...и восстѣнаетѣ тогда от царя вашаго, котораго вы избрали сѣбѣ; и не будѣтъ Господь отвѣчать вамъ тогда...

...мой отец был легендарным среди его сослуживцев, военным. Он выжил при царе, воевал в Первую Мировую, сделал карьеру в гражданскую, был участником интербригады в Испании, а финская война сделала его негодным к дальнейшему несению службы на передовой. Только с началом самой страшной войны, какую только знало человечество и до самого её конца, до Победы он трудился с моей мачехой не менее героически в тылу. Труды их подарили нашему фронту множество замечательных политруков и медсестёр. Но для меня всё началось, пожалуй, с ужаса. Зарождающаяся тогдашняя медицина была не сильна в... Ну... Понимании человеческого мозга, сознания. Думаю, что моё решение пойти добровольно в огнемётчики, точнее выучиться командиром огнемётного взвода было во-многом навеяно явью, которая была для меня страшнее любого кошмара. Пока отец выполнял свой долг и спасал чужие жизни (за это я не могу его винить, но...) меня накрывало осознание. Понимание. Мне приснился сон про белогвардцейца. Двух точнее. Я прятался под столом, любил незаметно прокрадываться с детства. До этого мы были у тёти, должны были вернуться сильно позже. Мне удалось, пока резвились во дворе братья и сёстры, проникнуть на кухню, юркнуть под стол. Там спала наша кошка и я занят был тем, что гладил её - хотел дождаться пока остальные ребята зайдут домой, а потом всех удивить выпрыгнув из-за стола. Какие-то страшные звуки были, мама вскрикнула. К моменту когда я выполз, как уже потом понял, повзрослев - её пытались изнасиловать, предварительно избив. Пришёл папа. К горлу мамы белогвардеец приставил нож и я вырвался, дёрнул за руку, выстрел, вылетело стекло из окна, меня сапог пнул в, как потом я узнал, называется, "солнечное сплетение", головой я ударился об стол и вырубился. Очнулся и мне сказали, что отец на работе, мне приснился кошмар, а мать и братья-сёстры уехали в санаторий. От них в дальнейшем были только телеграммы. Какое-то время я пожил у сослуживца отца, его боевого товарища. Помимо телеграмм, мне пересказывали звонки телефонные, на которые я не успевал. Когда видел отца, то... Он стал другим. Совсем. Раньше задорный, счастливый и такой какой-то любящий, мягкий добрый открытый. После того сна, я больше не видел ни родной матери, ни братьев или сестёр. Отец стал... Стальная щетина, странно рано седеющие волосы, ещё более крепкий аромат табака или махорки. Мы улыбались, смеялись когда я подрос и он стал мне наливать, угощать папиросками. Я так и не рассказал ему, как узнал. Только хотел вырасти и помогать отцу, думал что он устал, хотел как он - он же ездил в Баварию, ему можно, значит если я тоже буду военным, то смогу доехать до мамы с братьями и сёстрами! Тогда было решено поступить учиться чтобы стать военным. Меня обычно сопровождал дядя Федя Добрых - папин товарищ. Вообще он с женой, тётей Ниной, даже казалось добрее, щедрее ко мне относится, нежели к родным своим детям. Я решил не отвлекать никого. Сделать самостоятельный шаг! И как-то при подаче документов, услышал от старого, видимо не сильно близко общающегося с отцом, его боевого товарища. Что кошмар... Это был не сон. Я начинал догадываться и... Но... ...отцу я так об этом не сказал. Мне кажется он понял. Мне тем более захотелось поступить в училище. Когда мы пересекались, я часто стремился утолить любопытство, но папа говорил: "Нельзя злиться. Нельзя в гневе что-то делать. Это он дурит, пьянит. Кажется, что силы много, а на деле - пусто. Если и надо победить, то человеком всегда движет любовь. Без неё никакого доброго дела не будет. А что может быть добрее, чем остановить негодяя, не дать ему... Творить зло? То же самое зло, что например причинили тебе... За себя мстить нельзя, это закон. Защитить остальных от произвола, который с тобою сотворил кто-то... Святое дело... Но эмоциям не место. Руки затрясутся, мысли запутаются и всё. Никакой дисциплины не выйдет, а без неё и дела никакого..." ...я узнал, что и как сделал отец, опять же благодаря сердобольным его товарищам. Мы так не выдали старику, о чём известно мне. Но навсегда в моём сердце воспламенела ненависть ко всем противникам коммунизма и в первую очередь - к белогвардейцам. Я был солидарен с папой и его желанием сжечь в назидание того, кто убил мою маму, поэтому когда появилась возможность, я изъявил желание стать огнемётчиком...