Если бы любопытство было человеком

— Месье Нёвиллет, я летел к вам на крыльях долга, как только получил письмо, — в кабинет Верховного судьи Фонтейна ворвался морозный вихрь. Небрежно накинутая шуба, словно впопыхах наброшенный на шею галстук, волосы будто тронутые инеем и льдистые глаза - герцог крепости Меропид собственной персоной. — Приношу извинения, Ваша Светлость, — поднял голову от бумаг Нёвиллет. — Предполагаю, что произошло некоторое недоразумение. Я не отправлял вам письмо. — И вопрос в том, почему вы этого не сделали, — Ризли плюхнулся на диван для посетителей, игнорируя удивлённый взгляд владельца кабинета. — Письмо от мисс Седэны гласило, что вы потеряли покой из-за невероятно сложного дела, с которым возится половина Сумеречного двора. А у меня в крепости завалялся довольно разговорчивый подельник обвиняемого, вот так совпадение, да? Ризли озорно прищурился и закинул ногу на ногу. Какое-то странное ощущение, смесь восхищения Нёвиллетом и ужаса от собственной дерзости, щекотало внутри. — Ваша Светлость, позвольте мне уточнить, каким образом абсолютно неразговорчивый в суде брат обвиняемого оказался довольно разговорчивым в крепости? — Смею предположить, что это все моё обаяние, — нахально заявил Ризли. — Папочка — вот она на столе, а пап...кхкхм я на вашем диване. — Вы не простудились? — осведомился Нёвиллет, открывая папку, принесенную Ризли. — Я смертельно болен, — согласился он, и, пока Нёвиллет переваривал информацию, добавил — смертностью. Все люди умирают, знаете ли. Нёвиллет смерил его тяжёлым взглядом и перевёл взгляд на протокол допроса. Ризли фыркнул и откинулся на спинку дивана. В голове было блаженно пусто. Папочка, простиархонт. — Я впечатлен, Ваша Светлость, — проговорил тем временем Нёвиллет. — Думаю, что Сумеречный двор будет благодарен вам за ценную информацию. Выражаю вам личную признательность за иллюстрирование показаний стикерами. Тюлень с моим лицом фантастичен. — Мы с Сиджвин скрашиваем будни, как можем, — пожал плечами Ризли. Она действительно вклеила этот позор? — Тювиллет моего авторства, спасибо. — Тут Ризли прихрюкнул от еле сдерживаемого смеха. Нёвиллет невозмутимо продолжил смотреть прямо в глаза собеседника. — Передайте мисс Сиджвин, что я планирую навестить её. — Смею напомнить, что вход в крепость Меропид осуществляется через мой кабинет, — вот уж дудки, на чай он его затащит. — Не припомню подобного правила. — Забыл уведомить, я построил анархичную тиранию. Проще говоря, я тут устанавливаю правила. Точнее там. Нёвиллет вложил доставленные Ризли документы во впечатляющих размеров папку, прошёлся по кабинету и поставил её на стеллаж среди других папок с делами. — Давно я не наносил визит в крепость, не находите, Ваша Светлость? — О да, нам даже пришлось повесить ваш портрет в столовой, чтобы заключённые не забывали как вы выглядите. Между нами говоря, я убежден, что вас невозможно забыть, вы невыносимо красивы. Судя по дернувшимся бровям Нёвиллета, невыносимым был именно Ризли, но последнего этого крайне мало волновало. — Мисс Седэна, — а когда он успел выйти из кабинета? — Я убежден, что справляюсь со своими обязанностями и не нуждаюсь в привлечении помощи... Леди Фурина? Фурина попробовала слиться с фикусом, но было уже поздно, поэтому она изящным движением подлетела к Нёвиллету, одернула его мантию, поправила складки жабо и громким шёпотом, так чтобы у окружающих не было шанса не услышать, укоризненно проворчала: — Нёвиллет, умоляю, ты должен быть великолепен. Ты разочаруешь влюбленный взгляд Его Светлости. — Грош цена влюбленному взгляду который так легко разочаровать, — таким же драматичным шёпотом сообщил Ризли из-за полуоткрытой двери кабинета. Нёвиллет долю секунды боролся с желанием закрыть глаза, сжать переносицу и, пожалуй, обрушить небольшой ливень на головы своих личных заноз, но уничтожил идею на корню. Верховный Судья Фонтейна должен безупречно владеть собой. Даже если вокруг не меньше трех причин для мигрени. — Месье Нёвиллет, — напомнил о себе один из виновников хаоса (а по меркам Нёвиллета вокруг творился сущий кошмар). — Вы планировали заскочить на чай. Нёвиллет неспешно распахнул дверь собственного кабинета, дождался, пока Ризли его покинет и... — Вынужден отложить визит, приношу свои извинения, — дверь за Нёвиллетом закрылась. Щелкнул замок. — У него все это время запиралась дверь? — изумилась Фурина. — Да это упрощает жизнь в разы. Я бы просто могла... — Оставить меня там в заложниках? На растерзание древнему зверю? - возмутился Ризли. — Не преувеличивай, он бы тебя просто утопил, — Фурина отхлебнула коктейль. — Мда, ты Сиджвин вменяемые продукты не пробовал поставлять? — Не надо было близко к Нёвиллету подходить, возле него любое молоко скиснет. — Бедняжка, угораздило же тебя. — Любовь зла, полюбишь и... — Ну за последние пятьсот лет он немного оттаял. Глядишь, ещё пару веков и все получится. — У меня нет пары веков, я умру девственником. — Фу, не говори такое при детях! — Я тут самый юный! — И где этот малыш нахватался гадостей?! Седэна вздохнула и отошла к своему столу. В последнее время Фурина и Ризли спелись на почве совращения Нёвиллета, и находиться во дворце Мермония стало абсолютно невозможно. * Фурина обожала Нёвиллета всей душой. Он был опорой, надёжным тылом и верным союзником. Он вежливо принимал её приглашение на чай, ел тортики, выслушивал жалобы и шутки, прикрывал её отсутствие на заседаниях суда, сопровождал на встречах с дипломатами. А ещё, как и Фурина, он был абсолютно одинок. Она уходила в свою комнату, чтобы прореветься под грузом пяти сотен лет одиночества и сбывающегося пророчества. Он уходил на берег моря, и, оперевшись на трость, замирал под дождём с неестественно прямой спиной. Однажды его одиночество нарушил Ризли, который возвращался домой то ли с вечеринки, то ли с задания и был жутко зол из-за внезапного ливня, накрывшего Фонтейн. — Надеюсь, что синоптики и все причастные сгинут в Бездну, — злобно проворчал он, выжимая рукав пальто. — Добрый вечер, Ваша Светлость, — обнаружил своё присутствие Нёвиллет. — И вам здравствуйте. — Хорош был бы Ризли, если бы вздрогнул от неожиданности. Поэтому он ограничился вздернутой бровью. — А вы тут зачем...мокнете? — Привожу в порядок мысли, — ответил Нёвиллет, которого не заботила собственная насквозь промокшая одежда. Затем он оценил внешний вид собеседника и с сожалением добавил, — Приношу извинения за неудобства, которые вам принесла непогода. Думаю, вам стоит поспешить домой и сменить одежду. Уже ступивший на подъёмник Ризли тряхнул волосами и смерил Нёвиллета нечитаемым взглядом. — Спасибо за заботу. И совет свой себе посоветуйте. Последняя фраза была бы слишком грубой, если бы в голосе Ризли явный упрёк не смешался с заботой. Подъёмник двинулся вниз, а Нёвиллет вновь остался наедине с дождём. * — Он сказал, чтобы месье Нёвиллет посоветовал себе свой совет и теперь считает, что месье Нёвиллет может быть разочарован его манерами, — повторила Седэна, сверившись с письмом от Сиджвин. Фурина от души приложила себе по лбу ладонью. — Сиджвин говорит, что герцог пишет письмо с извинениями для месье Нёвиллета и дважды уронил полный чайник на бумаги. Сиджвин подозревает, что у него развивается паралич.