Книга 2. Свобода воли - это иллюзия

      Очередное утро. Солнце бесцеремонно проникало в каждую часть комнаты, однако не пение птиц, ни какие-либо другие звуки в зале не разбудили Учиху. Он несколько дней не спал ночами, почему-то взяв на себя обязанность по сохранению спокойного сна своей пленницы. Может, и так. Но пару суток она точно спала как младенец: кошмары не трогали её голову, как и кто-либо другой.       Спустя все эти бессонные ночи, с использованием шарингана, он вынужден был признать, что устал, и просто уснул на диване в гостиной. На столе стоял недопитый бокал вина, а в расслабленной руке лежала книга.       «Манипуляция обществом», — про себя прочла Лия, глянув на такое умиротворённое спящее лицо её спасителя. Может, и так. Ярлыки сейчас она вешать не станет, ибо однозначного ответа всё равно нет.       «М-да уж...», — искривившись от такого пафосного названия чтива.       Сарутоби взяла плед с соседнего кресла и аккуратно накрыла тело спящего. Сейчас она чувствовала себя куда лучше. Все эти дни Учиха настаивал на её пятиразовом питании, включая туда всё самое нужное, так что меньше чем за неделю ирьенин уже твёрдо ощущала землю под ногами. Не теряя времени даром, девушка стала к плите, занявшись приготовлением завтрака.       Комнату наполнил аромат трав и выпечки. Сарутоби не так часто приходилось готовить, но когда она это делала, то посвящала каждую минуту, чтобы насладиться этим процессом.       Улыбка тронула её губы, как только она вытащила из духового шкафа румяную шарлотку. Но тут послышался неожиданный вопрос, выбивший девушку из мира собственных размышлений:       — Что ты делаешь?       Лия резко обернулась. Его появление было столь неожиданным, что руки ослабли, и пирог полетел вниз. Она только и успела взвизгнуть. Однако в ту же секунду шарлотка была подхвачена нарушителем её покоя, который стоял слишком близко к самой Сарутоби. Видно, его это нисколько не смущало.       — Г-готовила... — промямлила она, подняв голову уставившись на него.       — Я вижу, пахнет вкусно. Но вопрос был с другим подтекстом, — мерно ответил Учиха, держа пирог, будто не ощущая его температуры.       — А... Каким? Слушай, может, поставишь его? — тыкая на десерт в его руках.       Он отставил шарлотку, будто вспомнив, что держит её, и скрестил руки, буквально зажимая собеседницу между столешницей и своей грудью.       — Таким, что ты должна отдыхать, а не кашеварить. Сил много стало? — слегка улыбнувшись, хотя в этом подтексте ни капли шутки не было.       Сарутоби уняла лёгкую дрожь. Почему-то в последнее время она не реагировала на него столь отстранённо и дико, как это было раньше. Она сама для себя заключила, что дело в том, что:       «Когда ты засыпаешь и просыпаешься, видя перед собой одни и те же черты лица и тёмные глаза, то понемногу привыкаешь к ним».       Лия буквально на секунду заметила, что его уголки губ приподнялись, хотя скорее ей показалось.       — Тебе бы лучше сказать спасибо, — теперь она ответила ему уверенной улыбкой и добавила: — Отходим, — упирая ладони в его плечи, стараясь не касаться его пальцами.       Этот жест слегка шокировал Учиху. И пары секунд хватило, чтобы он отошёл в сторону и достал тарелки.       Нукенин повеселел от её внезапной храбрости, но не обошёлся без комментария:       — Так ты умеешь быть упрямой?       Девушка вздохнула и покачала головой, заправляя выпавший из высокого хвоста локон за ушко.       — Это я умею лучше, чем ты мог бы себе представить.       Учиха присоединился к накрытию стола на завтрак. Он заварил кофе и поставил две чашки на стол, усаживаясь перед тарелкой с тёплым омлетом и тающим на глазах сыром.       — Пахнет вкусно. Где научилась готовить? — разламывая палочки, он закинул в рот кусочек, мимолётно взглянув на девушку, сидящую перед ним и уплетающую за обе щеки завтрак.       — Ну, медики не только лечат больных. Иногда приходилось готовить им еду, потому что рук не хватало, — отхлёбывая кофе, взглянув в ответ на Учиху.       — И сколько лет тебе было, когда ты стала ирьенином? — на удивление он был достаточно разговорчив.       Лия задумалась, проговорив:       — Около двенадцати. Мой отец до последнего настаивал на том, чтобы я не выходила никуда за пределы деревни. Так вышло, что я пригодилась в границах селения. Ну а когда война затянулась, то, сам понимаешь, медики стали на особом счёте, — произнесла она, придаваясь воспоминаниям. Лия слегка удивилась, что он так интересуется её жизнью.       — Ты знала, что у тебя уникальный тип чакры? — невзначай задал он вопрос, от которого Сарутоби закашлялась.       — Ну, если верить всему, что ты говоришь, то это неудивительно, ведь я сосуд для прародительницы. Всё верно помню? — Обито показалось, что она съязвила, и эта оживлённость в её голосе не оставила его равнодушным.       — Да, верно. Но, — он с улыбкой разламывал последний кусочек омлета, — твои заслуги никак не относятся к тому, что ты узнала совсем недавно.       Сарутоби хмыкнула и ничего не ответила.       — Хотя, знаешь, я задаюсь вопросом, — он потянулся к шарлотке и положил себе большой кусок, посыпав его пудрой с горкой. — Если бы я тебя всё же не нашёл и не убил, как бы ты представила свою жизнь дальше?       Этот вопрос не то чтобы удивил куноичи, но всё-таки тронул.       — Ну... сложный вопрос. Но если так, то, я думаю, — она медленно тянула слова, собирая их в предложение, — я бы умерла на одном из заданий. На самом деле, я всегда была не самой сильной, можно сказать, всего-то дополняла дуо Каори и Итачи. Ну а после той ночи, предполагаю, я бы просто хотела найти Орочимару — и всё. А дальше либо себя убила, либо... не знаю.       Обито внимательно впитывал каждое её слово. Буквально, он спросил её о том, что бы она сделала, если бы имела второй шанс, но она этого не заметила.       — Значит, ты до сих пор хочешь убить Орочимару?       Его вопрос нашёл ответ сразу же.       — Нет, скорее нет.       — Почему? — уточнил он.       — Нет сил, если честно. Да и вообще, я как-то смирилась, — в последних словах он понимал, что она соврала. Однако медик удивила его, добавив: — Скорее, это так. Но вообще, хватит мне такие вопросы задавать, или я тоже начну.       Лия допила свой кофе и даже съела немного пирога, через стол встретившись с его обсидиановыми глазами, что всё так же проникновенно заглядывали в душу.       — Я не против, только пошли прогуляемся. Например, к морю.       Его спонтанное предложение не оставило её равнодушной, и медик коротко кивнула.       Вскоре они вышли из дома. Откуда-то она обнаружила, что в её спальне висит разный гардероб, подходящий ей по размеру. Пусть это было жутковато, но находиться не в пижаме, а в приятном молочного цвета платье было куда лучше. Лия была ему благодарна за это.       — Как ты узнал мой размер? — натягивая соломенную шляпку на голову, вопросила она.       — Я же следил за тобой, забыла? — простодушно ответил он.       — Да как такое забудешь, — с лёгким смущением Сарутоби добавила: — А что ты конкретно видел?       Обито заметил, с каким интересом она это спрашивает, и не смог не ответить:       — Да много чего.       На этом она покраснела и отвернулась к морскому горизонту.       Чем ближе они подходили, тем отчётливее виднелось колыхание лазурно-бирюзовой воды, вздыбленной белыми волнами. Слышался ритмичный шум прибоя, а лёгкие наполнял солёный запах побережья.       Сарутоби уселась на камень, который разбивал небольшие волны. Она разулась и оставила обувь на берегу. Пена слегка касалась её пальцев лаская кожу.       Рядом стоял молчаливый мужчина, с которым жизнь её столкнула, которому она обязана этой жизнью, и кто её собственноручно отнимет.       Она рассматривала сквозь воду, как проплывают стаи рыб, как переливаются чистые камни, напоминая драгоценности, как вода легко позволяет проникать свету, придавая ей такой невероятный оттенок.       Вдруг она повернула голову и встретилась с неотрывным взглядом Учихи. Не было никакой ошибки: он смотрел прямо на неё.       — Что-то не так? — первое, что пришло в её голову.       — Нет, просто твои глаза очень напоминают цвет моря. Я только сейчас заметил, — так легко ей ещё не дарили комплименты, хотя с его уст это звучало как простой факт, о котором знает каждый.       — А... ну... спасибо? — пожав плечами.       Они наслаждались видом до поры, пока Лия не решилась спросить:       — Чего ты хотел бы дальше? — вопрос был задан, а она не отрывала своих глаз от прекрасных волн и пушистой пены.       Обито усмехнулся, засунув руки в передние карманы.       — У нас что, перекрёстный допрос? — нотки иронии заставили куноичи покачать головой с той же улыбкой, но слегка смущённой.       — Я хочу мира, — мечтательно начал он, — и добьюсь этого, вот увидишь, — последнее он произнёс, не подумав. Как-то она странно влияла на него: он говорил, о чём думает, и совсем не думал, что говорит.       Однако был возвращён в реальность её ответом:       — Не думаю, что увижу. Хотя я была бы рада, — и ни одна нотка в её голосе не дрогнула, ни одно слово не прозвучало неуверенно.       Обито стало как-то тяжело на плечах или в груди? Он не понял этого, стараясь тут же отогнать наваждение.       — А сегодня вечером я планирую приготовить нам ужин. У тебя вышел прекрасный завтрак, не могу же я ударить в грязь лицом, — риторически подметил он, смещая их разговор в более приятное русло.       Успокаивал ли он её или же самого себя? Это ему не было ясно.       Они прошлись ещё по пляжной полосе, наблюдая за тем, как быстро летают яркие птицы. Вскоре Лия ощутила, что ей уже тяжело идти: лоб покрылся испариной, и тихий выдох не ускользнул от внимания Учихи.       — Тебя понести? — предложил он, но встретил отрицание.       — Нет, спасибо, я справлюсь, правда, — насилу улыбнувшись, проговорила куноичи.       — Лия, — она только посмотрела ему в глаза, отреагировав на то, что услышала своё имя, но тут же оказалась поднята его руками, ошарашено уставившись на него.       — Не упирайся, — проговорил отступник.       — Почему это? — недовольно уточнила она.       — Потому что не успеем приготовить ужин: ты будешь долго идти, — он привёл весьма обоснованный аргумент.       Сарутоби оставалось только согласиться. Но, вопреки её ожиданиям, он не сразу телепортировался, а ещё некоторое время походил с ней по пляжу.       Поначалу она не могла расслабиться из-за смущения, но вскоре тепло, исходящее от его груди, и отчётливый стук сердца подействовали успокаивающе, и Лия смогла облегчённо выдохнуть. Казалось, что вот-вот она заснёт от равномерного шума волн и приятного солёного воздуха. Однако они быстро переместились в дом, Учиха аккуратно поставил её на пол. Сарутоби пришлось отогнать оковы сна.       — Спасибо, — поблагодарила она, медленно отходя к дивану.       Он кивнул и отправился на кухню.       — Тебе помочь? — произнесла девушка, завязывая волосы в высокий хвост.       — Не стоит, — легко ответил Учиха, вымывая руки и натягивая светлый фартук.       Лия хихикнула и спрятала за ладонью улыбку.       — Что? — он заметил это и повернулся к ней.       — Ничего-ничего, ты просто выглядишь так...       — Как? — не давая ей уйти от темы.       — Мило, — договорила медик, тем самым ошарашив мужчину стоящего перед ней.       — Что такое? — заметив, как он застыл на пару секунд, но потом опёрся руками о столешницу позади, наблюдая, как она подошла чуть ближе. — Никто не называл тебя милым?       — Называли, — откровенно признался он. — Просто это было очень давно, — придаваясь своего рода воспоминаниям.       — Оу, — выдохнув, она замялась. Он молчал какое-то время, и казалось, это из-за её вопроса. Однако спустя секунду Учиха оторвался от точки в стене и закончил мысль.       — Моя бабушка, она часто мне это говорила.       Обито говорил об этом с какой-то улыбкой, будто это были те немногие светлые моменты в его жизни, что он имел.       — Она, наверное, тебя очень любила, — предположила медик, встретив его взгляд, полный каких-то странных эмоций, которых она раньше не видела.       — Да, она меня воспитывала и любила больше всего, — нукенин замолчал, но на этот раз ненадолго. — Думаю, если бы она узнала, кем я стал, то умерла бы от стыда и ужаса, — он постарался пошутить, но вышло совсем не так, как ожидалось.       И тут, сама не понимая отчего, Лию одолело желание прикоснуться к нему. Она мягко провела рукой по его плечу до локтя, сопровождая это словами:       — Не говори так, пожалуйста.       От её искренних слов сердце сжалось болезненно. Ему захотелось вырвать его, чтобы не чувствовать, не осознавать чужую искренность. Он не был готов к этому. Поэтому отвёл взгляд в сторону, чувствуя, как её мягкая рука покидает его.       В этой тишине она отошла в сторону и полезла на высокую полку, пытаясь приоткрыть стеклянный шкафчик.       — Что ты делаешь? — вопросил Учиха, подойдя ближе, видя, что это та самая полка, куда лазает только он.       — Пытаюсь достать графин, не видно? — уточняет медик, не прекращая попыток, но слыша лёгкий вздох, затем ловкое движение рук, и бутылка уже находится у Обито.       — Ты хочешь вина?       Лия водит взглядом по потолку, выдавая:       — Да, хочу.       На губах нукенина красуется ухмылка, и он передаёт ей графин со словами:       — Не переусердствуй.       Его предостережения были перебиты.       — Ты ведь всё равно остановишь, не дашь твоему сосуду спиться, — от такого присвоения ему стало не по себе, однако это он проигнорировал, нацелившись на приготовление ужина.       Хоть это не заняло слишком много времени, Лия уже выпила половину графина и довольно разлеглась на диване. Обито включил музыку на магнитофоне, и комнату наполнили ненавязчивые мелодии.       Он каждый раз переключался на её мысли. Они меняли своё русло, и если она поначалу думала об их утреннем разговоре, то сейчас — о своих друзьях. Учиха настолько привык влазить в её голову, что это происходило автоматически.       Когда ужин был готов, он расставил тарелки на столе, приготовив мисо, утку и удон с овощами, и уселся рядом на диван, где разлеглась Сарутоби, но она убрала свои ноги, когда решила сесть прямо.       — Тебе, может, достаточно? — учтиво поинтересовался Учиха.       — А... — переводя на него нечёткий взгляд, — да нормально всё, мне просто хорошо, — расслабленно проговорила медик.       — Я вижу, — с лёгкой иронией ответил нукенин.       — Как вкусно-о-о-о пахнет, — протянула девушка, стараясь взять палочки, но пару раз они выпали у неё из рук.       — Давай помогу, — перехватив её руки, он аккуратно уложил деревянные приборы в её пальчики, мягко закладывая их в нужное положение. Она с приоткрытым ртом наблюдала за этим, следуя каждому его действию. — Вот так.       — С-спасибо, — взглянув на него, прошептала она.       Учиха налил себе вина и поставил графин на стол, принявшись за пищу. Лия последовала его примеру, но, когда её стакан опустел и она потянулась за графином, то была легко перехвачена за запястье — кожу тут же обожгло от неожиданного действия.       — Нельзя, тебе хватит, — покачав головой, будто ругая её за мелкие проделки.       — Ну ладно, но, — она вскинула палец перед его лицом, нагнувшись как-то чрезмерно близко. Учиха от неожиданности отпустил её запястье, — ты поболтаешь со мной.       — Я всегда болтаю с тобой, — подражая её манере разговора, произнёс нукенин.       — Тогда расскажи мне, где ты научился так готовить, — показывая на пустую тарелку. — Это просто изумительно, ты скрытый повар?       Ей Богу, не будь у него выдержки, он бы расхохотался, но, усмирив эти порывы, ответил:       — Нет, не повар. Просто моя бабушка прекрасно готовила и всегда говорила, что... — он прокашлялся и слегка повысил голос, подражая женскому, — «Обито, ты обязан уметь всё, ты не должен быть зависим от таких простых вещей, как готовка и уборка!» — и вышло у него весьма неплохо, актёрский талант точно присутствовал. Это подметила Сарутоби, рассмеявшись, совсем не сдерживаясь, проговорив:       — Я бы хотела с ней познакомиться, — вытирая слёзы со своих глаз.       Но вот Учиха был глубоко поражён её откровением и не сразу понял, что следует ответить.       — Я... она уже покинула этот мир, — сдерживая боль в голосе, так, чтобы она не слышала этого.       Он никогда и ни с кем не говорил о своём прошлом, а особенно о семье.       — Извини, — мгновенно выпалила девушка, инстинктивно приблизившись к нему, — я не хотела.       «Чёрт, она извиняется передо мной, думая, что обидела меня? Серьёзно? Да как вообще такое возможно?» — в его голове совсем это не укладывалось.       — Но я бы вас познакомил, ей нравились такие открытые люди, как ты, Лия, — он произнёс это честно, и грудь обожгло это чувство.       — Я бы с радостью, — с улыбкой ответила она, и снова ни намёка на ложь или ненависть.       — Её не стало четырнадцать лет назад, с тех пор я так ни с кем о ней и не говорил, — он чувствовал странное облегчение, рассказывая ей об этом.       — А как же твои родители? Просто... — Сарутоби посмотрела на него, — извини, что столько спрашиваю, но тебе на вид не больше двадцати пяти, и если посчитать, то ты был совсем ребёнком.       Допив стакан, он повернулся к ней полностью, закинув руку на спинку дивана, рассматривая любопытные, ищущие ответы, лазурные глаза.       — Мне двадцать шесть, и мои родители умерли ещё раньше, чем я успел запомнить их лица, — простодушно изложил он.       У Сарутоби заблестели глаза, и он увидел, как её плечи напряглись, она потупила взгляд.       — Эй, чего это ты? — Учиха не смог перебороть желания коснуться её и сжал ладони на её плечах.       — Я... просто так тяжело думать, сколько детей осталось без родителей, скольких забрала война и сколько жизней она разрушила, — он понимал, что сейчас лучше перевести тему, и взял на себя смелость сделать это.       — Эй, — он переместил ладонь на её подбородок и поднял его чуть выше, сам слегка нагнувшись к ней, чтобы заглянуть в стеклянные глаза, — давай я расскажу тебе о дне, когда мы первый раз встретились, хочешь?       Лия смахнула с ресниц накатившиеся слезинки и несколько раз кивнула, он нехотя убрал руку и налил бокал вина, протянув ей.       — Один глоток, — предупредив её, наблюдая, как она сделала один крупный глоток, в который вместились бы целых три.       «Хитро», — подумал он.       — И как же? — желая выяснить, когда и как это произошло.       — Наша встреча произошла почти два года назад. Помнишь, что было в последний месяц лета? — выпивая с того же бокала, что и она, опустошив его.       — Бал основателей? Как-то так. Вроде съезжались все каге перед экзаменом за звание чунина.       — Верно.       — Ты там был? — удивлённо воскликнула медик, раскрыв ещё шире свои глаза, и лёгкий кивок мужчины только сильнее распалил её интерес. — Где? Как мы с тобой встретились? Я совсем не пом... — тут она оборвала речь, ибо догадка тронула её сознание раньше, чем она успела закончить предложение.       — Тот мужчина с зелёными глазами, чей пиджак я испортила бокалом шампанского? — украдкой спрашивая его.       — Пиджак был очень дорогой, дочь хокаге, — слегка изменив тон голоса, чем стал напоминать того человека на балу.       — Ах ты ж, я тогда чуть не умерла от страха! — шутливо толкнув его в грудь, с каких-то пор он сам того не заметив разрешил ей вторгаться в своё личное пространство.       — Ну-ну, руки, дамочка, — не сбавляя оборотов, замечая, как она смешно злится.       — Руки? Ты тот напыщенный болван с деревни Облака, а я ведь заметила, что акцента у тебя нет! Я знала! Меня тогда Учиха до инфаркта довёл, я совсем не поняла, что произошло, и тот чёртов пиджак! Вот знай, я его отстирала! Он в Конохе лежит в моём шкафу, а надо было выкинуть! — разбушевавшись от того, что он рассказал, она просто вываливала на него всё, что приходило ей в голову, и когда, казалось, всё, она замолчала, отступник решил спросить:       — Кажись, я тоже кое-как тебе подпортил вечер, — всё же произнеся признание своей вины вслух, подействовало на Сарутоби как успокоительное. — Значит, позволишь загладить вину? — спонтанно предлагая что-то неконкретное, но Лия решила согласиться.       — Да, можно.       В ту же минуту он поднялся и протянул девушке руку, слегка поклонившись.       — Позвольте пригласить вас на танец, который я так безбожно украл у вас в тот вечер.       Сказать, что у Сарутоби отъехала челюсть — ничего не сказать. Она совершенно не ожидала подобного от Учихи, который был столь терпелив, выжидая, пока шок куноичи пройдёт и она скажет:       — К-конечно...       Поднявшись с дивана и вложив свою хрупкую ладонь в его, в секунду он вывел её в середину зала и сделал музыку чуть погромче. Она была медленной и какой-то знакомой.       Весь вечер ей казалось, что она слышала эти мелодии где-то, но только сейчас поняла.       — Музыка, Тоби, я ведь её знаю? — будто находя опровержение своей паранойи в его лёгком кивке.       Он с должным вниманием берёт её одной рукой за талию, а второй обхватывает пальчики. Они слегка холоднее его собственных и так прекрасно помещаются в его ладонь. Она приближается на шаг и, борясь с неуверенностью, кладёт свободную руку на его плечо, полностью расслабляя её. Когда Учиха делает первый шаг вперёд, она едва соображает и покачивается в такт. Шаг в сторону, слегка меняя позицию, и тут Сарутоби наступает ему на носки — они танцуют босиком на деревянном паркете в большом зале гостиной.       — Прости, — пропищала девушка.       — Ничего, я не почувствовал даже. Продолжим? — мягко уточнил он, получив доверительный кивок.       Снова шаг назад и плавный поворот. Сейчас стало получаться чуть лучше, музыка помогает находить общий ритм. Но она отвлекается на его глаза и снова сбивается, наступая ему на ногу.       — Прости ещё раз... я... — тихо проговаривая извинения.       — Всё в порядке, у меня есть идея, чтобы ты уловила ритм. Позволишь? — спрашивая её разрешения для какого-то непонятного ей действия. И, конечно же, она не может, не хочет отказываться.       Обито чуть крепче прижимает её талию, но лишь для того, чтобы поднять на пару сантиметров над полом. Её зрачки округляются, даже тогда, когда она касается его тёплой кожи ног своими пальчиками и ошарашенно хлопает тёмными ресницами. Он буквально придерживает её в воздухе, когда носочки касаются его ног.       — Т-тебе не тяжело? — первое, что взбрело в голову.       — Ни капли, — без тени сомнений выговаривает он.       Учиха делает первый шаг и сразу второй, поворачивая, и снова шаг, следующий. Начинает получаться. Молочное платье развивается от движений танца, а сама Лия чувствует лёгкое головокружение. Она буквально прижата к его груди и чувствует, как его сердцебиение ощущается даже сквозь её одежду. Щёки вспыхнули краской, и она, стараясь не выдать громкого вздоха, закусывает нижнюю губу. Но вот незадача — её партнёр прекрасно всё видит. Да к тому же читает её разбежавшиеся мысли, ему не хватает для полной картины только одного. Он склоняется над её ушком и тихо шепчет:       — Не пугайся, сейчас.       Едва его голос доходит до неё, как слова медленно проявляются в голове, словно картинка на старой плёнке. В следующее мгновение он медленно наклоняет девушку вниз, а она инстинктивно прогибается в спине, чуть запрокидывая голову. Под шею её предусмотрительно поддерживает Обито, также чуть нагибаясь к ней, застывая глазами на несколько секунд, чтобы рассмотреть черты её лица: приоткрытые губы, розовые щёки, и выбивающуюся от ускоренного ритма сердца венку на шее. Скользя взглядом по ключицам и открытым плечам, он мягко поднимает её, встречаясь со взглядом лазурных глаз, что расфокусировано рассматривают его лицо.       И он снова покачивается в сторону, её каштановые волосы рассыпаются по его рукам, и она снова прикрывает глаза всего на секунду, которой ему хватает, чтобы рассмотреть её пушистые ресницы. Обито неосознанно скользит рукой выше, от лопаток до её затылка, обхватывая мягко её шею. Лия вновь так блаженно прикрывает блестящие глаза и прогибается, медленно опускаясь, насколько это позволяет танец, и только чувствует, как он бережно держит её в своих руках. Неспешно, она с его помощью возвращается в изначальное положение и поудобнее укладывает руки на его плечи, слегка подтягиваясь чуть выше. Учиха быстро улавливает это и, придерживая её за талию, помогает ей, как ни странно, оказаться ещё ближе. И тут он чувствует, как пьяное дыхание Сарутоби проникает в его губы, она медленно выдыхает, хотя сердце стучит куда быстрее. И снова, поддаваясь непреоборимому желанию коснуться её, он делает это — скользя по затылку и зарываясь в каштановую копну волос, проводя большим пальцем по линии её скул. Она снова пытается сфокусировать взгляд на его обсидиановых глазах и крепче обхватывает его шею, пока они покачиваются в такт музыке.       — Это ведь «Ещё один свет», да? — спрашивает, уточняя название своей любимой песни.       Он не отрываясь от неё, проговаривает эти слова почти что в губы:       — Да, — упоенно наблюдая, как уголки её губ приподнимаются, а глаза на миг закрываются. Она вслушивается в каждую часть этой немой песни.       — Как ты узнал? Следил, да? — это уже превращалась в их маленькую шутку, которую понимали только они вдвоём.       И на этот раз он заразился её ослепительной улыбкой. Она не была схожа ни с чьей другой, слишком чистая и невинная, слишком неземная для этого мира, не исполненная злобы или ненависти.       — Хочешь, расскажу, как я это сделал? Только это будет секрет, — он сейчас был полностью открыт перед той, которую держал в своих руках, боясь сжать слишком сильно или слишком слабо.       — Согласна, — шепчет ему в ответ.       Обито склоняется к её ушку, и так не остаётся ни одного сантиметра между ними, говоря настолько тихо, что его слова ласкают её слух:       — Я умею читать мысли, представляешь? — но слышит только смешок, слетевший с её губ.       — Правда-правда? — весело шепчет теперь Сарутоби ему на ушко.       — А ты не веришь? — касаясь её кожи своей щекой, ощущая исходящее тепло от её шеи и тонкий, едва уловимый аромат лаванды.       — Докажи, о чём я сейчас думаю? — она расплывается в улыбке, прикрывая глаза.       — Доказать? — протянул он, будто пробуя эти слова на вкус. — Ты сейчас думаешь о том, как сильно хочешь шоколадный торт. Ха, какие простые у тебя желания.       Лия открывает глаза и слегка отводит голову назад, но не чтобы отстраниться, а чтобы заглянуть ему в глаза и задать вопрос:       — Как ты угадал?       Однако слышит его тихий, но такой приятный смех.       — Я же говорил, что читаю мысли, а ты не верила, — оставаясь так же близко к ней, изучая каждую чёрточку её лица, и то, как расширяются и сужаются её тёмные зрачки, окаймлённые лазуритом.       — Ну-у-у, так я тоже могу. Вот подумай о чём-то, и я прочту твои мысли. Это легко, — убеждённо говорит Сарутоби, и нукенин подчиняется просьбе.       — Ита-а-а-а-к, ты подумал о пушистых котятах, — уверенно проговаривает ирьенин, как встречает чёткий ответ.       — Ого, ты и правда умеешь читать мысли, как я не заметил такого сильного шиноби, мисс Сарутоби, вы меня удивляете, — с абсолютной чистотой в голосе произнёс он, вынудив Лию разразиться громким смехом, упоенно наблюдая за тем, как она радуется жизни, смеётся и просто живёт.       Они танцевали до того момента, пока полная луна не взошла на небосвод, и вокруг засветились небольшие настенные лампы, озаряя комнату тёплым светом.       Спустя время Учиха почувствовал, что девушка устала, и мягко придержав её доводя до дивана, где она протестовала, что совсем не хочет спать. Он мирно согласился и сел рядом. Поначалу Лия стойко сидела, потом начала сползать на подушку, затем на его плечо и в конце концов уснула на его коленях.       Обито ещё какое-то время перебирал её шёлковые пряди, наблюдая за тем, как Сарутоби опускается в глубины сна, и когда она окончательно погрузилась в сновидения, он аккуратно отнёс её в постель. Убедившись, что всё в порядке, он ещё несколько минут стоял в дверях, рассматривая её спящее лицо, и всё же решился покинуть комнату, чтобы поспать пару-тройку часов.