Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

Елена была впечатлена домишком, который отстроил Клаус за столь короткий срок. Колоны, фонтанчик, мрамор, мощенные дорожки. У нее почти случилось дежавю, настолько своей помпезностью и богатством этот особняк ей напоминал дом Малфоев. Только здесь было светлее, современнее, менее магически и павлинов на лужайках не было. Елена одернула полы своего пиджака и решительно направилась к менее заметной двери, чем шикарные парадные, которые были сразу напротив фонтана, твердо сказав себе, что некогда было местными красотами любоваться. Нужно было пережить очень важный ужин, заключить сделку и разобраться с Деймоном, который намеревался идти с ней, но Елена его быстро разубедила в этом. А точнее просто усыпила, как уже не раз делала с его братом, чья тощая задница, кстати, все еще не вернулась домой, хотя пора было бы уже это ему сделать. Если только Стефано не решил, что ну его нафиг этот город и Клауса вместе с ним. Она не успела постучать в дверь, как та открылась и перед ней появился Элайджа. Как всегда, в хорошо пошитом костюме, с этой новой прической, которая ей так нравилась, карими теплыми глазами, и легкой улыбкой на губах, чье невольное отражение появилось и на ее губах. Его бровь слегка взлетела вверх, когда он понял, что она была одна, но вот улыбка первородного стала только шире, а в глазах кажется, даже мелькнуло некое одобрение. А потом Элайджа отошел в сторону и громко произнес: — Наш гость прибыл, Никлаус. Елена мягко фыркнула и вошла в дом, который внутри был обставлен так же дорого, как тот выглядел снаружи. Она прошла мимо Элайджи и повернула голову налево, мгновенно узрев Клауса, на чьих алых губах застыла ухмылка, а в отвратительно красивых глаза все кары небесные, и остальных его родственников с разной степенью недовольства на их моськах. Впрочем, оно быстро сменилось у кого удивлением, — у Клауса, если быть точнее, — у кого любопытством — у того, который Кол, если она оказалась права в угадывание имен первородных — а у кого и капризно поджатыми губами, подкрашенными розовым блеском. Только у того, кто мог быть только Финном, лицо не дрогнуло и было абсолютно нейтральным что до, что после, ее появления. — Честно сказать, я ожидал увидеть неких братьев, которые свято уверены, что они твои верные защитники, любовь моя, — первый подал голос Клаус, делая шаг вперед, и пристально смотря на Елену будто то ли хотел ее убить взглядом, то ли сожрать. Она закатила глаза. — Мне не нужны защитники, — насмешливо сказала Елена, сложив руки на груди. — К тому же, тот факт, что ты слегка застрял в своем доме со всем своим семейством должно было дать тебе подсказку, что это были не они. Клаус сжал губы, а его взгляд стал еще более убийственным, если такое вообще возможно. Тут вперед вышел Кол с ухмылкой на лице и слишком уж хитрыми глазищами. — Оу, так это мы вас можем поблагодарить за неспособность уйти далеко от старого Ника, моя прелестная леди? — кокетливо сказал он, подходя ближе и с любопытством рассматривая ее. — Кто бы знал, что нынешний двойник окажется ведьмой! Хотя так вас назвать было бы даже стыдно. Вы куда прекраснее, чем все они. И уж точно совсем не заслужили называться таким ужасным словом, как двойник, будто бы на свете могла быть еще одна такая особа, как вы. Кол взял ее руку и оставил легкий поцелуй на пальцах Елены, продолжая стрелять в нее своими карими озорными глазищами. Она умиленно улыбнулась, еще в начале этой напыщенной речи понимая, что Кол был явно самым веселым из своего семейства. И что от него может быть проблем поболее, чем от остальных. — Кстати, я Кол Майклсон, прелестница, — заигрывающее добавил он. — А ты?.. — Елена Гилберт, — представилась она, мотая на ус фамилию первородных, которую прежде не знала, и ухмыльнулась. — Надо полагать ты не только самый «скромный» из своей семьи, но еще и самый красивый, а, Кол? Собственная улыбка вампира стала еще шире. — А ты мне нравишься, — промурлыкал Кол. — Не только ведьма, да еще и такая хорошенькая, но еще и язык остренький, как бритва. Вдруг раздался отчетливый скрежет зубов. Елена покосилась в сторону и поняла, что этот звук исходил от Клауса, чей взгляд теперь прожигал насквозь своего брата, а не ее. — Кол, может ты пойдешь и продолжишь любоваться собой в отражении ножа, или чем ты там еще занимался, — зарычал он. Кол закатил глаза. — А то, что, заколешь меня? — саркастично спросил он и драматично прикрыл рот рукой. — Ах, да! У тебя же больше нет ни одного кинжала и выйти из дома мы не можем. Он надул губы и обиженно покосился на Елену. — Кроме нашего дорогого Элайджи, — пробурчал Кол и с искреннем негодованием добавил: — Почему его ты не прокляла, милая леди? Я думал, что я тебе больше нравлюсь!.. Елена фыркнула. — Я тебе сейчас второй раз в жизни вижу, — прямо отозвалась она. — Так что не хнычь, милаха. И кто сказал, что твоего брата я не прокляла? Очень даже. Просто Элайджа выполнил условия и проклятие с него спало. Упомянутый Элайджа заинтересованно вскинул бровь. — О, как интересно, — тихо произнес он, но ничего больше уточнять не стал, хотя его явно распирало от любопытства. Вдруг Ребекка издала раздраженный стон. — Может, мы уже закончим этот фарс? — воскликнула она, и сложила руки на груди. — Сними свои чары, ведьма, и я наконец уйду отсюда… — Нет, куколка, — твердо сказала Елена и покосилась на накрытый стол. — Мы сейчас пройдем, сядем за этот красиво сервированный стол и поболтаем о том, как мы будем жить дальше. Она театрально расстегнула пиджак и отвела левую полу в сторону, чтобы показать древняшкам один из своих аргументов. А именно четыре кинжала, которые могут их всех вновь усыпить. Елена прикрепила их с помощью магии к подкладке пиджака, так что даже если ей свернут шею и разденут, хрен их кто сможет отлепить от ткани. — Я уверена, что мне есть что предложить вам, — хитро добавила Елена, видя, как все братья и сестра Клауса застыли при виде кинжалов. Особенно тот, который Финн. Если бы она не знала лучше, то даже подумала бы, что у него случилась паническая атака при виде кинжала. Впрочем, если учесть, что Финн явно провел в гробу дольше всех, вполне себе так и могло случиться. — Теперь только есть вопрос в том, что вы предложите мне, — произнесла Елена, выдержав многозначительную паузу. — А если мы просто отберем их, прелестница, — хищно сказал Кол, не отводя взгляд от кинжала. — Ты даже моргнуть не успеешь… — И хрен ты их отлепишь от ткани, — парировала Елена, прерывая его на полуслове. — Более того, я их слегка прокляла. Ты хочешь стать импотентом, милаха? Уверена, что нет. Я уже не говорю о том, что если я умру, то вы застрянете в этих скромных, по меркам площади всего остального мира, квадратных метрах этого «очаровательного» домика до конца своей очень длинной вечности. Она оглядела каждого из присутствующих. — Ну так что там с ужином, мои древние не друзья? — с ухмылкой спросила Елена. — Надеюсь, что будет стейк и вкусный десерт, а то я могу расстроиться и оставить вас в той компании, в которой вы застряли еще на пару… месяцев. А может и лет. Клаус изогнул губы в том, что могло быть как доброжелательной ухмылкой, так и угрожающим оскалом, и, сделав шаг в сторону, махнул рукой на стол. — Прошу, — произнес он с фальшивым гостеприимством в голосе. Елена так же насквозь фальшиво улыбнулась ему и направилась к стулу, который стоял прямо напротив камина. Конечно же, этот ублюдок сел прямо напротив, Элайджа сел по левую руку от нее, Финн по правую, а Кол и Ребекка заняли аналогичные места, но по отношению к Клаусу. После чего в комнату зашли несколько симпатичных девушек с подносами в руках и подали первые закуски, как в самом люксовом ресторане. Елена не без удовольствия приступила к еде, делая вид, что ест не в компании кучи старых вампиров, и что Клаус не сверлит ее пристальным взглядом, то ли желая ее испепелить, то ли пытаясь развить в себе рентгеновские способности Супермена. — Боже, тебя что, никто не кормит? — раздраженно отметила Ребекка, которой явно наскучило тяжелое молчание, напрягавшее всех, кроме самой Елены, с удовольствием поедающей вторую порцию закуски из тунца. — Это же ужин, — возразила Елена, махнув вилкой. — Тут надо есть, а не ушами хлопать. К тому же эта закуска просто magnifique. Советую тебе ее употребить вместо того, чтобы бурчать, куколка. Ведь ты такая хорошенькая, когда твой рот занят и ты молчишь. Кол сдавленно хихикнул, прикрывая рот бокалом с вином, где почти со стопроцентной вероятность была добавлена кровь, а Ребекка покраснела почти так же, как в тот раз, в том магазинчике, куда та ее притащила, чтобы выбрать дурацкое платье. — Ты отвратительна, — воскликнула блондинка, сердито бросая салфетку, которую комкала до сих пор в руках, на стол. — Но целоваться со мной тебе понравилось, иначе бы ты тогда не краснела так же, как сейчас, — невинно произнесла Елена, с насмешкой глядя на сердитую Ребекку, и слыша как кто-то подавился вином. Взгляд сквозь ресницы показал, что это был Клаус, и, кажется, Финн, которому местные свободные нравы были явно в новинку. — Вы что? — процедил гибрид, убийственно смотря сначала на сестру, а потом на Елену. — Я думала, твоя сестра со мной заигрывает! — фальшиво-возмущенно сказала Елена. — Думала я ей понравилась и что, думаешь, мне одного поцелуйчика было жалко для печальной и одинокой куколки с херувимским личиком? Кол тут же громко заржал, откинув голову назад, а Ребекка еще больше покраснела. От злости, или от смущения, Елена так и не поняла, отвлекшись на то, что ей следующим принесли милые подавальщицы. Это был стейк. Как она и мечтала. Хорошо прожаренный, немного с кровью, и он просто таял во рту. Елена даже невольно издала тихий стон удовольствия, не заметив, как глаз Клауса еле заметно дернулся, Ребекка заерзала на месте, Кол ухмыльнулся шире, — хотя куда уж шире-то! — Финну явно было неловко, а взгляд Элайджи на секунду обратился к потолку. То ли в молитве о терпении, то ли о том, чтобы все это просто закончилось. — Ну, хватит, — вдруг резко рявкнул Клаус, вытерев рот салфеткой и отбросив ту в сторону. — Мне уже надоедает этот фарс. Елена невинно захлопала ресницами, вновь слыша краем уха чье-то хихиканье и видя, как у рядом сидящего Элайджи едва заметно дернулся угол губ. — Ты явно хотела заключить сделку и для дополнительной меры освободила всю мою семью, да еще и заперла нас в моем доме, — продолжил гибрид, сцепив руки перед собой и пристально смотря на Елену. — То, что мои братья и сестра получат за согласие, ты уже показала, но не озвучила свои условия. К тому же, я так и не услышал, что взамен получу я… — Ты сможешь покинуть дом для начала, — произнесла Елена, указав в его сторону вилкой. — А мои условия просты: у меня есть список людей, которых никто из вас не должен трогать, ни физически, ни психически, плюс два места на будущее, мало ли кто мне станет близок, также я хотела бы чтобы уровень смертей от «нападения животного» сократилась. Все-таки я хотела бы жить в городе с низким уровнем преступности, а не так, будто здесь гетто, где трупы на каждом углу и повсеместная паника. И, конечно же, мы перестаем бодаться, как стадо баранов, пытаться друг друга убить и строить прочие пакости, и живем каждый в своим стойле. Она пожала плечами. — Вот и все мои условия, — закончила Елена, забросив в рот кусочек стейка. — А взамен каждому из вас я отдаю кинжалы, способные вас устранить и снимаю чары, который вас здесь заперли. Как по мне, это очень взаимовыгодная и в принципе не особо напряжная для всех сторон сделка. Клаус усмехнулся. — А я? Для меня у тебя нет кинжала, любовь моя. К тому же ты не включила в эту сделку пункт, где я получаю твою кровь для создания новых гибридов, — насмешливо сказал он и развел руки в сторону. — И ничего не сказала о четвертом гробе, который я бы очень хотел вернуть себе. Елена фыркнула и сделала глоток вина из изящного хрустального бокала, а потом вытащила из рукава свою палочку. — Видишь этот милый кусок дерева? — елейно произнесла она, продемонстрировав ту со всей сторон, как будто тут был антикварный аукцион. — Знаешь с какого дерева он был отломан, пред тем, как его превратили в то, что ты видишь? Она наклонилась вперед. — С одного древнего и могучего дуба, который был сожжен, дай-ка вспомнить, тысячу лет назад, — загадочным шепотом сказала Елена, внимательно следя за тем, как все присутствующие, а не только Клаус, напряглись. — Белого такого. Рос на местных землях. — Откуда она у тебя? — мрачно спросил гибрид, выглядя так, будто был готов кинутся на нее в любую секунду. Елена небрежно дернула плечом. — Неважно откуда, — отрезала она. — Главное то, что я могу ее воткнуть в тебя и умрешь ты отнюдь не на время, как некоторые от удара кинжала, но, если мы заключим сделку, я дам тебе клятву, — подкрепленную магией клятву — что этот кусок дерева никогда ни в тебя, ни в твоих родичей, не будет воткнут. На пару секунд повисло молчание. — Он тоже чем-то проклят и к чему-то приклеен? — с насмешкой спросил Кол, чьи глаза не отрывались от ее палочки. — Или у меня есть шанс прямо сейчас вырвать ее из твоих рук и сжечь к чертям собачьим? Елена закатила глаза. — Ну, если ты совсем не сохранил любви к своему младшему брату Хенрику, чья душа была проклята кучкой мертвых ведьм, решивших винить его в вашем появлении, на вечные муки и наблюдения за тем, что вы творите, то ты можешь попробовать, — саркастично ответила она и тут Клаус резко вскочил на ноги, отчего его стул противно заскрипел об пол. — Причем тут?.. — яростно начал он, но споткнулся, будто физически не мог произнести имя мертвого брата. — Душа Хенрика заперта в этой палочке, благодаря чему, духи его не видят и не могут его мучить, — спокойно ответила Елена, тоже встав на ноги и решив быть максимально честной, видя, что это больная тема. — Уничтожишь палочку — они его снова увидят. И, судя по тому, как в нашу короткую встречу на той стороне, где я побывала, получив нож в лопатку от Майкла, Хенрик был весьма напуган этой перспективой, мертвые ведьмы те еще умельцы в разных издевательствах. И вновь воцарила тишина. Елена и Клаус схлестнулись в битве взглядов, глаза Ребекки, полные шока, подозрительно заблестели, два других первородных брата застыли, а Элайджа несколько секунд понаблюдал за ними, после чего тяжело вздохнул. — Она не лжет, брат, — спокойно произнес он, и впрямь доверившись тому, что Елена сказала в их недавнюю встречу, отчего у нее на сердце невольно потеплело. — Кажется, наш брат действительно не получил покоя после смерти. Более того, Хенрик сообщил прекрасной Елене, что тот, кто заперт в том гробу, что ты так бережно хранишь уже тысячу лет, скоро может вернуться и… убить нас, поскольку считает мерзостью и хочет исправить свою ошибку, уничтожив весь род вампиров подчистую. Клаус резко повернул голову к Элайдже и впился пристальным взглядом в его лицо, вероятно понимая, на что именно тот намекает, а точнее на кого. — Да что такое в этой коробке?! — воскликнул Кол, откинувшись назад. — Я всегда задавался этим вопросом, но теперь я просто умираю от любопытства. Не знал бы лучше, то даже подумал бы, что там наш старый папа… — Мать, — замогильным голосом вдруг произнес все это время молчавший Финн, смотря прямо перед собой. — Она там лежит, верно, Никлаус? — А ты был бы и рад, да? — издевательски спросил Клаус, повернув голову старшему брату и махнув рукой в сторону. — Вечный маменькин сынок, который не перестает ныть о том, как ему претить его существование. Небось еще и помог бы ей убить нас, если дорогой двойник не лжет, и мама правда хочет вернуться, чтобы извести нас со свету, и всех вампиров заодно, как выясняется. Финн стиснул челюсти, а его маска безразличия впервые покрылась трещинами и показала его истинные чувства. — Да, помог бы, — твердо сказал он, пристально смотря на младшего брата. — Я думаю, что мы не должны столько жить, и не имеем права отнимать чужие жизни… — Говори за себя, зануда, — возмутился Кол, мрачно зыркнув на Финна. — Ты… — Вечная ваша обуза?! — неожиданно громко рявкнул Финн. — Ярмо и бремя?!.. Он явно удивил всех за столом своей вспышкой, а уже открыто плачущая Ребекка, до сего момента что-то там неверяще бормочущая о том, что мама не могла желать их смерти, и того подскочила на месте, уставившись на него своими круглыми голубыми глазами, полными изумления. И еще больше вжалась в стул, когда Финн вскочил на ноги и яростью уставился на своих родственников. — Я все слышал, — зловеще прорычал он, одарив каждого холодным взглядом. — Девятьсот лет… Я пробыл в гробу девятьсот лет и большую часть этого времени был в сознании. Вы хоть знаете каково это?.. Не пошевелится, ни вздохнуть, ни глаза открыть. Но еще более страшным была тишина вокруг. Никто из вас ко мне не подходил, не говорил и даже не пытался освободить. Я был просто грузом, багажом, который Никлаус таскал за собой, засовывая в самый дальний угол, чтобы вновь забыть обо мне на долгие годы. Так семья друг с другом не поступает. Кол издал холодный смешок. — Да ты нас всегда ненавидел, — выплюнул он, тоже встав на ноги и сердито уставившись на старшего брата. — Даже до того, как мы стали вампирами. Ты никогда не хотел проводить с нами время и вел себя так, будто мы надоедливые паразиты, и не более того!.. Ты даже не вздрогнул, когда Хенрик умер. Будто не твоего брата задрали, а обычную дичь… — Хватит, Кол, — строго сказал Элайджа, хмуро глядя на брата. — Этого достаточно. — Да ладно тебе! — недоверчиво воскликнул Кол и махнул рукой на Финна, смотря на того с чистым презрением во взгляде. — Ты и сам знаешь, что я прав!.. Он всегда нас не любил. Тем временем Елена, уже успевшая сесть обратно на свое место, и наблюдавшая за всем этим с легкой ноткой изумления и даже сочувствия. Это семья была такой лажей. Полной разбитой вдребезги дуркой, которой срочно нужен был отряд психиатров, и терапия, длинною в пару десятилетий. Внезапно она услышала рядом с собой тихий всхлип. Елена сначала подумала, что это была Ребекка, превратившаяся вдруг из грозной вампирши в обычную девочку, которая была напугана тем, что ее братья друг на друга так кричали. Но когда она покосилась в сторону, то увидела знакомую фигурку Хенрика, который застыл за ее левым плечом, обняв себя руками и вжав голову плечи. По его чумазой мордахе текли слезы, а затравленный взгляд карих глаз, направленный на ссорящихся братьев, был точно такой же, как у куколки. Она тяжело вздохнула и зажала переносицу между пальцев. А потом громко стукнула кулаком по столу, отчего все приборы подскочили на месте. — А ну заткнулись! — громко рявкнула Елена, усилив свой голос магией, и холодно смотря на мужчин, которые были готовы вцепится друг другу в глотки. От ее голоса, разнесшегося по всей комнате, как будто она кричала в громкоговоритель, первородные братья ошеломленно дернулись и уставились на нее, как бараны на новые ворота. На них самих явно давно никто не орал, судя по изумленным моськам. Ну ничего, Елена это быстро исправит. Она медленно встала из-за стола и смерила каждого из них по отдельности тяжелым взглядом. — Ваша семья — это полная психиатрия, — четко произнесла Елена. — Каждый из вас полностью облажался. Но позвольте отметить, господа идиоты, очень важный факт: другой у вас семьи не будет. Но если так нравиться изображать одинокого волка? Так свалите друг от друга на расстояние пары континентов и забудьте. А если все же жаждете иметь дорогих людей ближе, людей, который будут с вами всю вашу вечность? Так вытащите головы из задницы и поговорите наконец! И извинитесь. С вас не убудет. Елена выпрямилась. — Но делаете это все без меня, — добавила она и вытащила из кармана кусок пергамента, который готовила целую ночь. — А сейчас, давайте решать дела. Вот договор со всеми моими условиями и обязательствами. Тут даже есть пункт о том, что буду давать тебе кровь, Никлаус, раз в три месяца, так уж и быть. Он заколдован, и если кто-то из нас попробует его всерьез нарушить, то будет вам очень больно, а я просто сдохну. Быстро читаем, решаем, а еще лучше подписываем. Я не хочу торчать с вами до гребаного утра. Она протянула договор сначала самому адекватному здесь, то есть Элайдже. Он с любопытством взял в руки сверток, развернул его и прочел то, что там было написано. Элайджа вскинул бровь, угол его губ дрогнул, — надо полагать он дошел до места, где Елена любовно описала корчи и прочие муки, ждущие бессмертную сторону подписывающих — а потом перевел взгляд на нее. — И если я согласен?.. — вопросительно спросил он, дав повиснуть многозначительной паузе. Елена не стала отвечать, а вместо этого предусматривала наглядно, что нужно делать. Она взяла свою палочку и уколола палец об острый кончик. После чего надавила на палец, чтобы из ранки выступила крови и, подойдя ближе к Элайдже и встав около его плеча, капнула им на пергамент. Тот засветился, а кровь впиталась в бумагу, не оставив после себя и следа. — Хмм, — впечатлено протянул он, явно не видя такого прежде, после чего, глядя ей прямо в глаза, поднес руку ко рту и надкусил средний палец. Не было вздутых вен, и красных глаз. Елена была впечатлена его контролем над своим обликом, а еще она искренне надеялась, что ее предательские щеки сейчас не горели адским пламенем, потому что, черт возьми, это было слишком сексуально и горячо, чтобы быть законным и вообще справедливым к таким милым и невинным девушкам, как она. На губах Элайджи дрогнула ухмылка. Этот подлец в костюме был хуже своего брата, честное слово! А еще благородным притворяется, скрывая свою истинную натуру своими костюмчиками. Наконец Элайджа окропил пергамент кровью, и та вновь впиталась в бумагу, как было с ее собственной багровенькой, когда Елена демонстрировала, что нужно делать. — Держи, — тут же произнесла она, без труда открепив кинжал от подкладки пиджака и протянув его Элайдже. — Благодарю, — чинно произнес он, хотя в его карих глазах все еще сверкало веселье. Елена закатила глаза и повернулась к Финну. Тот особо не тратил время на чтение, а просто угрюмо пролил свою кровь на бумагу, используя столовый нож. Кажется, ему было плевать, что нужно подписать, лишь бы заполучить кинжал, который может вновь упечь его на следующие тысячелетие в гроб. Кол кобенился и ныл, что он не любит быть связанным обязательствами, и вообще он был свободный духом, но все же тоже пролил кровь, а кинжал схватил едва ли не быстрее, чем Финн, на которого он продолжал сердито зыркать и тот отвечал ему тем же. Ребекка была в прострации, когда проливала свою кровь на пергамент, вероятно все еще ошеломленная новостью о том, что случилось с младшим братом и тем, что явно любимая мама хочет ее убить. А Клаус решил выделиться. Он прочел эту дурацкую бумажку раз тридцать не меньше, прежде чем, подобно Элайдже, устроил шоу с прикусыванием руки, но только с клыками, глазами-фарами и всеми прочими атрибутами устрашения большого плохого гибрида. Елена едва сама не зарычала, пока Клаус неторопливо капнул кровью на пергамент. А когда это наконец случилось, махнула палочкой, чтобы сделать копии договора для каждого присутствующего, а оригинал буквально вырвала из рук гибрида и забрала себе. — Вот и чудно, — облегченно воскликнула она, после чего бросила на стол небольшой предмет, размером со спичечный коробок, извлеченную из кармана брюк. — Вот гроб, кинжалы розданы, быть проткнутой моей палочкой вам больше не грозит, всем спасибо, я пошла. Клаус вскинул бровь и, взяв со стола коробушку, странно на нее посмотрел. — Это гроб? — презрительно выплюнул он. — Это же… — Он, он, — твердо сказала Елена, предупреждающе вскинув руку. — Я свои слова держу. И ехидно ухмыльнулась. — Просто он чуть-чуть уменьшен магией. К тому же, я ведь не говорила, что я верну его тебе в полноразмерном виде? — насмешливо сказала она и кивнула на миниатюрную гробик в руках гибрида. — Опять же, если твоя мать все же и выйдет оттуда, то будет размером с блошку. Да и таскать так его удобнее. Елена нахмурилась и покачала пальцем. — А перед братом бы извинился, — укоризненно произнесла она, кивнув на Финна. — Девятьсот лет в гробу — это даже для тебя чересчур жестоко. После чего посмотрела на самого Финна. — А ты бы перестал быть задницей и начал бы вести себя как старший брат, — посоветовала ему Елена. — Младшие всегда бесят, но на то они и младшие. Кто, кроме нас, старших и мудрых, за ними еще присмотрит? В конце концов, не все же Элайдже делать твою работу!.. Елена перевела взгляд на Ребекку. — Не плачь, куколка, — неловко-сочувственно сказала она. — Родители часто бывают отстоем. Но, главное не уподобиться им, а стать лучше, а?.. Она еще раз оглядела это сломанное семейство и махнула им рукой. — Ну, пока что ли, — произнесла Елена, и щелкнула пальцами. — Ах, да. Чары завтра исчезнут и можете выползать отсюда на свет божий, чтобы отдохнуть друг от друга или зачем там еще. И, пока никто не передумал, или не пришел в себя от сегодняшних стрессов и открытий, свалила из особняка первородных, мысленно выдыхая от облегчения и не веря, что у нее правда все получилось именно так, как Елена хотела.