Веснински!

November

      Снежинки, слетающие беспрерывным потоком с хмурого неба на бетонные джунгли, создавали почти беспроглядную пелену, что с трудом позволяла рассмотреть вид за окном. Не сказать, что хотелось. И всё же взгляд Натаниэля был устремлён в ничто, словно где-то там, за ним, было всё. Ответы на все вопросы, что он так и не смог найти.       — Дым от их мучений будет восходить во веки веков, и не будет им покоя ни днем, ни ночью. — голос Ната был немного хриплым, отчего непривычная холодность, казалось, была способна издать протяжный звон. Обратив внимание на замешательство Эндрю Натаниэль приглушённо хмыкнул.       — Или верни Веснински обратно, или я позову мозгоправа. Опять.       Миньярд, сидящий практически неподвижно в кресле, хлопнул раскрытой книгой по бёдрам и впился взглядом в Ната, на что тот лишь хмыкнул.       — Детка, ты же в курсе, что я неадекватный не от природы, а из-за депривации?       — Само собой. — Эндрю лишь на несколько секунд задержал взгляд на рыжем, и вновь переключил внимание на уже расплывающийся от недосыпа текст.       — Твой сарказм способен ослепить даже с противоположного конца галактики.              Странным казалось всё. Размеренные будни, наполненные покоем и уверенностью в том, что следующий будет таким же, как и предыдущий. Всё ещё бьющееся сердце в груди и сновидения. Десятки смазанных образов, которые пока не выходило собрать во что-то цельное, отчего-то дарили Натаниэлю нечто вроде эйфории под конец, с рассветом. Но самым странным, неестественным и противоречивым — вот глупость —, казалось присутствие Эндрю. Нат засыпал и просыпался под тихое шуршание страниц. Было ли ему спокойней от того, что в любую секунду, стоит всего-то повернуться, Миньярд будет неизменно рядом? Да? Эндрю, возможно сам того не желая, стал для Натаниэля константой. Частью одного из отрезков жизни, что должен был быть таким же незначительным, как и все прочие, но вдруг приобрёл вес.       От скуки ли, может в поисках ответов, Нат украдкой наблюдал за Эндрю. Он увидел слишком много того, что видеть было никак нельзя. Компас, ведущий к цели, начинал сбоить, ломаться, меняя курс на... Ну, блять, смешно.       Отстранённый образ, зарывшегося в рабочие бумаги Миньярда, то и дело недовольно бурчащего из-за помехи в виде Веснински, сменился на клюющего носом над раскрытой книгой. Эндрю никогда не засыпал первым. Грубый и холодный образ, созданный рабочей формой, рассыпался от столкновения с Эндрю в домашней растянутой одежде. О, в палате Натаниэля, в небольшом комоде для личных вещей, у Эндрю имелся личный ящик, забитый сменными комплектами одежды и предметами первой необходимости, словно пациентом эти месяцы был и он.       Медленно растягиваясь в ухмылке Нат сполз с кровати и вдоль стенки зашагал в противоположный конец палаты. Эндрю, заметив копошения краем глаза, приспустил книгу и наблюдал поверх неё за рыжим. Лишь спустя пару недель он перестал вздрагивать каждый раз, стоило Веснински пошевелиться или издать звук. К тому, что тот уже в состоянии самостоятельно ходить привыкнуть оказалось ни фига не легче.       — Так нравится вид? — прыснул Нат, не оборачиваясь на колкий взгляд.       — Никто не говорил, что под халатом нормальные люди носят трусы?       — Вот прямо сейчас этим и займусь, раз ничего другого мне не предлагают. — после недолгого копошения в верхнем ящике рука Натаниэля взмыла над головой с запакованными боксерами Эндрю, что лежали в комоде про запас.       — Веснински...       — Да, дорогой?       — Границы - не одна из твоих сильных сторон?       — О них я знаю слишком много, тебе ли не знать? Но моя задница - не одна из них. — рыжий на секунду замер и вздёрнул голову вверх именно в тот момент, когда он как раз просовывал вторую ногу в кольцо ткани в недвусмысленной позе. — Прозвучало двусмысленно, да?       Эндрю наблюдал за идиотом пока тот пыхтя натягивал на себя боксеры, вытаскивал и примерял его любимые домашние спортивки и перебирал скудный набор базовых футболок, то и дело недовольно фыркая.       — Хо-о, а мне идёт.       Книга уже давно валялась где-то между бедром и подлокотником, — о чём там была последняя глава? — и Эндрю пытался обратно убить взглядом самодовольного идиота, что светил ярче солнца в полумраке больничной палаты, выбивая весь кислород из и без того до боли сжатых лёгких. «Если бы ты только понимал.» хотелось сказать Эндрю...       — Да, чуть менее уродлив, чем обычно.       Не стирая ухмылку с лица Нат прищурился, заставив Эндрю вздрогнуть, снова превратившись в грёбаный сканер, умеющий читать между строк.       — Тебе нравится.       — Верь в это.       О, Эндрю десятки раз клялся себе, что уходит в последний раз — каждый, сука, раз —, но на следующий день, стоило закончиться рабочей смене, как вновь ловил себя на том, что держится за ручку двери в больничную палату, за которой он.        Безумие.       Стоило пропустить хоть день, не видеть рыжего придурка хоть на час подольше, чем обычно, — чем хотелось бы — и все внутренности Эндрю сжимались в комок, перемешивались в однородную массу, возвращая тот почти первобытный страх, что размазал его в ночь, когда Нат умер. Эндрю застревал в вечерней пробке, зарывался в работу над сложным делом или задерживался на задании, а воздух тем временем окислялся в лёгких подкатывая к горлу тошнотворный ком.       Эндрю давно смирился с тем, что наглухо зафиксировался на рыжем идиоте.       Нервы натягивались всё сильней от осознания того, что приближался день, когда у него не будет обоснованных причин на то, чтобы вернуться. Когда Нат восстановится достаточно для того, чтобы покинуть стены больницы и больше не будет нуждаться в защите. Когда Эндрю больше нечего будет предложить в обмен на время и возможность. Он хотел не так много. Боги, кому он пиздит? Всего-лишь Веснински, целиком и полностью, в единоличное владение.       Натаниэль однажды умер, а Эндрю Миньярд рассыпáлся прахом по ветру. Он заставлял себя воскреснуть с первыми лучами солнца лишь для того, чтобы на закате сгореть вновь. Снова, и снова, и снова.       Натаниэль воскрес, вновь осветив собой вселенную и погрузив в незыблемую тишину, а Эндрю потерял ориентир не слыша сердце Ната.       Удивительно, как может складываться жизнь, когда она с самого начала была похожа на полуразобранную башню дженги. Время от времени, вытаскивая блок на очередной развилке, ты понятия не имеешь - рухнет она или нет, но каждый раз продолжаешь тянуть. В последнее время мысли Эндрю не только беспрерывно крутились вокруг Веснински, но и возвращались в собственное прошлое.       Дюжина семей, так и не став настоящими, канули в лету со всеми надеждами и мечтами, что когда-то он осмеливался в себе найти. Искать их не стоило — было бы не так больно —, но кто ему об этом говорил? Детские сердца разбиваются. Обидой, несбыточностью мечт, чаще непониманием, временами болью. Хорошо если она душевная, но Эндрю столкнулся с другой. Он влетал в неё, словно в бетонную стену на краш-тесте, и умудрялся выживать. Он не хотел умирать — может, иногда? — и продолжал бороться. Спустя годы терапии и обычной жизни, насколько это было возможно, Эндрю смотрел на свою семью, на брата, и испытывал лишь одно ощущение — правильности. Не все его действия были верными, как показала история, но в итоге всё пришло к этому. Рядом с Эндрю была его семья: Би, Аарон, Никки и Рене. Были и те, кто не раз подставлял плечо, даже если между ними всё было слишком сложно.       Рядом больше не было Тильды, Ричарда и Кэсс. Больше не было Дрейка.       Сомнения. Крошечный порыв мыслей превращался в лавину.       Эндрю наблюдал за Натаниэлем, что так старался поудобней устроиться в комке из больничных простыней, и пытался поймать себя на мысли, что совершает очередную ошибку, но не мог. Как и все те месяцы, что беспрестанно дежурил у его кровати, утопая в надежде на чудо.       И Нат стал этим грёбаным чудом. Он был им с самого начала.       Стоило фасаду Веснински затрещать по швам, как из беспросветной тьмы полился свет. Эндрю не мог позволить ему погаснуть и оттого, наверное, решил начать войну против всего мира и самого себя.       Жизнь Эндрю поделилась на три. Три месяца он жил с осознанием того, что пропал. Три месяца он взлетал из-за бессмысленных надежд и страхов, пропитывался ненавистью к монотонному писку и падал-падал-падал. И вот... три, мать вашу, месяца Эндрю сам себя подкидывает в облака, чтобы рухнуть камнем вниз. Нат очнулся, выжил, но стоило настать тишине, как мир замер и... качнулся. Ваймак и команда настаивают на домашнем восстановлении рыжего, но Эндрю понятия не имеет как им объяснить, что сходит с ума. Раньше ему не требовались доказательства того, что сердце Ната бьётся, но теперь он то и дело в панике прикладывает руку к мерно вздымающейся груди. Эндрю готов снова подключить идиота ко всем существующим, блять, мониторам. Лишь бы знать наверняка.       Он застрял в аду.       Глухой стук чужого сердца под кончиками пальцев отзывался эхом внутри него самого. Эндрю тяжело выдохнул, смазано провёл пальцами к яремной вене и, не выдержав, вышел из палаты прочь.       Правду оказалось сказать не проще лжи, если страшно услышать её же в ответ. Один боится потерять и держится как может, цепляется за малость не прося о большем, лишь бы не упустить те крохи, что есть в руках сейчас. Второй и в самом деле обыкновенный идиот, что тоже тонет в страхе, но ином. Его пугает то, что совсем скоро ему придётся умереть взаправду, без шуток и притворств. Дать надежду перед этим... жестоко? Нет, он не мученик, нахуй альтруизм и остальное радужное блядство. Просто теперь, оставшись в меньшинстве — возможно, блять, без шансов.       Нат сверлил застывшим взглядом потолок. Почти бесшумная поступь Эндрю всё чаще наливалась сталью, разрывая что-то хрупкое и незнакомое внутри. А на душе, тем временем, полсотни кошек устраивали чёртов бунт.       Это всё нихуя не ве-се-ло.       

March

      — Хэй, Миньярд!       Веснински стоял на крыше небольшой постройки и рассматривал запыхавшегося блондина в прицел винтовки. Миньярд замер, не веря собственным глазам. Рыжий идиот держал снайперскую винтовку так, словно та была продолжением его собственного тела. Не нужно видеть лицо, чтобы понять, что тот просто омерзительно счастлив, и готов ослепить всех в радиусе мили своим самодовольством.       — Комплексы?       Нат вздёрнул бровь, отодвинул винтовку от плеча и окинул её взглядом, не сразу сообразив о чём конкретно речь. Рука дёрнулась, оружие ткнулось дулом в покрытие крыши, а Натаниэль присел на корточки стянув с лица маску и обнажая ухмылку, что до этого Эндрю рисовал лишь в своей голове. Рыжий чуть подался вперёд и на долю секунды Эндрю показалось, что тот вот-вот рухнет вниз...       — Проверишь?       ...но вместо этого большой с указательным пальцы сомкнулись в кольце и замерли напротив искусанных губ, которые потом просто, блять, разомкнулись выпуская на свободу этот чёртов язык.       — Да ты издеваешься...       О, и... Эндрю залип.       Три метра. Между ними всего три метра и отсутствие боевых патронов в пейнтбольном оружии — интересно, почему? —, что начинало огорчать с каждым часом всё больше.       Тихий шорох справа и Нат тут же вздёрнул винтовку вверх, делая упор в плечо и почти мгновенно нажимая на курок. Шарик с краской просвистел в паре дюймов от головы Эндрю, находя свою цель в кустах за его спиной. Лишь последовавший за выстрелом крик вывел блондина из оцепенения.       — Не тот, блять, близнец! — постанывая и натирая залитое синей краской бедро из кустов выкатился Аарон, продолжая шипеть проклятия в сторону невыносимой зоркости Веснински.       Эндрю медленно перевёл взгляд с Ната, рывком выпрямившегося и умостившего в победном жесте оружие на плече. Аарон, казалось, был "целью дня" у рыжего. Синим было не только многострадальное бедро, которому досталось раза два, но и ещё пара конечностей, сердце, печень, оба полушария задницы... минимум трижды. Подставлял что ли? Из динамиков раздался сигнал оповещающий об окончании игры, и из ближайших укрытий высыпалось ещё несколько игроков со страдальческими стонами и тихими — нет — матами. Все дружно косились на Веснински.       — Мог бы с ним и помягче. — еле заметная ухмылка на лице Эндрю не ускользнула от Натаниэля, отчего он ещё шире растянулся в улыбке, немного похожей на хитрый оскал, стоило через минуту оказаться рядом.       — Детка, да я сама нежность! — ноги рыжего безумия с каждым шагом поднимались нарочито выше, отчего походка была похожа на детскую, озорную, а винтовка, протянутая за шеей на манер коромысла, и вовсе заканчивала образ непоседы. — Маленькая месть за то, что спёр мой плед.       Эндрю на секунду завис, остановившись, и вспомнил какую бурю устроил его идиот месяц назад, когда залез в шкаф и не обнаружил на полке тот самый чёрный плед, что приватизировал буквально "с первого взгляда". Эндрю сам разрешил брату отдать этот хлам привезённому практически без одежды беспризорнику. Кто бы мог подумать, что у Ната будет истерика на целую неделю из-за пушистой тряпки?       — Это был мой плед.       — На драку нарываешься?       — Так, хорошо, признаю, это был твой Фуфик и мы совершили смертный грех. — Миньярд закрыл лицо одной рукой, а второй неопределённо взмахнул в воздухе. — На обратном пути заедем в магазин и выберешь любой другой.       — Фу...фик?       — А нехер с тряпкой так носиться.       Нат замер, Эндрю тут же отзеркалил повернувшись. Он всеми силами пытался понять причину психов идиота, честно, но ни один пазл в голове никак не складывался.       — И как долго мне придётся, блять, ждать?       — Боги, да вычлени ты уже внятную мысль. Чего ждать?       — Я тебя сейчас вычленю! — оружие взметнулось вверх уткнувшись дулом в лоб блондина, но тот даже глазом не повёл. — Как долго мне придётся ждать, когда он перестанет вонять магазином?       — А чем он должен вонять? — Натаниэль закатил глаза и посмотрел на Эндрю как на идиота. — О.       Они молчали... минуту, две? Ровно столько, на сколько хватило Веснински, пока по шее медленно поднималась краска. И чем больше понимания отражалось в ореховых глазах, тем быстрей алели скулы в их отражении. Не выдержав нервного напряжения рыжий звонко фыркнул и, опустив оружие, засеменил мимо Эндрю, стараясь как можно быстрей вернуться к остальным. Эндрю не старался догнать Натаниэля, он шёл неспеша и мысленно гнал прочь очередной самообман.       — Долбаёб!       — Самокритично.       — Почему только Рене и Эндрю не досталось?!       — Пф!       — Ты фыркнул? — Аарон сузил глаза и злобно зашипев ткнул пальцем в грудь Натаниэля, но тот так и стоял с неподдельным весельем, что отражалось на лице. — Он фыркнул на меня!? — девочки изо всех сил старались устоять на ногах, вжимаясь друг в друга не только от усталости, но и из-за подступающей истерики. Мэтт то и дело пытался вклиниться меж двух огней, и лишь появление Эндрю вызвало у него вздох облегчения. — Не смей фыркать на меня!       Эндрю не сбавляя темпа, когда проходил мимо разразившейся бури, молча схватил Веснински за шею отчего тот по инерции двинулся вслед за касанием. Аарон только и успел, что подавиться воздухом под тихий ржач команды и сторонних наблюдателей.       Традиционная вылазка на полюбившуюся несколько лет назад пейнтбольную базу в Филадельфии состоялась внепланово, но упускать возможность никто не хотел. Пока подразделение переезжало в новое здание Лисам дали недельный отпуск, из-за отсутствия срочных дел. Пять крупных площадок для игр, уютные домики для тех, кто не желает останавливаться в гостиничных номерах, лесные массивы и реки. С того момента как расследование по делу Мориямы заглохло, из-за отсутствия свидетелей и улик, атмосфера и боевой дух в группе сильно просели, что начинало сказываться на продуктивности. Случалось иногда, когда все разом зацикливались на глухаре, как произошло и в этот раз. От части дело было в том, что на пороге смерти оказался не посторонний человек. Профессионализм штука важная конечно, но человеческое никто не отменял. Вот Ваймак и решил встряхнуть свой зоопарк, а заодно и дать им время убедиться в том, что Веснински живее всех живых и передумал подыхать.       Первые сутки все тупо отсыпались, лениво рассосавшись после перелёта и тряски по горным дорогам, а после два дня почти не вылезали с полигонов из-за Натаниэля. Мнение, что тот взял за цель жизни убить по дню на каждую площадку, уже было состоявшимся фактом. Придя в себя, и восстановив силы после очередных военных действий, к вечеру все собрались на первом этаже арендованного домика. Первая часть Гарри Поттера на экране была выбрана под прохладную погоду за окном и ленивое настроение. Лисы стянули почти все подушки в центр гостиной и свалили в кучу перед плазмой, размещаясь кто где, и лишь Нат пристроился на диване позади остальных. Эндрю на секунду замер, по пути от лестницы на кухню, застав удивительную гармонию, что так контрастировала с привычным поведением команды в остальное время. Лишь отбившийся Натаниэль выделялся по прежнему держась в сторонке.       — И как тебе? — пусть фильм и звучал из колонок довольно громко, но голос Эндрю раздался всё же на пару тонов ниже, чем обычно, стоило рыжему остановиться в трёх шагах за ним.       — Что именно?       Невысокий стакан звякнул донышком о дубовую столешницу и тут же наполнился светло-янтарным виски. Миньярд покрутил стекло в руке, любуясь бликами внутри и, сделав большой глоток, развернулся лицом к Нату. На секунду ореховые глаза метнулись к рейкам, что разделяли гостиную и кухню, но убедившись, что благодаря им обзор почти нулевой, сделал шаг вперёд и пожал плечами.       — Мы?       — Как размыто, Миньярд. — ожидая, что нечто подобное его нянька однажды точно спросит, Нат растянулся в ухмылке и повёл плечом.       — Ты понял.       — Да? — качнувшись вперёд и сократив расстояния до пары дюймов Нат выдохнул, но тут же одёрнул себя, удерживая от очередной ошибки, и отошёл назад усевшись на один из барных стульев. — Неплохо, в качестве каникул. Не думал же ты всерьёз, что сможешь мне что-то предложить взамен?       Их «игра» возобновилась не так давно. Они вновь, словно кролик с лисом, устроили погоню в темноте. Всё те же роли и по тем же бесконечным лабиринтам, но с новой целью для каждого из них. Натаниэль захлёбывался в золоте, что разливалось и плескалось в глазах напротив из-за сотен лампочек тёплой гирлянды, отражавшихся в них. Он поражённо признавался хотя бы самому себе — его Ада будет мало, чтобы заморозить этот Рай.       Нат не тупой и понимал прекрасно, что да, ему нравится. Нравится такая жизнь, пусть и полная неопределённостей, ещё немного шаткая и суматошная. Это не так, как было с Ичиро и Жаном. Над головой свистели пули, но ни одной из них не стать смертельной. Он засыпал и просыпался в одном и том же месте, без беспокойств о безопасности и страхов перед грядущим днём, что душили слишком долго, до борозд на шее и в душе. Засыпал и... про-сы-пал-ся.       Протянутые к нему руки не были набиты сталью, касания не разрывали тело на куски и слова не обещали смерть. Люди, чьи голоса раздавались между реплик актёров за спиной, пусть и с опаской, но впускали в собственный мирок даже такого самозванца. Хоть Натаниэлю и казалось изначально, что дело было в Миньярде, не много времени понадобилось на осознание того, что всё намного проще.       — "Да" или "нет"?       Нат моргнул, казалось, слишком медленно, иначе он не мог понять того, как Эндрю оказался между его ног. Ни одного касания, но кожу обжигало даже через хлопковую ткань пижамных штанов, собравшихся складками на бёдрах. Вопрос, разрушивший столь шаткие барьеры в прошлом, вновь выбил почву из под ног и кислород из лёгких.       — Нет. — Эндрю в лице совсем не изменился, словно ничего другого и не ожидал перед прыжком с обрыва, кроме беспросветной бездны там, внизу, но всё же сделав шаг вперёд. Никто из них не отвёл взгляд, не отступил.       — Лжец. — странным оказалось то, что Нат увидел огоньки веселья в ореховых глазах. Нокаут.       Нат шумно выдохнул лишь после того, как тень блондина скрылась за порогом кухни. Мысль, заставившая заткнуться шумный рой, звенела в набат до самого рассвета: «Ты должен можешь сказать правду». Сжать бы только яйца в кулак и перестать быть трусом.

June

      — Тихо.       — Слишком тихо.       — Это из-за Балтимора?       — С чего ты взял?       — Дэн, рыжий испарился сразу после звонка оттуда.       Напряжение, застывшее в воздухе тягучей массой после полуденных новостей, никак не желало растворяться. Лисы настолько привыкли к Веснински под боком, что его отсутствие почти негативно сказывалось на работоспособности команды.       Странное происшествие в Балтиморе навело шумиху сравнимую с бойней в особняке Мориямы, да вот только без единого трупа. Пусть новости о смерти Натана Веснински и прошлись по миру за несколько лет до Кенго Мориямы, но активность на его территории оставалась прежней, словно всё ещё имела контроль. Не возникло ни делёжки территории, ни конфликтов между бандами, как и ничего, что могло бы создать бóльшие проблемы, чем Мясник при жизни. Отсутствие информации власть имущие решили посчитать за хорошие новости, отчего копаться в дерьме Балтимора оставили местных толстопузов.       — Решил сбежать?       Дверной замок щёлкнул за секунду до того, как голос Эндрю нарушил тишину на крыше. Приватизированная дуэтом территория стала чем-то вроде убежища Натаниэля тёплыми ночами, когда в стенах отделения становилось слишком душно. Перспектива переезда Лисов радовала ровно до того момента, пока им не объявили о том, что благодаря увеличению площади расширят и штат. А они то надеялись, что финансирования хватит лишь на стены с потолком.       — Просто думаю. — рыжий неотрывно наблюдал за птицами развалившись на нагретой кровле. Подняв взгляд, стоило тени Эндрю нависнуть над ним, и встретившись с ореховыми глазами, Нат взмахом руки попросил отойти и выудил сигарету из лежащей у бедра пачки. — Я прятал кое-что важное в Пальметто. Теперь вот пытаюсь разобраться в капающем с потолка дерьме. Хоть бы снизу не постучали.       — Расскажешь? — Эндрю устроился в тени пристенка и молча ждал ответа. Иногда на это требовался миг, минута или пять, временами десять или никогда.       — Покажу.       Одно слово, такое простое, вдруг отозвалось в Миньярде почти что откровением. Нат, так редко поворачивающийся скрытой стороной, с наигранным смирением окапывался и строил баррикады не за, а внутри их немного тесного и шумного мирка. Маленькие правды вспыхивали так незначительно и быстро для него, но безумно ярко и сокрушительно для каждого из Лисов. О прошлом Ната, настоящем и будущем, на которое тот лишь недавно начал строить крошечные планы. Такие, о которых не придётся жалеть, если мир полетит к херам. «Что наиболее вероятно, когда ты Веснински.» — однажды подытожил он вполне серьёзно.       — Гордон и Бойд устанавливают проектор.       — И какая у нас программа?       — М-м.. Вроде слышал вопли Никки о том, что "Проклятие" только через его труп.       — О, значит продолжаем марафон псевдо-ужасов. — чем громче истерит Хэммик, тем больше вероятность того, что выбор будет сделан из вредности и почти единогласно. Нат не удержал смешок, представив масштаб скандала разворачивающегося на первом этаже в эту минуту.       — Псевдо?       — Слушай, половина из нас начинают активно жрать на расчленёнке, а вторая ржёт на кадрах с пытками, не забывая поправлять и предлагать варианты получше.       Спустя сорок минут они шагали по ступенькам неспеша, подстраиваясь друг под друга по привычке. Эндрю - оттягивая момент, а Нат подстраиваясь под его ленивый темп, то и дело сокращая расстояние почти интуитивно. У них никогда не получалось гладко, вечные качели от штиля и до шторма на Юпитере. Эндрю всё ещё был позади, смотря Натаниэлю в спину, но больше не бежал в погоне.       Эндрю делал шаг вперёд. Веснински, закрывшись, замолкал и отстранялся. Не тот вопрос, малейшее давление, обман и недомолвка - и ты на минном поле под именем Натаниэль.       Эндрю делал шаг назад. И Нат однажды двинулся за ним. На встречу правде, обещанию, протянутой руке. Лишь по инерции и, казалось, чуть-чуть случайно.       — Судя по заставке, победа за Никки? — Нат замер и скривился стоило смениться кадру, не успев подцепить бутылку пива со стола. — Планета сокровищ? Серьёзно?       — Выбирали между этим и "Дамбо". — Мэтт, как и остальные, искренне развлекался каждый раз, когда выбор картины немного выбивал рыжего из колеи.       — Хэммик, признайся честно, у тебя месячные? Почему стабильно раз в месяц мы страдаем от просмотра сопливой чуши, вместо чего-то нормального, из-за тебя противного?       Нат выхватил стеклянную бутылку из упаковки и, рухнув на диванчик между задыхающимся от возмущения Никки и недовольным Аароном, включил игнор уставившись на ожившую под лучами проектора стену. Эндрю наблюдал подобные картины всё чаще, с появлением Ната в жизни их команды, и выдыхал. Это не те воспоминания, которые он рассчитывал сохранять в своей памяти о Натаниэле, но всё оказалось не так уж плохо. Он не мог понять причин для тех границ, что между ними провёл рыжий без объявления войны, выдав себя с потрохами год назад, и всё же смог смириться с положением вещей. «Поразительная самоотдача или фантастический долбоёб, Миньярд?».

August

      Гробовая тишина в подразделении нарушалась лишь тихим шёпотом и шелестом бумажных листов. Снующие почти на цыпочках сотрудники неловко озирались то на замерших на своих местах Лисов, то на занявших кабинет Ваймака неожиданных гостей. За стеклом, в кресле Дэвида, нервно перебирал бумаги федеральный маршал - Джереми Нокс. Напротив, беспрерывно сверля взглядом напряжённого блондина, вальяжно развалился в неудобном кресле Нат, нахально умостив ноги на свободный от документов край стола. С момента выписки Натаниэля Нокс взял за привычку регулярно навещать отдел, но особо с рыжим не контактировал после безуспешной попытки взять показания у того, кто всю атаку благополучно проебал в наркозе. И вот, уже два месяца к ряду, стабильно раз в неделю перед командой неожиданный перфоманс. «Не в вашей юрисдикции» — сухо отчеканивает на каждый вопрос Нокс. К Веснински, на чистой интуиции, никто не лезет, тот и без них мрачнее тучи с каждым днём.       Эндрю, казалось, вроде давно привык к роли стороннего наблюдателя и молчаливой няньки, но нервы самовольно стягивались в тонкий жгут, грозивший в любой миг с щелчком порваться. С Натаниэлем происходило что-то, что стало неподвластным Эндрю. Не сказать, что и в ситуации с комой тот мог на что-то повлиять сидя в изножье, но тогда от него хотя бы не отмахивались, как от незначительной помехи. Именно это он увидел в глазах Ната, стоило спросить о причинах зачастивших визитов маршала.       — Да пошло оно всё на хуй! — все разом дёрнулись от возгласа Веснински. — А ты тогда здесь на хер нужен?! — Нат, подскочив с места и облокотившись ладонями на край стола, возвышался над вжавшимся в кресло Джереми, а тот смотрел в ответ чуть виновато, но всё ещё держа себя в руках.       Карие глаза метнулись за спину Веснински уткнувшись в Эндрю, и рыжий тут же шумно выдохнул в попытке успокоить самого себя. Последнее, чего ему сейчас хотелось, это сраной резни из-за недопонимания.       — Я отпустил к тебе Моро лишь на одном условии. Из под земли достань, но верни мне его.              Впервые разговор не стих при посторонних, но Эндрю уже начинал жалеть о том, что не удержал себя в руках. В последний раз он видел Ната в таком состоянии, когда привёз его впервые к Жану на конспиративную квартиру, где того прятали после нападения как единственного выжившего, на тот момент, свидетеля. В тот день рыжий не подбирал слов, заходясь в ярости из-за того, в каком состоянии находился француз. Но тогда причина взрыва была понятна, Жан был человеком Ната, а он о своих заботился, пусть и по-своему, сейчас же Эндрю начал дрейфовать в догадках.       — Мы с Жаном делаем всё, что в наших силах, Натаниэль, но сложно найти того, кто по бумагам мёртв. Ты же знаешь это лучше всех.       Веснински напрягся всем телом, словно готовясь к броску, но тут же как-то слишком резко обмяк, зарывшись обеими руками в непослушные волосы.       — Я месяцами сидел в норе и ждал, пока вы, дохуя профессионалы, сделаете то, что вам оказалось не по силам, лишь по просьбе Моро. Если в этот раз ты промахнёшься, то больше не смей затирать своё высокопарное дерьмо передо мной. — с каждым словом Натаниэля Нокс становился всё мрачней осознавая, что, скорее всего, он в самом деле совершил ошибку удерживая Веснински по приказу свыше. — Я утоплю Нью-Йорк в крови. — последние слова, предназначавшиеся Джереми, но прозвучавшие в лицо Эндрю, когда Нат остановился и лишь на миг взглянул ему в глаза, были не угрозой, а обещанием. Веснински их никогда не нарушал.       Никого из команды не посвящали в причины странного поведения Натаниэля и чрезмерной напряжённости Ваймака, что проявлялась в его нервных взглядах на рыжего и неуклюжести. Последнее проявлялось в седьмой новенькой кружке, красующейся на рабочем столе, когда шесть предыдущих валялись осколками в мусорном ведре. Не смотря на срывы рыжего на Дэвиде и Ноксе, старавшемся чуть реже попадаться на глаза, с остальными его манера общения не изменилась, казалось, ни на каплю. Всё те же шутки, подколы и препирательства, но только Эндрю замечал в голубых глазах и что-то странное, похожее на страх. Чувство, которого там не было ни тогда, когда Нат боролся за последний вдох в его руках, и ни тогда, когда очнулся от дымки препаратов и осознал, что лишился всего, что было важным какой-то миг назад. Не смотря на это он продолжал молчать и пережёвывать всё это в одиночку, совсем забыв о том, что ему есть к кому пойти. Эндрю почувствовал... усталость? Всё чаще в его голове возникала мысль, от которой лишь пару месяцев назад его бы затошнило. Он начал уставать от всех этих эмоций из-за Ната, которые то и дело заставляли чувствовать собственную беспомощность. Он, ненавидящий прикосновения и прочее ванильное дерьмо, с трудом сдерживал дрожь в пальцах от невозможности коснуться. Как раньше. Ещё хотя бы раз. Не в шутку, утаскивая от беснующегося брата или Гордона, или случайно, передавая кружку с омерзительно-горьким кофе, а так же... Ему нужно доказательство того, что сердце, сука, бьётся.       — А я то думал ты просто без ума от нас. — Эндрю совсем не удивился тому, что нашёл идиота на крыше. Он даже не рассматривал другие варианты, когда решил всё же найти его окончив смену.       — Мне нужен был рычаг. — Эндрю сел рядом в позе лотоса, зарывшись пальцами в непослушных рыжих волосах.       — Пока жив, Веснински, ты являешься самым сильным рычагом на них. Одно твоё слово и угроза станет действительностью. — невесомое касание собрало разметавшуюся по лбу чёлку и смахнуло пряди в сторону. — А решат тебя убрать, и совершат уморительный твист, начав войну и лишившись возможности закрыть картели, что ты предложил преподнести на блюде в оплату за услугу. Чего бы ты ни добивался, поверь, они из кожи вон лезут.       — Какой разговорчивый сегодня. — Нат повернулся на бок, отчего рука скользнула на затылок, оттуда к шее и обратно, вызвав волну мурашек у обоих.       — Ты просто ужасно на меня влияешь, Веснински.       И вот он — спасательный круг, брошенный Миньярдом за секунду до того, как Нат вновь чуть не утонул. Он наблюдал за тем, как карие глаза скользили по окнам высотки напротив, изредка цепляясь за что-то лишь на пару секунд, и пытался оправдать очередную слабость небольшим испугом.       Нокс, святая простота, наивно верил в то, что удержал Натаниэля в подразделении тщедушным обещанием и дымкой безопасности, даже не подозревая, что защищает не Веснински, а от него. Когда Натаниэль нуждался в опоре он пришёл к Морияме, укрывшись под его крылом и набираясь сил, отращивая клыки и учась рвать ими глотки. Да, он всё ещё боится. Тот, кто заявляет, что страх ему неведом — дебил. Но Натом движет отнюдь не это чувство. Оно только подстёгивает, придавая сил перед прыжком. Он здесь лишь ради обещания. Во имя. Вопреки всему.       Дни пролетали слишком незаметно. Не выдержав бессмысленных и нервных ожиданий Нат незаметно вновь влился в работу Лисов, помогая где придётся: то информацию подкинет, то разберёт часть дел во время особо напряжённых смен, то на звонках повиснет. Ваймак и Уайлдс, первое время читающие морали тихим матом о том, что «нехер якудзу к документам подпускать», вскоре махнули и притихли. Веснински не просто было наплевать на все формальности, и то как странно всё выглядело в принципе, но он ещё и умудрился помочь закрыть четыре глухаря благодаря своей осведомлённости. На этом последние сопротивления технично сдулись. Все быстро поняли, что иметь карманного якудзу, знавшего буквально всю подноготную подпольной жизни, не просто выгодно, а прямая дорога в рай любого детектива. А Нат, не напрягаясь, продолжал пригвождать разноцветными флажками фото находящихся в федеральном розыске к настенной карте, обязательно проткнув хотя бы один глаз. Попавшим в особую немилость - сразу два.       — Кхм... Творческий подход. — Нат вздрогнул, когда вместо голоса Рене, обычно сидевшей где-то рядом, услышал Эллисон. — А этот чем не угодил? — наманикюренный палец скользнул мимо рыжего виска и уткнулся в истыканное десятком красных флажков фото, с единственным чёрным промеж глаз.       — Контрабандист, работорговец, педофил. — ткнув ещё один флажок, словно на всякий случай и чтоб не убежал, отчеканил рыжий. То, что за его спиной стояла уже вся команда до него дошло по тихим матам.       — У нас явная проблема с информаторами. — Сэт, громко брякнув металлическими ножками, рухнул на стул. — А у нас этот ксеноморф проходит только по перевозке героина из золотого треугольника!       — Да в жизни он наркоту не толкал. — Нат оглянулся на блондина совершенно не скрывая недоумения. — Грэгори Кетчерс в Мьянме частый гость, но не оттуда, а туда возит живой товар.       — Детей? — Эндрю протянул кружку с горячим кофе Натаниэлю, тот молча перехватил и кивнул в благодарность, вновь отворачиваясь к доске.       — Конкретно - белых детей. Пятно дерьма на моей репутации, что я так и не смог подтереть.       — Звучишь как заправский детектив, Веснински. — Лисы зашлись хохотом, но рыжий лишь повёл плечом выказывая недовольство. — Чем же Морияме такая сошка насолить смогла?       Натаниэль задумался на пару минут, словно вспоминая. Раньше подобное, как активные обсуждения дел или разговоры о прошлом Ната, не происходило от слова "совсем". Обычно он выплёвывал сухие факты, внося правки в информацию, и молча исчезал в одной из своих «нор», на крыше или в кабинете Эндрю. Но после перепалки с Ноксом он сам вдруг стал немного раскрываться. Лишь Эндрю видел, что таким способом, заткнув взашей орущую паранойю и скрытность, пытался убежать от нарастающего беспокойства.       — Не Ичиро, а мне. — улыбки с лиц команды мигом стёрло, словно ластиком полупрозрачный карандашный штрих. — Он вылавливает беспризорников, но его шавки не гнушаются и более рискованных вариантов. Торговый центр, детская площадка, забитое метро или суета концерта. Ублюдок любит мальчиков помладше и посимпатичней. — пальцы скользнули по краю фото, оставшемуся невредимым после града игл. — С приходом к власти Ичиро постепенно избавлялся от слабых звеньев, вроде Кетчерса, и он решил прийти на место выбывших из дела не подумав, что те не просто так всплывали в Тихом океане со вздувшимися жопами. — девочки с Никки протянули дружное «фу», Сэт с Аароном, не выдержав, заржали. Появления Ваймака на галёрке никто даже не заметил.       — Мафия пошла против преступности? — голос шефа заставил большую часть присутствовавших разве что не подскочить. Все дружно обернулись сначала на мужчину, потом вновь на рыжего ожидая, что тот тут же свернёт лавочку и свалит за горизонт, но он, пожав плечами, продолжил.       — Не все из нас тонули добровольно. Тебе ли не знать? — Дэвид сложил руки на груди и кивнул, смотря из под сведённых к переносице бровей. — Я не просил рожать себя Веснински но, увы и ах! Но даже в том Аду есть свои понятия, пусть гуманность там лишь дымка.       — А Кетчерс? — Никки всё не терпелось выведать ещё хоть что-то о Веснински, да и не ему одному, поэтому скачок в теме не пришёлся остальным по душе.       — Попытался кое-что у меня забрать. Ммм... Как любят говорить законники? — рыжий подставил большой палец к губам и наигранно всерьёз задумался, а потом, щёлкнув пальцами, подытожил. — Незнание не освобождает от ответственности.       Лисы смотрели на Веснински и никак не могли сложить два плюс два. Единственная логичная мысль, как связан работорговец и рыжий, это то, что старикашка пытался спереть самого Натаниэля, пока тот скитался по улицам в побеге от гнева отца. Только вот он чётко сказал, что забрать пытались не его, а «у него». На лице Аарона мелькнула светлая мысль, но высказать предположение о "близком друге" тот не успел, их болтовню прервала распахнувшаяся входная дверь и сипевший от недостатка кислорода Нокс, с чуть более живым Моро подмышкой.       — Он здесь. — Жан бросил блондина, на что тот лишь жалобно что-то крякнул вслед, и сделал несколько неуверенных шагов навстречу. — Уже везут сюда.       — Нахуя? — француз от вопроса на секунду опешил, но тут же, осознав, вцепился в телефон и принялся что-то в нём набирать.       — Да, прости, не подумали. Куда?       Нат шумно выдохнул, потирая лицо руками, пока на него в ожидании уставился не только Жан, но и все присутствующие. С одной стороны ему совсем не хотелось вытаскивать самый дерьмовый скелет из шкафа до конца своих дней, но с другой... Момент принятия решений на развилке? Эндрю уже не раз давал ему понять, и говорил открыто, что Нат может остаться с ними, если захочет, и он хотел. Ему понравилась эта жизнь, так непохожая на его предыдущую, можно сказать буквально. Мысль, что та "маленькая смерть" может стать новой отправной точкой, что ему позволено так считать, попеременно то душила, то возносила к небесам. И для того, чтобы ему позволили стать частью этого мира нужно сделать такую малость — невообразимый риск —, как прыжок веры в руки Лисов. В руки Эндрю.       Хоть бы поймали.       — Жан. — рука Натаниэля легла поверх дрожащих кистей Моро и тот замер, не веря уставившись на лёгкую улыбку напротив. — Ты был прав.       Моро молча кивнул и спрятал телефон, вернув внимание к отошедшему от спринта Джереми. Полтора часа, прошедшие в ожидании неизвестного гостя, прошли в относительном молчании. На вопросы ответов никто не давал, но по реакции Ваймака члены команды поняли, что он ничуть не удивлён и даже в курсе. Редкие переговоры Ната с Жаном были размытыми, без конкретики и намёков. Эндрю наблюдал со стороны совсем безмолвно, играя желваками от нарастающего раздражения внутри. Вновь это чувство, эта мысль - «Не твой». Это выматывало, отнимая те последние крохи сил, что Миньярд тратил на то, чтобы оставаться рядом с Натом в том формате, в котором рыжий позволял. И вот он снова в серой массе лиц, которым не позволено проникнуть за кулисы, сидит и дуется, психует словно малое капризное дитя.       Рокот моторов за окном прервал тишину, остановив рабочие процессы, и Лисы на автопилоте переглянулись между собой. Учитывая нестандартность ситуации радовало то, что по выходным в подразделении находилась лишь их команда, а не весь штат, благодаря чему Нат и мог участвовать в работе пару дней в неделю, вместо бессмысленного скитания вдоль стен от скуки. Атмосфера вокруг Натаниэля, казалось, потяжелела на пару тонн, стоило тому встать со стула и отправиться вперёд Моро на выход. Взмахом руки Ваймак приказал Лисам ждать внутри, но Эндрю пригласил с собой. Что ж, смотри на него сейчас Веснински, то увидел бы кристально чисто, что Миньярд охуел.       На парковке для сотрудников хаотично стояли три затонированных вкруг чёрных внедорожника. Стоило входным дверям открыться и Натаниэлю показаться в проёме, как водительская дверь одной из машин распахнулась и оттуда вышел невысокий брюнет с до боли знакомой Эндрю рожей. Рука Ваймака на мгновение коснулась плеча Эндрю, и стоило ему повернуться к шефу, как тот замотал головой. Тем временем одна из машин завелась и плавно двинулась за здание, где находилась личная парковка Лисов огороженная высоким забором. Нат, не проронив ни слова в ответ на тихое бормотание брюнета, лишь кивнул и двинулся вслед за машиной, а Эндрю, вновь, за ним.       Веснински не казался Миньярду самим собой, пока огибал здание и шёл по вылизанному дворниками тротуару. Всё его тело, шаги и даже тяжёлое дыхание, всё говорило о том, что он сейчас не здесь. Или не он. Блондин замер в метре позади Ната, не желая разрывать расстояние между ними, но и не рискуя наступать на пятки. Голубые глаза впивались в чёрный метал, за которым скрывалось что-то... кто-то, кого Натаниэль так яростно искал весь год.       Пассажирская дверь внедорожника с противоположной стороны открылась, но из-за высоты машины увидеть вышедшего из неё не удавалось. Натаниэль еле заметно вздрогнул кончиками пальцев, тут же сжав их в кулаки и спрятав руки по карманам. Эндрю подошёл на шаг, что не осталось незамеченным, Нат чуть склонил голову в бок и дал понять, что слушает.       — Я рядом. — вместо ответа рыжий лишь кивнул и выпрямился вновь, но этого хватило, чтобы расслабиться хоть чуть.       Невысокий и щуплый мальчишка, ростом чуть ниже Эндрю, но явно ощутимо младше, показавшийся из-за машины, неуверенно кивал на каждое слово Моро, что вёл его придерживая за плечи. Эндрю не видел лица Ната, но вряд ли там было хоть что-то не обещающее смерть, судя по напряжению в плечах присутствующих. Парнишка же, не поднимая взгляда и наполненный виной, лишившись опоры в виде Жана, поплёлся им навстречу и замер на расстоянии вытянутой руки перед Натаниэлем.       Слово. Одно единственное слово способно обрушить небеса? Эндрю ожидал, что если это и случится, то громовержцем будет Нат. Смешно, как сильно провиденье любит фокусы, раз выворачивает шляпу так умело, вытаскивая кролика на свет.       — Отец.