Дождь из поцелуев

За несколько недель до седьмых именин Джон впервые отправился смотреть за тем, как отец вершит королевское правосудие. Он достаточно наслушался рассказов Теона и Джори Касселя, тихого и добросердечного человека. Это было неприятно, но необходимо. Джон был почти в восторге, хотя ему удавалось сдерживать волнение лучше, чем Роббу. Накануне вечером Робб приставал к отцу с расспросами. Он хотел знать, кто это был, в чём его обвиняли, и собирался ли отец использовать Лёд. — Завтра увидишь всё собственными глазами, — ответил лорд Старк. Он коснулся рыжих локонов Робба и продолжил с нежностью в голосе: — И я надеюсь, что ты не отвернёшься, сын, потому что однажды ты займёшь моё места, станешь Хранителем Севера и уже сам будешь вершить королевское правосудие. Джон задумался, какой будет его роль, когда Робб станет лордом Винтерффелла. Он никогда не смог бы стать лордом Винтерфелла, Джон всегда об этом знал, а когда несколько недель назад высказал Роббу свои детские амбиции, ему напомнили его место. Напомнили, что Винтерфелл никогда не будет принадлежать ему; это было сокрушительное чувство. Робб никогда раньше с ним так не говорил. Это была просто детская игра, когда Джон говорил об этом, почему он так отреагировал? В любом случае теперь он не был так уверен, что хотел получить Винтерфелл. Глубоко внутри Джону действительно этого хотелось, но это было невозможно. И почему-то это делало мечту ещё слаще. Он полагал, что смог бы стать советником Робба, но на это место найдутся и более опытные и полезные люди; это терзало его. Осознание того, что ему не светит почётного места в этом мире, было горькой чашей, которую ему пришлось испить. В тот день, когда они отправились в путь, было темно, а накануне вечером выпал снег. Он слышал, как люди его отца ворчали по этому поводу, что это задержит их в дороге. Окружённый солдатами молодой человек с мрачным лицом, связанный по рукам и ногам, ожидал их прибытия. Джон полагал, что лицо этого человека не всегда было таким печальным. У него были морщиинки от смеха возле глаз и в уголках рта. Джон подумал, смеялся бы он ещё где-нибудь, если бы не предстал здесь перед лордом Винтерфелла, чтобы ответить за свои преступления. Когда его отец, Джори и сир Родрик подошли к мужчине, на него обрушился шквал вопросов. Джон и Робб внимательно наблюдали за происходящим. Вывод был очевиден. Этот человек был убийцей. Вначале он ни в чём не признавался, но в конце концов сознался, плакал и молил о пощаде. Джон посмотрел на своего отца и подумал, дарует ли он ему пощаду. Где-то в глубине души Джон знал, что он этого не сделает, но всё равно удивился, услышав, как лорд Старк вынес ему приговор; его голос был холоден, а лицо сурово. Джон никогда раньше не видел своего отца таким. Он выглядел как настоящий лорд Винтерфелла. Рука Джона крепче сжала поводья пони, когда отец занёс свой огромный меч над головой. Лёд. От него невозможно было оторваться. Он был сделан из валирийской стали, и Джон очень восхищался им, но сейчас на него было страшно смотреть. Россыпь рубинов на белом снегу — вот и всё, что Джон увидел во время казни, когда спустя мгновение открыл глаза. Голова мужчины покатилась по белому ковру прямо перед Джоном и Роббом, на его лице застало выражение страха и печали. Несмотря на то, что он не смог узреть момента казни, Джон не мог оторвать взгляда от отрубленной головы мужчины. Слёзы высыхали на его лице. Когда он, наконец, смог отвести взгляд, Робб как-то странно посмотрел на него: — Ты видел? — Да, — солгал Джон. — Он заслужил этого, — затем сказал Робб. — Это было правосудие.. — Да, но это было ужасно, — признал Джон. — Это было правильно, — твёрдо сказал Робб. — Да, верно, и он получил заслуженное правосудие. — Сир Родрик подошёл к Джону и его брату сзади и бесцеремонно положил руки им на плечи. — Вы молодцы, мальчики. Робб улыбнулся их наставнику, и Джон усмехнулся. Сир Родрик кивнул, прежде чем вернуться к их отцу. Джон почувствовал облегчение, когда отец отдал приказ отправляться домой. Он стыдился своей слабости. Он просто хотел вернуться домой и забыть о своей трусости и жалости к этому ужасному человеку. Больше всего на свете он хотел увидеть свою маленькую сестрицу и зарыться лицом в её волосы, пока он что-то болтала. Арья как никто другой могла поднять ему настроение. На обратном пути домой Джон ехал на своём пони так медленно, как только мог, чтобы никто не заметил, что его разум был полон образов человека, который больше никогда не улыбнётся. Когда они приблизились к Винтерфеллу, отец сбавил ход и подъехал к Джону. — Ты отвернулся, когда я отрубил ему голову, — сказал отец достаточно тихо, чтобы никто другой не расслышал. — Нет! — возразил Джон. — Не лги мне, сын, — сказал отец. — Я могу распознать ложь, когда слышу её. Джону стало стыдно. Он почувствовал, как его щёки покраснели. Робб не отводил взгляда, и ему не хотелось плакать. Он смеялся впереди вместе с Теоном и Джори. Это затронуло только Джона. Когда он поднял голову, то ожидал увидеть разочарование в глазах отца, но вместо этого лорд Старк выражал сочувствие. — Ты знаешь, почему я должен был убить его? — спросил отец. — Он был убийцей. Он должен был предстать перед правосудием, которого заслуживал, — вспомнил он слова Робба и сира Родрика. — Это было ужасно, — добавил он. — Да, это было ужасно, — согласился отец. — Но это было необходимо сделать. Джон сдержанно кивнул. — Робб хорошо справился, — нерешительно произнёс он. — Так и есть. Робб так сильно напоминает мне Брандона, — сказал отец, слабо улыбнувшись. Его голос звучал отстранённо, и казалось, будто он ушёл в себя. Отец никогда не рассказывал о своих умерших брате и сестре. — Такой энергичный, дерзкий, готовый ко всему, что сулит ему будущее. Уверен, его ждёт лучшая судьба, лучшая участь. Джон не ответил. Отец разговаривал не с ним, совсем. Леди Кетлин и его сёстры ждали их во дворе. Санса скромно стояла рядом со своей леди-матерью с нежной улыбкой на лице. Арья скромно суетилась на месте, смотря во все стороны. Когда отец спешился, на его лице появилась нежная улыбка. Он обнял жену, но лишь поцеловал в щёку. Санса терпеливо стояла рядом, выжидая, когда сможет обнять отца. Арья потянула её за руку, получив тихий упрёк сестры. Затем, когда её глаза встретились с их группой, он расслышал неразборчивые крики "Отец!" и "Джон Сноу!". Как только Джон слез со своего пони, Арья подбежала к нему со всей решительностью, на какую была способна годовалая девочка, и бросилась ему в объятия. Он поймал её как делал это всегда. Она снова позвала его по имении пробормотала ещё что-то неразборчивое. Она осыпала его долгими влажными поцелуями в щёки и в нос. Ей даже удалось оставить несколько поцелуев в губы. Арья всегда осыпал его поцелуями, когда он выглядел особенно грустным или сердитым, но иногда ему казалось, что она просто этого хотела. Когда Джон обернулся, леди Кетлин смотрела на них с упрёком, и Санса последовала примеру матери, но отец и Робб ухмылялись, как и сам Джон. Арья умела вызывать у него улыбку.