Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

Статуи с ее лицом в подвале больше не было. Зато была точная копия Кэтрин и отчасти ее самой, только с более длинными патлами и в бледно-малиновом платье на манер греческой тоги, которая забилась в угол, дышала, как загнанная лошадь, и панически оглядывалась вокруг своими карими, немного стеклянными и расфокусированными глазами, полными ужаса и усталости. Ее кожа была бледная, даже серая, она вся тряслась, а ее движения были такими, как будто у нее не было сил толком шевелиться и до того угла, где сидела, она доползла из последних сил. Ее губы слабо шевелились, и, кажется, если Елену не подвел слух, та возносила хриплые и жалобные молитвы Афине, чтобы та наконец смилостивилась над ней, и Гадесу, чтобы он даровал ей глоток воды из реки Забвения, способный забрать ее воспоминания и муки человеческие. На древнегреческом. Чтобы сложить два и два и получить еще одну головную боль, Елене не понадобилось даже пяти минут. Это явно была Амара, которая каким-то неведомым образом разкаменилась без всяких внешних влияний и сейчас помрет тут от страха. Если сможет. Бессмертная же вроде, как и древняя, как мамонты, версия Стефании, которая Сайлас, все еще чалящийся в той пещере, где она его оставила, забрав лекарство. — Еще один двойник? — ошарашенно спросила Ребекка, спустившаяся следом за ней, как и, поди, все, кто был в доме, потому что любопытство — это не грех, а повальная болезнь почти всего ее ближнего, так сказать, круга. Елена скривилась. — Скорее, оригинал. Самая первая, Петрова, мать его, — проворчала она, сложив руки на груди и думая, что ей делать: вырубить Амару или же подойти ближе. Не шибко хотелось, если быть честной, так как Елена не знала точно: только каменная версия ее праматери на нее действовала так, как тогда, на складе, или эта тоже утянет ее в водоворот тьмы, стонов и страха, заставляя руку буквально прикипеть к своей коже, обжигая ту, потенциально, аж до костей. Проверять желания тоже не было, но и тупо стоять на месте было больше нельзя. Там какие-то ведьмы образовались или что-то вроде того, чертов Кол до сих пор еще не явился, а Амара еще немного и точно схлопочет сердечный приступ или завоет громче сирены, за что ее начавшаяся мигрень точно не скажет «спасибо». — Боже, бедняжка же в ужасе, — тихо прошептала Дженна, застывшая на лестнице, рядом с мужем, в чьих руках был сжат пистолет, который тот рефлекторно схватил, едва дом огласил вопль. Она явно в шоке от появления еще одной копии своей племянницы, и Елена была рада, что догадалась накинуть на Кэтрин — слава богу, все еще спящую — тряпку, запихнуть ее в угол, окружив там кристаллами, а не посреди подвала, поскольку не была уверена, что Дженна оценила бы целый табун двойников в их доме. Конечно, была теперь вероятность, что та задохнуться под тряпкой, но у нее не было сил и желания заботится еще и об этом. — Два тысячелетия в камне еще ничье психическое состояние не улучшило, — вздохнула Елена и была намерена сделать шаг вперед, в сторону своей чрезвычайно далекой бабки, уже начинающей переходить на ультразвук. Как сверху донесся сначала глухой стук, кажется, скрип покореженного металла и автомобильной сигнализации, прежде чем раздался вой уже ее магической сигналки, за которым последовала громкая дробь в несчастные двери дома Гилбертов, как будто их хотели вынести. Ее кожа отчего-то начала странно зудеть, как будто у нее в раз началась крапивница. В то время как куколка наклонила голову, а потом ее голубые глаза широко распахнулись в ужасе и шоке. — Это Кол и ему больно!.. — воскликнула она, бросив взгляд на нее и явно собираясь перейти на суперскорость. Елена одернула руку, которой пыталась почесаться, и вместо этого только чудом успела сцапать ее за миг до этого, и пригвоздить суровым взглядом. — Смертный шагом, милочка, — многозначительно напоминала она, кивнув на ее живот, который та мгновенно прикрыла рукой. После чего, усыпила Амару, и решительно потопала наверх, игнорируя нарастающий зуд. Она слышала как за ней следом направилась ее скромная армия из охотника на вампиров, его юного протеже, — слава богу с уже давно исчезнувшей татухой того долбанного братства из которого был мистер Фарш, так же известный как Коннор Джордан, — его жены, и древней брюхатой вампирши. Елена еще до того, как успела преодолеть все ступеньки лестницы, ведущей в подвал, услышала, как с крыльца доносится голос Кола, не перестающего тарабанить в дверь. — Давай, жена моя любимая, открывай, а то я сейчас тут спекусь и ты станешь очень печальной вдовой, ведь я еще не успел написать завещание в твою пользу! — скулил он с очень уж реальной болью в голосе. Елена нахмурилась и, уже почти бегом дойдя до дверей, распахнула ее и почти тут же ощутила, как ее глаза начали принимать круглую форму. Кол дымился. Его кожа лопалась от ожогов и слазила ошметками, а глаза были красными и из них текли непроизвольные слезы. Если бы он был простым вампиром, то на ее крыльце была бы уже кучка пепла, а не несносный муж. Она мгновенно пригласила его внутрь, и Кол молниеносно оказался внутри дома, тут же забившись в самый темный угол коридора, напротив двери в чулан, где оставил своей спиной вмятину, так сильно в нее врезался. С его губ тут же сорвался вдох облегчения, и он съехал вниз, подняв руки вверх и мрачно смотря, как медленно начали затягиваться его ожоги. Руки, на которых все еще было оба кольца, который тот не снимал: обручальная перекачка для магии, которую сделала она сама, и то, что, кажется, сделала им еще их мамаша, чтобы они не вот так вот не дымились в приличном обществе, пугая всех подряд. — Твое кольцо не работает? — хмуро спросила Елена, отмечая, что зуд тоже начал уходить так же быстро, как и появился. Видать, их узы вновь о себе дали знать. Спасибо, хоть она сама не покрылась ожогами, как Кол, а то уже отбросила бы коньки от болевого шока, уже не говоря о том, что это было совсем неполезно для ее абрикосин. — Мое кольцо не работает! — возмутился Кол почти одновременно с ее вопросом, отчего их голоса прозвучали почти в унисон. Их, и голос Аларика. — Моя машина!.. — несчастно простонал ее дядя, обреченно смотря в проем все еще открытой двери. Елена бросила взгляд на улицу, и увидела, что довольно дорогущий Ролс-Ройс, вписался в ревущий как банши джип Аларика, стоящий на подъездной дорожке, помяв его бок, испоганив их газон и снеся нахер часть их белого забора. Она сердито зыркнула на Кола, который уже встал на ноги, но угол не торопился покидать. — Что? Я не виноват, что сегодня солнечно, а мое кольцо вдруг перестало работать, когда я повернул на эту улицу! — защитно воскликнул Кол, сложив руки на груди. — Я, знаешь ли, слегка запаниковал, когда мои глазные яблоки грозились лопнуть, а кожа начала буквально трещать по швам! — Это была машина из коллекции Элайджи, которою тот начал с появлением первого работающего образца автопрома, — протянула Ребекка, тоже выглянув на улицу, после чего широко ухмыльнулась. — Тебе крышка. Вдруг раздался отчетливый скрип зубов. И принадлежали они Дженне, которая протиснулась мимо всех, схватила ключи мужа с тумбочки, и, отключив сигнализацию, громко захлопнула дверь, как будь там не было двух побитых машин и любопытных соседей, которые могли вот-вот повылазить из своих домов на этот грохот и скрежет. Наверняка они в любой момент еще и копов вызовут. Только их же еще здесь и не хватало для полноты картины. И развернулась к ней. Елена с трудом удержалась от того, чтобы сделать шаг назад, лихорадочно думая, что уже успела натворить. — Жена? Вдова? — взвизгнула Дженна, уперев руки в бока и сердито сверкая своими глазами цвета виски. — Это же шутка, да? Ты же не могла еще и… Елена взмолилась о спасении и о том, чтобы этот долбанный день уже закончился. И если до последнего, хочешь не хочешь, а еще далеко, то вторую ее молитву кто-то там явно услышал. Она невольно вскрикнула, когда ощутила, что один из кулонов на ее шее нагрелся так, что, кажется, прилепился к ее коже, оповещая о том, что сработали сразу почти все порталы, что были к нему привязаны. Одновременно с этим коридор осветили три яркие вспышки и здесь быстро стало тесно из-за появившихся трех тел, разной степени прожарки и издавшие болезненные крики, когда их тушки ударились о деревянный пол. Стефания, Деймон и Кэролайн. Последняя выглядела хуже братьев, у которых только кожа была обожжена, и лежала ближе к Елене, поэтому к ней первой она и кинулась. Кэролайн была похожа на поджаристую отбивную, с едва различимыми чертами лица, тихо хныкала, свернувшись в клубочек, а ее белокурые локоны сильно тлели и воняли. Елена даже не знала, как ей помочь. К счастью, чтобы не случилось с их кольцами — а явно случилось то же, что и с кольцом Кола, — в пределах ее дома солнце на них больше не действовало и все трое начали исцелятся. Не так быстро, как Кол, но после того, как Аларик, отбросив свои страдания по разбитой тачке, сходил на кухню и принес пару бутылок с кровью, которые они хранили как раз для клыкастых гостей, исцеление ускорилось. И их история мало отличалась от того, что сказал Кол. Кольца троицы также внезапно перестали работать, и они начали жарится. И порталы притащили их к ней. Конец. Елена уже не сомневалась, что это было как-то связано с тем, что на площади увидели Аларик и Дженна. Но как? То есть, что именно эти ведьмы сделали, и почему использовали для этого тела местных жителей, а не лично?.. — Путешественники! — воскликнул Кол, как только Елена потребовала, чтобы Аларик и Дженна — чей взгляд обещал ей, что разговор о замужестве на всяких вампирах еще не был окончен — повторили то, что видели. Она оторвала взгляд от окна, куда смотрела, настороженно поражаясь тому, что до сих пор не приехали копы, или же не повысыпали на улицы соседи, чтобы поглазеть на аварию перед домом Гилбертов. Там вообще было пусто, как будто все резко испарились. Предчувствие у нее с каждым часом было все хреновее и хреновее об всем этом, если быть честной. — Какие еще?.. — растерянно спросила Елена, а потом прикрыла глаза. — Проклятый клан кочевников, любящий таскать чужие тела как костюмы. Ну, конечно. Черт. Она ведь читала о них. Мимоходом, но читала. И как сразу о них не подумала? В конце концов, чары одержимости у викканов были не особо распространены. По крайней мере, не так массово, как, очевидно, случилось на площади. Или же даже во всем городе, если учесть полную тишину на улицах. — И какого черта эти туристы или как там здесь забыли и почему наши кольца вдруг потеряли силу? — проворчал Деймон, сев как можно дальше от Кола, и окон, и потягивая бурбон, который всем налил Аларик. Первородный развалился на своем уже родном диване, тоже с бокалом в руках, скривился. — Я с ними особо старался не пересекаться, — с отвращением выплюнул он, хотя не понятно больше к кому: к путешественниками, или же к Деймону. — Мутные типы, не любящие слуг природы, а их собственная магия такая странная. Но массовый захват тел? Заклятие, как ты там сказал, учитель? На жуткой смесь латыни и древнегреческого? Это может быть только по их части, потому что древнегреческий в три последних века точно, использовали на этом континенте только они, если я не ошибаюсь. Конечно, я могу ошибаться, но похоже только на них. — Захват тел, какое-то мутное массовое заклятие, отключившаяся магия в кольцах света, как и вообще вся викканская магия, за пределами моего дома, и странно пустые улицы, — мрачно произнесла Елена, повернувшись к собравшимся в гостиной людям, и сложила руки на груди. — Совсем не жутко. — Почти как во «Вторжение» с Николь Кидман, только с магией вместо инопланетян, — пробормотала Кэролайн, замотанная в плед, прижимаясь ближе к Стефану, который бережно обнимал ее за плечи, и отпивая из кружки мелкими глотками разогретую в микроволновке кровь. Елена с трудом удержалась от вздоха. Она все еще ощущала себя жутко уставшей от недавней магии перемещения младенчика из одной утробы в другую. Да и просто устала от водоворота проблем, который сыпались как из рога изобилия, все никак не заканчиваясь и грозились потопить ее под собой. Почти сразу она ощутила на себе четыре обеспокоенных взгляда, принадлежащих ее семейству и Стефании, от которых, кажется, не скрылось ее утомленное выражение лица. Кол тоже поразительно проницательно на нее глядел поверх бокала, но, к счастью, помалкивал. — А где Бонни? — задал животрепещущий опрос Стефан, нахмурив брови. — Разве ее тоже не должно было?.. — Она уехала к Люси, — мрачно пробормотал Джереми. — Чтобы… подумать. — Как всегда вовремя, — саркастично отметила Елена, уже порядком устав от действия подружани, и уже совсем не имея желание иметь дело с Бонни Беннет. Ее обиды были иррациональны, а манера уезжать прочь, никому ничего не говоря, и не пытаясь решить проблемы, которые здесь никуда не делись, и все еще ее ждали, как бы долго она не бегала, Елену просто выбешивало. Она вот тоже была бы не прочь свалить, и ничего не делать. Не думать, что тут опять приключилось, и не решать левые проблемы. Но она все еще здесь! Беременная, злая и уставшая, но здесь. — Кэтрин, — вдруг воткнулась Ребекка, которая все это время помалкивала, стоя в углу гостиной и рассеянно поглаживая свой живот. От окон она тоже держалась подальше, хотя как показал эксперимент в пределах дома кольца всех клыкастых прекрасно работали. Елена решила, что дело было в магии. Защитные и сигнальные чары вокруг дома были сотворены ее магией, доставшейся от прошлой жизни, а не местной, которая вдруг начала барахлить. Начала барахлить после чар компашки вторженцев-путешественников, которые не любили слуг природы, кто их и проклял, не давая собраться в кучу и жить в одном месте. Но это ли не совпадение?.. — Кэтрин? Причем тут это ископаемое? — хмуро спросила Елена, отчаянно желая посидеть, или даже полежать. Куколка вскинула бровь. — Я нашла ее благодаря Мэтту. В Гриле, где она сидела за стойкой, и пыталась флиртовать с моим парнем!... Перед тем, как забрать ее, он мне тихо сказал, что до моего прихода, она все что-то ворчала себе под нос о том, что обескровливание только со стороны выглядит завораживающе и что для такой персоны как она было бы очень позорно страдать от жалких слабостей смертных. И что все это лучше бы того стоило, или она устроит ад какому-то Слоану, если он сию секунду не явится, — многозначительно ответила она и небрежно пожала плечами. — Я особо не обращала на это внимание, если честно, не считая это важным. Просто схватила ее под руки и отволокла… — …ко мне, — недовольно закончила за нее Елена, и не покосилась на Сальваторе. — Кэтрин что, ушла из пансиона? Деймон издал глухой смешок. — Я ее выкинул, едва ты ушла, мисс ведьма, — просто сказал он. — У нас пансион, а не приют для бродяжек. Это вампиром она могла напакостить, а человек… Она слаба, как котенок, и едва ли ее стенания могли меня разжалобить, чтобы оставить ее жить в нашем доме. Стеф со мной в этом был согласен. Елена могла им гордиться, видя по его прозрачно-голубым глазам, как и по глазам Стефании, что ни тот ни другой совсем не жалели свою былую любовницу, по которой оба столько лет сохли. Болячка по имени Кэтрин Пирс больше не терзала ее клыкастых парней, и это не могло не радовать. — Катерина-человек? — удивленно спросил Кол, наклонившись вперед. — Как это возможно? — Лекарства от вампиризма налакалась, — отмахнулась Елена. — Оно было одно и рецепт утерян, так что расслабь свои вампирские первородные булки, дорогой. Сейчас главное понять, имеет ли она вообще отношение ко всему этому, или она просто в доноры крови заделалась, чтобы заработать копейку. — За твою кровь Ник был готов убивать, — вскинула бровь Ребекка. — А Кэтрин может и сука, но теперь она смертная сука. Смертная и двойник. Проклятие. И ведь не поспоришь. Эта чертова кровь двойников была как магнит для всяких охотников за ценными ингредиентами и прочих нехороших людей. Елена об этом что-то совсем не подумала, когда отмахнулась от Кэтрин, не собираясь заниматься ее судьбой. И кажется, что зря. Эх, а ведь так не хотелось иметь с ней дело!.. Но если бабка впрямь что-то знает, то глупо не зацепится за эту ниточку.