— You know. — I know.

      «Юнги», — зовёт певучий голос из кухни. Чимин, напевая песни и мелодии, учится готовить новое блюдо.       «Юнги», — в полудрёме, разбуженный жарой, Чимин безуспешно выворачивается из рук обнимающего его сзади парня. Тот, наверное, спросонья, укрыл их двоих одеялом по шею, и Чимин, поняв, что из крепких объятий спящего Мина не выпутается, скидывает одеяло с себя одной рукой, тоже наполовину прижатой. «Ох, Юнги», — вздыхает Чимин и засыпает снова, а Мин, услышав его, обнимает больше.       «Юнги!» — на этот раз Чимин мило скачет зайчиком от входной двери, поспешно разувшись, навстречу лежащему на диване возлюбленному. Чимин делится впечатлениями после занятия в мастерской браслетов, ему пришла идея нового, изящного и узорного украшения на его созданное для браслетов запястье. На занятии учитель похвалил Чимина.       «Юнги», — выдыхает он с придыханием, гибко извиваясь в руках возлюбленного, укладывающего его на постель. Мин смотрит в его глаза и добровольно утопает в океане нежности, озорства и вожделения, пока его тело на автопилоте забирается сверху и руки ограждают по бокам, упираясь. Чимин тащит ласкающего его Юнги на себя.       Когда бы ни прозвучало «Юнги» от Чимина, Мин каждый раз невольно замирает, его дыхание прерывается, а сердце взволнованно бьёт сильнее, чем обычно. И он каждый раз чувствует, что очарован, будто впервые, так, что мысли путаются и концентрируются лишь на желании прикоснуться к Чимину, прижать хрупкого невинного ангела к себе, показать ему, что он может быть уверенным в Юнги.       И Юнги всегда отзывается. Порой лишь хрипло мычит, спрашивая, от нежелания вставать с места и действовать. Но каждый раз волшебный голос, высокий и мягкий, и легко появляющаяся улыбка успокаивают Юнги и пробуждают желание не только встать с места и выполнить просьбы Чимина, но и засесть в студии на часы за аранжировкой и написанием текста новой песни о нежном цветке и опасностях, существующих снаружи. Но сначала — обязательно сам Чимин. И споры с ним обо всём.