Good Day Sunshine

      Это должен был быть приторно-сладкий, характерный семейный момент — любящий партнер наклоняется, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на округлившейся фигуре своей пары, а звуки трепетного сердцебиения их еще не родившихся близнецов, словно единороги с гривами из сахарной ваты, разносятся по кабинету УЗИ, — но когда Мью поднял блестящие глаза, чтобы встретиться взглядом со своим возлюбленным, Галф все еще хмурился.       — Ооой, малыш, как долго ты собираешься злиться на меня?       УЗИст помахала рукой и поспешно удалилась, в то время как домашние грозовые тучи собрались между электронным пиканьем, жужжанием управления космическим кораблем и обесцвеченной душой стерильной, клинической оболочки.       — Я думаю, будет лучше, если я не отвечу на этот вопрос, Суппасит — Галф служил руки на груди.       — Боги мои, почему ты так холодно произносишь мое имя?       По спине Мью пробежала настоящая дрожь, когда столбик термометра опустился ниже уровня арктического ледяного потока.       — Мне просто… здесь не нравится. Я не могу дышать.       — Врачи отличные, я обещаю…       — Я это знаю. Это пятизвездочная больница, бла-бла-бла. Я понимаю, но они не поймут меня так, как ты. Разве ты… не помнишь? Когда я мысленно возвращаюсь в пещеру, меня охватывает спокойствие, безмятежность. Ты и я, старые обычаи — это у нас в крови. Я просто знаю, что все должно быть именно так.       Твердо, но нежно:       — Этого не должно быть, любовь моя. Здесь нет пещеры. Ты же знаешь, я уважаю каждое твое решение, но это не в нашей власти. Риски для тебя слишком высокие, роды должны проходить в специализированном медицинском учреждении. Ты слышал доктора, кесарево сечение уже назначено на неделю вперед, Галф. Так что, пожалуйста, разве мы не можем просто насладиться этими последними днями вчетвером, на?       Сердитый взгляд слушателя сохранялся, хотя процесс разоружения шел полным ходом — ослабевая, затихая, умиротворяясь, пока, наконец, омега не уступил самым незначительным кивкам. Альфа оторвал полоски голубой бумажной ткани, чтобы удалить слизь медицинского геля с обнаженного живота, а затем опустил губы, чтобы еще раз нежно поцеловать животик, в котором находились их драгоценности.       — Мы не можем дождаться встречи с вами, беспокойные щенки.       Когда он выпрямился, его взгляд изменился.       — Галф, ты протекаешь, — симметричный жест, собирающий влагу на груди свободной футболке омеги.       — Шия, чертовы гормоны, я забыл накладки для сосков, — Галф осмотрел окрестности в поисках замены.       Но Мью, маневрируя, как шаровая молния в комнате, подошел к приподнятому головному концу больничной койки, сближая губы в жарких поцелуях и игривых укусах, между которыми слышалось рокотание…       — Хочешь… чтобы я снова высосал… их… досуха… малыш?       Но он получил укус за ухо от пунцовощекого Галфа.       — Прибереги свои кинки для дома, Альфа!       — Тебе это нравится. Ты уже мокрый для меня? — озорные руки прокладывали свой коварный путь вниз…       Но тут раздался бойкий стук в дверь и заглянуло румяное, с хвостиком, лицо.       — Савади кхаб! Я не помешала?       — Нет! — крикнул Галф.       — Да! — крикнул Мью.       Но Джом уже вошла в комнату, широко раскинув руки, чтобы заключить их всех в свои самые сердечные объятия, и затрещала:       — Идите к мамочке, мои милашки!