеть Эйгона – признался он. Деймон полностью повернулся к нему и посмотрел на него, как показалось, с состраданием. - Хотелось бы, чтобы эти слухи не были правдой, Джейс…. Но это так. - Мы не знаем – проговорил он, не веря в то, что говорил. - И ты уверен, что хочешь проверить это сам? – спросил он, давая ему понять, что если он подойдет слишком близко к покоям Эйгона, то в конце концов пожалеет о том, что может там увидеть. - Да, я хочу это сделать. - Хорошо, сын – согласился он – Я пойду к брату. Юный принц склонил голову в знак уважения и пошёл в противоположном направлении, следуя за шлейфом пьянящего аромата. Шаги вели его в сторону, ведущую от спален, он с трудом помнил, где находится каждая комната в этом огромной крепости, но доверяя своему инстинкту, продолжал идти. Затем запах пропал за тёмной деревянной двустворчатой дверью. Он попытался совладать с нервами, когда услышал, что за этой дверью находится не один человек. Он прекрасно слышал голос Эйгона и женский смех, его кулаки крепко сжались, и он отшатнулся в сторону, заметив приближающиеся шаги изнутри к тому месту, где он стоял. Дверь открылась почти сразу же, как он исчез, и через неё переступила слишком юная девушка, стоявшая посреди коридора. Джекейрис просмотрел вниз, и желчь поднялась у него в горле, когда он увидел, как она поднесла обе руки к нижней части живота, как бы обнимая небольшой выступ, который рос. Всё-таки все сплетни были правдой, принц Эйгон Таргариен создал в крепости собственный гарем, издеваясь над матерью, отцом и всей семьей. Но… Неужели Эйгон был отцом этого ребёнка? Темноволосый отказывался в это верить, он не мог представить, что кто-то вроде него мог совершить нечто столь подлое и жалкое. Затем по коридору раздался тёплый и радостный голос Эйгона. - Приходи в любое время, сокровище – сказал он мягко, как будто девушка постоянно навещала его, неприятное состояние почти выдало его – И помни, в следующий раз, когда ты придёшь, ты должна быть прилично одета. Джекейрис сфокусировал взгляд в полутьме, которая защищала его, чтобы увидеть одежду девушки, и заметил, что на ней тонкое платье. «Что, чёрт возьми, он имел в виду, говоря «прилично одета»? Он сжал кулаки в гневе, так как не хотел представлять себе гротескные сценарии. - Да, мой принц – ответила девочка, улыбнувшись ему, сделав реверанс. - Давай, иди уже – бросил он ей со смехом, и девушка убежала. Эйгон уже собирался снова войти в комнату, как вдруг что-то полностью потрясло его чувства. В его ноздри ворвался запах, которого он не чувствовал уже много лет, заставив весь его мир пошатнуться, его рука потянулась прямо к дверному косяку, чтобы не свалиться на пол. Его сердце начало биться дико и безудержно, что ему казалось, что оно в любой момент вырвется из горла. Повернувшись, чтобы встретиться взглядом с обладателем этого запаха, он увидел принца Джекейриса, стоящего перед ним посередине коридора. Он понял, что это Джекейрис, по запаху, а не по внешности, ведь он так вырос, что он едва узнал его. Их разлучили, когда они оба были детьми, и теперь перед ним был молодой мужчина. На его губах заиграла импульсивная ухмылка, когда он снова вдохнул запах своего племянника. Когда темноволосый принц подошёл к нему, чтобы, как казалось, эмоционально воссоединиться, Эйгон был сбит на землю сильным ударом Джекейриса по лицу. - Как ты смеешь, сукин сын? – с яростью крикнул он, вставая перед ним. Эйгон почувствовал жуткую боль в челюсти, всё вокруг закружилось, и казалось, вернулось к нему, когда он услышал вопрос. - Что? – он провел рукой по лицу, на губе выступила кровь, точно её разбили. - Неужели тебе недостаточно было шлюх, чтобы ты ещё и к служанкам приставал? - Его надломленный голос разорвал сердце светловолосого принца не только из-за боли, которую отразили его слова, но и из-за ужасного обвинения, которое он произнёс. « Как ты можешь так думать обо мне?» Из комнаты послышались быстрые шаги, и прежде чем Джекейрис успел понять, что сейчас произойдёт, Эймонд толкнул его с такой силой, что он приложился о стену коридора. Его крепкая рука легла ему на шею и сильно сжала, его покрытое шрамом лицо угрожающе приблизилось к нему. - Не трогай больше моего брата, или, клянусь богами, я сверну тебе шею – прорычал он так громко, что его голос исказился, что перестал быть похожим на его. Не обращая внимания на боль в голове и пульсацию в ушибленной челюсти, Эйгон быстро поднялся и крепко схватил брата, чтобы оттащить его от Джекейриса. - Эймонд, отпусти его сейчас же! – приказал он, его голос альфы стал мощнее, и все присутствующие на мгновение умолкли. Джекейрис смотрел на него с сожалением и покорностью, как послушный омега. Эймонд отпустил шею племянника и отстранился от него, не без раздражения фыркнул при этом. Хотя в физическом плане он был сильнее своего старшего брата, он всё равно не мог ослушаться приказа альфы, который был намного сильнее его собственного. Из комнаты, где были принцы, до них донеслись слабые вздохи Хелейны, у которой от приказа Эйгона случился приступ, и она с трудом пыталась нормально дышать. Услышав её, Эйгон и Эймонд повернулись и вбежали в комнату, чтобы помочь ей. Джекейрис прислонился к стене, не зная, что делать дальше. За несколько минут произошло слишком много, он только что ударил своего дядю, другой дядя угрожал ему убийством. Эйгон, которого он ударил, без колебаний использовал свой голос альфы, чтобы защитить его, отчего у тёти начался приступ. Единственное, что принц знал наверняка – это то, что Люцерис ударил бы его, как только бы узнал, что только что произошло. Наконец он решил войти, когда услышал, как дяди говорят своей сестре слова утешения и извинения. Эймонд нахмурился, когда он вошёл в комнату, но через мгновение снова повернулся к сестре. - Хель, прости меня, пожалуйста. Я не хотел этого делать просто … - Эйгон бросил косой взгляд на Джекейриса, который не знал, куда себя деть от стыда за то, что спровоцировал такое. – Прости меня. Хелейна стала дышать спокойнее, что успокоило всех присутствующих. Когда она окончательно пришла в себя, Эйгон поднялся с пола, где стоял на коленях, чтобы успокоить сестру, и встретился взглядом с Джейсом. Его белое, безупречное лицо смотрело на него с упрёком, и Джейс почувствовал, как у него оборвалось сердце. - За что ты меня ударил? – спросил он с легкой дрожью в голосе – Я что, похож на человека, который насилует маленьких девочек? – от боли в его голосе темноволосый принц захотел заплакать из-за того, что сомневался в нём. Он сглотнул и начал объяснять. - Мы получили сообщение из столицы – начал он, когда его миндалевидные глаза упали на голубые глаза дяди, которые смотрели на него с боль. - И что же в этих донесениях говорится? - Что вы с Эймондом похищали девушек из всех столичных борделей, чтобы привести их сюда…. Для личного удовольствия. Лицо светловолосого исказилось в гримасе отвращения и омерзения. Эймонд напрягся рядом с сестрой, ибо это означало, что Люцерис тоже слышал эту ложь. - И ты действительно хоть на миг поверил в эти слова, Джекейрис? – он повысил голос в явном гневе, не понимая, как он мог в это поверить. Джекейрис чувствовал себя маленьким в присутствии своего дяди, настолько, что сквозь щит твёрдости, который он пытался продемонстрировать, пробилась слеза. - А во что ты хочешь, чтобы я поверил? – крикнул он в ответ, заставив Хелейну закрыть уши, пока Эймонд пытался её успокоить. – Когда я пришёл сюда, наслушавшись подобных сообщений, первое, что я увидел, была маленькая девочка, выходившая из комнаты, в которой находился ты, придерживая беременный живот – сказал он. Эйгон несколько раз моргнул, словно пытаясь разогнать слёзы, которые так и норовились вытечь из его прекрасных голубых глаз. - Как видишь, я был в комнате не один – вытянул руку, указывая на своих брата и сестру. Его голос прозвучал пораженно, как будто сам факт того, что Джейс сомневался в нём, лишил его сил. – А та девушка, которую ты видел выходящей из комнаты, действительно беременна – сердце Джекейриса учащённо забилось. – Но она не моя, разумеется. Мы с братом спасли всех девушек, которые, как и она, подверглись жестокому обращению и насилию по всей столице со стороны беспринципных свиней. Мы забрали их из многих борделей, которые закрыли, и привезли сюда, чтобы они не умерли от голода на улицах – давление в груди, которое начал ощущать темноволосый, перехватывало дыхание. – Пока они хотят быть здесь, они могут зарабатывать чистую зарплату, их будут уважать и защищать. - Девушка, которую ты видел, зовут Флора – слабый, но тёплый голос Хелейны привлёк к ней взгляд карих глаз темноволосого. – Она забеременела во время одной из последних встреч, прежде чем мои братья спасли её. Мы просто помогали ей понять, что она не должна совершать рискованных поступков и резких движений, чтобы не навредить ни себе, ни ребёнку, потому что отступать уже поздно, она должна родить его, иначе тоже умрёт. В этот момент Джекейрис чувствовал себя самым презренным человеком на свете. Он стоял перед людьми, которые готовы были рисковать жизнью и репутацией, чтобы помочь беспомощным девушкам, а он просто пришёл туда с чувством превосходства и бездумной, неумеренной ненависти, чтобы ещё больше расстроить своего дядю, который теперь смотрел на него устало и грустно. - Я хочу, чтобы ты ушёл, Джекейрис – он прошептал, словно сам не верил в то, что только что сказал. Глаза принца оторвались от прекрасного лица Хелейны и вернулись к нему. Он смотрел на него с грустью и болью, которую испытывал лишь однажды, восемь лет назад, когда тот же самый мужчина разбил его сердце на тысячу и одну частицу. - Эйгон – его голос был на грани срыва, но он сдержался – Пожалуйста, позволь мне объяснить… - Тебе нечего объяснять – его ясные глаза впились в него, такие пустые и безжизненные, что Джейс почувствовал, что вот-вот упадёт в обморок. – Ты предпочёл поверить, что я чудовище, чем защитить от любого, кто осмелился бы сказать обо мне такое. - Для меня ты и есть чудовище – выплюнул он, когда в памяти всплыли отравленные слова дяди, сказанные много лет назад, причинившие ему тогда боль. - Я знаю – просто сказал он, поднимая голову, как будто это действительно так. Как будто он тоже вспомнил те слова, которые он сказал ему восемь лет назад. Больше не было необходимости ничего говорить, Джекейрис понимал, что это воссоединение с дядей после стольких лет, в течение которых он день и ночь страдал из-за своих последних слов по отношению к нему. Собрав все силы, он повернулся и вышел из комнаты. Только тогда он позволил слезам скатиться по щекам, когда услышал рыдание Эйгона через дверь. Он не станет успокаивать его рыдания, ведь именно он их вызвал. Когда Эйгону удалось взять себя в руки после того, когда Джекейрис покинул комнату, Эймонд подошёл к нему и положил руку ему на спину, чтобы направить его к одному из кресел, которые находились в комнате. Все молчали, пытаясь осмыслить то, что только что сказал им Джекейрис, что многие в это время считают Эйгона и Эймонда чудовищами. Когда старший принц сел, Эймонд огляделся в поисках чего-нибудь, что помогло бы ему обработать рану на губе брата. Он нашёл чистую ткань и немного спирта, смочил им ткань и осторожно наложил на рану. Эйгон зашипел и сделал вид, что собирается уйти, но всё-таки позволил младшему брату позаботиться о себе, ведь с тех пор как они спасли тех девочек, они стали гораздо ближе. - Эйгон… Если то, что сказал Джекейрис, правда, это гораздо опаснее, чем мы думали – голос Эймонда слышались нотки страха, и это заставило его брата напрячься, потому что он ненавидел, когда он чего-либо боялся. - Я знаю, но мы не можем отступить, больше не можем. Эймонд вздохнул и продолжил обрабатывать рану, пока вся застывшая кровь не исчезла. - Почему ты приказал мне отпустить его? – спросил Эймонд, с сомнением на лице – Он ударил тебя без всякой причины. Он ранил тебя, а ты даже не защищался – бросил он обиженный этим нападением. Эйгон вздохнул и оглянулся на дверь, из которой вышел его племянник. - Если бы он был Люцерисом, ты бы позволил мне ударить его, чтобы защитить себя? – спросил он, проливая свет на то, что уже давно подозревал Эймонд о своём брате и племяннике. Эймонд поднял голову и устремил на него пристальный взгляд, этого было для него достаточным ответом. - Думаю, вам стоит поговорить – пробормотала Хелейна, повернувшись лицом к ним обоим. Оба брата уставились на неё, не совсем понимая, что она имеет в виду. - О чём? – спросил Эйгон, упрямо, как всегда. Хелейна закатила глаза и всем телом повернулась на стуле, на котором сидела, чтобы пристальнее взглянуть на них. - Почему вы откровенны только со мной? – её маленькие руки легли на ноги. – Не поймите меня неправильно, мне нравится, что вы не стесняетесь раскрывать мне свои секреты, но абсурдно, что, находясь в подобной ситуации, вы не доверяете друг другу. Оба брата виновато посмотрели друг на друга, это правда, что каждый подозревал, что случилось с их племянниками, но они никогда не говорили об этом и не хотели слишком много расспрашивать. - Ты запечатлён на Джекейрисе? – Эймонд был первым, кто поинтересовался, его единственный глаз уставился в лицо Эйгона. - Да – с сожалением подтвердил он – А ты на Люцерисе, верно? Младший принц кивнул, и внезапно они оба почувствовали, что с их плеч свалилась огромная тяжесть. - Но Джейс не влюблен в тебя …. – в его голосе звучала боль от осознания того, что, если бы его племянник отвечал ему взаимностью, он бы не ударил его, не зная толком, что происходит с Эйгоном. - Нет, не влюблён – внезапное понимание заставило Эйгона с большим интересом посмотреть на Эймонда – Люцерис отвечает тебе взаимностью…. - Да – сглотнул Эймонд, стараясь не чувствовать себя виноватым за то, что у него есть то, чего его брат, несомненно жаждал. – Несколько недель назад мы тайно встречались, об этом знала только Хелейна, и … Люцерис признался мне, что всю жизнь скрывал это от меня. Эймонд думал, что его брат будет опечален, услышав об этом, но вместо этого на его губах появилась лучезарная улыбка, и он крепко обнял своего младшего брата. - Я так рад за вас … за вас двоих. Эймонд ответил ему взаимными объятьями, и ему пришлось сдерживать эмоции, которые пытались вырваться наружу, потому что всё было не так прекрасно, как должно быть, ибо он не мог видеть Люцериса так часто, как ему хотелось. Когда они расходились, Эйгон погладил его по щеке, и это прикосновение успокоило их обоих. - Ты уверен, что Джекейрис не запечатлён на тебе? Возможно, ему трудно осознать, что вы пара …. Эйгон показал головой. - Я уверен – сказал он без малейшего намёка на сомнение. - Но Эйгон…. Ты должен поговорить с ним и спросить его – вмешалась Хелейна, видя упрямство брата. - Хель, я убеждён, потому что кто-то другой запечатлён на мне. И Эймонд, и Хелейна застыли на месте, как это было возможно без их ведома? - Как? – в унисон спросили они. - Несколько лет назад кто-то оставил записку в моих покоях, в ней неизвестный объяснил мне, что открыл этот союз со мной и что, был запечатлён или была запечатлена на мне, поскольку он не уточнил, мужчина он или женщина, он не хотел вступать со мной в контакт – его голос прозвучал немного грустно. – Он сказал мне, чтобы я заботился о себе и не совершал глупостей, чтобы не вынудить его или её раскрыть свою личность, потому что он или она должны защитить меня.