Дождь из поцелуев

Через несколько дней он отправится на Стену, и Джон с трудом мог понять эту холодную непреодолимую ярость, которую испытывал. Его отец дозволил ему вступить в Дозор, как и надеялся Джон. Он собирался стать разведчиком как дядя Бен. Он собирался защищать королевство от всевозможного зла. Быть может, не от грамкинов со снарками, но от одичалых и всего, что находилось за Стеной. Это была почётная должность, и он гордился тем, что станет принадлежать такому древнему уважаемому ордену. Возможно, он никогда не станет Молодым Драконом, но всё ещё сможет стать человеком чести. И всё же, с тех пор как мейстер Лювин сообщил ему о разрешении отца, он всё чаще хмурился. Конечно, он будет скучать по Винтерфеллу. Он будет скучать по беззаботным улыбкам Робба, он будет скучать по проделкам Брана, скучать по своей дикости Арьи, по любопытству Рикона и по своему отцу. Он будет скучать по отцу, научившего его всему. Джон Сноу был родным сыном лорда Эддарда из дома Старк. Большинство мужчин не признавали своих бастардов, его отец был другим. Он был благородным человеком. Он заботился о своих детях. Джон гордился тем, что был его сыном. Когда-то он надеялся, что однажды станет достойным носить имя своего отца, называться Старком. Глупые мечты. — Глупые детские мечты, — сказал он сам себе. Призрак поднял голову с пола рядом с его кроватью и громко выдохнул через нос, почти фыркнув, прежде чем снова опустить голову. В его красных глазах было что-то понимающее, что заставило Джона отвести взгляд. Возможно, его лютоволк был согласен с ним. Между ними существовала связь, которую он сам не понимал. Дядя Бен, Робб и Теон отправились на охоту с лордом Старком, омерзительным принцем, толстым королём и его людьми. Рикон был со своей леди-матерью. Девочки были на уроках с септами, а Бран — Бран держался от него на расстоянии. Несколько дней назад Джон сорвался на него, когда Бран спросил, как ему стоит назвать своего лютоволка, и с тех пор младший брат избегал его. В последнее время Джон срывался на всех. Скоро он успокоится, когда уедет из Винтерфелла. Он понял, что именно отъезд из Винтерфелла вызывал у него такую горечь. Он знал, что никогда не сможет назвать Винтерфелл своим домом, когда произнесёт клятвы. Не то чтобы это было невозможно. Это была его давняя мечта, которая внезапно сбылась. У него было три брата и две сестры. Ему никогда не отнять у них законного места. И всё же эта ядовитая мысль не покидала его. Честь. Какая может быть честь, если ты мечтаешь лишить своих братьев и сестёр их права по рождению? — Может, я и был рождён во грехе и похоти, но это не значит, что я обязан вести себя соответственно, — напомнил он себе. Джон оглядел свою спальню. Он не мог взять всего на Стену. Призрак отправится вместе с ним. Он должен был это сделать. Он возьмёт свою одежду и меч, но ему придётся оставить столько всего. От размышлений его отвлёк торопливый стук в дверь. Призрак навострил уши, насторожился. Прежде чем Джон успел что-либо сказать, в комнату ворвалась его маленькая сестрица. Она запыхалась, и её волосы были спутаны. На кончике её носа виднелось пятнышко грязи, которое, как он знал, никак нельзя было получить на уроках шитья. — Ты должен спрятать меня! — задыхаясь, взмолилась Арья. Призрак подбежал к ней, и Арья запустила пальцы в его белую шерсть за ушами. Джон не смог сдержать улыбки. Это был не первый раз, когда Арья приходила к нему, сбежав с уроков. Обычно он отправлял её обратно, но бывали дни, когда её упрямство брало верх. В такие дни она обычно просила рассказать ей истории, но не глупые любовные сказочки о доблестных рыцарях и прекрасных девах, а о королевах, воинах и чудовищах. Каждый раз её ловили и наказывали за то, что пряталась от своей септы и избегала с уроков, но её никогда это не останавливало. Никогда он не встречал столь своенравной девочки, подобной ей. На этот раз её мать или септа назначили ей суровое наказание. Особенно теперь, когда принцесса Мирцелла присоединилась к девочкам на занятиях, пока королевская семья пребывала в Винтерфелле. Но сегодня он был слишком раздражён, чтобы вести себя ответственно. Осталось совсем немного времени, прежде чем они оба покинут Винтерфелл; он отправится дальше на север, а она — на юг. — Должен спрятать тебя? — спросил он. — И что я за это получу? — Мою любовь, — беспечно ответила она. Джон опустил ноги на пол и сел. — Это у меня уже есть. Нужно что-то ещё. Арья остановилась и задумчиво посмотрела на него, прежде чем широко улыбнуться. — О, я знаю! Нимерия может приходить к тебе спать по ночам раз в неделю, — предложила она. — Она будет защищать тебя от грамкинов и гаргулий. — Грамкинов не существует, маленькая сестрица, — напомнил ей Джон. — И единственный горгульи здесь покрыты мхом. Кроме того, у меня есть Призрак. Услышав своё имя, волк поспешил к нему и присел на край кровати. — Тогда я… могу сшить тебе что-нибудь. Плащ! — решила она. — Я знаю, я не очень в этом хороша, но всё носить будет можно. Джон приподнял бровь. — Он не будет красивым, но прикроет твои плечи, — робко добавила она. — Я надеюсь. Давай я потом придумаю? — Справедливо, — быстро согласился Джон. На самом деле он ничего от неё не хотел. Ему просто было интересно посмотреть, что она придумает. У Арьи было богатое воображение. Она забралась на кровать и села рядом с ним. Он взъерошил её каштановые волосы, и она рассмеялась. Ему нравилось слышать её смех. Внутри него всё всетилось. — Где Нимерия? — с любопытством спросил он. — Септа добилась, чтобы её привязали, — надулась она. — У меня не было времени её освободить. — Тебе пора начинать ходить на уроки, — предупредил её Джон. — Я знаю, они тебе не нравятся, но… — Конечно, они мне не нравятся. Что толку от шитья? И я научилась дурацкой вежливости! Всего-то нужно лгать, притворяться и говорить не то, что думаешь или чувствуешь. Любой дурак так может. Чтобы говорить правду, нужна честь. Почему я не могу этого делать? Она скрестила руки на груди, и её губы всё ещё были надуты. Джон не совсем понимал, зачем ей нужно было уметь шить и соблюдать приличия; он просто знал, что так принято. Джон тоже думал, что это глупо, но отец неспроста хотел, чтобы она всему этому научилась, он был в этом уверен. Он как раз собирался сказать об этом, как Арья резко повернулась к нему. — Стой! — сказала она. — Я знаю, что могу тебе дать. — И что же это бу… Арья бросилась на него, не успел он закончить фразу, быстрая как кошка, осыпая поцелуями всё его лицо. Он повалился на кровать, а её губы метались по его лицу. Несколько раз она задержалась на его губах, и Джон улыбнулся. Их смех смешался, когда АРья устроилась рядом с ним. Арья уткнулась головой ему в плечо. А одной рукой в его тунику. Джон ценил такие моменты. Он слышал, как они дышат в унисон. Казалось, его маленькая сестрица была частью его сердца, его души, его крови. Возможно, поэтому он дорожил ей больше всего на свете. — Джон, не расскажешь снова про Висенью и Рейнис? — застенчиво спросила она. — И… — И о завоевании, — закончил он за неё. Арья любила слушать о королеве Висенье Таргариен и королеве Рейнис Таргариен, принцессе Нимерии Дорнийской и Венде Белой Лани, и даже о некоторых медведицах дома Мормонт. Они были её героинями во многих отношениях. Джон поцеловал её в макушку, прежде чем начать плести паутину слов, вспоминая уроки мейстера Лювина. Арья улыбалась, когда Джон дошёл до того места, где завоеватели Таргариены летали на своих драконах. Джону всего этого будет не хватать, но он ещё сможет навещать её в Винтерфелле. Джон знал своего отца и понимал, что Старками не место на юге. Он не сможет удержаться от возможности навещать дом время от времени, и обязательно возьмёт с собой Брана и его сестёр. Дядя Бен навещал их так часто, как только мог, и Джон будет делать то же самое. На самом деле он не покидал свою семью. Он просто обзаведётся новой. И Арья — она навсегда останется в его сердце. Никто из его братьев и сестёр его не покинет. Они всегда будут его семьёй. Он сможет любить их и при этом соблюдать свои клятвы. Арья восторженно смотрела на него, и в какой-то момент их ноги переплелись. Если бы сюда вошла леди Кетлин, она была бы вне себя от ярости. Брат и сестра совсем не соблюдали приличий, лёжа вместе в одной постели. Это было достаточно невинно, и ему не было дело, что бы об этом подумала леди Старк. Она бы в любом случае не подумала бы о нём ничего хорошего. Став братом Ночного Дозора, ему больше не придётся беспокоиться о Кетлин Талли. Он был почти взрослым мужчиной, и ему уже нет нужды робеть перед ней, её резкими словами и суровым взглядом. Внезапно он обнаружил, что скорый уход больше не вызывал у него раздражения.