Подарок для князя Иси

С памятной аудиенции минуло несколько дней, и княжна Иси с удивлением обнаружила, что ее гостья перестала вести образ жизни затворницы — теперь, на правах полновластной хозяйки, она обживала покои, немного поменяв обстановку по своему вкусу, а еще попросила Киму больше не приносить ей букеты из лотосов — они, де, источают слишком сильный аромат. Сама Сейна при этом посвящала немало времени прогулкам по саду — в одиночестве или в сопровождении той же Киму. Или, если Киму была занята, с Маццу. Или с Масао, если ту отпускала Ноэру. В отличие от прочих, сверх всякой меры заинтересованных в этой столичной штучке, Рю Масаки держалась настороженно, и ей-то миссия по сопровождению наложницы князя точно не была по душе. Набеленная и накрашенная, даже в полуденную жару, дама неторопливо и методично обходила сад по самым дальним дорожкам, кокетливо оглядываясь через плечо — на спутницу, что-то ей отвечая или спрашивая о чем-то. Княжна Иси, наблюдавшая эту картину с крепостной стены, скривилась от досады — нужно будет потом как следует расспросить Масао, о чем шла речь. Князя на аудиенции она и словом не удостоила, сидела, как истукан, а тут, подите-ка, оживилась… В том, что Масао не сболтнет лишнего, княжна Иси была уверена, как в самой себе, другое дело — о чем и как спрашивала эта чужачка, чего ей надобно было. И какое развлечение она находит в прогулках по саду, разбитом, как назло, слишком близко к крепостным стенам… Уж не считает ли она лучников в дозорных расчетах… Опасаясь быть замеченной, княжна Иси отошла в тень, немедленно понимая, что слишком уж засмотрелась на свою гостью, тем более, что расчет на восточной стене ждал смены, и ей лучше бы поторопиться. Рю Масаки или, как ее звали в усадьбе, Масао, не отпиралась и сразу выложила все, о чем спрашивали ее госпожа Иси и Ноэру-сан. Оказалось, что основной темой для беседы была сама драгоценная персона «князя Иси», точнее, его пристрастия и привычки. Предпочитает ли князь сямисэн или пение? Какие танцы очаруют его взор? Засыпает ли он до или после полуночи? Устало прикрыв веки, княжна слушала эту трескотню. Ничего удивительного, что Минамото прислал ей, — не ей, «князю», напомнила она себе — глупую женщину, занятую только мыслями о том, как бы обольстить нового хозяина, да покрепче. Разумом она хорошо понимала, что такой поворот дела только на пользу княжеству, кажется, гостья изрядно пустоголова и жеманна. Видимо, узнав, что других наложниц высокого статуса при дворе князя сейчас нет, уже вообразила себя матерью наследника… Тем лучше. И все равно где-то в глубине души кольнуло разочарование. Жаль, что за такой милой мордашкой оказалась соломенная голова… Она пришла в себя, когда поняла, что Масао сидит молча — уже которую минуту. Коротко кивнув Ноэру и односложно поблагодарив Масао, княжна поднялась с жесткой подушки сиденья, выходя на посыпанный речной галькой внутренний двор приемной. Ворота в сад были распахнуты настежь, и на ярком солнце переливалась мелкой рябью поверхность пруда. Тонкая фигурка, замотанная в сорок локтей алого, светло-зеленого и лилового шелка, склонилась к воде у ближней ивы. — Масао! — позвала княжна вполголоса, уверенная, что Ноэру еще не успела выпроводить девушку к остальным — обедать и отдыхать в самый жаркий час дня. Та, разумеется, тотчас же явилась на зов с поклоном. — Масао, уведи госпожу Сейну от ив, — повелела она, вскинув подбородок. — Корни, покрытые илом, опасны, слишком опасны, чтобы ходить по ним… Опустив глаза, Масао поклонилась и, мелко шагая в узком темном платье, поторопилась к своей временной подопечной — спасать от корней, ила и темной воды, из которой в намокшем дорогом одеянии у нее не было ни единого шанса выбраться — упади госпожа Сейна в пруд. Приподняв в удивлении слегка подведенные брови, Ноэру низко поклонилась, собираясь тоже удалиться. Внимательным взглядом она окинула и напряженную спину госпожи, и удаляющуюся Масао. Теперь она знала, какой способ ее княжна выберет, чтобы… Когда, разумеется, придет тому время.

***

Словно чувствуя, что совсем скоро невинные расспросы со стороны гостьи сменятся на более предметную заинтересованность, а именно — почему же князь не посетил о сю пору спальню достопочтенной госпожи Сейны, нынче — официальной наложницы, княжна все больше и больше времени старалась посвящать менее светским занятиям, проводя много времени в компании капитана стражи и сотников — как раз пришла пора муштры новобранцев из ополчения. После новолуния пришла пора охоты, которая должна была стать особенно обильной после подношений семейным духам. Днями княжна Иси пропадала в горах, по вечерам — в семейном святилище, проводя время не столько в молитве, сколько в мучительных размышлениях. Сколько у нее осталось времени? Месяц? Два? И что после? Корни ивы — гибкие, узловатые, скользкие… Промокший в мгновение ока шелк тут же утащит красивую и неосторожную женщину ко дну, к корням деревьев, к клейкому и топкому илу… Берега круты, и не видно, где обрываются — вода заросла водокрасом и ряской, оступится — и ухватиться не за что… От входа донеслось мерное позвякивание — украшение на двух скромных гребнях Ноэру. Как давно она здесь?.. Тревожным, ищущим взглядом, словно только что пробудившись от глубокого дурного сна, княжна Иси обшарила темную молельню и почти угасший очаг. Дымок от курений слабо вился под потолком. — Запрети госпоже Сейне приближаться к пруду, — тихо, но не допускающим возражений тоном произнесла княжна. И сама не поверила, что сказала это. — Будет сделано, моя госпожа, — с мелодичным звуком вновь вздрогнули подвески-украшения на гребнях — нянька низко кланялась, пряча на лице все то же удивление. Неужели все-таки у птички в клетке появился шанс?.. — Иди. Ноэру не спрашивала — она беспрекословно выполняла указания своей госпожи. Ни разу за несколько лет, которые минули после возвращения «князя Иси» в свой удел, она не подвергла ни малейшему сомнению то, что ей было приказано. И сейчас она не станет ни спрашивать, ни перечить. Еще раз поклонившись, Ноэру покинула святилище, мысленно вознеся в небеса просьбу о благополучии и процветании — всех, даже глупых, красивых и неосторожных дам.

***

Дни проходили за днями. На исходе месяца, в какой-то из вечеров, вновь обнаружив княжну в молельне далеко после заката, нянька невозмутимо, и в то же время понимающе произнесла: — Госпожа моя, если лампы погашены, то разница может быть незаметна… Княжна Иси, не поверившая своим ушам, похолодела. — Что ты хочешь сказать? Старая нянька многозначительно молчала. Она понимала происходящее лучше, возможно, чем госпожа понимала себя сама — и от этого княжна Иси пришла в ужас. То, что она затягивала с расправой над этой женщиной — вовсе не означало, будто бы Иси-сан собиралась в самом деле лечь с ней — что бы это ни подразумевало. Краска стыда залила щеки княжны, и она возблагодарила небеса за то, что в святилище царил полумрак. «Разница может быть незаметна»… Неужели старая нянька говорит о… — Можно подменить Вас похожим внешне юношей из новобранцев стражи. Ярость проснулась в княжне Иси быстрее благоразумия, и она едва удержалась от крепких выражений. Знала, что Ноэру не любит, когда ее госпожа разговаривает, как солдат Минамото из бывших крестьян или чернорабочих. Княжна прикрыла глаза. «Тогда мне придется убить двоих. И его — еще до того, как он к ней прикоснется» — вертелось в голове с ослепительной ясностью. — Как бы там ни было, нужно, чтобы женщина была довольна. Она утром спрашивала у Киму, когда господин почтит ее личной встречей. — «Господин»! — передразнила разозлившаяся княжна Ноэру. — Нет у нее никакого господина! — Так-то оно так, но… Ноэру о чем-то глубоко задумалась, а потом усмехнулась. Поднимаясь с колен, она поманила свою госпожу за собой. — Я покажу. Голову отдаю под меч Фудзивары-но-Оката, если я не права. — Что?.. Вид Ноэру говорил о том, что речь идет о чем-то настолько важном, что ради этого можно вытащить госпожу из семейного святилища среди ночи. Поэтому княжна, не без внутреннего колебания, все-таки встала, кланяясь угасающему огню и духам предков напоследок. — Я велела одной из Ваших комнатных девушек помочь на кухне. С умыслом, разумеется. Идемте, это не так уж неинтересно для вас. Ноэру, семеня впереди Иси-сан, проводила ее по длинному темному коридору к одному из внутренних переходов, которых было довольно много в усадьбе. Они позволяли пройти из одного крыла в другое, минуя кухню, чтобы не испачкаться в саже очага или не пропахнуть ароматами от готовящихся кушаний. У одной из стен Ноэру-сан остановилась и приоткрыла невидимую задвижку. Маленькая створка поехала в сторону, открывая вид на ту часть кухни, которая была наименее освещена очагом. Княжна Иси с недоумением уставилась на свою няньку, и та в ответ прошептала, что пользуется этим окошком, чтобы проверять, насколько хорошо выполняется работа в ее, Ноэру-сан, отсутствие. Пожав плечами, княжна наконец всмотрелась как следует в просвет, обнаружив, что в отсутствие Ноэру выполняется не только работа, но и кое-что еще… Округлив глаза до размеров храмовых ламп, она в ужасе шагнула назад и взглянула на Ноэру. — Не беспокойтесь, госпожа моя. Это не опасно. Это? Не опасно? Да судя по сладким стонам, девицы напрочь забыли обо всем — и что их могли в любой момент обнаружить в том числе. Княжна Иси всмотрелась повнимательнее. Киму? Это вот сейчас там Киму вовсю неопасничала? Её Киму? Внимательная, всегда мягкая и добрая Киму? О которой и мысли дурной нельзя было допустить?.. — Но в поместье полно мужчин… — попробовала призвать Ноэру к реальности растерявшаяся не на шутку княжна. — А вы послушайте. Склонившись к просвету, не решаясь больше заглядывать, княжна уловила всхлипы, стоны, прерывистые вздохи… — Я никогда не слыхала, чтобы так… стонали под мужчиной, госпожа моя. — Амида Будда, скоро, наверное, небеса рухнут на землю, если в моем поместье девки начали портить девок! — Ноэру сокрушенно покачала головой. Ну вот, княжна Иси опять не заметила, как перешла на грубое наречие солдат Минамото. И это при всем том, что девицы были в этот раз на удивление тихими.