О бессоннице и неизменном

Яркий вечер для него закончился гораздо раньше, чем он планировал и предполагал. К сожалению, в последние месяцы далеко не все зависело напрямую от него: от его желаний, настроения и чувств. Все больше эти самые чувства приходилось отодвигать на задний план, делая безликим не значимым фоном. Хотя, на самом деле, они пульсировали и горели, едва не разрывая тонкую кожу. Вот и сегодня он быстро понял, что возвращаться в пустую огромную квартиру будет один, лишь маленькими деталями всё ещё напоминающую, что он тут живёт. Жил. Но, возможно, в будущем покинет ее. Если сам так решит, здесь уже без сомнений, никто его не удержит и не остановит. В голове ещё шум из навязчивого джаза и громкого смеха, кокофония голосов и натянутых улыбок. Но он даже рад, что уехал. Понимает это по пути, почти не замечая летней Москвы, с ее яркими всполохами огней большого города. Но он не такой уж любитель автострады - радует, что до огромной пустой квартиры всего ничего. И вот тут уже накрывает странным чувством. После душа просто лечь бы спать, но воздуха, не смотря на просторные комнаты, будто бы не хватает. Спирает дыхание от воспоминаний вечера, и грань уже маячит на горизонте, грозя расставить все точки над "и". Возле окон с дизайнерскими шторами он стоит непростительно долго, хотя виды все те же, он уже давно знает их наизусть. Но мысли замедляются, меж тем как время неумолимо движется только вперёд. И его не замедлить. Ночь уже ощущается усталостью в мышцах и мутным туманом в голове. Но он не идёт спать. Отвлекается то на одно, то на второе: кусочки переписок, фотографии, обрывки видео, фрагменты песен. Но ничего цельного и осмысленного. Ничто его и не держит, кажется, но отпустить полностью реальность и пойти спать он все-равно не может. И за сотни километров один особенный человек чувствует это. И сразу звонит по видео. Саша удивляется, пугается, бормочет под нос "псих" и что-то более нежное, и принимает вызов. - Ты время видел? - И тебе доброй ночи, Казьмин. Но Саша тут же широко улыбается и ерошит чуть влажную челку: Ярик явно сидит за компом, даже наушники не снял; чуть лохматый, чуть уставший, чуть небритый, чуть улыбчивый - как всегда. Но безумно родной и любимый. - Что-то надо? - Да вот, над концертом твоим сижу работаю. И не могу не думать о тебе. А ты чего не спишь? Ты говорить, вообще, можешь? Псы на меня косятся, но молчат. Так что я могу негромко. - Могу. Я один. Дальше Саша задумывается и смотрит на Ярика, который явно замирает в ожидании объяснений. Пусть сидит он в полутьме, но этот взгляд и выражение лица Казьмину хорошо известно. Что-то почувствовал, потому и набрал. Хотя, ничего и не произошло же. Но Саша решает продолжить. Ему хочется. - Сегодня на " Джаз" Киркоров приезжал. - А? Да? Он же только-только на Небоисе был. Ну чё, прикольно. - Ага. Прикольно. Но меня никто никуда не позвал. Ожидаемо, не правда ли? - А ты типа сильно расстроился? Саш, давай только честно. - Типа нет, нифига. Но вообще не спится ни фига. - Ну так бывает. Ты, главное, не возьми в привычку. А то уже никакие маски не помогут. Даже тебе они нужны, Саш. - Да ну тебя. Ты в Питере же, да? - Ага. Я тут уже давно. - Я приеду тоже, увидимся? Ярик долго и внимательно смотрит прямо в глаза, пристально так. Или просто зависает - не понять. Но Саша тоже глаз не отводит - он уже во власти. Теперь все только по общим правилам. - Какого числа ты приедешь? Я двадцать первого уже в Москву, Саш, с концами. Ну в смысле, до "хитов" там и прочего. - Блять...Я как раз на Графиню и Карамазовых, двадцатого там и двадцать первого, кажется. И ПИ потом. - Не увидимся, значит, Саш. И Ярик искренне сожалеет и вздыхает даже - не время скрывать истинные чувства. В ночи это бесполезно и не нужно. И точно не перед друг другом. - Да как всегда. - Да ладно тебе. Хочешь, поцелую?- и Ярик абсолютно внезапно тянется к экрану и чмокает губами. Саша смеётся и понимает, что хочет ответить. Но Ярик его перебивает. - Кстати, а кто тебе даламарит? Макс? - Не, Градусов. - А, ясно. - Чего тебе ясно? Софико не поехала тоже, кстати. - Ага, я в курсе. Саш, ну где ответный поцелуй -то? - Ты серьёзно? - Очень серьезно. Я тут над концертом тружусь, думаю о тебе. Скучаю. Хочу тебя. А ты даже поцелуй мне послать не можешь? И снова хочется по-глупому влюбленно и искренне смеяться. И целовать не через экран. Ярик сверкает очками в полутьме, но истинных желаний в красивых глазах они не скрывают. А ещё голос. Мастерское владение у Вас голосом, Ярослав Игоревич. И Саша тоже тянется к экрану, прикрывает глаза и складывает губы в трубочку. И смеётся. - Сашка, - смешливое полушепотом, что снова не даёт сосредоточиться. - Ну ладно, ладно. Саша немного успокаивается и абсолютно невинно почти жмется губами к экрану. А потом чуть отклоняется и проводит в воздухе языком. Открывает глаза. - Это ты сейчас что, лизнул меня ещё в придачу? - А почему ты думаешь, что я не хочу тебя лизнуть? В шею, например. - Ох, Сашка, да ну тебя. Провоцируешь?Я итак тут думаю кое о чем. - И о чем же, Ярослав? - голос понижает специально. Он тут тоже не дилетант давно в управлении голосом. - О том, что Градусов тебе даламарить будет. И, вообще, он и на Раскольникова тут ходил. С твоей подачи, как я понял. - С моей, ага. Ему все очень даже понравилось. - Ага, не сомневаюсь. - Ярослав, ты чего? - А того, что после моего похода на твоего Раскольникова, я охренел, зафанател, влюбился в тебя по уши, а через пару месяцев мы переспали. И где мы сейчас? - Ярик, это было аж восемь лет назад! - Ты думаешь, что стал хуже играть? Наоборот, вообще-то, Саш. Наоборот. - Так, Баярунас. Ты куда клонишь в ночи? Я не понимаю нифига. - Саш, влюбленность. В тебя невозможно не влюбиться. А мне со стороны уж точно виднее, поверь. До Саши, наконец-то, начинает доходить услышанное. И он просто поверить не может. И не может не улыбнуться, коснувшись вдруг экрана. - Женька прикольный. И очень добрый. А ты - это ты. И ты меня сейчас очень удивил. - Ага, я умею. Херню несу, да? - Яр. Мой дорогой. Мой незаменимый. Мой единственный, - и Саша гладит экран нежно-нежно, трогательно улыбаясь и сводя брови. - Ещё и издеваешься? - Ярик почти сдается, но пока держится, экрана и не думает касаться. - Даже не думал. Ну разве Женька Градусов сделает мне стоячий концерт на полтыщи, а? - Скотина ты, Казьмин. Меркантильная. - Аххаххааа. Ярик, ну брось. Я готов экран облизать, честно -честно. - Фу на тебя. Ну Саш, Салес вон уже и мюзикл раньше нас с тобой поставил, шоу замутил дндешное. Так почему Градусов не может тебе концерт сделать? Знаешь, Казьмин, любовь - сильная штука. Ради любви люди на многое способны. Уж я-то точно знаю. - Боже, что ты несёшь? Какой кринж, Баярунас. Саша уже откровенно хохочет, запрокидывая голову, и перед Яриком открывается совсем другой вид, не менее соблазнительный. - Ну вот, ты расслабился, наконец-то. Отпустил. И только теперь Саша замечает довольные хитрые глаза и улыбочку на любимых губах. - Не ревнуешь, значит? - Ревную, Саш. Безумно. Но я знаю, что любишь ты только меня. Как запал на странного мелкого, так все, до конца дней своих теперь любить тебе меня. - Ярик!? - получается громко, удивлённо, но почему-то радостно. И ласково. - А мне - тебя. Я не договорил, просто, Казьмин. Но Женька... - Так, все, хватит. Мне Кроля припомнить? Или кого? Тогда уж может Салеса? Как ты его в Питере в ресторан водил на завтрак, а? - Не водил я его. Он сам за все платил. Оба на мгновение замолкают и просто смотрят в глаза. И одновременно у обоих дёргаются уголки губ от рождающихся улыбок. - Никуда нас этот разговор не приведет, да, Саш? - Вообще никуда. - Ты спать -то захотел? - Тебя я захотел. - Мммм...а ты в какой комнате? - В спальне. - Отлично, кровать, значит, есть. Ложись тогда и меня представляй. А я пойду собак сгоню и тоже отрублюсь. - И что? Откровенных смущающих разговорчиков не будет? Типа, моя рука в твоих трусах, я кусаю тебя нежно в шею и прочее? - Саш, моя рука в твоих трусах. И весь я там, ага. Спать тебе пора, дорогой мой мальчик, а не руки мужчин на себе представлять. - Только твои. - Скоро будут, обещаю. И руки, и язык. И хочу я тебя безумно. А ты пообещай больше не загоняться. Ну.. из-за.... - Ага. Легко сказать. - А ты можешь, Саш, можешь. Запомни мои слова. Ты, вообще, все можешь, Саш. Ты самый-самый удивительный. И я тебя бесконечно люблю и желаю сладких снов. - Сладких? - Бля, уже четыре. А псы проснулись тоже. - Ладно, иди спать. - Сашка, надо мне чаще тебе вот так звонить. Так хорошо с тобой. И от тебя. - Я тебе пишу иногда ночью, но ты же не отвечаешь нифига. - Решено. Будем звонить. - И целоваться? - Ага, и целоваться. - Мне мало, Ярик. - И мне мало. Но, Саш, такова реальность. Все, давай, обещай мне, что ляжешь спать, как я отключусь. - Обещаю. Мозг уже в кашу. И, кстати, отпустило. - Это все Градусов. - Баярунас!? - Отключаюсь, Саш... - Отклю....Отключился. Утро за окном вызвало улыбку, мягко обняло и повело за собой, на встречу спокойному, пусть и недолгому сну.