...и восстѣнаетѣ тогда от царя вашаго, котораго вы избрали сѣбѣ; и не будѣтъ Господь отвѣчать вамъ тогда...

...когда я пробрался наконец к дому, отец уже закончил снимать с крыши солому, дабы хоть чем-то прокормить скот. Увидев меня с сумой, батя блеснул голодным взором и спустя буквально мгновение мы уже были дома, шмыгая носом и жадно голодными руками опустошая суму, которую я получил от Славяны. Тёплый навоз и стоящие тут же, козы, понемногу сгоняли морозное оцепенение. -Сына... Сыночка... Сыночек... Золотой ты наш... - повторяла мать, отец же только растрёпывал жирные засаленные волосы на моей обросшей голове. Живот у матери распух, но не от родов, али чего такого. Славяна говорит, траву какую-то не ту съели в голодный год. А с голоду чаво-ж будешь делать... Софья и Марфа померли итак, одной как месячишко стукнул, другой полтора. Пришла Алёна, синяк под глазом. Принесла лепёшку из барского дома. Апосля молитвы, принялись есть. Мать же сказала: -Доча... Осьмнадцать годков-то отроду... Все... Трудятся... Ну... Ступай ты к барину на поклон... Дщерь моя, милая... Моли... Моли... Барин милостивый... Моли... В Петроград... Там... Научат... Публичном доме... Не голодно, не холодно, сытая будешь... Красивая... Барин уж тебя познал? Алёна, потупив взор, тихо сказала: -Я с Сашкой свадебку сыграть собираюсь... Он с Волги вернётся... Бурлакам длинный рубль... Там заживём... -Ну... Ну когда он вернётся? В городе... Мужа не познавшие не больно нужённые... Мож... Петру Афанасьичу... Рубь заплатим он... Тебя и подучит маленько... Ну? Что тебе с нами... С голоду помирать, как сестрёнки твои, Царствие им Небесное! Али как братья твои! Кого немец басурман убил, кто калекой вернулся, да до дома не добрался, кого волки сгрызли, кого разбойничья пуля настигла... Отец глухо сказал: -Отец Иннокентий чего говорил? "Почитай отца и мать своих". Матери не перечь. У ней итак душа болит, желудка отравлена. Знач так. По весне жених твой не вернётся... Сделаешь как мать велит. -Да, папенька... После чего мы доев хлеб, упрятали его от коз. Я улёгся поудобнее на козлиной шкуре и, глядя в низенькое замызганное окошко, только сильнее сгорбился, поплотнее старался устроиться, собирая драгоценное тепло. Духота от здесь же срущих-ссущих в одном помещении с нами, коз, потихоньку теплом окутала нос и пошли сопли, которые я утирал замызганным рукавом. Опустив взор, думал только о Славяне, о Петрограде, о свободе от Барина, о которой уже давно витает в воздухе, а некоторые говорят и восставать у нас на селе собираются. Да куда уж на кулака восстанешь... У него дружина своя, зерно в рост даёт, мешок даст, через год два отдавать надо. Убежать некуда. Кругом леса со зверьми и разбойничьем... ...озимые хоть бы взошли... Если неурожай... По миру пойдём... Итак по окрёстным сёлам ходили с отцом, милостыню собирали... Кулак же пока с маменькой развлеченье имел... Ещё до отравленья и пузо покамест не опухло...