Быть ближе

Крепость Меропид ожидала целую группу посетителей и в кабинете герцога был поставлен круглый стол с девятью стульями. Его помощники заканчивали приготовления к встрече, когда в дверь постучали. Это были Журье и Лурвин. Они, браня друг друга, шумно сели, раскладывая свои записи и чертежи. Скоро пришли сами визитеры: пятеро ученых, - у каждого по тяжелой папке с документами, - и месье Нёвиллет. Исследователи не нуждались в представлении, потому как их имена были указаны в заявке на посещение, и кроме того, меропидский завод меков раньше сотрудничал с институтом, пока те не взорвались. Заключенные и свободные ученые перекидывались гневными взглядами. Ризли, на правах хозяина, передал слово юдексу, который поблагодарил герцога за содействие. - Как вам известно, Гидро Архонт, казнила себя и уничтожила божественный трон с помощью огромного количества индемнитиума из Оратрис Меканик д'Анализ Кардиналь, тем самым Кур-де-Фонтейн и остров Эриний лишились источника энергии. Сейчас поток пневмусии поддерживаю я, благодаря силе, которую мне передала Фокалорс перед смертью. Сегодня мы должны временно забыть о прошлых обидах и задействовать лучших - бывших и настоящих, - сотрудников института, чтобы отыскать альтернативный источник энергии или найти способ как провести Архэ в названные регионы… - Также в своей длинной речи он не только напомнила цель собрания, но взывал к благоразумию и вселял воодушевление в исследователей. Даже Ризли, считавший, что ему не стоит тратить время на этот проект, почувствовал себя участником будущих изменений в водном царстве. Обсуждение оказалось долгим: были подняты важные вопросы, в докладах приводились сильные и слабые стороны уже имеющихся наработок, едва не произошла драка между Журье и Раймондо. Верховный судья и управляющий крепости внимательно слушали ученых и иногда делали записи. Спустя два часа исследователи разошлись. Нёвиллету было предложено остаться и обсудить собрание. Он согласился, хотя не любил бывать в крепости. Она создавала гнетущее ощущение железной коробки. К его удивлению, часть заключенных по доброй воле жила в Меропиде после отбытия своего заключения. Это многое говорило об исключительных способностях герцога: прирожденный управленец, интуитивно организовавший суровую, но честную порядочную жизнь для обитателей Меропида; успешный предприниматель, поднявший уровень благосостояния в крепости благодаря заводу меков и поставке руды Архиума. Он умудрялся менять это место в лучшую сторону и сохранять в гражданах страх перед законом, чтобы не оказаться здесь. Когда Ризли только занял должность, Верховный судья, не имеющий власти вмешиваться в дела тюрьмы, собирался осторожно подсказать ему несколько сложных моментов. Каково было его удивление, когда молодой хозяин Меропида самостоятельно уже решил их. Юдексу оставалось лишь наблюдать и иногда деликатно обращать внимание на слабые стороны крепости. Ризли устало потер переносицу. Нёвиллет попытался приободрить удрученного герцога, сказав, что в следующий раз собрание будет продуктивнее. Тот понимающе кивнул и предложил выйти на смотровую площадку его кабинета проветриться и иронично усмехнулся. - Что думаете, герцог? - Нёвиллет стоял у стены, чтобы не привлекать лишнего внимания к себе. - Институт должен стать поднадзорной частью государственной системы. Может хотя бы так они ничего не взорвут. - Хозяин Меропида прислонился бедром к перилам, сложив руки на груди, лицом - к собеседнику, спиной - к заключенным. Ему не обязательно смотреть на них, чтобы знать, что они делают. - Касательно сегодняшнего… Сложно делать выводы, когда условие едва проговорено. Они не составили план работ, не говоря уже о подсчетах логистических затрат. В следующий раз, как вы и сказали, будет больше пользы. Я прослежу, чтобы Журье с Лурвин хорошенько подумали об этом. - Согласен с вами. На поверхности мы располагаем остатками исследовательского института, а часть ученых отправилась в свободное плавание. Что касаемо взятия института под крыло государства, я как-то давно предлагал это леди Фурине. Она настаивала, что научные изыскания, как и искусство, должны быть свободны от политики. В ее словах была справедливость, что, впрочем, не мешало ей проводить судебные заседания в театре. Но на то были причины, как недавно мы узнали... Пусть это будет госзаказ. Сейчас институту необходимо финансирование как никогда. - Каково это - иметь контроль над пневмусией двух крупных регионов Фонтейна? - вдруг спросил Ризли. - Обычно. Будто так и должно было быть всегда. - Нёвиллет чуть пожал плечами. - А что вы собираетесь делать с силой, которую получили от Гидро Архонта? - Справедливо использовать ее против тех, кто нарушил закон. - Законы пишутся людьми, такая власть над ними ни к чему. - Не только ими и не только они преступают его, - Нёвиллет выразительно посмотрел в голубые глаза мужчины и тот выдержал взгляд. - Похоже ваш мир куда больше, чем мой, - произнес он после паузы. - Есть вещи, которые нелегко рассказать, - Верховный судья выдохнул, понимая, что сказал лишнего. - Доверие и честность, помните? Я не настаиваю, лишь напоминаю. Они постояли так еще какое-то время, наблюдая за заключенными и их стражниками. Нёвиллет остановил взор на обнимающихся мужчине и женщине: - Что вы будете делать с парами и их детьми, решившими остаться здесь после окончаниях их срока? Ризли смотрел на спутника настороженно: - В крепости никогда не рождались дети. На моей памяти была всего пара матерей, которые, сами того не зная, оказались в Меропиде уже беременными. Вспомнилась девочка Лануар, которой, к глубочайшему сожалению герцога, пришлось расти среди преступников из-за бюрократической неурядицы. Он был категорически против варианта отдать ее в “Дом Очага”, будучи знакомым с его жестокими порядками. Уж лучше ребенок будет под его присмотром. Герцог тайно распорядился, чтобы за ней приглядывали стражницы, обеспечивая необходимыми вещами, а в купонной столовой каждое воскресенье девочке давали вкусный ужин за его счет. О безопасности Лануар он тоже позаботился, оставив ее под опекой вечного мальчика Катерпиллара, с которым познакомился еще в юности. Став управляющим, он поднял документы, но так и не нашел никаких сведений о нем. Тогда Ризли попытался расспросить его самого, но из заумных речей было ясно лишь то, что Катерпиллар уже несколько столетий здесь несет наказание, которое сам для себя выбрал. Молодой хозяин Меропида тогда задумался: а может и он остался в крепости, наказывая себя за преступление? К удивлению Ризли, еще в первый год занимаемой должности, Нёвиллет сам начал разговор об этом про́клятом мальчике. Так он узнал полную историю Нарциссенкрейца. Странно было услышать ее от очевидца событий. Юдекс вытянул собеседника из непрошенных воспоминаний: - Дети Фонтейна - всегда желанные, потому как оба родителя совершали обряд у фонтана Люсин, чтобы у них появился ребенок. Теперь вы все стали настоящими людьми. Для зачатия обряд у фонтана больше не требуется. Ризли выругался. У него назревала новая серьезная проблема. Детям здесь не место, они должны жить в открытом мире под солнцем. - Я не в праве запретить рожать или делать принудительные аборты, - произнес управляющий. - Выгонять освободившихся, вы тоже не можете. Они будут совершать преступления, чтобы снова сюда вернуться. Я вам это не позволю, Ризли. У нас статистика преступлений рекордно низкая с начала вашего руководства. - Герцог довольно ухмыльнулся на этих словах. - Доступные контрацептивы и половое образование могут помочь. Конечно, это не решит проблему полностью, но заставит людей серьезнее относиться к сексуальным отношениям и беременности. Ризли согласился с ним и решил, что займется этой проблемой немного позже. Он шагнул к спутнику. - Раз все фонтейнцы - это вымоленные дети, мог ли раньше родиться ребенок у океанида и человека? - Ризли задал вопрос, который уже давно его беспокоил. И навряд ли кто-то еще кроме Верховного судьи мог дать полный ответ. - Это возможно, при условии, что мать родом из Фонтейна и была у фонтана Люсин с партнером, - сказал Нёвиллет задумчиво. Герцог остался озадачен. Его вновь охватило сиротское одиночество без прошлого, без любви, без семьи, без защиты, без дома, будто сорвали лист и безжалостно бросили в бурную реку; он желал найти родных и испытывал страх узнать правду о семье. Он хотел поговорить об этом с кем-нибудь, но ни разу не получалось: в сознании вырастала стена, а слова застревали в горле. - Я всегда считал, что мои родители не из Фонтейна… - вдруг шепотом признался герцог и удивился как просто было произнести это. Такой Ризли, - открытый, будто оголенный нерв, - был для Нёвиллета неожиданностью. Он ощутил трепетную признательность и нежность. Месье догадался почему Ризли так думает о родителях: брошенный и нелюбимый, тот осиротел еще младенцем (материалы его процесса были досконально изучены юдексом). Разве могли фонтейнцы от него отказаться? Юдекс, со всей присущей ему деликатностью, произнес: - Ризли, я уверен, кем бы ни были ваши родители, они желали вашего рождения и любили вас, как умели. Герцог впервые слышал его голос таким мягким и вкрадчивым. Слова собеседника немного утешили, сделали пустоту в душе меньше. Быть открытым с ним оказалось легко и приятно, как пить цветочный чай. Хотелось благодарно коснуться юдекса, но вместо этого он спросил есть ли у него родители. - У меня нет воспоминаний о взрослых, которые бы растили меня. Я… я просто был. Всегда. - Незамысловатый вопрос вызвал в месье всплеск экзистенциального потрясения, но он смог взять себя в руки. - Вам не одиноко? - в тихом голосе Ризли звучала тоска. - Я был одинок много веков. Лишившийся своей родины, подчиненный Небесам, в ином обличье, среди чуждых тогда человеческих страстей… Но вы, герцог, объяснили мне, что люди меняются и я больше не один. - Нёвиллет говорил также тихо и доверительно. - Теперь позвольте мне развеять ваше одиночество: вы не одни, Ризли. Можете рассчитывать на меня, так же как я рассчитываю на вас. Герцог заглянул в его глаза, похожие на звездную туманность, и едва не утонул в них, - успел прервать зрительный контакт. Нёвиллет заметил смущенный румянец спутника. В душе́ разлилось тепло: ему показалось, что он нравится ему. “Просто показалось,” - как можно убедительнее повторил он про себя. Но было очевидно, что между ними крепнет связь. Это чувствовалось в словах, во взглядах, в движении невидимых элементальных частиц между ними. - Я так и не поблагодарил вас. За прощение “греха”. - Сказал Ризли, справившись с эмоциями. - Вы не должны благодарить меня, ведь вы сами спасли своих людей. Вы надеялись не на силу Архонта, не на прощение Небес, а на себя. Ваша воля всегда меня впечатляла… - Последние слова он произнес с чувством и тут же осекся. - А я не мог поступить иначе. Фокалорс знала, что несколько веков жизни рядом с людьми изменят меня. - Каким же вы были раньше? - Прежний я вам бы не понравился, - в голосе проскользнула печаль. - Могу сказать тоже самое о себе, месье, - ухмыльнулся герцог и они с пониманием посмотрели друг на друга. Снизу послышался стук в дверь. Ризли впустил Сиджвин. Та еще вчера попросилась заглянуть к ним в свой перерыв, чтобы повидаться с юдексом, если он останется. Из-за разницы должностей и загруженности Верховного судьи на поверхности, они виделись очень редко. Юдекс выразил благодарность хозяину крепости, что тот позволил им встретиться хотя бы на несколько минут. Ризли, чуть смутившись его неожиданно нежного взгляда, принялся заваривать чай. В это время Сиджвин рассказывала, что получила новый сонник и астрологический журнал из Сумеру и предлагала Верховному судье ознакомиться с ними. Герцог умилился, увидев как тот внимательно слушает рассказ мелюзины, как сияют глаза старшей медсестры. Они были похожи на отца и дочь. Ризли только сейчас задумался, что больше всего доверяет им двоим: мелюзине и не-человеку. “Кто же вы, Нёвиллет?” - спрашивал он сам себя и смутно чувствовал, что близок к ответу. Этот мужчина перед ним, с неземными острыми зрачками глаз, с прекрасными тонкими чертами лица, с безукоризненно аристократическими манерами; мужчина, ставший символом справедливости Фонтейна, приведший в его человеческий мир, добрых детей древнего чудовища, позволивший океанидам навсегда стать людьми; мужчина, захвативший его сердце… Ризли вынырнул из своих мыслей, инстинктивно дернувшись и выругавшись от боли - обжегся кипятком, наливая его в заварник. От Сиджвин не укрылось ни резкое движение, ни резкое слово человека и она поспешила к нему, не обращая внимания на спокойные слова герцога, что ничего серьезного не произошло. Она достала из кармана баночку, помазала его покрасневшие пальцы, попросила быть аккуратнее в следующий раз. - О чем-то задумались? - Нёвиллет тоже подошел к ним. - Ни о чем, ваша честь. Сиджвин, ты проявляешь слишком много внимания к незначительной травме. - Ризли вытирал пролитую на стол горячую воду. - Его честь настоял, что нужно беречь тебя, ведь люди очень хрупки. Сердце пропустило удар, а к щекам прилила кровь. Ризли, затаив дыхание, посмотрел на Нёвиллета. Тот растерянно отвел глаза - не ожидал, что его выдадут. После чая герцог проводил гостя. Нёвиллет вздохнул полной грудью, когда поднялся на поверхность и не мог сдержать улыбки от охватившего его ощущения легкости после нескольких часов в тюрьме, пусть и не в качестве заключенного. Перед взором открылся вид на его любимое море. Алое солнце близилось к закату, окрасив облака в тона розового золота, бросая оранжеватые блики на потемневшую водную рябь. Дул прохладный ветер, шумели водопады и фонтаны вдалеке, - их Гидро дракон скорее чувствовал, - и была едва слышна громкая музыка театрального представления в Эпиклезе. Он посмотрел на Ризли и увидел как тот любуется, но совсем не прекрасным видом. Внимание герцога было обращено к нему. “Мне кажется,” - напомнил себе Нёвиллет. Его ждали незаконченные дела в Мермонии, но ему хотелось задержаться. Собеседник тоже не спешил уходить. - Мы впервые с вами так много разговаривали, - заметил юдекс. - Просто вы впервые остались на чай. - Вы впервые были так открыты со мной, - он шагнул к спутнику. - Я впервые ощутил вашу заботу, - Ризли шагнул навстречу. - Нет, это не впервые, - губы месье тронула загадочная улыбка. - Знаете, после нашей последней встречи, я стоял здесь же под ливнем, а спускаясь по ступеням обнаружил, что я совсем не намок. Это были вы? - Не хотел, чтобы вы заболели. Почему убрали зонт? - Думал, почему вы согласились на мое предложение, если встреча закончилась холодным прощанием. Сегодня же вы были не таким. - Моя должность обязывает соблюдать формальности, особенно в публичных местах, поэтому мне пришлось попрощаться с вами в официальном тоне, хотя встреча была приятной. - Юдекс сделал еще шаг. - Мне жаль, что расстроил вас. В этот раз все будет иначе. Он протянул ему руку и спутник сжал его ладонь. - До свидания, Ризли. Был рад увидеться. - До встречи, Нёвиллет, - герцогу совершенно не хотелось отпускать его.