Волк в овечьей шкуре

Неторопливо шагаю по улице, скрываясь под капюшоном от пронизывающего ветра. Терпеть не могу февральскую погоду - не то дождь, не то снег, вечно холодно и сыро. В один день может быть почти под десять градусов, в другой - минус три. А ещё лужи, которые никогда не заканчиваются. Серьёзно, можно хоть один день пройти по улице, ничего себе не намочив? Телефон противно скользит в руке, намокая под снегом: – Рассел, я тебя убью, если ты сейчас же не появишься здесь! - кажется даже люди оборачиваются на мой возглас, но мне все равно. – Неужели сложно выделить хотя бы полчаса для меня и оторваться от очередной юбки? – Птичка моя, не злись, - его голос наигранно милый, отчего неприятно морщусь. – Мы с тобой видимся сутками напролёт. Ты же знаешь, Джулия не может ждать. Противный девичий смех доносится до меня. Захотелось разбить этой девушке лицо, кем бы она не была. Злость из-за того, что я прошагала по такой мерзкой погоде к кофейне, в которой мы должны были встретиться, и по итогу этот идиот греется в постели с какой-то девушкой (с очередной девушкой), вместо того, чтобы сдержать своё обещание: полчаса спокойной нормальной жизни. – Джулия? Это та, у которой сифилис? А, прости, это у Карлы сифилис, а у Джулии… гепатит, вроде, да? Ой, нет, кажется это генитальный герпес. Если что-то из этого обнаружится у тебя, даже и близко не подходи ни ко мне, ни к нашим людям. Вешаю трубку быстрее, чем Рейч успевает ещё что-то сказать. Разумеется, он не обязан со мной нянчиться, ни тем более отдавать мне все своё свободное время. Но Рассел единственный, кого я знаю и с кем могу провести время. И он предпочёл эту девицу мне. Я не столько зла, сколько обижена. У нас будет несколько дней передышки. Всего чуть-чуть, чтобы немного успокоить расшатанную психику, да и к тому же это хоть какое-то подобие нормальной жизни. Каждый из нас имеет хоть какую-то неприметную холостяцкую квартирку, другие же поедут обратно к своим семьям. По крайней мере, у них они хотя бы есть. Моя же квартира скорее мечта холостяка, чем уютный уголок. Однокомнатная, в которой ничего лишнего. Одна кровать, один стул, один стол, шкаф. Даже посуды и приборов по одному. По-моему, так жить намного легче. Нет необходимости в том, чтобы думать, что приготовить или что с утра на работу к восьми. Зато на работу может быть придётся ехать даже посреди ночи, в мороз, жару и туман, больной, уставшей и голодной. И никогда этого заранее не знаешь. Эту квартиру мне сдала престарелая женщина, к которой я, будучи здесь, захожу за кофе - единственный напиток, который пока что реально бодрит и помогает справляться с усталостью. В один из дней, когда мне приходилось жить у Рейча, я как-то разоткровенничалась, что мне бы не помешало своё жилье - все-таки жить с Расселом и его ежедневно меняющимися девушками удовольствие не из приятных. Эта женщина помогла мне - сдала квартиру своей покойной дочери по символической цене. Когда мы уезжаем, я оставляю ключи ей. Никогда не знаешь, вернёшься или нет. Подхожу к кофейне, в которой привыкла находится почти все время вне квартиры. Уютная атмосфера внутри привлекала своим гостеприимством - все так по-домашнему, пахнет свежей выпечкой и молотым кофе. Сквозь стеклянные двери вижу знакомых посетителей - мама с сыном регулярно приходят за булочками с повидлом, а девочка-подросток за очередной порцией кофе на безлактозном молоке. – Ох уж эта мода, - женщина с сединой, сгорбившись над небольшим столиком, проводит взглядом девушку. – Если бы не она, в жизни бы эту дрянь не покупала. Оборачиваюсь вслед за взглядом женщины. Девушка останавливается через дорогу от кофейни, останавливается у бродячей собаки, отдавая той свой пирожок, купленный в этой кофейне. – Вы несправедливы к нынешней молодёжи, мисс Дэвис. – Ой, Бог с тобой… - причитает женщина, пока суетится над очередной порцией кофе. – Тебе как обычно? Киваю и, когда женщина скрывается за стойкой, погружаюсь в свои мысли. Почему-то раньше я не придавала значения таким простым дням. Быть как та девушка: покупать кофе, кормить бездомную собаку и, погружаясь в свои мысли, идти по своим делам. Рейч иногда даже смеётся с меня: как можно мечтать о такой обыденности? Он прав. Это надоедает, но так умиротворяет. Правда, спустя пару дней такого я готова на стены лезть от скуки. – Твой кофе, милая, - мисс Дэвис подвигает бумажный стаканчик ближе ко мне, и я с благодарностью улыбаюсь. Милейшая женщина. Стараюсь почаще оставлять ей чаевые, когда предоставляется возможность. – Ты в этот раз надолго? Улыбка мгновенно пропадает с моего лица, но я все равно продолжаю её натягивать даже несмотря на то, что скорее всего лицо и так выдаёт истинные эмоции. Мисс Дэвис искренне переживает за меня, за Рейча (которого знает только по моим рассказам), но никогда не лезет в душу и не спрашивает о работе. Интересуется лишь нужна ли нам еда и как скоро мы вернёмся. Однажды, конечно, пришлось сказать, что мы археологи. Это объяснило огромные сумки и рюкзаки с частью снаряжения и камуфляжную одежду. – Дня на два-три, как получится. – Если хотите, я вам с собой пирогов напеку. Наверняка вы там одними сухарями питаетесь, а это домашнее, все своё, свежее. – Та не стоит вам напрягаться, мисс Дэвис. Мы там не голодаем. Выхожу из кофейни как раз, когда дождь начинает моросить сильнее. Идти до дома примерно пару кварталов, но с такой погодой это превращается в сотни миль. Водители то и дело не брезгуют облить водой пешеходов, которые, в свою очередь, обещают сломать им пару стёкол. Но несмотря на это я не хотела бы поменять зиму на лето. Мы провели сотни, тысячи дней в постоянной жаре, от которой не спрятаться. Это гораздо хуже, когда нет возможности охладиться хотя бы на минуту, а раздеться не позволяют моральные принципы. Когда не хватает воды, и ты не знаешь где достать ещё. Или, когда хочется горячего кофе, но боишься сгореть под знойным солнцем. До своего района добираюсь, когда на часах время уже близится к полночи. Чёртов Рейч. Будь он проклят вместе со своим гаремом. Практически единственный нормальный вечер и так тупо его провести. Захожу во двор, стараясь оглядываться как можно меньше - такой человек только вызывает насторожённость. Но это привычка - постоянно принимать во внимание все происходящее вокруг. Прохожу во вторую от поворота дверь. Несмотря на внешне неприметное здание, подъезд достаточно приятен глазу - стены выкрашены в симпатичный молочный цвет, соседи принесли цветы в горшках. Даже коврик будто новый, из магазина. Поднимаюсь на второй этаж по деревянной лестнице. У двери в квартиру останавливаюсь, снова оглядываясь по сторонам. Глупо. Здесь мне ничего не угрожает. Ключ немного заедает в замочной скважине, но я попадаю в квартиру без серьёзных проблем. Свет выключен, открытое заранее окно впускает холодный воздух, развевая плотно задёрнутые шторы. Ключи бросаю на ближайший комод, прохожу вглубь квартиры - то ли зал, то ли спальня. В однокомнатных квартирах это обычно одно и то же. Не решаясь включить свет в комнате, снимаю промокшие ботинки, куртку бросаю на диван и иду на кухню. Мокрые пряди волос скручиваются в локоны и липнут к лицу. Подкуриваю, включаю чайник, и только после этого решаюсь зажечь настольную лампу. Опираюсь руками о столешницу, шумно вдыхаю воздух, набирая полные лёгкие, прежде, чем решусь заговорить: – Не знала, что у тебя есть ключи от квартиры. Тень, сидящая за обеденным столом, не заставляет себя долго ждать: – Ты правда думаешь, что мне нужны ключи? Я заметила её ещё до того, как свернула во двор. Серая иномарка, по ошибке припаркованная слишком близко, выдала, что она здесь. Конечно, можно было встретиться и возле подъезда. Или в кафе. Или в переулке. Но Кейт Ласвэлл пошла дальше. Мы были знакомы скорее заочно. Рейч её знал, как агента ЦРУ, мне этого было достаточно - в подробности я не вникала. Мы были кем-то вроде неофициальных полевых агентов. Иногда Расселл сообщал ей о ближайших делах картелей, и, если мы не могли справиться сами, Ласвэлл оказывала поддержку. Я же относилась к этой женщине скептически - разведка обычно ничего хорошего с собой не несёт, но придурок Рейч ей доверял и в принципе мне этого хватало. Лично мы не пересекались. До этого дня. Теперь же по какой-то одной Кейт известной причине она явилась лично ко мне. Вопросы вроде «как она узнала где я живу и как открыла дверь?» даже смешные - разве для неё есть закрытые двери? Но я на самом деле напряглась. Вряд ли она пришла просто узнать, как у меня дела. – Просто так, в гости на чай, или мне уже бояться? Ласвэлл руками шарит по карманам, но находит только зажигалку. Протягиваю ей пачку сигарет, она берет одну и возвращается за стол. Нога на ногу, смотрит на меня будто мы давние подруги. За тем исключением, что подруги обычно предупреждают о своём приходе. – Ты, случайно, не интересуешься последними новостями? – А должна? - опираюсь бёдрами о стол, скрещивая руки на груди. Кейт все-таки встаёт со своего места, подходя ближе. – Урзыкстанское ополчение воюет против армии Баркова. Не слышала? Чайник вскипает. Достаю пару кружек из шкафа, завариваю растворимый кофе и протягиваю Ласвэлл. Сигаретный дым смешивается с ароматом молотого кофе, расползаясь по комнате плотным туманом. – Солидно, однако. Кто возглавляет ополчение? – Карим. Значит Фара. Урзыкстану повезло, что в бой против Баркова их ведёт Карим, скорее всего вместе с Хадиром. Я наслышана о их истории: смерть матери от артобстрела, отец погиб от рук солдат Баркова. Нужно быть достаточно сильной духом, чтобы суметь возглавить ополчение против целой армии. – И ты пришла рассказать об этом мне? Почему не к Рейчу? В ожидании ответа начинаю расхаживать по кухне. Волосы собираю в высокий хвост. Мокрый от дождя телефон бросаю на столешницу; надеюсь он переживёт непогоду. Перекладываю несколько раз вещи с места на место: пепельницу то на стол, то к плите. Вазу с цветами то на подоконник, то шкаф. Своим поведением выдаю, что нервничаю, но стараюсь держаться непринуждённо. Я планировала выспаться сегодня как следует, но судя по непрошенному визиту спокойная жизнь закончилась. А я всего лишь пару дней как дома. – Рейч не подходит для того задания, которое мы запланировали. Поэтому я и здесь, - Кейт сжимает кофе в руках, я же отпиваю свой. Не похоже, что она нервничает, скорее переживает, что её планы полетят коту под хвост, если я откажусь. Мне очень не нравится то, как она ходит вокруг да около, будто, если она скажет правду сразу, что-то изменится. Ну, по крайней мере, мой интерес немного развеется. Возможно, я даже откажусь, потому что её план уже издалека противно пахнет. – На что ты намекаешь, Ласвэлл? Только сейчас замечаю, что на столе лежит папка для документов, картонная, довольно внушительная. Основательно подготовились. – Войска генерала Баркова против УО терпят поражение. Пока что. Они заручились поддержкой Аль-Каталы, и уже не особо стесняются использовать хлор-газ. – Ну, давай ближе к делу, чего ты тянешь то… Ласвэлл допивает кофе, и я заново включаю чайник для ещё одной порции. – На фоне происходящего в Урзыкстане из России идут слухи, что ультранационалисты активизировались. Что-то подсказывает, что это не к добру. За ними может стоять русская ЧВК, а это уж точно пользы нам не принесёт. Местные власти неохотно общаются с нами, поэтому нам там нужен свой человек, но все, кто есть на данный момент, уже засвечены или заняты в других операциях. – И поэтому… – Поэтому, - Ласвэлл тушит сигарету, берет папку со стола и возвращается ко мне, – тебе придётся взять это на себя. Минуту я молчу, осматривая Кейт с ног до головы. Она, похоже, из-за офисной работы совсем из ума выжила. Какие бы самые изощрённые мысли не вырабатывали тараканы в её голове, мне кажется, эта женщина вообще слабо понимает кого просит об этом. Иду к входной двери, собираясь выпроводить женщину и забывать все, о чём она мне говорила. В процессе передумываю, возвращаясь на своё место, начинаю расхаживать по комнате туда-сюда, явно нервничая. – Ласвэлл, ты посмотри на меня. Как ты себе это представляешь? Я не полевой агент. Я солдат, была воспитана солдатом, и моя работа - с винтовкой, в бронежилете и маскхалате. Они русские, увидят меня, и я получу пулю в лоб. Моментально и без разговоров. – Не переживай, все с тобой будет хорошо. Закусываю губу, раздумывая. Пальцами потираю нос - дурная привычка, когда нервничаю. То, о чём просит Кейт, действительно рискованно, я не уверена даже в себе, а что уж говорить за агентуру. Всегда есть риск. В таком деле точно есть. Если они узнают, что я работаю с ЦРУ, меня в лучшем случае покалечат. В худшем… ну, я надеюсь, Кейт будет приносить мне цветы на могилу. Я люблю пионы. – А что будет с моим отрядом? А если им нужна будет моя помощь? А если какое-то задание? Ласвэлл так крепко цепляется пальцами за папку, будто боится, что, если отпустит, та исчезнет. И даже я не до конца понимаю уверена, что откажусь. С одной стороны, риск быть убитой, а с другой - не допустить возможных жертв. И в этот же момент я понимаю, что моя жизнь ничто по сравнению с жизнями целой страны. Возможно, не одной. – Рейч не будет знать. Скажем ему, что ты поехала с Прайсом на задание. Прайс - один из доверенных лиц Ласвэлл. В большинстве своём, именно с его помощью она выполняет всю свою работу. Хотя, капитана просить не надо. Ласвэлл звонит, он и рад. Почему-то мне кажется, что они знакомы намного дольше, чем я знаю. – Бог с тобой, Ласвэлл, - шумно выдыхаю, будто с плеч упал огромный груз. – Давай. Говори, что делать. Кейт моментально оживает, будто ждала этого всю жизнь. Даже могу понять её. Не каждый день молодая дура соглашается работать с ЦРУ с риском умереть. Запишу это в резюме. Ласвэлл присаживается за стол, я следую за ней. Достаю одну сигарету, вторую протягиваю ей. Кофе каким-то чудесным образом успел остыть, а новый я так и не сделала. Понимаю, что меня ожидает долгая ночь, теперь вряд ли получится выспаться. Ближайшие несколько месяцев точно. Мой выходной продлился неполных два дня. – Тебе нужно будет переехать, - подвигаю пепельницу ближе, готовясь слушать. – В Россию. Билет мы тебе оформим. Там тебя встретит наш человек - Николай. Он поможет тебе, найдёт жилье и будет на подстраховке в случае непредвиденных обстоятельств. – Ты уверена, что они не пробьют информацию обо мне и не застрелят раньше, чем я успею сказать: «Здравствуйте»? И каким образом вообще я попаду к ним? Вряд ли они вывешивают объявления в интернете о наборе на работу. А ещё… еще… я иностранка! Они в жизни меня не подпустят к себе даже если я с их флагом выйду! Кейт усмехается. Я рада, что её веселит моя любознательность, пусть это скорее осторожность. Умирать никому не хочется, тем более так нелепо. Я на серьёзного солдата похожа не больше, чем Ласвэлл на собаку. Хотя общие черты есть - у неё такой же сучий характер. Это то, что не мешало бы перенять у неё. – Биографию мы тебе нарисуем. Главное, не попадайся полиции - там мы не сможем помочь. Документы сделаем, имя можешь оставить своё - так не запутаешься, - Кейт встречается со мной взглядом, что успокаивает. Вообще, разве можно ей довериться? Конечно можно. Я думаю, она знает, что делает. В нервном напряжении заламываю пальцы. – Хватит истерить. Все будет нормально. Давай по порядку. Вспоминаю, что у меня в холодильнике завалялось две бутылки пива. Видимо, специально лежали именно для Ласвэлл. Одну протягиваю ей, оставляя другую у себя. Я ещё не успела переодеться в тёплые вещи, поэтому так и остаюсь сидеть в промокших брюках. При Ласвэлл я точно переодеваться не стану. – Здесь, - она двигает картонную папку ближе ко мне, – все данные, которые тебе могут понадобиться. Какая-никакая биография, близкие знакомые и друзья, общая характеристика. В принципе, все, что удалось урвать. Там большая часть засекречена. Не решаюсь открыть папку, внимательно слушая Кейт. – Для начальника резидентуры может быть что-то засекречено? Вот это новость. – Научилась язвить? Не везде можно влезть даже с моим уровнем допуска. А лишний раз привлекать внимание идея не из лучших. Так вот, - Кейт отпивает из бутылки немного, протягивает мне уже свои сигареты. – У тебя есть меньше недели на подготовку, изучение всего, что в этих бумагах. Документы на твоё имя уже готовы: паспорт, билет на самолёт, водительские права, если понадобятся. Ласвэлл протягивает мне отдельный пакет с документами. Непривычный для меня паспорт в виде красной книжечки, пластиковые водительские права, билет. Оперативно работают, однако. В паспорте моя фотография, взята, скорее всего, из моего же личного дела. – Лия Нейман? - улыбаюсь, глядя то в паспорт, то на Кейт. – Как мило. Мне нравится. – Не обольщайся. Первое, что в голову пришло. Информацию во всех возможных базах мы подчистим. – Какая легенда? Ласвэлл удивлённо смотрит на меня. Да-да, я прекрасно знаю, как это работает. Для таких заданий всегда должна быть легенда. Качественная. Действенная. Чтобы ни одна проверка, ни одно вмешательство извне не позволило найти правду. Чтобы цель, кем бы он или она не была, не додумались, что тут есть подвох. – Родилась в Кёльне. Мать преподаватель в университете иностранных языков. Отец - бизнесмен, занимается благотворительностью, помогает беженцам с Ближнего Востока поселиться в странах Европы. Это официально. Неофициально поставляет оружие Аль-Катале под видом гуманитарной помощи. – Нормально так, - поджимают губы в удивлении. – А не проще было бы без родителей? – Не надоело ещё быть сиротой? - в ответ на мои закатывающиеся глаза Кейт только усмехается. – Ты разочарована во взглядах отца, целиком не согласна с его решением поставлять оружие боевикам, считая, что это неразумно. И в противовес его действиям начинаешь поставлять оружие противоположной стороне, пользуясь при этом связями отца. У меня начинали закипать мозги. Серьёзно, это оказалось сложнее, чем на первый взгляд. Ласвэлл не стесняясь сыпала информацией, которую мне предстояло запомнить, и при этом требовала сделать это в кратчайшие сроки. В какой-то степени я уже пожалела, что согласилась. Нам даже пришлось заказать еды, потому что на голодный желудок разбирать это всё просто невозможно. – Так… Что ещё… - Ласвэлл смотрит на кучу бумаг на столе, на которые я опираюсь локтями. – В Россию поедешь как торговец оружием. Там будет Николай, он встретит тебя, поможет с жильём и введёт в курс дела на месте. К нему можешь обращаться по любым вопросам, со мной у тебя связь будет, но редко. Очень редко. Поэтому большую часть времени придётся действовать в одиночку. Данные по объекту в папке, но действуй по ситуации. Постарайся узнать все, что может нас интересовать. Даже если это кличка собаки или в каком часу они просыпаются. Сижу, уставившись на Ласвэлл. Куда она сыпет столько информации? И как это запомнить? А что, если у меня не получится? Ну, тогда меня убьют. В лучшем случае. В худшем… Стараюсь об этом не думать, но не могу избавиться от горечи во рту в плохом предчувствии. Все это слишком ответственно даже для меня. И хотя не сказать, что я боюсь, но определённая насторожённость всё-таки возникает. – Кстати, - продолжает Кейт. – Как у тебя с русским языком? Я задумалась. Мой отец временно служил в Кастовии, и у него было много знакомых сослуживцев оттуда. Русскую речь я слышала чаще, чем немецкую. Что-то точно отложилось в голове. По итогу резюмирую: – Пойдёт. Ласвэлл покидает квартиру еще спустя пару часов. Она несколько раз подряд повторила одно и то же, чтобы я запомнила. И я помнила, пока женщина не вышла за пределы здания. В голове пусто. Папка, лежащая на столе, давила свои присутствием на меня. Я так и не решилась заглянуть внутрь до тех пор, пока не окажусь там. Там… Мне даже страшно думать, чем это может обернутся для меня. Единственное, что я посмотрела, это билет на рейс. Согласно которому вылет был послезавтра.