Работа над ошибками

Мо Жань мог призвать небо в свидетели: он не собирался переступать эту грань. Никогда. Нет, он, конечно, хотел бы, он мечтал... Да что там, бывали моменты, когда он еле сдерживался. Но всегда ясно отдавал себе отчёт, кто перед ним. И одного этого хватало, чтобы отвесив себе мысленную оплеуху, вернуться в реальность. Честно говоря, хотя впоследствии долго отрицал это, он совершенно точно помнил тот момент, когда всё началось. Когда это наваждение под именем Чу Ваньнин вошло в его жизнь, перевернув всё вверх дном. Это было в тот день, когда дядя пригласил учителя на ужин, отметить его возвращение с какого-то ни то научного форума, ни то симпозиума... Учебный год уже начался и Чу Ваньнину пришлось взять дополнительные недели отгула, чтобы пробыть на мероприятии до конца. В то время Мо Жань с трудом понимал, как можно убить почти два месяца на подобное? Скука смертная. Впрочем, развлечение как раз под стать такому зануде, как Чу Ваньнин. Однако, к тому, что увидел юноша, открыв дверь, для встречи гостя, подготовиться было сложно. Он ясно помнил, каким был учитель в тот вечер. В чёрной (вот это поворот!) рубашке с закатанными рукавами, обнажающими хрупкие запястья. С расстёгнутой верхней пуговицей, благодаря которой можно было увидеть впадинку у основания шеи. Расслабленный. Впервые Мо Жань смог увидеть его таким. И он никак не мог удержаться от того, чтобы мельком то и дело бросать взгляды на своего ненавистного учителя. Да, он по-прежнему его терпеть не мог. Молодой господин Мо уже был близок к тому, чтобы наизусть декламировать основные книги основных духовных течений Китая и с содроганием думал о том, чем же ещё таким "интересным" сможет поразить его учитель физики в грядущем году. Но о том, что этот отстранённый мужчина сразит его своим видом на чуть приоткрывшуюся шею и предплечья - такого он даже представить себе не мог. Кроме внешнего вида учителя, так удивившего юношу, весь вечер за столом не происходило ничего особенного. Он позволил себе бокал вина и уже собирался было распрощаться, как вдруг разговор свернул в интересное русло. Дядя начал сватать Чу Ваньнину сомнительных спутниц жизни, которые, как планировалось, должны были позаботиться о его драгоценном Юйхэне. Но стоило Мо Жаню увидеть выражение лица учителя, как его предательской волной накрыл хохот. - Кхе-кхе-кхе, - в попытке хоть немного замаскировать веселье, закашлялся Мо Жань, сбежав в уборную. Благо, что эта самая уборная находилась на достаточном расстоянии, чтобы влетев туда, больше не сдерживаться и от души расхохотаться. - Пха-ха!.. - Мо Жань буквально вжался спиной в дверь, вытирая выступившие от смеха слезы. Дядя, конечно, это что-то! Найти девушку для Чу Ваньнина, вот умора! Да кто же в трезвом уме и твёрдой памяти захочет быть рядом с таким человеком? Он одним только взглядом способен заморозить самое пылкое сердце знойным летом. Эта особа должна быть слепой, глухой и немой, очевидно, чтобы не сбежать от этой красотищи на край света, как только он откроет рот, или посмотрит одним из своих равнодушных, буквально змеиных взглядов. Вот это шутка! Мо Жань попытался выровнять дыхание. Ну а учитель Чу? Это что вообще должна быть за прелестница, чтобы ему понравиться? Не иначе как, такая же, как он сам, - с небес. Прекрасная и отстраненная, чтобы не задалбывала, стояла в углу, как нефритовая ваза, династии хрен-пойми-какой, исключительно в эстетических целях. Ха! Да они, небось даже трахались бы чинно, само собой, только лишь в благопристойной позе, оба с невозмутимыми лицами! Мо Жань на мгновение замер, дав волю своему воображению, которое, почему-то, вопреки всему, не желало предоставлять ему картинку для дальнейших насмешек. Скорее, наоборот... Интересно, а если без шуток, как выглядит Чу Ваньнин, который занимается сексом? Хотелось бы увидеть это холодное лицо, искажённое похотью, услышать стоны, срывающиеся с раскрасневшихся губ... Он вообще стонет? Или старательно сдерживает каждый звук, краснея от стыда? Какой он, когда страсть затуманивает сознание этого благопристойного человека, а всегда такой острый и упорядоченный разум отключается? Хотелось бы!? Мо Жань ощутил, как, вопреки здравому смыслу, томительное напряжение горячей, будоражащей волной разливается по низу живота, устремляясь в пах... Эй, что за бред! Юноша изо всех сил зажмурился и потряс головой, будто попытался вытрясти оттуда все эти шальные мысли. Ещё бы у него на этого ублюдка не вставал! Какое ему дело до личной жизни его же собственного учителя? Мерзость какая! К тому же, имеются подозрения, что этой жизни у того и вовсе нет. Мо Жань бы не удивился, если бы узнал, что в свои двадцать восемь, Чу Ваньнин всё ещё непорочный снежный лотос. Но вот только вместо пренебрежительной усмешки, эта догадка вызвала лишь странный зуд внутри. Это точно какое-то безумие! И его срочно надо прекращать! - Эй, псина, ты там утонул?! Могу ли я надеяться, что небеса меня услышали и подарили такое счастье? - Сюэ Мэн резко заколотил в дверь, выдергивая братца из опасных мыслей. Мо Жань быстро нагнулся над раковиной, поплескал в лицо холодной водой и взялся за ручку двери. - Не дождёшься! - Проворчал парень, направляясь в сторону своей комнаты. - Эй, ужин ещё не закончен! - Для меня закончен. Пойду, прогуляюсь. В тот момент Мо Жаню казалось, что эти неуместные фантазии вызваны банальным недотрахом, а потому, проблему надо было срочно решать, во избежание повторения. Чем он, собственно, и занялся тем вечером. Чего он никак не ожидал, что это станет началом тех грёз о холодном и отстранëнном учителе, которые ему приходили во снах. Об изящном и гибком теле, которое он брал грубо, с какой-то сводящей с ума жестокостью, губах сладких, теплых, манящих... Глазах, которые смотрели на него неотрывно, и в них больше не было ненавистного раздражения, только желание, накрывающее их обоих с головой. Никогда наяву он не испытывал таких ярких эмоций от секса, как в этих абсурдных снах. - Твою мать, Вэйюй! Что ты творишь? - Мужчина в красном спортивном костюме с криками и проклятиями навис над ним. От удара сильно ныло плечо и бедро. Хорошо хоть головой не приложился. А может, и надо было бы, что б прояснилось. Наступал ранний вечер. Весь день Мо Жаня прошёл, как в тумане. Мысли о Чу Ваньнине, о том, что было, и о том, что, вопреки всему, он теперь находится так близко, что он снова будет его наставником и куратором в выпускной работе, о том, что они будут так тесно общаться... Эти мысли никак не хотели покидать парня. Мо Вэйюй был всецело в их власти. Он понятия не имел, как отсидел оставшиеся пары. Не помнил о чем говорили ребята из студсовета, какой план они составили, и над чем именно он согласился работать в это полугодие. Совершенно не понимал, как смог добраться до раздевалки и выйти на поле для тренировки. И каким образом получил такой сильный удар, что ощутимо приложился о твёрдое покрытие, тоже не в состоянии был сказать. Ему срочно надо было абстрагироваться от самого себя. Переключить своё внимание хоть на что-нибудь другое. Но разве у него был на это хоть шанс? - Простите, тренер. Я немного отвлёкся... - Отвлёкся? Да ты и не привлекался: с самого начала тренировки в облаках витаешь! - Мо Жань поморщился - резонно. Но от осознания проблемы лучше не становилось. - Первое соревнование уже через полтора месяца! Тебе надо собраться! - Я понял, тренер. - Как плечо? - В голосе мужчины проскользнуло участие, хотя лицо по-прежнему оставалось суровым. Он протянул руку, помогая своему игроку подняться, и тут же перестал казаться столь грозным. В конце концов, сложно выглядеть пугающе перед парнем, выше тебя почти на две головы. Однако, справедливости ради, стоит отметить, что этот невысокий человек пользовался непререкаемым авторитетом у своей команды. И уважали его не за крутой нрав, а за неоспоримый талант тренера, благодаря которому, как свято были уверены все игроки, им уже четвёртый год подряд удавалось удерживать золото на университетских соревнованиях страны. - Сносно. - Нога? - Пойдёт. - На сегодня можешь быть свободен. Но на следующей тренировке, чтобы был собран, как чертов паззл! Чтоб ни одной лишней мысли в башке - в этом году мы должны пройти в финал! - Да, тренер. Он всегда говорил, что они должны пройти в финал. На деле же, гонял их нещадно, будто готовил к международным. Что ж, наверняка, именно поэтому они всё ещё лучшие. Мо Жань не решил, будет ли продолжать заниматься баскетболом после выпуска. Тренер пророчил ему блестящее будущее в спорте. Но сможет ли он оставить науку ради спортивной карьеры? Он не был уверен в однозначном ответе. Наньгун Сы уже приехал и следил за тренировкой, ожидая пока сосед по комнате освободится. - Ты в порядке? Так нелепо подставился... - Они вдвоём шагали в направлении их студенческого дома и болтали. Точнее, болтал Наньгун, а Мо Вэйюй односложно поддакивал, безуспешно пытаясь не потерять нить разговора. Приятель очень неплохо разбирался в баскетболе. Он и сам хотел бы играть, но рост не позволял, поэтому был просто болельщиком. И старался не упускать возможности прийти на тренировку. Так что, в отличие от того же Ши Мэя, который ограничивался периодическим присутствием на матчах, Наньгун Сы точно мог оценить размах глупости и неуклюжести, которые сегодня постигли Мо Жаня. - Ага. Пара дней и буду лучше, чем новенький. - Ага, - передразнил сосед, - модернизированный старенький! Я вообще-то не про ушибы. Я в общем - у тебя всё хорошо? Прежде, чем ответить, Мо Жань честно прислушался к себе. Всё ли хорошо? Ему казалось, что окружающая его действительность отошла на второй план, и он будто смотрит на всё сквозь маленькое мутное окошко. Словно все лишние чувства и эмоции, которые касались Чу Ваньнина, поднялись со дна глубокого чёрного колодца его души, куда их старательно запихивали последние лет пять. И он теперь совершенно не понимал, что с этим делать. Это обескураживало и выбивало почву из-под ног. Но в то же время... Он в снова встретил Чу Ваньнина - разве могло с ним произойти что-то лучше этого? Правда, поговорить им так и не удалось: сразу после звонка, профессор буквально испарился из аудитории. И Мо Жань закономерно предположил, что его бывший учитель был ошеломлён не меньше, чем он сам. Хоть по нему и не скажешь. Сама сдержанность - как всегда. Надо дать ему время, чтобы привыкнуть к этой мысли. По-хорошему, им обоим нужно это время. Потому что, даже если отгородиться от всех чувств, что он и собирался сделать в ближайшее время, парень понятия не имел, как теперь себя вести. - А что, не похоже? - Не похоже? Да ты посмотри на себя! Одна ассоциация - жалкий. - Что и говорить, его сосед по комнате был не из тактичных. Если хотел что-то сказать, никогда не ходил вокруг, да около, и подбирать правильные слова для своих высказываний он умел мастерски. Вот только никто не обещал, что они будут приятны собеседнику. Нервы Мо Жаня и так были в полном беспорядке, что вызывало одно лишь раздражение. Он, конечно, старался держать себя в руках и вообще, но святым ведь тоже не был. - Ну так пожалей - избавь от своего любопытства. Всё в порядке. - Наверняка, то, как резко это было сказано, вызвало ещё больше вопросов и подозрений. Он никогда ни с кем не общался в подобной манере. По крайней мере, здесь. Мо Вэйюя в университете знали как исключительно положительного студента. Никогда не пропускал занятия без серьёзных на то оснований, вежливый, отзывчивый, не отказывал в помощи, если кто-то за ней обращался. Кроме того, входил в студсовет факультета и был игроком баскетбольной команды. К нему тянулись студенты, а еще больше - студентки, с ним хотели работать преподаватели. И, что самое удивительное, это не было очередной его ширмой, которой он отгородился бы для своего внутреннего комфорта. Нет. Ему действительно хотелось быть таким. Хотелось быть вежливым и даже, в какой-то степени, милым. Хотелось помогать и добиваться поставленных целей добротой и правдой, а не ложью и кулаками. Как будто, тот наивный мальчишка-мечтатель, которым он помнил себя в детстве, набрался храбрости, чтобы потеснить толстокожего лицемера, которым впоследствии стал. И что самое главное - Мо Жаню нравились эти изменения. Он собирался поговорить с Чу Ваньнином на следующий день. Или даже через день. Мо Жань основательно подготовился: досконально изучил расписание профессора и старался поймать его между парами. Но, как назло, за прошедшие два дня, что студент носился по зданию университета, он не смог даже увидеть своего преподавателя. Даже издалека. Даже мельком. К сожалению, он на своей шкуре испытал способность Чу Ваньнина ускользать от нежелательного общения. И то, что изначально зародилось, как намёк на сомнение, теперь ясно и отчётливо стояло перед ним во весь рост: его намеренно избегают. Опять. - Ши Мэй? - Мо Вэйюй лежал на своей кровати, закинув ноги на стену, апатично кидая маленький мяч в потолок и тут же ловя его. Ши Минцзин сидел за столом, трудясь над домашним заданием. Обычно юноша не имел привычки отвлекать своих соседей от занятий, но он чувствовал, что ему необходимо поговорить. - Мм? - Ши Мэй ответил словно на автомате, не отрываясь от конспекта. - Если бы... Если бы тебе надо было поговорить с человеком, который не хочет общаться с тобой... Избегает... Как бы ты поступил? - Вопрос был немного путанный, но парень был уверен, что приятель разберётся в ситуации. У Ши Мэя была особая проницательность, благодаря которой, он частенько мог понять человека практически без слов. - Хочешь сказать, что кто-то избегает тебя? - Студент отодвинул записи и серьёзно посмотрел на Мо Жаня. - Тебя? Действительно, какая нелепость! Как можно отвергать внимание такого положительного молодого господина Мо? Юноша горько усмехнулся: как ему объяснить, избегая имён и подробностей? О том, что произошло, было известно только им с Чу Ваньнином. И Мо Жань точно не имел ни намерения, ни права на то, чтобы кому-то об этом рассказать. - Я... Сильно обидел этого человека несколько лет назад. Думаю, он всё ещё злится на меня. - А ты просил прощения? - Нет. - О, ну тогда всё просто, А-Жань. - Красивое лицо с тонкими чертами, озаряет мягкая улыбка. - Извинись перед ним и всё встанет на свои места. Мо Жань хочет сказать, что если хотя бы заикнëтся профессору Чу об их прошлом, им с Наньгун Сы придётся искать нового соседа по комнате. Но говорит он, конечно, другое: - Ему не нужно моё извинение. Наверно, даже было бы лучше, если бы я никогда не упоминал при нём об этом. В комнате повисает пауза. Чувствуя, что что-то не так, Мо Вэйюй поворачивает голову в сторону Ши Мэя и натыкается на пристальный взгляд персиковых глаз. Что скрыто на их дне - остаётся только гадать, но парню, от этого становится неуютно. - А-Жань, я знаю того, о ком мы говорим? Он не хочет вот так внаглую врать близкому человеку, только не сейчас. Тем более, что он сам этот разговор и затеял. Но правду сказать тоже не может. По какой-то неясной причине, Мо Жань никому не говорил, что Чу Ваньнин стал преподавателем в Бэйхане. Хотя, дядя, наверное, и так скоро узнает. Не смотря на то, что Сюэ Чженъюн, поначалу, возмутился решением учёного уволиться с занимаемой должности, вскоре вновь пришёл в привычное, добродушное русло. Он всё так же продолжал общаться с Чу Ваньнином, как и до этого эпизода: обязательные поздравления с праздниками, как официальная часть, и редкие созвоны и переписка, во всё остальное время. Не сказать, что они держали непрерывную связь, в конце концов, учёный мог иногда пропасть на месяц-другой, а то и дольше, но она, по крайней мере, была стабильной. Только благодаря этой связи, Мо Вэйюй мог оставаться в курсе основных событий в жизни его бывшего учителя. Информацию приходилось вытягивать по чуть-чуть, стараясь не вызвать лишних вопросов. Но в этом случае, юноша готов был благодарить небо, что дядя ему достался словоохотливый и, частенько, сам был не прочь поделиться последними новостями о своём дорогом Юйхэне. - Возможно, - осторожно отвечает Мо Жань, отводя взгляд. По правде, он просто не в силах больше выносить эту молчаливую пытку. Он привык к тому, что Ши Мэй смотрит на него с нежностью и лаской, всегда готов поддержать и всё простить. Но сейчас... Это осуждение? Или у юноши опять разыгралась фантазия, и он придумывает себе то, чего нет? Наверно, когда тебя гложет чувство вины, начинаешь думать, что все вокруг в этом с тобой согласны. - Хмм... В таком случае, может, стоит отпустить ситуацию, - наконец подаёт голос приятель. - Вам обязательно придётся общаться? - Да. - Тогда попробуй вести себя естественно, и будь собой. В конце концов, с тех пор ты сильно изменился. Может, этот человек сам поймёт, что всё в прошлом, и нет смысла обижаться на сложного подростка, которым ты был когда-то. Его слова звучали мудро. Да и в конце концов, что ещё ему остаётся? Если Чу Ваньнин не хочет этой встречи и этого разговора, как Мо Жань может его заставить? Он не имеет никакого права действовать, как раньше, поджидая учителя у дверей его дома, не оставляя шансов на отступление. Да он и не знает, где сейчас живёт мужчина. И если уж быть совсем откровенным, больше нет никакого желания так поступать: принуждать в чем бы то ни было, идти напролом или манипулировать. Ши Мэй прав, он изменился и многое, что было естественным для него тогда, сейчас Мо Вэйюй считает неприемлемым. Даже если Чу отвергнет своего бывшего непутёвого ученика, пусть. Это будет его правом и его решением. Этот студент лишь надеется на помощь в выпускной работе, а сверх этого он не будет просить чего-то ещё. Наверно, это даже в какой-то степени смешно, ведь сначала он и не думал, что виноват. Мо Жань хорошо помнит мерзкий вкус злости, который отравлял каждый день его существования в то время. Но на кого он на самом деле злился? На своего учителя, что не желал принять свершившийся факт и всячески избегал любых контактов с ним? Или на самого себя, за то, что втянул их обоих в это? На тот момент он не страдал приступами самоанализа и вряд ли смог бы дать вменяемый ответ. Он ясно понимал только две вещи. Первая: Чу Ваньнин долбанный моралист, который ни за что в жизни не признается в своих желаниях, как бы сильны они ни были, если только это противоречит общественному мнению. Сраный лицемер! И вторая, от которой становилось совсем невыносимо, - он сам, Мо Жань, своими собственными руками разрушил то ценное и чистое, что было между учителем и его учеником. Редкий дурак!