Дрожь дракона

      Джейхерис приоткрыл глаза, но резкая головная боль заставила его закрыть их обратно, болезненно поморщившись. Сонное вино, которое вчера подарило ему благословенное забвение, сейчас решило мстить королю, обратившись туманом в голове, что спросонья замутнел сознание и не давал мыслям собраться во что-то цельное. Вдалеке раздался высокий крик дикого дракона, напоминающий клич хищной птицы. Король нахмурился, вслушиваясь в этот вопль. Что-то подсказывало ему, что этот дракон сыграет свою роль в истории его дома.       — Вы проснулись мой король… — туман развеял голос верного септона и десницы короля, Барта, за которого в свое время пришлось побороться со всеми высокородными мужами, которые то и дело намекали, что место второго, после короля, человека в государстве не должен занимать безродный оборванец. Однако, Барт из раза в раз опровергал это мнение, демонстрируя незаурядные способности своего, не иначе как дарованного богами, разума. Он не был мейстером, но с особой страстью изучал драконов и магию, и в тайне делился с королем, что обязательно напишет книгу по своим наблюдениям, а Джейхерис поддерживал стремления септона.       — Да… — с хрипом сказал король. Воспоминания о прошлом дне медленно воскресали перед его глазами, отчего вид ещё молодого короля изменялся до неузнаваемости придавая ему сходство с усталым стариком. Всего одно имя, а столько боли и потрясения, что сердце начинало болезненно щемить, будто сами ребра вонзаются в него и причиняют эти муки, но увы…       Дейнерис…       Дейнерис, его милая маленькое дитя. Столь невинное создание, которое постигла гибель столь ужасная, что не каждый отъявленный негодяй заслужил бы такой смерти. Её крики, вид изгибающегося в неестественных позах и терзаемого неведомой дрожью тела преследовали короля до сих пор. За что боги ее наказали? Чем могло столь чистое создание вызвать их гнев? Джейхерис готов был рвать волосы на своей голове, вспоминая, как много лет назад, когда Дейнерис только появилась на свет испытал разочарование тем, что родился не сын, пока не увидел ее… Каким же он был глупцом тогда… Как мог он думать так о своем величайшем сокровище, которое теперь постигнет истление в драконьем огне?!       Они с Алисанной буквально под руку прошли все невзгоды начиная со смерти отца, а потом двух братьев, узурпаторство трона Мейгора, а после войну и восстание святого воинства. Их союзу противились даже близкие друзья и родственники, но они все пережили. Улыбаясь каждой неудаче в лицо, идя рука об руку, они проходили сквозь все преграды на своем пути и ничего им было не страшно. Даже смерть первенца — Эйгона, который не прожил и трех дней, оставившая рану на их сердце не смогла приуменьшить любви короля и королевы друг к другу, а когда Алисанна понесла во второй раз, то прошлое горе постепенно забылось.       Джейхерис помнит тот день как вчера, он летел на Вермиторе в Красный замок, ему тогда сообщили в каменной септе после путешествия, что близок день родов. Не успел он приземлиться, как его осчастливили новостью — Королева разрешилась от бремени. Джейхерис быстрее полета дракона поднялся в опочивальню супруги, искренне надеясь увидеть сына, которого сможет назвать своим наследником, но любимая жена встретила его, лежа в кровати с маленьким свертком в руках, улыбаясь мужу самой обворожительной улыбкой, которую ему когда-либо доводилось видеть — в ней отражались все те облегчение и радость, что испытывает мать, когда впервые прижимает свое новорожденное дитя к груди. На мгновение, Джейхерису показалось, что в лучи солнца, заплутав в золотых локонах Алисанны, кружились в своем хаотичном танце и видя ошеломленного своим видом мужа, королева, все также продолжая улыбаться, тихо сказала ему, будто сообщала величайшую тайну, которую дано знать только им двоим: «Это девочка, но в следующий раз у нас обязательно будет сын, я знаю». Он помнил, как впервые принял дочь из рук повитухи и как замерло, а затем бешено заколотилось его сердце, стоило ему увидеть её, такую крохотную и кажущуюся столь хрупкой, мерно сопящую на его руках. Он помнит, как в тот самый миг полюбил малышку всем сердцем, и вся горечь от того, что на свет не явился наследник престола растворилась в лучах рассветного солнца.       Позже боги все-таки ниспослали ему сыновей — Эймона и Бейлона. Более дружных братьев, наверное, и никогда и не было: маленькие принцы обожали сестру, она любила их и любила ими командовать. Казалось их счастье будет длиться вечно, Алисанна, расцвела в своем материнстве: с ее лица не сходила улыбка, она и во все позабыла свои королевские обязанности полностью отдавшись воспитанию детей, да и сам Джейхерис грешил тем же, ища свободной минуты, чтобы побыть со своей семьей. Но Боги имеют жестокое чувство юмора — сначала они награждают человека величайшим счастьем, доступным ему в мире смертным, позволяют привыкнуть к нему, а затем отнимают все до последней капли, без предупреждения, без намеков, одним точным ударом судьбы. Забрав у родителей их второго ребёнка. Став в один миг таким потрясением для них, что хотелось выть от боли, его бедная жена и во все, когда увидела бездыханное тело любимой дочери упала без чувств на руки мужу. Джейхерис и во все был не лучше, и, наверное, только воинская сила его держала на ногах. Несомненно, это было одной из тех шуток, которой Боги гордились — заставить Таргариенов, живущего бок о бок с драконами, которых простые люди почитали за богов, выть от боли утраты и собственного бессилия перед смертью, это ли не грандиозное представление?       Король поднялся с кровати, и тут же был окружен суетливыми слугами став жертвой утренних процедур, которые, в нынешнем его состоянии, были сродни пытке. Когда сборы закончились, Барт подал Джейхерису чашу с мутной зеленой жидкостью, запахом напоминавшую крепкое вино.       — Это поможет снять головную боль, настойку стоит пить натощак — уточнил десница, Джейхерис даже и не думал спорить — сил попросту не было. Приняв чашу, он выпил все до дна. Вкус обильно политой медом полыни заставил Короля поморщиться.       — Надо вылетать, моя бедная Алисанна нуждается в утешении… а Дей … а моя маленькая дочь… ее надо … — он прервался на полуслове, противный ком в горле упорно не позволял ему договорить.       — Вы справитесь. Вам уже приходилось делать это ранее. Похороны вашего первенца…       — Своего первенца я даже не держал на руках, когда тот был жив. Я видел его издалека, и он уже был мертв. Горевала по нему лишь Королева и отдать приказать Вермитору сжечь тело было не так трудно. То было всего лишь тело, к которому у меня не успело возникнуть чувств. Лишь страдания Алисанны заставляли меня испытывать горе. Но сейчас речь идет о моей дочери, — отрезал Джейхерис, раздраженно дергая уголком рта.       Прием пищи проходил в гробовой тишине. Король не нашел силы идти в трапезный зал, поэтому завтрак был подан в его покои. Однако ни единого кусочка пищи за весь завтрак он так и не сумел проглотить. Барт раздавал указания слугам, на Драконьем камне где они находились уже более суток, были иные заботы нежели в Красном замке, новый орден Драконоблюстителей, который был сформирован после побега Эйреи на Балерионе, жили буквально на два дома, с одной стороны они часто были на Драконьем Логове и присматривали за объезженными драконами, с другой стороны, многие дикие драконы любили оставлять кладки яиц где-нибудь в пределах Драконьего камня, поэтому они вечно мотались между двух мест. И вот сейчас каждый убеждал что Балерион оставил кладку в зимний период.       Еще до завоевания Эйгона некоторые представители рода Таргариенов замечали, что для выведения потомства, драконом во все не нужно спаривание, даже Барт нередко делился схожими умозаключениями, но доказательств не было ни у кого. Они точно знали, что самки могли вынести по несколько яиц, а после охранять их около года. Пламенная мечта и вовсе каждый год приносила потомство, что чуть не стало в свое время войной между Вестеросом и Эссосом, и все из-за этой плутовки Элиссы Фарман (будь она неладна) которая нагло украла и продала три яйца, и был огромен риск что найдется отпрыск драконьей крови, который сумеет заставить яйца вылупиться, а этого Таргариены не могли допустить ни в коем случае — ни к чему такой мощи находиться в руках чужака. По сути, после рока Валирии много кто успел сбежать из павшего Фригольда, вот только драконьими всадниками были только Таргариены. Богам было угодно, чтобы лишь эта семья выжила, поэтому послали Дейнис Сновидице тот вещий сон. Так тому и быть, а потому драконы должны принадлежать исключительно Таргариенам, ведь такова воля Богов.       И если самка дракона откладывала яйца, об этом становилось известно если не всем, то многим, потому что дракон тщательно их охраняла и отказывалась покидать гнездо даже вопреки воле своего всадника, то вот с самцами все было неоднозначно, кто-то из Драконоблюстителей заметил как Вермитор свободно летал по округе и приземлился на некоторое время между холмами, а потом взлетел, то на том месте чуть позднее нашли раскаленное, как выкованный меч, яйцо, из которого позже вылупился молодняк. Эта информация была доведена до сведения короля и Джейхерис, пусть и не испытывал уверенности в доводах Барта и Драконоблюстителей, но на всякий случай, приказал охранять каждое драконье яйцо, чтобы те не достались ворам.       — Мой король, вы хотели для принцессы Дейнерис молодого дракончика, дабы тот как-то способствовал исцелению принцессы, но из молодняка есть только Караксес, но он принадлежит вашему сыну Эймону, а другой дракон уже большой и без наездника, и вовсе одичал. Так что, остались только яйца…       — Они не к чему, я не успел как видишь.       — Ваша милость, могу я полюбопытствовать, почему вы решили, что это могло помочь Её Высочеству? — спросил Барт.       — Я не был уверен, — пожал плечами Таргариен, — Но в некоторых книгах говориться, что раньше валирийцам, стоило тем заболеть, для исцеления было достаточно лишь контакта с драконьими яйцами. Бывало так, что, будучи ребенком я мог простудиться или же получить ушиб на тренировках, тогда я, словно интуитивно, бежал к Вермитору, не знаю почему, но любой недуг уходил прочь. Я подумал, что дракон мог бы помочь моей дочери схожим образом.       Король замолк, и повисшая в комнате тишина осязаемо давила на всех, кто находился в ней, но Джейхерис лишь глядел перед собой, забывая даже моргать, отчего глаза начинало щипать. Десница же напротив расхаживал по комнате из стороны в сторону, обдумывая услышанное и решая, что делать дальше. Слишком много всего навалилось за это время. Дрожь сгубила много ценных людей и ему теперь придется формировать новый малый совет, а найти достойных кандидатов будет весьма непросто. Проходя мимо окна, он вдруг заметил что-то на горизонте, приглядевшись, Барт увидел в море корабль с трехглавым драконом на парусе, о чем немедленно сообщил королю.       — Видимо срочные вести… — пробубнил себе пол нос Барт.       — Алисанна беспокоится… нужно готовиться к похоронам, а я тут … — вздохнул Джейхерис.       — А может и что-то другое…       На этих словах септон замолчал, мысленно просчитывая наиболее мрачные сценарии, вплоть до того, что треклятая болезнь могла охватить и всю королевскую семью и, судя по тому, как резко поднялся король, он тоже об этом подумал, а потому Его Величество и десница поспешили встречать корабль.       Каменная твердыня представляла собой всю гордость некогда предков Джейхериса, до завоевания Эйгона каждое поколение сбежавших валирийцев искренне старались вложить как можно больше величия в эту крепость, что в обязательном порядке сопровождалось появлением пары новых статуй разного рода чудовищ и гаргулий. Пока король спускался с башни морского дракона, где провел целые сутки в опочивальне мейстера, от корабля к берегу причалила шлюпка. Джейхерис ожидал встречи с прибывшими посланниками, всеми силами стараясь подавить дрожь в теле, порожденную страхом перед новыми, возможно ещё более ужасными, новостями. Из шлюпки на берег сошли двое — слуги из Красного замка, Джейхерис знал этих двоих лично, поскольку не раз доверял им важные поручения. Приблизившись к королю, они преклонили колени, опустив головы и не смея взглянуть на правителя.       — Вас бы не отправили сюда без надобности. Что-то с королевой или детьми? — не выдержав, начал Таргариен.       Слуги, все ещё коленопреклонные, синхронно мотнули голову и наконец один из них заговорил:       — Мой король — начал один — с королевой все хорошо, как и с юными принцами. Нас сюда срочно послали, чтобы сообщить радостную весть…       — Радостную?! — гневно зашипел Джейхерис. Он сузил глаза, и смерил мужчин тем взглядом, которым окидывают самый жалкий скот, единственной участью которого было стать драконьей трапезой. — Моя дочь… Ваша принцесса мертва! Ее тело не успело остыть, а вы смеете говорить, что у вас радостная новость?       Слуги вздрогнули от голоса короля, устрашившись его гнева и вполне реальной возможности оказаться в драконьей пасти.       — Ваша милость, позвольте вашим ничтожным слугам все же донести до вас известия, — пролепетал другой слуга — Её Величество, королева Алисанна лично отдала нам приказ явиться сюда. Ваша дочь, принцесса Дейнерис жива, дрожь ее опустила, и она пробудилась ото сна…       Не успел слуга договорить, как его шею стиснула стальная хватка, еще чуть-чуть и затрещат кости.       — Да как ты смеешь, так насмехаться над моим горем! — процедил сквозь зубы король, — Моя дочь умерла, я лично видел, как она испустила последний вздох, как ее тело начало остывать и синеть, а вы, два ничтожества, еще говорите, что она жива?! — прокричал он.       — Но мой король… — попытался возразить первый слуга, пока его брат по несчастью хрипел от боли и нехватки воздуха и пытался хоть как-то выпутаться из хватки Джейхериса.       — Ваша милость, — голос Барта, который до этого стоял позади короля во время все разговора, — Вы мудрый человек, так посудите сами, стал бы кто-то снаряжать целый корабль для того, чтобы лишь посмеяться над вами?       Джейхерис буквально откинул от себя бедолагу и уставился на второго разъярённым зверем, готовый броситься на свою жертву в любой момент.       — Мой король … принцесса Дейнерис жива … мы лично видели, как она встала и как мейстер и служанки были с ней… принцесса одолела болезнь, клянусь! Королева просила передать, что ожидает вашего возвращения в Королевскую Гавань дабы узреть чудо милости Богов самому.       Джейхерис молчал и лишь шум волн, разбивающихся о скалы, да крик чаек разносились по округе. Септон опасливо поглядывал на короля, пока тот стоял каменной статуей, походя над одну статуй мантикор в крепости: пальцы его были скрючены и казалась он сам сейчас согнется, словно дикий зверь, готовящийся к прыжку.       — Это правда? — практически шепотом спросил мужчина, но его услышали все присутствующие, слуги усиленно закивали головой, словно две глупые мартышки и начали друг друга перебивать, выкрикивая слова       — Да, я видел!       — Да, она выздоровела!       — Да, вас ждут мой король!       — Да, королева Алисанна приказала!       Но Джейхерис их уже не слушал, он развернулся и пошел прямиком к Вермитору, который мирно расположился на вершине крепости и наблюдал за происходящим немигающим взором. Король едва ли не бегом, словно его подгоняли плетью, направился к своему дракону. Грозный зверь, едва ощутив присутствие своего наездника тут же оживился и привстал с насиженного места, а когда Таргариен отдал приказ взлететь, одним взмахом гигантских крыльев, взмыл в небо.       Путь Драконьего камня до Королевской Гавани на корабле занимало меньше суток, а если повезет добыть быстроходное судно — двенадцать часов. Но дракон быстрее любого известного людям средствам передвижения, и с его помощью добраться до Красного замка можно было за пару часов. Вермитор, чувствуя состояние своего всадника, мчался сквозь соленый морской воздух как никогда быстро. Ветер бил в лицо, трепал волосы и одежду, но Джейхерис подгонял дракона, надеясь оказаться в Королевской гавани как можно скорее.       Бронзовый зверь грузно приземлился в Драконьем логове, то и дело рокоча и свистя, бедные драконоблюстители перепугались, но тут же взяли в себя в руки и начали отдавать команды. Джейхерис едва успев выпрыгнуть из седла, обратился к одному из подоспевших служителей ордена:       — Это правда? — первое что спросил мужчина, толком не объясняя, о чем он спрашивает, но его поняли.       Легкая улыбка тронула губы пожилого слуги, что встречал короля.       — Весь дворец только об этом говорит, мой король. Во истину Таргариены ближе к богам нежели к людям, — склонив голову, ответил он.       Джейхерис слышал его будто издали, ибо мысли его были занятый новостью о воскресшей дочери. Распорядившись, чтобы Вермитора накормили, король во весь опор ринулся в покои своей дочери. Каждый, кто встречался ему на пути, с улыбкой кланялся своему королю, поздравляя с чудесным исцелением принцессы, но Джейхерису не было дела до них. Его дочь была жива, а больше ничего не было важно.       Он буквально влетел в комнату, все еще не веря в слова слуг и замер, стоило ему увидеть любимую жену, обнимающей на кровати мирно спящую Дейнерис, в чьих ногах свернулся клубочком белый котенок — любимы питомец принцессы. На её по-детски круглом личике не было ни единого следа смерти и того, что обычно следует за ней. Она была жива!       Слезы сами собой полились из глаз, но Джейхерис даже не заметил этого. На вмиг ослабевших ногах он медленно приблизился к кровати, глядя на любимых жену и дочь. Его королева выглядела измученной: золотые кудри спутались и будто подернулись сединой, хотя, быть может Джейхерису просто показалось; пурпурные глаза, выплакавшие немало слез, глядели устало, видно королева не спала несколько ночей, но заметив мужа, Алисанна слабо улыбнулась, но в этой улыбке было столько радости и облегчения, что сами звезды меркли рядом с улыбкой Её Величества.       Король опустился на колени рядом с кроватью, его дочь мирно сопела на руках у матери, и выглядела столь умиротворено, словно и не было тех двух суток ужаса, которые довелось пережить им всем. Джейхерис с какой-то несвойственной ему робостью коснулся щеки дочери кончиками пальцев, словно она была пеной морской, способной раствориться от любого неосторожного касания, и, ощутив живое тепло, увидев нежный румянец на её лице, не смог сдержать облегченного вздоха.       До этого момента он чувствовал себя так, будто душа его умерла вместе с Дейнерис, но сейчас, видя свою дочь живой и невредимой, напоминал сам себе ребенка, что впервые увидел дракона, узревший великое чудо собственными глазами и готовый славить всех богов за то, что они вернули ему дочь и клял себя за неверие в то, что его маленькая принцесса жива.       — Как? — прохрипел мужчина, ласково сжимая руку возродившийся дочери все еще стоя на коленях. Алисанна лишь пожала плечами и шепотом произнесла.       — Служанки начали обтирать тело и.… любовь моя, оно было бездыханно, но… — женщина тихонько всхлипнула, — Наша девочка зашевелилась, и Люси чуть не упала без чувств! Я подбежала и поняла, что она дышит. Я едва не вырвала Дени из рук служанок, а после, когда пришли мейстеры, чтобы осмотреть ее…- снова всхлип — она открыла глаза! Джейхерис, я думала, что разум мой помутился от горя, но нет, это было взаправду! Но наша девочка ничего не помнит, точнее, она узнала лишь меня, думаю скоро и тебя узнает… и мальчиков, но все остальное не помнит, но я думаю это не страшно… мы создадим для нее новые воспоминания! Счастливее, чем те, что она утратила.       Королю слушал рассказ жены, то и дело вытирая слезы и не мог поверить своему счастью. Вдруг, Дейнерис зашевелилась и приоткрыла глаза, оба родителя тут же встрепенулись. Алисанна начала поглаживать волосы девочки.       Девочка смотрела на них с несвойственной ей серьезностью, а после прикрыла глаза, и легкая улыбка расцвела на её невинном личике. Король и королева переглянулись, оба были в недоумении, мужчина и вовсе хотел позвать мейстера, но девочка его опередила, резко привстав, чем заставила родителей вздрогнуть.       — Дейнерис, у тебя что-то болит? — испуганно сказала женщина, но принцесса будто не слушала её, все ещё лежа с закрытыми глазами, а потом задрожала и резко распахнула их.       — Так вот вы какие мои потомки… — омертвелым тоном произнесла Дейнерис. Мужчина и женщина недоуменно уставились на свое чадо.       — Дейнерис …       — Дитя …       — Имя мне Дейнис Сновидица … кхм … Краток миг моего прибывания в мире живых, а потому я говорю устами вашей дочери. Внемлите мне, потомки! Магия крови Валирии и дар ясновидения даруют ей древние Боги! — словно не своим голосом говорила девочка, чем заставила короля и королеву замереть, их дочь посмотрела на каждого и сжала губы в тонкую нить, а затем продолжила — Пусть вы всего лишь бастарды, но боги избрали вас для того, чтобы от вашей крови рождена была великая провидица!       — Что ты такое говоришь? — Серьезно спросил Джейхерис — Дейнерис, хватит шутить, это не смешно … — он вздрогнул, стоило девочке зловеще зыркнуть на отца.       — Вам, смертным не дано понять всех хитросплетений божественного замысла, но вы должны принять с благодарностью дар высших сил, хоть вы и не потомки Эйгона…       — Что значит не потомки Эйгона? — спросила тихо королева.       — Эйгон Завоеватель был бесплоден! Рейнис, вот все, что связывает вас с родом Таргариен! Эйнис был зачат от связи Рейнис с лисийским бардом, а Мейгор рожден был Висеньей от тени, порожденной её черным колдовством!       — Да быть такого не может! — крикнул король — Как ты можешь такое говорить? Если бы они не были детьми Эйгона, у его сыновей не было бы возможности летать, только от драконьего семени, могут быть всадниками.       Но их дочь лишь закатила глаза и гаденько улыбнулась, всем видом показывая, что это тело не принадлежит дочери короля и королевы.       — Не только семени, но и чрева! Сила передается от любого, рожденного от крови Таргариенов, так гласит генетика… кхм… великие трактаты валирийцев, о, потомок бастарда, — страшным голосом продолжала вещать Дейнерис. Джейхерис встал и нахмурился, Алисанна и вовсе замерла, боясь что-либо сказать, — Благо, интеллект передается от матери, и твоя дочь не унаследовала скудоумия отца… -Единственный истинный потомок Валирии в этом семействе! Внемлите её словам, как внимаете мне, и тогда великая беда обойдет род ваш! На этом я вас покину, надоели вы мне страшно, особенно ты, белобрысый! — спешно проговорила она последние слова.       Дейнерис подмигнула отцу и без чувств рухнула обратно, в объятия матери.       — Дейнерис!!! — От страха крикнула королева, но девочка в ее руках через мгновенье заерзала, и потом приоткрыв глаза, кулачками их протерла как делала это всегда.       — Матушка … доброе утро …       Джейхерис окончательно утратил связь с реальностью. ***       Ой зря… Ой не нужно было мне так разыгрывать их. Так еще теорию о том что Эйгон был бесплоден приписала. Ой, дура … Но было смешно! Но теперь над моей кроватью стоит септа. А ведь над ней ведь тоже можно подшутить, ведь так? Все равно это мой бред в голове, а то её молитвы совсем задрали. Она что собирается выесть мне мозг игольным ушком, поминая всех богов? Ладно, была не была.       Я, не открывая глаз, выгнулась на кровати дугой, словно пораженная столбняком, отчего женщина отшатнулась, однако молиться не перестала. Тогда понизив голос до максимального предела, в её-то детском теле, и прохрипела:       — Не думай, что боги позабыли твои грехи! Они все видят! Они все слышат! Они все помнят! Тебе не смыть всю грязь с твоей душонки, хоть сожри ты Семиконечную звезду вместе с обложкой! Септа прекратила молиться, а затем вдруг рухнула на колени перед кроватью и со слезами на глазах запричитала:       — То была ошибка молодости! Я сама корю себя каждый день за то, что совершила! О кто ты, говорящий со мной? Неужели сами боги решили снизойти до меня?       — Семь дней… Семь дней тебе осталось бродить по этому свету, а потом Неведомый придет по твою жалкую душонку, если ты не поможешь сироте с едой и кровом.       Септа вскрикнула и, подскочив на ноги, унеслась прочь, а во след ей доносился демонический хохот маленькой принцессы.       Туда её! Пусть ещё хоть раз ко мне сунется! Всем пиздюлей раздам! Но уже через час, лежа с уксусным компрессом на лбу, от которого смердело тухлыми яйцами и слушая заунывные молитвы септона, я в очередной раз прокляла своё неуемное шило в известном месте.       Ну вот зачем я решила пошутить?